Курс лекций Феноменология Души. Лекция 1. Дионис.

Владислав Лебедько

Цикл лекций «Феноменология Души» 2008-2009гг.

Лекция 1. Дионис.

Уважаемые дамы и господа.

Этой лекцией я начинаю курс Феноменология Души, в котором надеюсь раскрыть самые разнообразные явления души в психологии, философии, культурологи, литературе, искусстве, истории, этнографии, в явлениях геополитики, в сновидениях и психотерапевтических случаях и, возможно, еще в чем-то. Начать мне захотелось с темы, которая неоднократно звучала в различных трудах Ницше и которую можно обозначить цитатой из него же «Я предпочел бы быть сатиром, нежели святым»… Да, мы будем говорить о Дионисе, о дионисийских проявлениях и потребностях души человека, о Дионисе, как боге и архетипе, проявляющемся в каждом из нас в той или иной мере – точнее, в той мере, в которой мы позволяем ему проявиться в себе, потому как проявить его в полной мере могут лишь немногие, ибо это соприкосновение с обнаженным нервом жизни, это бытие, выражаясь метафорически, «без кожи».

Начну издалека. С самой идеи прочитать эти лекции, которая помимо рациональных объяснений имеет и чувственные корни. Ведь, все что касается ораторского искусства – дело очень интересное. Это получение «орального удовольствия», так же как и для слушателя – это получение «слухового удовольствия», это своеобразная стимуляция эрогенных зон. И поскольку связь с Дионисом сегодня будет непосредственная, мы и постараемся: я со своей стороны, а вы со своей стороны, получить это своего рода удовольствие. А может и неудовольствие, может быть огорчение, потому что Дионис открыт и тому и другому.

Ещё в детстве я полюбил творчество замечательного оратора и литературоведа Ираклия Андроникова (возможно старшее поколение помнит его передачи «Слово Андроникова»), который рассказывал о совершенно простых вещах. Например в своих исследованиях он искал у Лермонтова какую-то затерянную фразу или упоминания о том или ином человеке, с которым Лермонтов был знаком. И об этом он рассказывал такие фантастические истории, что по воскресеньям я, будучи ещё маленьким, всегда просил родителей включить телевизор и слушал эту передачу. Видно было, что изливается из него этот нектар. Это прекрасно запомнилось.

Следующей вехой был мой отец, который рассказывал множество баек, историй, и который обладали какой-то гипнотической силой, что тоже наверняка как-то повлияло. Так что десять лет назад я читал лекции так, что залы слушали по крайней мере с интересом. Даже замы деканов каких-то из вузов, которые пришли и что-то писали у себя, в итоге переставали писать и слушали.

Следующей очень важной вехой в моей жизни был фильм «Маленькие трагедии», который вышел 1979 году. Потрясающий, я считаю фильм, настолько, что режиссер Михаил Швейцер, который его поставил, достоин памятника только за этот фильм, хотя он поставил много других замечательных фильмов, в том числе – экранизаций классики: «Золотого теленка», «Мертвые души», «Крейцерову сонату»… Основная фабула фильма закручена вокруг фигуры Импровизатора, которого играет ещё достаточно молодой Сергей Юрский. Он приходит к петербуржскому поэту Чарскому, более-менее известному, который вращается в свете и предлагает ему сочинить импровизацию для публики. В Петербурге это было совершенно непостижимо, никто не знал импровизаторов, а итальянская школа импровизаторов уже давно существовала. И я помню, когда закончилась первая серия, импровизатору публика задала вопрос «жестокий век, жестокие сердца», а я пошел и тут же написал стихотворение. 14 лет мне было тогда.

Если вы помните, в этом отрывке, где импровизатор разговаривает с поэтом Чарским, он говорит: «задайте мне тему, и я вам сейчас прочитаю». И там как раз звучат эти дионисийские строки, которые я попробую воспроизвести. Там речь шла о том, что поэт не должен быть подневольным и служить обществу потребления. Он может говорить о чем хочет и не подстраиваться под общественный вкус.

Вот эти строки:

«Зачем крутится ветр в овраге,

Подъемлет лист и пыль несет,

Когда корабль в безмолвной влаге

Его дыханья жадно ждет.

Зачем с горы и мимо пашен

Летит орел тяжел и страшен

На чахлый пень? Спроси его!

Зачем арапа своего младая любит Дездемона

Как вечер любит ночи мглу?

Затем, что ветру и орлу

И сердцу девы нет закона!

Таков поэт, как Аквилон

Что хочет, то и носит он

Орлу подобно он летает,

И не спросясь ни у кого,

Как Дездемона избирает

Кумир для сердца своего».

