Вторичная выгода на страже ипохондрии.  (Случай из практики)  

Мужчина около сорока лет. Пришел на психологическую консультацию  по совету врачей (спасибо им, не часто такое бывает).

Замучили проблемы со здоровьем. На регулярные обследования тратятся немалые деньги, обследования часто болезненны, а самое неприятное и вызывающее все нарастающую тревогу то, что найти «болезнь»  не удается.

 Доктора не могут поставить диагноз, разводят руками, направляют на очередные обследования, которые только подпитывают  уверенность, что болезнь какая-то очень сложная, раз ее так трудно выявить.

Родственники, знакомые постоянно интересуются его самочувствием.  Это с одной стороны, приятно, т.к. вызывает ощущение, что он не один на один со своей бедой. Но с другой стороны, постоянные разговоры об этом где-то в глубине души укрепляют представление о себе, как о глубоко больном человеке.

Я понимаю важность эмоциональной поддержки такого пациента и опасность возникновения сопротивления, в случае, если он заподозрит меня в неверии в его болезнь.

Проясняю запрос. Здесь важно расставить все точки над i и сообщить клиенту, что работать в рамках психотерапии мы можем не на излечение возможного заболевания, а на избавление от психологических страданий: страха, тревоги по поводу здоровья и проч.

Задаю вопросы, в результате которых мужчина с удивлением осознает, что походы к врачам усугубляют его эмоциональное состояние. А постоянные разговоры про здоровье, чтение специальной литературы, поиск соответствующей  информации не избавляют от тревоги, а усиливают ее.

Заключаю контракт, где обязательным условием терапии  является выполнение предписаний, этаких домашних заданий или психотерапевтических таблеток, раз уж пациент к ним привык.

Одно из предписаний – каждое утро представлять, как бы он провел этот день, если бы был совершенно здоров. Что бы он смог делать другое, по-другому или что бы ему пришлось делать из того, что сейчас не позволяет  состояние.

…Проходит две недели, часто уже на вторую встречу такие пациенты приносят улучшения. С этим мужчиной все было, как у всех. Его симптомов поубавилось.

Что касается утреннего предписания, то выяснилось следующее:

если бы

хозяин давно не ремонтированной квартиры,

муж жены-гиперфункционала,

отец  двух подростков,

зять тещи и тестя, имеющих удаленную дачу с большим огородом, где требуется много мужской        молодой силы, при этом не имеющих собственного автомобиля, а потому рассчитывающих на авто зятя был здоров, то............................................

……………….……………………….предлагаю додумать читателю, что бы было.

Послесловие.

Вместо того чтобы отстаивать свои границы (интересы, потребности), прояснять с родственниками что он готов для них делать, а что нет, создавать приемлемые для себя правила  коммуникации – клиент  ушел в «болезнь». Вернее,  психика «спасла» его от невыносимой реальности, «подкинув» тревогу про здоровье.

Терапия таких пациентов часто трудна и кропотлива. Кому будет выгодно выздоравливать в подобных обстоятельствах?

Есть большой  риск, что как только человек избавится от симптома, и на него навалится «прелесть» здоровой жизни, состояние вернется с новой силой. Поэтому важно соблюсти баланс между работой направленной на избавление от симптома (с помощью домашних заданий) и работой, направленной на выстраивание границ с миром.

В случае с моим пациентом, мне этого сделать не удалось.  Это был один из первых опытов работы с ипохондрией.

Мужчина избавился от «болячек», с утроенной силой взялся за ремонт, воспитание подростков. Родственники потребовали немедленного возобновления поездок на дачу и работ на огороде…

В общем, он позвонил мне и радостно сообщил, что на консультацию не придет, т.к. его положили в больницу на обследование, поскольку  болезнь вспыхнула с новой силой.