Ты без меня - Никто. Первичная травма и невроз переноса.

«ТЫ БЕЗ МЕНЯ – НИКТО». Эта фраза уже не резала слух. За долгие годы совместной жизни Маруся к ней привыкла. Привыкла так же, как к алкогольной зависимости  мужа, его побоям и любовницам.

Из молодой  веселой девчонки за 7 лет брака она превратилась в старуху. Именно так она чувствовала себя внутри.

Он был ее первый мужчина,  ее первая любовь, ее надежда. С ним она должна была стать счастливой и любимой.

Все началось незаметно, она даже не сразу поняла, что происходит, но постепенно в Марусину жизнь вошло принятие того, что без него она -  НИКТО.

Сначала он ее стал унижать при друзьях, говорить, что она не умеет готовить, высмеивать ее, как молодую хозяйку. Потом  срывать на ней злость нецензурной бранью после работы. Потом обвинил ее  в том, что она не способна доставлять ему сексуального удовольствия и именно поэтому ему приходится искать его на стороне. Потом  перестал ночевать дома. А потом поднял на нее руку.

«Ты без меня – никто»,  – часто слышала от мужа Маруся. Она жила в его квартире, ездила на его машине, покупала продукты за его деньги. Она была от него полностью зависима – от его денег, настроения, его желания ее.

«Ты без меня – никто»,  – авторитетно повторял муж  во время каждого скандала.  А переспросить было не у кого.

Со своими друзьями и родителями Маруся постепенно перестала общаться  - хвастаться было нечем, а о своих несчастьях говорить боялась, вдруг это дойдет до него.  «Вышла замуж – терпи, сейчас и таких - днем с огнем не найдешь», - сказала ей вечно занятая собой разведенная мать, когда она рискнула приоткрыть завесу своей семейной жизни. «Да, правильно,  и вообще –  сор из избы не выносят,  надо молчать»,  – решила Маруся и замолчала.

Поначалу она думала, что это случайно, что он не со зла. Потом, что такова женская участь,  вспоминая все ссоры в родительской семье.  Успокаивала она себя тем, что -  зато она замужем, зато крыша над головой своя, и со стороны они прекрасная пара. 

И она молча терпела пьяные приступы ревности, обвинения, дебоши  и  удары, которые замазывала тональным кремом.  Страх поселился в ее сердце.  – страх перед завтрашним днем, страх перед мужем, страх перед  миром.

«Я БЕЗ НЕГО – НИКТО» , - через несколько лет поверила Маруся.  Ни образования, ни профессии, ни детей, ни друзей  - через 7 лет брака у нее уже не было  ничего.  Ничего за душой и ничего в душе – старуха 25 лет от роду, уставшая и изможденная, с испуганными глазами и сутулой спиной.

Однажды он пришел сильно пьяный и очень сильно избил ее. Она попала в больницу с сотрясением. Там старая доктор, спокойно выслушав ее историю,  сказала ей, что если она от него не уйдет, он в следующий раз сделает ее калекой.  Она так же спокойно выслушала доктора и задумалась.

В больничной палате у Маруси появилась возможность  посмотреть на  свою жизнь со стороны:  куда делась ее улыбка, куда пропало доверие миру, куда испарились ее надежды, разве о такой жизни она мечтала?  «Ты  без него – никто», - попытался  привычно остановить  ее внутренний голос от таких размышлений. Но тут же другой голос добавил: «Но, если ты не уйдешь , ты так и умрешь никем.  А ведь тебе так хочется жить, жить по-другому.  Кто же ты, Маруся?»

Она ушла от мужа сразу, из больничной палаты к нему уже не возвращалась, поступила на заочное в институт и пошла работать. Голод и нехватка денег не были ей страшны, потому что она знала другой страх – страх открывающейся  пьяным мужем входной двери ночью.  Да, правду говорят, что все в этой жизни познается в сравнении.

Небольшие самостоятельно заработанные  деньги приносили ей больше удовольствия, чем  все предыдущие.  Через несколько лет она снова вышла замуж, потом родила сына, потом  открыла свою фирму по шитью одежды, потом закончила университет.