Вот здесь уже очень близко к Дионису. Сразу вспоминается небольшое сравнение. Кто читал мои первые книги: «Хроники российской саньясы», - я тогда ходил по разным российским мистикам 60-80 годов. Это была интересная собирательская работа. Я брал у них интервью о том, кто прожил какую жизнь, кто как шел по духовному пути. Об этом отдельный разговор. В ту же пору я поехал на ритрит, тогда в Россию третий раз приезжал тибетский просветленный мастер Намкай Норбу Ринпоче. Там был шатер, 2000 человек: выходит этот Намкай Норбу, чего-то говорит. Ну да идет состояние, я к тому времени уже был чувствительным, подготовленным определенными практиками. Чувствуется, хорошо, приятно, благостно, отрешенно. И по иронии судьбы случилось так, что я приезжаю в Питер (а ритрит в подмосковье был) и иду на того же Юрского, который в филармонии читал Пушкина. Сажусь слушать, выходит Юрский. Намкай Норбу - отдыхает. Та сила состояния, которую подавал Юрский просто читая Пушкина… он сидел даже (он был немолодой уже человек и мало двигался), небольшой поворот головы, небольшой жест… В теории актерского мастерства по Михаилу Чехову есть понятие психожеста, когда актер не делает жестов внешних, но делает жесты внутренние, жесты внимания. Он может разрываться, раскидываться во все стороны вниманием своим, и это воздействует на зрителя. Он может спокойно сидеть, говорить, интонировать и зритель будет чувствовать эту подачу информации. Таким образом Юрский, мой любимый актер, дважды подействовал на мое воображение, на мое психическое пространство, о котором мы и будем говорить, о Душе.

Я закончил психфак в 1992-м году, и надо как-то было на хлеб зарабатывать, тем более что был кризис, как и сейчас, но тогда было сложнее. Я ходил по фирмам и предлагал всем какие-то курсы. У меня самого было под десятую копирку отпечатанное объявление о курсах психологических знаний и умений для сотрудников фирм. Я вошел в первую попавшуюся фирму, и неожиданно меня встретили очень приветливо и тепло. «Да проходите, очень интересно». А у меня ещё был такой замусоленный вид: кеды, джинсики, рюкзачок, а там – солидный такой мужчина: сорочка, галстук... Говорю, - «мне бы с директором поговорить». Он - «я директор». Я ещё пуще испугался, начал что-то невразумительно лепетать. Он говорит, - «ну рассказывайте, о чем вы будете повествовать». Я запинаюсь, краснею и отвечаю заплетающимся языком – «ну это, ну то, ну это самое, в общем должно быть красиво, когда человек говорит.» Он говорит: «О, ну это конечно интересно». Посмотрел мою бумажку, - «О! А вот что такое Эриксонианский гипноз?». «А это – говорю – когда один человек косноязычит, а другой попадает под его влияние.» Он - «Стоп! Перестаньте! Мы с вами встретимся как-нибудь на следующей неделе, оставьте телефон, я вам перезвоню». Я телефон оставил, он, конечно, не перезвонил, видимо был напуган этим «эриксонианским гипнозом». Но потом дело накатывалось и я начал проводить первые тогда в России тренинги для сотрудников фирм. Потом мы создали с приятелем фирму по подготовке рекламных и коммерческих агентов и агентов по недвижимости. Причем это было попадание в струю и мы как сыр в масле катались. И там я начал читать лекции для этих агентов, причем простят меня боги, это были лекции по чистейшей манипуляции. Лекции были с примерами, заводные. Причем народу мы обещали трудоустройство, а оно естественно было за проценты, фирмы нам давали бумажки с гарантией трудоустройства. Разжились мы на этом так, что за месяц я купил машину (потом в следующий дефолт продал). И вот после этого было время когда как раз начал печататься Кастанеда, но первые тома я прочитал в ксерокопиях, когда в России он ещё не выходил, а тут стали печататься следующие тома, 6-7, где Дон Хуан производил над Кастанедой странные манипуляции, и там были всякие страшные люди, которые держали Дона Хуана в заточении.

Был такой случай, в то время уже появился Магический Театр и мы с моим другом Андреем Фоминцевым решили заявить об этом как о новом научном направлении. В то время конечно о МТ так заявлять было рано. Это был 93 год, когда мы решили сделать лекцию на Психфаке: «Новое направление в психотерапии, системная психотерапия», все как надо – с объявлениями, в аудитории на двести человек и т.д. И мы приготовились, в зале ожидалась профессура, люди серьезные, и задавали бы очень серьезные вопросы, к которым как мы чувствовали внутренне, не особенно-то были готовы. Тогда мы сделали следующее: за полчаса до лекции, мы поехали на Сытный рынок (это было недалеко от Университета) и искали там наиболее колоритного бомжа. Все отказывались, думали что мы предлагаем криминал. Наконец нашелся какой-то в дупель пьяный Колян. Мы этому Коляну посулили 500 рублей, и не смотря на запах повезли его в университет на такси. И вот там, пока Андрей Фоминцев наклеивает плакаты, схемы, пояснения, а я под лестницей тренирую Коляна:

- Колян, ты входишь и спрашиваешь «где результаты?», и больше ничего говорить не надо. Повтори!

– Твою мать их так растак, где ваши бабки?

- Колян, какие бабки, результаты!

