В сон идут одни муравьи. Часть 1.

На заре моей туманной врачебной юности я работала детским психиатром в соответствующем стационарном подразделении психиатрической больницы. Вот уж где ад-то, я вам скажу! Дети вообще больше зверята, чем разумные существа малого возраста, а уж тем более умственно неполноценные дети. Примерно через две недели общения с ними всякое сочувствие к этим «цветам жизни» улетучивается в неизвестном направлении и замещается четким убеждением, что они над вами упорно издеваются, самым изощренным способом. 

В отделении стоит беспрерывный крик, гул, кто-то куда-то постоянно пытается убежать (в том числе выпрыгнув из окна второго этажа, при любой температуре на улице), дерется, ревет, рвет на себе одежду, ломает все, что попадется под руку. Материться, курить," дышать" и ширяться чем попало многие ребятки умеют с пеленок. Некоторых десятилетних секс-гигантов из-за систематических домогательств к девочкам или даже санитаркам приходилось с трудом и скандалом переводить в подростковое отделение. Они крадут у друг-друга всё что плохо лежит: кашу из тарелок, конфеты и вкусности из передач, принесенных родителями, вещи из тумбочек, зубную пасту из тюбика, грязные носки и другие личные вещи. И вовсе не потому, что они голодны или не одеты, а просто так, из рефлекторных побуждений.

 Поверьте, будь вы воплощением самой сути христианской терпимости и родительской любви, все равно рано или поздно у вас начнут чесаться руки, очень уж хочется как следует вмазать этому контингенту подзатыльник. В тайной надежде, что может быть, физическое воздействие возымеет хоть какой либо положительный результат.

Утренние врачебно-сестринские линейки начинались в детском отделении ровно в 8.00. Заведующая была еще тем педантом! «Опаздуны» наказывались самым строгим образом-лишались «процентных» добавок к зарплате. Сама линейка напоминала сбор жалоб персонала на их подопечных. Медсестры, доведенные детишками за сутки до белого каления, упоенно изливали душу.

-Светлана Валентиновна! Шевякина опять не давала всем спать сегодня ночью. Кричала, всех соседок переполошила, персонал не слушает, грубит. Надо ей аминазину на ночь увеличить! В прошлый раз девчонок мышью в палате перепугала, санитарки потом боялись в палату зайти, кошку с улицы принесли, да никакой мыши-то и не было! На замечания не реагирует, приставляется, опять заявляет, что не помнит ничего.

-Да, с ней что-то уже решать надо ( это уже заведующая), да выписывать. А то она великовозрастная уже для малышовой половины. И её слишком взрослые формы уже смущают старшую половину, Иванищев с ней уже лез обниматься. Вы с диагнозом определились? Тогда представляйте её на врачебную комиссию, всё подтвердим, а потом её родители чего хотят, пусть и делают с ней.

-Обследование я ей все провела, анализы тоже готовы, только вот на ЭЭГ очередь не дошла. Ну и самое главное, я мать на беседу никак дождаться не могу, анамнез толком не собран. Кроме того, аффективная симптоматика никак не купируется.

— Ну и зачем в этом случае ЭЭГ и подробный анамнез? Банальная олигофренка, с нарушенным поведением и формированием психопатизации по истеро-возбудимому типу. Как она так долго-то в средней школе проучилась — не понятно. Была бы еще тихая, а то постоянно аффекты дает, в школе наверное тоже всех терроризирует. А лечение ей пусть детский диспансер корректирует, должны же они хоть чем-то заниматься! Готовьте документы.

Лена Шевякина действительно не вызывала у меня никаких вопросов. 13-ти летняя девица поступила в отделение с предварительным диагнозом "умственная отсталость", для установления степени выраженности интеллектуального дефекта и решения вопроса о возможности перевода в специализированную школу. Странным образом, со своим умственным недоразвитием, Елена продержалась в общеобразовательной школе до 7 класса, обычно это выявляется на более ранних этапах. Поведение действительно нарушено: грубая, навязчивая, капризная. Педагогической коррекции не поддается, ко всем взрослым относиться с потаенной агрессией и недоверием, при этом слащава, обожает посплетничать и «заложить» соседок по палате в их мелких девичьих грешках. Периодически дает аффективные вспышки с двигательным возбуждением. На нейролептики реагирует плохо: то вовсе не заметно их действие, то сразу развиваются осложнения. Действительно, выписать бы уже, с глаз долой из сердца вон. Самое интересное, установление правильного диагноза «умственной отсталости» и уточнение степени интелектуального недоразвития, ей ровным счетом ничего не даст. Необучаемой её признать ну никак нельзя, она уже получила почти 8 классов среднего образования. Вся программа вспомогательной школы равноценна четырем классам средней, нет никакого смысла переводить Лену туда. Проще учителям еще годик закрывать глаза на её поведение, успеваемость, да и выпустить её потом на все четыре стороны.

Но события начали развиваться совсем иным образом. В тот же день, сижу я в своем узеньком кабинетике, переделанном для меня в экстренном порядке из детского туалета, работаю, истории заполняю. Внезапно за дверью Елена начинает канючить.

