Семейные сценарии в действии

У бабушки был сервиз. С ЛФЗ (Ленинградский фарфоровый сервиз), был, а потом он стал моим. Он меня с детства привлекал. Темно-синий, даже темно-фиалковый, или цвета чернослива такого вот наливного, почти черного. Не поэтому ли я их так люблю (зачеркнуто). Темно-фиалковый, с золотой каёмочкой по краям блюдца и чашки. А каёмочка в форме ветки. Моя бабушка очень любила посуду. Это вот я её цитирую: «я очень люблю посуду», - говорила она. «А тебе нравится?» – спрашивала она тут же, и я отвечала, что «да, я тоже, похоже, люблю посуду». И тогда она обещала подарить мне этот сервиз однажды (наверное, подразумевалось, что когда я выйду замуж и создам семью. Так и случилось). Я действительно, не могу спокойно пройти мимо красивых тарелок, блюдец, чашек, чайников, и всего, что имеет в особенности в своей расцветке темно-синие, темно-фиалковые цвета или цвет чернослива, такого вот наливного, почти черного.

Помню, что у бабушки сервиз всегда стоял в стенке, в специальном отделении для посуды (и вся такая нарядно-праздничная посуда). Она его доставала по праздникам, когда приходили гости, и из него пили чай, вприкуску с домашними пирогами (она их называла «верховыми», потому что малиновое варенье и сушеная земляника выкладывались на пирог сверху на уже, по-моему, готовое стряпанье). Пироговые куски были такие кисленько-сладко-сдобные, высокие и квадратные, потому что пирог запекался на весь лист и потом нарезался порционно. Они были твердыми и липкими. А чай был непременно с листьями смородины, и мне это так беспощадно нравилось! Ароматный и необыкновенно вкусный, а по цвету почти прозрачный. Это было открытием для меня тогда: что чай прозрачный, но вкусный, насыщенный и пряный.

К этому сервизу всегда у меня было какое-то особое отношение, да и вообще к бабушкиным фарфоровым сервизам, потому что она так была щепетильна с ними, что очень страшно было даже думать, что с ними что-то может случиться. Почти что реликвия. По-моему, из них позволялось пить только взрослым, нам же криворуким (зачеркнуто), детям доставались какие-то простые чашки. И они, эти её сервизы, ведь, правда, были просто великолепными в своей красоте. Особенно этот! Носились все, в общем, с этими сервизами как с … фарфоровыми.) 

После переезда сервиз я так и не достала с антресолEй. Он там три года пролежал. И вот полезла сегодня за ним. Полезла, нашла, умилялась, понимая, какие маленькие чашечки, и как они в моём представлении и моих воспоминаниях о них были велики, ну, т.е. больше, раза в два, примерно. Короче полезла, нашла, умилялась, а пока спускала вниз.. одно блюдце осталось без пары. Теперь сервиз на 5 персон и на одну порцию печенья или порцию конфет или слив, как пойдет, в общем. В первую секунду, когда я услышала глухой звук, у меня сердце упало куда-то вниз, потом, когда я развернула газетный комочек, в котором была чашка, я вышептала «Неееет!..» и даже всхлипнула. Представила, что рядом стоит бабушка и смотрит на меня. Молча. Но её уже нет, и чашки больше нет, и это не самое страшное, что может разбиться в этой жизни. А для компании из 5 человек теперь есть блюдце для печенья, или конфет, или слив. Как пойдет, в общем. 

Моя маленькая девочка, которой больше не нужно оглядываться на бабушку, приготовила себе кофе, налила в новую чашку и выпила. Не нужно больше оглядываться на бабушку, потому что она теперь как часть моего рода, стоящего за спиной, и она тоже разбивала чашки, и в этом признании своей неидеальности и неидеальности своих старших и мудрых женщин рода большая может быть сила!)

Сделаю-ка еще себе порцию, уж очень миниатюрны эти темно-фиалковые реликвии)