Мир оказался не таким уж и страшным.  Во всяком случае,  людей страшнее первого мужа она больше не встречала. Она стала  женой, мамой, директором, подругой. Она живет обычной жизнью, у нее много планов, много эскизов, много друзей.

Для других она стала разной  – Марией Валерьевной, мамулей, роднусей. 

А внутри осталась той же Марусей, той, у которой много надежд. Надежды эти, правда, теперь стали  чуть другими  – надежды на себя и на свои силы.

Она еще многое успеет, ведь до старости еще далеко, и она умеет главное –  создавать себя и свою жизнь самостоятельно, не спрашивая у других – кто она.

Эта история не единична. Однако,  далеко не всем удается так легко выйти из такого порочного и зависимого круга отношений.

Да и эта история так быстро и просто  закончилась только на бумаге. В жизни все было намного сложнее и трагичнее.

Многие женщины так и не решаются на окончательный разрыв с мужем  – страх неизвестности СЕБЯ для них сильнее, чем страх открывающейся пьяным мужем  ночью входной двери,  а многие после разрыва  в новых  отношения  повторяют прошлые,  как  под копирку.

Почему же такие зависимые отношения в принципе возникают? 

Мы не рождаемся в этот мир с готовой психикой. Наша психика формируется постепенно. Грудной ребенок не знает ни себя,  ни свое тело, ни своих мыслей, он тотально зависим от родителей и физически, и биологически, и психологически.  Появившись на этот свет,  он вступает в отношения с миром посредством родителей или людей их заменяющих.  Этот мир в их лице  и дарит ему его образ.

Мы обретаем представление о себе через образ, который нам дан Другим.  «Другой смотрит меня и Другой создает меня», - говорит психоанализ. «Каков я?», - я познаю это  на Другом человеке.

Первичный образ ребенок  получает из  отношений с матерью.  Мать становится для него зеркалом, в котором он видит свое отражение.

Мать может улыбаться и разговаривать с ним, говорить, что он хочет, что он чувствует  – и ребенок, видя лицо  матери, слыша интонации и тембры ее голоса, принимает на себя этот образ – я улыбчивый и довольный или я плохой и нерадивый, я принес в этот мир радость, или я приношу несчастье.

Для того, чтобы иметь представление о самом  себе ребенок должен отождествиться с тем образом, который он видит в другом – в матери. Это называется  нарциссическая идентификация.

Это первичная идентификация. Мы смотрим на себя материнскими глазами  определенное время.

Ребенок видел,  что он хорош в глазах матери, или что он плох, и у него не было способности усомниться в этом.  Я – хороший мальчик, я – плохая девочка, считывая с лица матери,  понимает  и принимает ребенок.

Если у ребенка не было в жизни возможности или способности  задать себе вопрос:  «Кто я? Кто я  на самом деле? Я тот, кто в зеркале? Или я тот, что перед зеркалом? Кто я на  самом деле, а не основании моей матери?», - то и ответа не последовало, потому что  нет вопроса – нет ответа. 

Значит, и другого образа себя человек не имеет возможности создать, кроме как зеркально зависимого от Другого образа себя.   Он остается зависим от  этого зеркала, которым для него становится Другой  человек – мама, папа, друг, муж – не важно. А необходимость такого человека очень сильна, потому что только через Другого такой человек может создавать свой образ. Он может быть кем-то только на основании кого-то Другого.

БЕЗ ДРУГОГО ОН - НИКТО. Должен быть рядом кто-то,  кто будет давать ему его образ – независимо от эмоциональной, качественной  окраски. На безрыбье, как говорится и рак рыба.

Возникает вопрос, почему Маруся  от мужа  не ушла сразу, а продолжала безропотно терпеть  такое отношение мужа. Частично мы ответили на этот вопрос выше - ей нужно было зеркало себя, так как способности относиться к себе у нее не было создано. Но ведь могла же найти другое зеркало? 