Кое-как договорился с ним, что гонорар будет повышен за правильно произнесенные слова и понижен за неправильно произнесенные слова. Я вошел в зал, Колян ждал за дверью. А в зале сидит профессура, серьезные люди из других учебных заведений приехали. А я говорю: «Господа, извините, мы вас обманули. Никакой конечно новой терапии мы не изобрели. Дело все в том, то был такой спившийся и опустившийся психолог, который был свидетелем нашей аферы и мы теперь у него на крючке и хочет чтоб мы создали новую психотерапию, а он вписался бы в наш коллектив и тем самым поднялся бы. Но так как мы ничего не придумали, нам приходится везде делать видимость. И здесь мы сделали видимость, но слава богу здесь его нет, и мы можем говорить это спокойно.» В этот момент я делаю условный жест, отворяется дверь, входит Колян, страшно стучит ногами и руками: «Мать вашу растак, где ваши гребанные результаты?». Мы: «Николай Михайлович, все нормально, видите плакаты, мы сейчас рассказываем людям лекцию, все хорошо». Зал естественно остолбенел, все было сделано в лучших традициях Дона Хуана. Я Коляну всунул деньги и выпроводил его, после этого лекция пошла на одном дыхании и никаких вопросов не было. Так все и прокатилось.

Это была небольшая преамбула. Перейдем к Дионису, хотя, как вы уже, наверное, догадались, он уже присутствовал в начале лекции. Но, сначала немного про душу, ведь лекции называются «Феноменология Души», и нам нужно определиться в понятиях.

      Такое понятие как Душа весьма сложно и емко. И впервые попытка системно и научно описать его была предпринята Платоном в его диалоге «Тимей» (наверняка попытки были и в более древних источниках, но я о них ничего не знаю). Там очень сложные конструкции, очень сложная механика, все это описание и Души Мира, и как из треугольников и квадратов складываются стихии и так далее. В общем, очень занимательное и очень, кстати, феноменологически точное описание, потому что это описание с точки зрения экологического восприятия мира. Мы же с вами живем не в физическом пространстве, т.е. не в пространстве пустоты, которое описывают физики координатами x-y-z. Мы живем в экологическом пространстве, пространстве ландшафтов. Также в реальной жизни мы имеем дело с очень сложными ландшафтами и наше восприятие построено достаточно сложным образом. И вот Платон или Сократ, не знаю кто из них, они сумели это очень грамотно и внятно описать. Позволю себе его цитату:

«Ведь как бытие относится к рождению, так истина относится к вере А потому не удивляйся, Сократ, что мы, рассматривая во многих отношениях много вещей, таких, как боги и рождение Вселенной, не достигнем в наших рассуждениях полной точности и непротиворечивости. (Отмечу его самокритичность – В.Л) Напротив, мы должны радоваться, если наше рассуждение окажется не менее правдоподобным, чем любое другое, и притом помнить, что и я, рассуждающий, и вы, мои судьи, всего лишь люди, а потому нам приходится довольствоваться в таких вопросах правдоподобным мифом, не требуя большего».

Золотые слова, которым я не устаю удивляться потому что сказаны они были ещё на заре западной цивилизации, и сказаны чрезвычайно точно. Миф! Нам очень сложно приблизиться в наших построениях к некой абсолютной трансцендентной истине, которой возможно и не существует. Как нам нынче говорят постмодернисты – истиной может быть все что угодно. Поэтому соответственно то, что я буду рассказывать о душе и о явлениях души – все это некий миф, определенный миф, так или иначе приближенный к реальности.

Среди наиболее мощных русских философов середины 20 века, было несколько, которым не смотря на советский режим удалось построить очень глобальную философию, сравнимую с тем, что происходило на Западе, во Франции или в Америке в середине XX века. В первую очередь это Мераб Мамардашвили и Алексей Федорович Лосев, который создал концепцию тотальной мифологии. Кстати, он изучал Античность, изучал Платона, комментировал Платона очень тщательно, и пришел к концепции тотальной мифологии, согласно которой мы все живем в мифе. У кого-то это личный миф, ограниченный неким уютным мирком – дом-работа-дом и т.д. У кого-то этот миф расширен до пределов планетарного масштаба, у человека который соотносит свою жизнь, свою историю с историей по крайней мере какой-то эпохи человеческой. И если человеку это удается, это, можно сказать, некий контакт с Богом, потому что это контакт масштабный. Если ты соотносишь себя с передним краем мифа, тем самым ты на этом переднем крае находишься, и ты контактируешь с тем, что непроявлено. Если проследить, то можно выявить в истории нашей цивилизации несколько таких больших этапов-мифов, которые занимали: некоторые несколько тысяч лет, один – пару тысяч, и последние совсем немного – полсотни лет и 20-30 лет. Это миф античный – миф политеизма, миф монотеизма, миф экзистенциализма, который появился после того как прозвучали слова и Ницше, и Маркса, и Фрейда, и Гейзенберга. Прежняя картина мира развалилась и наступил экзистенциализм. И, наконец, в 60-х года – очередная революция, и именно революция – революция постмодернизма. Если внимательно посмотреть на тексты постмодернизма, то это не только разнородные противоречивые речения, которые призывают к плюрализму, к отсутствию трансцендентальных истин. Это прежде всего революционное учение. Тот же «Капитализм и шизофрения» Жиля Делеза и Феликса Гваттари – фундаментальный труд, я считаю, последних 80-70 лет в истории философии. Это фактически революционный манифест, но не манифест «за что?» и не манифест «против кого?». Это не манифест против какой-то правящей партии, против какого-то правительства, ради свержения каких-то конкретных людей или правительств. Это манифест «внутреннего прорастания» до человека свободного, подобного Дионису, открытого. Это призыв к революции внутренней. Которая отметает старые мифы. Там например есть такие концепты как «Анти-Эдип», который отменяет эдипизацию психики, эдипизацию взаимоотношений, власть, как внутреннюю так и внешнюю, и другие вещи. Но сейчас наша тема не постмодернизм, хотя возможно потом в этой теме придется этого коснуться.

