Лох не мамонт, лох не вымрет или Бесценный опыт на улице Фадеева.

Теплый весенний день. Выходной. Пустынная московская улица. Я сажусь в машину, как вдруг ко мне подбегает встревоженный мужчина. Прилично одетый, солидного вида. Он переводит дыхание, запыхавшись, смотрит мне прямо в глаза и спрашивает: «не выручите?!»

Первые мои мысли как автомобилиста: «что-то случилось с машиной, нужны какие-нибудь провода, тросс… бывало, что самой приходилось обращаться за помощью вот так с бухты Барахты, чтобы «прикурить» аккумулятор или поменять колесо. Я успеваю удивиться, почему именно ко мне, вроде бы я хрупкая женщина, а не мужик, но все же спрашиваю моего нового знакомого, чем я могу ему помочь.

Я замечаю его усталые глаза, тревогу в них. Срывающимся голосом он  говорит: «там у меня в машине ребенок астматик». Мне передается его тревога, я понимаю, что рядом ребенок, которому нужна помощь! Но одновременно сомневаюсь и снова спрашиваю, чем именно я могу помочь.

Он размахивает руками, как будто бы сильно тревожась, и быстро и отрывисто говорит: «Да вот, срочно нужно лекарство, а у меня… Он достает кошелек, оттуда показываются несколько купюр. Как будто все еще не доверяя или уже желая, чтобы он развеял мои сомнения, спрашиваю: «Какое?» «Синекор», отвечает он, «Стоит 3300, а у меня только 900». Видимо, в этот момент я точно поняла, что от меня нужно этому человеку.

Он начал быстро говорить, что вот такой дурацкий приключился с ним случай, что он обязательно отдаст эти деньги, переведет на карту, что понимает, что это выглядит как мошенничество, но это не так, и ему очень нужна помощь, он сейчас побежит до аптеки. В процессе разговора ему кто-то звонит, он нервно и резко отвечает: «Да! да!» И голос, и движения корпуса полны беспокойства, но не нервного и суетливого, а какого-то серьезного, мужественного.

Что происходило со мной в этот момент? Я поверила этому мужчине, его размашистые движения, какая-то суровость и боль в его глазах вызвали у меня отклик. Тот факт, что все надо было решать будто бы как можно скорее докончил дело, и я своими руками отдала ему деньги, искренне веря в тот момент, что они очень нужны ребенку, жизнь которого в опасности.

«Деньги переведут родители, вы обязательно напишите мне, что они дошли!». Он представляется Матвеем, его номер высвечивается на дисплее моего телефона, и Матвей убегает. Все прошло очень быстро и стремительно, весь наш диалог занял не более двух минут.

Слова сына с заднего сидения: «Мама, какой хороший поступок ты совершила! Сразу было видно, что он не врет!» возвращают меня в реальность, а также возвращают мою способность мыслить.

Почему я не сфотографировала номер паспорта, его самого?  Не взяла расписки и не пошла, в конце концов, с ним в аптеку? Где ребенок, о котором говорил этот мужчина? Я помню, что он оборачивался и указывал на ряд машин, припаркованных неподалеку. Я иду и заглядываю в каждую из них с надеждой увидеть какого-нибудь бледного мальчика или девочку в обнимку с мамой, и одновременно со страхом и смутным подозрением, что я никого не увижу…вот в одной из машин сидит молодая женщина с растерянным лицом!

Она вполне могла бы оказаться мамой, я ускоряю шаг и вплотную подхожу к красному седану, но, увы, женщина сидит в машине одна, в салоне нет ни детского кресла, ни детских вещей…Это просто дама, которая кого-то ждет.

Я чувствую растерянность, неприятный червь сомнения превращается почти в уверенность, что меня обманули, я начинаю злиться на себя. Уже больше, чтобы получить подтверждение своим подозрениям, я набираю номер Матвея.  Как ни странно, он берет трубку, и надежда снова оживает внутри меня, хотя уже довольно вялая.

Он благодарит меня, заверяет, что он ни разу не подлец, я спасла его ребенка, и деньги он мне, конечно, переправит. Но проходит час, другой. Матвей больше не берет трубки, только пишет смс с просьбой подождать, а потом сообщение о том, что деньги отправлены с карты совкомбанка, и идти они будут три дня….Понятно, что денег этих я жду до сих пор:)

Почему работают подобные аферы? Они цепляют что-то очень глубинное внутри нас, родительский инстинкт, сострадание, чувство вины. Трудно отследить те чувства-мысли-ощущения, что проносятся в голове за мгновения коммуникации.

При слове астматик – внутри сразу встают образы затрудненного дыхания, паники, ужаса. А если представить, что задыхается ребенок? Хочется любой ценой прекратить его страдания.

Но тут же вступают сомнения и жадность: «как-то не верится, вдруг все это вранье, да и деньги свои отдавать не хочется!» И тут всплывает чувство вины: «как же, ребенок болен, а ты тут сомневаешься!» И все прошлые неосознанные «вины» словно сливаются в одном потоке и начинают укорять!  

Человеку словно предоставляется возможность искупить их, да еще и спасти ребенка! Из плохого виноватого мгновенно стать героем и спасителем! Круто! Кто-то сдается под внезапным напором, увидев в решительном мужчине родительскую фигуру.

Я подумала еще об одном аспекте происходящего. Как часто подобная ситуация разыгрывается во взаимодействии с клиентами. Ты мгновенно включаешься в сценарий пациента, который он сам, как правило бессознательно, разыгрывает с теми, кого встречает в жизни. И это, зачастую, становится единственным способом прочувствовать и понять, что именно за история постоянно разыгрывается в жизни клиента, как чувствует себя он в различных ролях.

Именно став частью разыгрывания, психотерапевт получает бесценный материал для анализа. Чтобы что-то понять, нужно сначала включиться в ту ситуацию, что разыгралась.

Злость на мошенников, которые развели меня на нечего делать, а также желание предупредить всех о такой легко заглатываемой удочке заставили меня поделиться этой историей с друзьями, а теперь и с вами. Выяснилось, что очень многие оказывались в похожих ситуациях и практически всегда отдавали деньги.

Наверное, радует, что бОльшая часть населения такая отзывчивая к чужой боли, особенно к детской и способность сопереживать жива в нас, а, значит, живы и мы сами!