Однако, ее предыстория была такой. Когда она была маленькой, ее родители развелись. Естественно, ее никто не спросил, никто не поинтересовался ее желаниями и чувствами. Горячо любимый ею папа женился на другой, забыв о ней. Не смотря на это,  она надеялась, что когда-нибудь все изменится,  и он вернется в ее жизнь. Потому что мать, с которой ей пришлось жить, была по отношению к ней  эмоционально холодной, постоянно в поиске спутника жизни, и надежды на ее любовь у девочки не было. После ухода отца она почувствовала себя одинокой и покинутой. Чтобы как-то справиться с этим,  она лелеяла надежду на возвращение любови отца, надежда была молчаливой, бессознательной, глубоко запрятанной в потемках души, пока не появился ее будущий муж. Старше ее,  он воскресил у нее надежду на ту любовь и заботу, которую она лелеяла в отношениях с отцом. И когда все пошло не так, это было ей уже знакомо по значению, которое она для себя тогда осознала – ее  променяли на других, она этому виной, и надо молчать и надеяться. Терпеть и молчать. Ведь если  ее бросит муж, ей придется пережить жуткое чувство одиночества, и выбор между побоями и чувством одиночества всегда был в пользу побоев.  До разговора с доктором.

Отношения Маруси с мужем так и оставались на уровне нарциссических отношений, она могла отнестись к себе только на основании соответствующего отношения к ней другого человека, а детская эмоциональная травма дала основу для навязчивого воспроизведения детских  отношений в ее взрослой жизни.

«Самые ужасные последствия первичной травмы заключаются для нас не в самой травме, а в вызываемых ею расстройствах ощущения человеком своего Я и в возникающем у него бессознательном стремлении воспроизводить в своей жизни отношения, характерные для этой травмы. Человек, который не может выдержать эмоции, вызванные первичными травмами, не может не оказаться в положении жертвы» Джеймс Холлис.

Первопричину таких повторений раскрыл еще Фрейд:

«Утрата любви и неудачи оставили длительное нарушение самочувствия в качестве нарциссического рубца, которые по моим наблюдениям, являются наиболее живым элементом в часто встречающемся у невротиков чувстве неполноценности. «Сексуальное исследование», (тут подразумевается желание ребенка обладать отцовской или материнской фигурой, его вниманием, его заботой и любовью, быть единственным претендентом на эту любовь (не в сугубо сексуальном контексте) – пояснение автора) которое было ограничено физическим развитием ребенка, не привело ни к какому удовлетворительному результату. Отсюда позднейшие жалобы: я ничего не могу сделать, мне ничего не удается. Нежная связь, по большей части с одним из родителей другого пола приводила к разочарованию, к напрасному ожиданию удовлетворения, к ревности при рождении другого ребенка, недвусмысленно указывающем на «неверность» любимого  отца или матери; уменьшение ласки, отдаваемой теперь маленькому братцу, возрастающие требования воспитания, строгие слова и иногда даже наказание – все это,  в конце концов,  раскрыло в полном объеме всю выпавшую на его долю обиду. Существует несколько определенных типов такого переживания, регулярно возвращающихся после того, как приходит конец эпохи инфантильной любви. Все эти тягостные остатки опыта и болезненные аффективные состояния повторяются невротиком в перенесении, снова переживаются с большим искусством».

Люди бессознательно воспроизводят в своей жизни стратегии и формы поведения, которые являются аффективными, неосознанными, которые сформировались для того, чтобы пережить какое-то травмируемое ребенка событие,  тем самым эти аффекты делают людей  зависимыми от таких способов существования.

Главная цель психоаналитической терапии заключается  в формировании у человека нового осознанного способа жизни, то есть  в осознании им бессознательных невротических повторений травматических ситуаций из детства, осознании собственных неудовлетворенных тогда желаний и открытии приемлемых  в настоящем способов  для их осуществления или  нахождении ресурсов для переживания  невозможности их осуществления.

То есть цели аналитической терапии всегда нацелены на расширение возможностей человека по осознанию и преодолению  им его внутренних конфликтов.

 Психолог Светлана Рипка