Итак, вот четыре, на мой взгляд, мифологии. Сам Лосев великолепно говорит о мифе:

«Надо вообразить что мир, в котором мы живем, и существуют все вещи и есть миф и мир мифический. Что вообще на свете существуют только мифы. Такая позиция вскроет существо мифа как мифа».

Действительно очень много зависит от ограниченности нашего восприятия и чувственного и сверхчувственного, физического и психического пространства. К тотальной мифологии Лосева и к развитию этой идеи мы ещё не раз возможно вернемся. А пока же, я хочу заметить, что в ранней Античности не только Платон, но и многие его последователи, особенно неоплатоники, развитие которых происходило во II-V веке Н.Э., очень мощно и очень дидактично с точки зрения логики, чувств, переживания описывали понятие души. Потом душа перешла в руки теологов, и, как мне кажется, была достаточно сильно кастрирована. И только в XX веке стараниями Юнга и его учеников, она была возвращена в современную науку, хотя в науке сейчас душу и не принимают. Я пробовал общаться с многими крупными учеными по поводу концепции возвращения души в науку, потому что есть технологии, пользуясь которыми мы можем непосредственно выстраивать вертикаль… Вот пример: в начале 1960-х одновременно в одном и том же году почти в одном и том же месяце произошло открытие лазеров и лазерного когерентного излучения. Мне эта сфера близка, потому что я по первому образованию физик и как раз работал над ней в 1989 году. Уже сейчас размышляя над этим, я понял, что были заказчики этого события в психическом пространстве - мифологическом. И их можно вычислить – эти заказчики: Зевс, Апполон, Афина, Гермес. Появление лазеров на жидкостной основе произошло с благословения Нептуна, а на твердотельной – Аида. Заинтересовался этой темой Арес – вот тебе и проникновение лазерной темы в область оборонной промышленности. Заинтересовался Асклепий – применение лазеров в медицине, заинтересовался Гефест – применение лазеров в металлургии, и т.д.

Лишь один человек, который еще 20 лет назад на случайной встрече повернул меня, увлекавшегося тогда физикой и психологией, немного в сторону эзотеризма - сейчас он член-корреспондент и председатель ученого совета одного из ведущих институтов РАН – откликнулся на эту идею – идею того, что у каждой научной технологии или открытия существуют архетипические заказчики. Он воспринял эту концепцию и предложил дальше с ней совместно работать, но это уже тема отдельная. До науки пока душа не дошла и дай бог, если пройдет 20-30 и более лет, и в науку, политику, экономику это понятие будет возвращено, и не только понятие, но и переживание души. И это будет сильный прорыв, если это удастся…

Неоплатоники, в частности Плотин дал удивительное определение. Сам он ничего не писал, но его ученик Прокл записывал его лекции и потом составил т.н. девять «Эннеад», т.е. лекций.

«Так или иначе, но Душа – едина. Присутствуя во всех частных душах, как бы погружаясь во все, она не утрачивает своей цельности подобно тому, как целостна и едина наука, состоящая из многих разделов, как целостно и едино семя, дающее, согласно природе, начало разным частям организма, в материальном смысле разделенным, но не имеющим значения вне единого целого.» (Плотин «Эннеады» IV)

Т.е. вне единого целого не имеет значения частная душа. Оттуда пошло понятие «Мировая душа», и все души – суть «Мировая душа», какая-то проекция в отдельном человеке. Именно об этом у Пелевина в «Чапаеве и Пустоте» есть строчки, где некто Овечкин пытался продать душу дьяволу, а Чапаев посмеялся и сказал, что это совершенная глупость потому что не у Овечкина есть душа, а у души есть Овечкин. И единственное что произошло – его фамилия поменялась на Козлова.

      Я говорю какими-то эпизодами, мазками. И чтоб подойти к такой объемной теме, а чем глубже я в неё с годами заглядываю, тем мне кажется это нечто настолько необъятное, что взять и построить некую теорию души, мне кажется, задача непосильная. Поэтому, следуя течениям постмодернизма, где отсутствуют некая горизонталь и вертикаль в описании какого-то предмета, в отличие от традиционной науки, в которой имеется фундамент, имеется база доказательств, имеется надстройка, применение и т.д., в постмодернизме все это традиционное дерево рушится и возникает странная, не имеющая никакой структуры вещь, которую называют Ризома. В данном случае её можно представить как отдельные мазки в разных местах, которые постепенно заполняют полотно совершенно как бы не соотносясь друг с другом. Но в итоге будет видно, что все это – один рисунок, причем рисунок динамический, плавающий, не имеющий никакой стабильности и постоянства. Я взял одно из определений Ризомы, которое дал Умберто Эко, и оно наиболее простое, потому что то определение, которое дал Жиль Делез читать невозможно и воспринимать тоже, и надо иметь какие-то особые мозги.