-Светлана-а-а Валентиновна-а-а, а Светлана-а-а Валентиновна-а-а, ну-у-у давайте-е-е вы меня послушаете-е-е. А-а-а?

От пациентов детского отделения никуда не скроешься. Особенно они любят подглядывать в замочные скважины закрытых кабинетов, а потом рассказывать всем ( и объекту наблюдения тоже) что же они видели. Пациенты также обожают ныть под дверью, не заходя внутрь.

— Светлана Валентиновна-а-а, не верьте, вы медсестрам, я никого не будила, девчонки сами не спали.

— Лена, даже если на этот раз они не спали, то в прошлый раз именно ты всех перебудила, и в позапрошлый. Вот зачем ты пугала всех мышами, у тебя же в палате совсем маленькие девочки. Санитарки, и те потом боялись к вам заходить.

-Но там были мыши!! В углу, я точно видела. Санитарки говорили, что на первом этаже живут крысы, вот мыши к нам на второй и поднялись. А еще там бывают муравьи. Сегодня были муравьи.

Боже, девчонка всё что угодно придумает, лишь бы поговорить с врачом подольше. Ну понятно, скучно в отделении, учиться ей абсолютно не не интересно, танцы не положены, телевизор плохонький и то по вечерам. Вот вам и муравьи, мыши, бабочки и тараканы. Фантазия у неё не богатая, у олигофренки-то.

-Лена, еще на счет мышей я бы тебе поверила, из подвала как-то может и поднялись. Но муравьи-то, Лен, муравьи-то откуда, в здании? Лен, какой у нас нынче месяц? Март, все муравьи спят, да и потом, как ты их увидала-то в темноте?

-Нет, свет горел, и все в палате стояли.

-Лена!! Медсестры сказали, что ты в одиннадцать часов ночи всех перебудила, а отбой у вас в девять. Потом, конечно, и свет включили, и все в палату зашли.

-Нет, вру-у-ут они, я почти уснула, когда их увидела.

-Ну конечно, всё кругом врут, одна ты правду вещаешь. Тебе чего, на веранде делать нечего, тут обретаешься?

-На веранде Тамара Константиновна, она меня сильно не любит, можно я у вас тут посижу, давайте на тесты опять отвечу?

Боже ты мой, вот навязалась то на мою голову. Сейчас если выставишь — возбуждение даст, разорется — разревется. Крик, драка, опять внеплановый укол аминазина. И так на ягодицах у неё уже уплотнения от инъекций. Проще оставить в кабинете, только она работать мешает.

-Лена-Елена, ты уже на все тесты ответила, причем два раза, больше не нужно. Ты мне скажи все-же, ты спала, или не спала, когда мышей-муравьев увидала?

-Ну-у-у это как спишь, ну почти спишь, а вроде не спишь. И тут начинают выползать муравьи, много муравьев. Обычно из угла какого-то.

Эти слова заставили меня отвлечься от написания дневников.

-Лен, то есть муравьи-то к тебе и раньше приходили по ночам? Или, может быть это все во сне видишь? А как часто?

Выяснить у ребенка детали его переживаний вообще сложно, а уж у ребенка с умственной неполноценностью тем более. Разговор глухого со слепым и то проще. В ходе этой невероятно нудной беседы мне удалось узнать, что девочке систематически снятся стереотипные сны о насекомых, чаще муравьях. Большие перепончатокрылые, шевеля усами и жвалами, толпами, нет, целыми муравейниками, выходят из какого либо отверстия в стене и наступают на кровать моей юной пациентки. Сны иногда очень яркие, цветные, иногда черно-белые. Она, чисто интуитивно, понимает, что муравьи-то не совсем настоящие, хотя бы потому, что очень большие. Тем более в природе этих насекомых видела не раз. Периодически муравьи сменяются мышами, которые, по описанию, скорее тянут на крыс. В любом случае она испытывает ужас. Раньше звала на помощь, но матери надоело всякий раз по полночи искать грызунов в квартире и она начала сурово наказывать девочку за подобные « истерики». Естественно, ужасные сновидения от родительского запрета никуда не делись, просто Лена перестала звать на помощь. Терпела страх, пару раз сама ставила мышеловки и рассыпала борную кислоту, которые родители потом выкидывали. А девочку опять ругали. Семья у Елены была не очень благополучная, отец злоупотреблял алкоголем, родители частенько дрались и на детей обращали минимальное внимание. Какие тут откровения об ужасных переживаниях!

Разговор наш тогда был прерван обедом. Лена сама мирно и радостно убежала в столовую поглощать больничный суп и кашу с котлетой. А я загрузилась размышлениями. Так все было гладко, никаких сложностей в этом случае не предвиделось, а тут этот разговор. Но ведь эти кошмарные сновидения ничего не отменяют. Или нет? Продолжение следует…

P.s. Имя и фамилия главной героини изменены в интересах конфиденциальности. Любые совпадения случайны.