Погружаясь на глубину.

Погружаясь на глубину.

Погружаясь на глубину мы уходим все ниже и ниже в поисках чего-то важного для нас, того, что скрыто на глубине под тоннами прозрачной воды, под которой ничего не видно. Недавно я вспомнил свое детство, когда речь зашла о дружбе. Я подумал, что было там такого, чего уже нет здесь? Что делало дружбу в детстве такой интересной и увлекательной, и почему у меня нет этого сейчас. И я почувствовал, что я всплываю, что я раньше был в этой толще воды среди такого количества событий которое я не мог постичь, и сейчас, я как бы вынырнул из воды и вдохнул этот первый и долгожданный вдох воздуха и понял, что я на поверхности моря один.

Но что же было там, на глубине, в пучине моих ранних лет, когда все было так плотно, когда осознание того, а что же там дальше, было скрыто под тоннами мнимых возможностей. И куда делись те друзья дайверы, с которыми мы исследовали это бескрайнее дно великого океана жизни. Кто залег на дно, а кто-то так и не всплыл за своим первым свободным глотком воздуха. Кого-то погребли руины могучих кораблей забвения, в которых трюмы полны амфор с густым вином, а кто-то так и не смог отказать фантому прекрасной русалки и весь овитый туманом ушел в глубину событий и потерял там себя.

В то время было нечто такое, что делало его таким ценным сейчас. Сидя перед ноутбуком и стуча пальцами по клавишам, я думаю, я фантазирую, я вспоминаю то ощущение плотности и сопричастности, то жгучее нетерпение перед новой встречей и всегда начало чего-то нового на основе старого. История всегда продолжалась. Там на глубине, плавая с аквалангом, я был уверен, что что-то происходит, что тянется время, и мы не думаем о нем, что завтра будет новая встреча, и что ее просто не может не быть. И это чувство непрерывности бытия и было тем маркером который четко показал, что время все еще идет, и что я все еще на глубине.

Мир – это не то, что мы себе представляем, это – то, что он и есть на самом деле. Плавая на глубине с дайверами я не могу представить, что я там буду всегда, я знал, что придет время и мне необходимо будет всплыть. Или мне это пытались внушить инструкторы по дайвингу? Тогда я даже не думал о всплытии, я даже не знал, что я на глубине, я совершенно не чувствовал баллона за спиной, я не подозревал, что я могу умереть от недостатка воздуха. Я плыл легко и непринужденно среди обид, стыда и вины, среди невыполненных обещаний и застывших призраков любви, я верил, что есть где-то там место, в котором я смогу лететь сквозь толщи тяжелых слоев времени.

Дружба на глубине была чем-то совершенно спокойным и до невозможности простым, беспрерывным и бесконечным, как и все во время того погружения. По мере всплывания на поверхность, я наблюдал как все становится прозрачнее и ближе, как меркнут вдали отблески пиратских кораблей и как сундуки с драгоценностями превращаются с маленькие темные пятна. И смотря вперед я видел свет, такой чистый и такой одинокий, и чувство удушья, и страх не всплыть.

Оказавшись на поверхности и радуясь первому вдоху я понимаю, что тут нет ничего такого, что было там. Тут также можно плыть куда захочешь, и как бы видно куда, но нет сундуков с сокровищами и старых кораблей, зато есть неизведанные берега и небо над головой. Тут нет чувства плотности, тут нет ощущения бесконечности, тут все по-другому. И опять есть соблазн вдохнув побольше воздуха опять погрузиться на дно, опять занырнуть в поисках той тишины и того ощущения свободного полета. Так хочется воссоздать ощущение пребывание в лоне матери и при этом найти сокровище на дне, и не важно, что это всего лишь очередная попытка достичь того, что уже навсегда потеряно.

А на поверхности нужно плыть, нужно ориентироваться по звездам и верно выбирать направление, нужно ловить ветер и быть сильным и выносливым. И каждый миг уже кажется оконченным, и каждый новый вдох рождает в груди чувство свободы, и каждый новый выдох приносит долгожданное облегчение.