Итак, что такое Ризома:

«Вместо понятия "картины мира", в основе которой лежат принципы системности, соподчиненности, прогресса, появляется образ лабиринта, как символа полноты и Идеи мира. В нем разветвленные коридоры. Но в отличие от лабиринта классического, на пороге которого в твою руку сразу ложится нить Ариадны, ведущая к единственному выходу (это своеобразная метафора пути познания в традиционной мысли), - здесь его нет. Как нет центра, периферии. Дорожки подобны сетке – это ризома. Она устроена так, что каждая дорожка имеет возможность пересечься с другой. Пространство культуры, духовных форм деятельности (искусство, философия, религия, наука) – это пространство ризомы. Потенциально такая структура безгранична, хотя на самом деле она не достроена до конца. Наше освоение мира - "лабиринта" подобно путешествию по равнозначным возможностям дорожек ризомы. Так идея единства мира завершает себя в плюрализме форм, методов, принципов, направлений его освоения, который теперь не нуждается в трансцедентализме абсолютных истин».

И вот теперь небольшая зарисовка с точки зрения этих мазков, этого лабиринта, в который мы будем с разных концов заглядывать, выглядывать и так далее. Обратимся к Юнгу, который в том, что такое душа подсобил нам тем, что определил, что существует некое психическое пространство. Что это такое – не понятно. Вопрос веры: находится ли оно «на небеси», под землей, в мозгу, в некотором информационном поле, передается ли по генам – это не имеет значения. Имеет значение то, что оно существует, и в этом пространстве помимо Эго существует множество других фигур, архетипов. Это пространство общее, пространство из которого мы все вырастаем как из одной ладони вырастают пальцы, или грибы вырастают из одной грибницы. Хотя это разные грибы, но вырастают они их одного корня и в этом корне, если обратиться к Ризоме, в нем есть все. В нем есть архетипы, которых различные люди могут персонифицировать как богов различных пантеонов, даймонов, гениев, духов, ещё каких-то существ, которые существуют помимо человека и у которых есть свои цели, свои задачи, своя воля и своя огромная сила.

Если мы даже посмотрим на эту позицию атеистически, хотя можем и теистически (это будет все равно для проблемы психического пространства, потому что это вопрос веры – где и как это происходит), то можно увидеть, как возникало это психическое пространство, если обратиться к истории возникновения цивилизации. Мы не знаем как она возникала, но есть гипотезы, на которые мы можем опираться. И вообще, даже то, что мы можем говорить о средневековье, мы можем говорить с большой натяжкой, потому что человек тогда воспринимал все по-другому, уже не говоря об Античности, о древнем мире, о людях, живших 20-30-40 тысяч лет назад. Но хоть примерно, экстраполируя себя туда, мы можем какую-то гипотезу, как говорил Платон в Тимее «не более и не менее правдоподобную, чем другие гипотезы» выдвинуть.

Одну гипотезу выдвинул Рене Жерар, французский философ, это была гипотеза «жертвенного кризиса». Образование любой стаи ограничивает потребности каждого участника. Образование семьи ограничивает потребности членов этой семьи. То есть мы уже не можем делать то, что бы мы делали будучи одиноки. У нас уже есть некие обязанности, и какие-то наши потребности остаются неудовлетворенными потому что мы вместе и заботимся об общем деле. Естественно, любая потребность будучи фрустрированной порождает агрессию, что неоднократно было доказано и до Фрейда и Фрейдом подтверждено. Эта агрессия направляется либо внутрь, либо наружу. А так как в первобытном обществе агрессию внутрь никому направлять не хотелось и никаких правил вежливости не существовало – агрессия шла наружу и существовала реальная угроза что все всех поубивают. В какой-то момент критическая масса неудовлетворенных потребностей начала идти на самоуничтожение. Кто-то умный догадался или случайно смекнул пустить агрессию по определенному руслу, придумал механизм искупительной жертвы.

Первые жертвоприношения были человеческие – совершенно невинный человек приносился в жертву, его убивали. Агрессия на какое-то время (месяц-год) в этом племени отступала потому что вся она была сконцентрирована в этой жертве. Но так же было понимание что убивают невинного. И из него делали идола, которому же и молились, и следующую жертву приносили уже этому идолу. Это был момент первого раскола Эго, потому что каждая жертва несет в себе элемент самопожертвования, в ней присутствуют первые зачатки чувства вины. Эго возникло, и часть этого Эго, часть его силы была тут же отдана «жертве». Проходили тысячи, десятки тысяч лет, долгий период практики жертвоприношения, несопоставимый с нашим теперешним миром, каким мы его знаем. Этот механизм работал, он спасал мир и отдельные группы людей от тотального насилия. А образовавшиеся идолы персонифицировались в богов. Мы сейчас можем сопрячь эту модель с тем, что писал Вернадский с позиции Ноосферы, рассматривая Землю как живое существо, обладающее естественным и высокоразвитым сознанием, у которого имеются какие-то резонансные частоты. И вот случилось что эти идолы, на которых была намолена колоссальная сила, а вместе с силой: мотивы, намерения, мольбы, задачи, которые приносились вместе с жертвами на алтарь, возникли как персонифицированные боги, даймоны, гении, музы и иже с ними. Эти боги заняли свое место в психическом пространстве и, обладая колоссальной силой, даровали человеку моменты вдохновения, моменты кризиса, моменты боли, моменты ослепления божественным светом, потому то все это есть в этом пространстве.

Здесь возникает следующая модель. Эта модель была мной и моим учеником Женей Найденовым в процессе долгих дум, экспериментов и размышлений создана – это модель «Совокупного заказчика». Предположим происходит зачатие человека – в этот момент ему передаются родовые силы и предпосылки. Кроме того, человек зачинается в определенных условиях: экологических, медицинских, социальных, природных, географических и т.д. То есть некие особенности уже предполагаются.

Существа психического пространства боги, даймоны и т.д. имеют виды на это существо, которое собирается воплотиться, потому что только через человека, через материальный носитель в этом физическом мире они могут проявиться и проявить свои задачи и цели. А задачи и цели у них есть – это задачи и Ноосферы и тех многих поколений людей, которыми были намолены эти боги. Пространство около человека окружено этим «Совокупным заказчиком». Далее, в течение жизни этот «Совокупный заказчик», этот определенный коллектив богов проявляется. Для примера можно взять того же «Совокупного заказчика» лазеров, тех богов, о которых речь шла выше. У каждого человека заказчиков гораздо больше, причем влияют они и на то, что человеку предстоит сделать исходя из своих возможностей, задатков, интеллекта, эмоциональных ресурсов и т.д. Это могут быть какие-то произведения искусства, научные открытия, все, на что есть заказы. Заказы могут быть на определенные поступки личной жизни, на встречу богов друг с другом через личную жизнь, когда боги смотрят друг на друга нашими глазами.

Когда мы подошли к этой идее «Совокупного заказчика», она была неоднократно проверена и обкатана в Магическом театре, эта теория подошла для нашей практики, как одна из систем координат. Эта теория – миф, но он работает, этого достаточно, чтоб об этом можно было как-то говорить. Тогда встал вопрос – что же такое Дух, что такое Душа? Понятие это достаточно емко и мы сидели над его определением несколько недель.

«Дух человека нацелен на выполнение «договора» с Совокупным Заказчиком и именно он является той силой, которая неуклонно влечет человека к исполнению условий «договора» (как бы они не воспринимались эго человека – радостными или жестокими). Можно сказать, что этот «договор» – предназначение, но это будет упрощенный взгляд, ибо существует не только монистически ориентированный дух (направленная стрела), но и политеистически настроенная душа, что дает, в зависимости от развития души, разнообразие и многовариантность развилок в первоначально однозначном движении духа к цели.

Душа же представляет собой пространство живых каналов, связывающих посредством чувств и образов эго и дух человека с каждым из «заказчиков» входящих в состав Совокупного Заказчика, а также с душами других людей и (при развитой душе) с их «заказчиками». Активизация тех или иных каналов, осознание их, дает возможность вносить поправки в первоначальный «договор» (иногда не только свой, но и другого человека, что имеет место в психотерапии или магии). Компасом, указывающим на то, является ли то или иное действие души адекватным планетарному Целому, является тело, которое реагирует напряжением (ситуативным или хроническим, переходящим в соматическое заболевание) на неадекватные шаги. Обнаруженные неадекватности можно разрядить (если научиться их замечать и «слушать») путем активизации тех или иных каналов души (проявлении осознанных чувств или созданием образов).

С точки зрения мифологического сознания задачу человека можно увидеть в создании и активизации (осознании) каналов души, связывающих ее в пределе со всеми существами Универсума или хотя бы планеты. Т.е. это означает одушевление мира и сознательное соединение своей души с Мировой Душой.»

Мы опять возвращаемся к неоплатоникам, к тому, о чем говорил Плотин, о том, что индивидуальная душа не имеет большого смысла, если не идет разговор о Мировой душе. Кстати, недавно в Живом Журнале у кого-то из моих друзей вычитал такую фразу: «В эпоху глобального кризиса, который сейчас наступает выживут те, кто ставит не на личное, а ставит на вечное» – к той же теме. С этим можно спорить или принять, но вот такая есть точка зрения. Это пока первичное определение души, первичный миф, в который мы заглянули с одной из дорожек лабиринта. Можно заглядывать со многих, и мы это будем делать.

Теперь – первое слово из заглавия этого курса лекций: Феноменология.

Феноменология – это исследование феноменов, и как наука она появилась на рубеже XIX-XX веков. Кант, Гегель и их последователи в немецкой школе настолько увлеклись абстракциями, что некий умный человек по имени Эдмунд Гуссерль выдвинул тезис: «назад к вещам», к феноменам – к явлениям. Давайте господа философы отойдем от абстрактных рассуждений и обилия терминов, в которых мы запутались совершенно, и будем рассматривать сами явления. Он мог например долго говорить о каком-нибудь почтовом ящике, описывая его с разных сторон. И это было целое направление, которое выросло потом в экзистенциализм, т.к. учеником Гуссерля был Хайдеггер, который подхватил учение феноменологии и развил это потом в целое могучее направление философии XX века – экзистенциализм. «Феноменология духа» (не души, а духа) – название известной работы Гегеля. В ней есть одна отправная точка и для наших исследований. Феноменология духа – один из основных вопросов философии XX века после Ницше. Этот вопрос всплыл стараниями русского философа Кожева (или Кожевникова), который на философском пароходе в 21-м году отплыл вместе с Бердяевым и многими другими учеными, не принявшими новую власть, во Францию, где он основал кружок «неогегельянцев», куда входили многие в будущем выдающиеся умы XX века. Как один из основных тезисов в положениях «Феноменологии духа» Гегеля рассматривался вопрос о «Господине и Рабе». Кто такой Господин? Это тот, кто ставит победу превыше жизни, он способен и готов рискнуть и поставить на карту все (то, что Ницше называл сильной натурой). Раб не может этого сделать, инстинкт самосохранения сильнее его. Это не означает, что Раб – это плохо, а Господин – хорошо, это просто такие позиции, кому-то досталось, кому-то нет. И здесь уже снова проскакивает тень Диониса, воскрешенного для западного человечества в основном, трудами Ницше.

. И это был огромный бум в начале XX и уже в начале XIX века, когда уже был написан «Заратустра». Это тезис Ницше: «Я служитель Диониса и предпочел бы быть скорее сатиром, нежели святым». Он воспевал жизнь во всех её проявлениях, от боли до экстаза, то же, что и Дионис.

Дионис открыт всему, если рассматривать на языке человечества, это бог без кожи, без панциря, без механизмов защит. Он одинаково глубоко переживает страдания и боль, и не бежит от этой боли, а окунается в неё полностью с головой, и одинаково переживает экстаз, восторг, да и в принципе любые чувства, которые способен вместить в себя человек и соответственно, бог. Дионис как бог виноделия – это лишь один из его аспектов. Вино раскрывает, снимает с человека его тормозящие механизмы защиты и прорывается живое чувство, смотря до каких пределов человек умеет владеть вином. Это определенное посвящение.

      В то время в конце XIX – начале XX веков существовало огромное поколение людей культуры, искусства и науки, которые были в самом лучшем смысле этого слова людьми эзотеризма. Не того эзотеризма, который сейчас всплывает некой «пеной» - кто-то где-то что-то услышал, а эзотеризма очень глубокого и настоящего. В России и за рубежом это были очень многие знаменитые люди, поэты. Это поэт Николай Гумилев (который был учеником Генриха Оттовича Мёбиса – продолжателя и в какой-то мере основателя арканологической области Арканов Таро), Волошин, Цветаева, Вячеслав Иванов, Блок. Многие из них принадлежали к разным розенкрейцеровским ложам. Сам нарком Луначарский до 22-го года был членом ложи розенкрейцеров, а режиссер Эйзенштейн, который снимал «Броненосец Потемкин», в этих связях был замечен, причем весьма активно. Не говоря уже о таких людях как потомственный оккультист Дзержинский. Или, например, в книге «Встречи с замечательными людьми» Гурджиева есть целая глава «князь Нижерадзе», где он описывает своего товарища по Тифлисской духовной академии, с которым он вместе начинал свои духовные поиски. И этот князь Нижерадзе есть ни кто иной как Иосиф Виссарионович Сталин. Очень серьезные люди стояли у истоков и постигали очень глубоко, в числе их Вячеслав Иванов, и он очень мощный мистик. Он был знаком с Ницше и ездил к нему в Германию в период когда Ницше уже уходил и был одержим. Приехав Иванов написал достаточно большую работу, в которой он спорит с Ницше, говоря о том, что Диониса он для нас открыл, а для себя закрыл – волей к власти. Дионис – единственный бог, который ни с кем не вступает ни в какие соревнования, не конфликтует и не интригует, у него нет воли к власти. И здесь очень хитрыми кругами Иванов доходит до того, что сближает Диониса с Христом, хотя Ницше в своей последней работе «Антихрист» максимально раздвинул эти фигуры. У Иванова есть строки, посвященные Дионису в ипостаси Вакха.

Вызывание Вакха

Чаровал я, волхвовал я,

Бога Вакха зазывал я

На речные быстрины,

В чернолесье, в густосмолье,

В изобилье, в пустодолье,

На морские валуны.

Колдовал я, волхвовал я,

Бога Вакха вызывал я

На распутия дорог,

В час заклятый, час Гекаты,

В полдень, чарами зачатый:

Был невидим близкий бог.

Удивительные строки, он действительно близок, но невидим, неосязаем. До него очень сложно дотянуться, тот же Иванов пишет замечательную строку: «Нужно принять одиночество как ужас от своей конечности и ностальгию по себе как целостности». За 30 лет до Хайдеггера и Юнга. Ведь впустить в себя Диониса, который естественно у большинства людей наличествует в том самом «Совокупном заказчике», очень сложно. Очень много брони. Когда человек рождается, или ещё находится в утробе, в первые годы своей жизни да и после, мы привыкли бежать от боли. Привыкли уже генетически бежать от боли, хотя боль – это проход в некое новое качество, если позволить ей произойти, если позволить себе в неё погрузиться и не бороться с ней. Но так случается, что маленький человек, еще не владеющий словом, испытывает некую боль то ли от отсутствия мамы, то ли оттого, что его обидели или не покормили. И всем своим существом он взывает, резонирует в окружающее пространство: «помогите, уменьшите мою боль кто-нибудь», это немой возглас, вибрация. Естественно на неё реагирует некто из коллектива совокупных заказчиков и предоставляет возможность эту боль снизить, компенсировать, сделать легче. Результатом становится невротический механизм защиты, с которым человек живет до тех пор пока в результате самопознания, в процессе психотерапии или ещё чего-либо не придет время разобраться с этой ситуацией, снять этот, условно говоря, договор с каким-то из богов. Причем это могут быть не обязательно какие-то «темные» боги, потому что, если смотреть по большому счету, то злых и добрых богов не существует, все они делают одно и то же дело. Снять этот договор, вернуть частичку души, которая была отторгнута, и стать менее толстокожим, чуть ближе к Дионису, к полноте бытия – вот задача, над которой я, в том числе, работаю…

Очень интересно, что мистические учения не все направлены на одно и то же. Я считаю здесь во многом вина переводчиков, и даже не только их, но и какой-то целенаправленной подтасовки смыслов. К примеру, такое понятие как Нирвана – не есть отрешенность, и слова, которые приписывают Будде о том, что сансара и есть нирвана, мне кажется все-таки ближе к истине. Юнг пишет об этом замечательные слова, имея ввиду то состояние Нирваны, которое переведено как отрешенность, невовлеченность, отстранение себя от мира:

«Цель йога - состояние нирваны. Желая отрешиться от собственной природы, медитацией он достигает состояния легкости и пустоты, освобождая себя таким образом. Я же, напротив, хочу остаться при своем – я не желаю отказываться ни от человеческого общения, ни от природы, ни от себя самого и собственных фантазий. Я убежден, что все это даровано мне как величайшее чудо. Природу, душу и жизнь я воспринимаю как некое развитие божества – к чему же большему стоит стремиться? Высший смысл бытия для меня заключается в том, что оно есть, а не в том, чтобы его не было.»

К.Г.Юнг "Воспоминания, сновидения, размышления".

Интересно сказано, по крайней мере, с ним трудно поспорить, хотя и можно. Есть замечательные строки в Фаусте у Гёте, где уже пресыщенный знанием, постаревший мудрец, которому благодарен весь город в котором он живет, который он лечил от чумы, алхимик, постигший многую мудрость и многие книги, философ, размышляющий о жизни и смерти – человек познавший очень многое и уставший от этого знания. В какой-то момент понявший, что «в глубоком знании счастья нет, я проклял знания ложный свет». Он собирался выпить яду, ему это не удалось и тут появляется Мефистофель и предлагает ему договор – я проведу тебя по тем уголкам жизни, и в том числе твоей души и внутреннего мира, которые ты до сих пор и не знал: это чувственный мир, мир наслаждений, мир боли, мир не только ума, в котором ты жил свои 60 лет. Фауст соглашается с великой радостью и произносит такой монолог:

«Отныне с головой нырну

в страстей клокочущих горнило,

со всей безудержностью пыла

в пучину их, на глубину!

В горячку времени стремглав,

в разгар случайностей с разбегу!

В живую боль, в живую негу,

в вихрь огорчений и забав!

Пусть чередуются весь век

счастливый рок и рок несчастный,

в неутомимости всечасной

себя находит человек.»

Он приходит к дионисийскому пониманию жизни. Пока пониманию, потому что то, что предстоит ему затем – это очень жесткое проживание, в котором Фауст натворил много вещей, не только лично неприятных, но и криминальных. Мефистофель с Фаустом предложили императору, казна которого опустела, просто печатать деньги, дескать, под землей наверняка есть золото и это золото когда-нибудь будет добыто, поэтому все это окупится. Естественно, после нескольких лет процветания в этой стране спохватились, что золота-то нет и покрывать расходы нечем, и в стране наступил точно такой же как у нас финансовый кризис.

      Так что же такое дионисийское начало? Если говорить о Дионисе, сейчас появилось много интересной литературы, в том числе учеников Юнга, которые рассматривают различных богов и их взаимодействие именно в психическом пространстве. Для начала можно рекомендовать Джин Шиноду Болен, ученицу уже учеников Юнга, которая написала два тома: «Богини в каждой женщине» и «Боги в каждом мужчине», рассматривая каждую отдельного бога из греческого пантеона, её влияние, проявления в человеке, основные черты, характер и т.д. Но в принципе, это литература первого слоя, неглубокая, для ознакомления. Чтоб обратиться к глубокому пониманию того же Диониса надо брать Джеймса Хиллмана, основателя архетипической психологии, непосредственного ученика и реформатора Юнга, который с ним спорит, так же как в свое время Юнг спорил с Фрейдом. На мой взгляд он в настоящее время является одним из немногих ещё живущих величайших философов, психологов, психотерапевтов, аналитиков. Вот что он пишет:

«Утверждать дионисийское начало – значит признавать и понимать ту роль, которую играют в жизни боль и смерть, приветствовать весь спектр ощущений от жизни до смерти, от боли до экстаза, включая травматический опыт, когда человек рождается из лона постылого и отупляющего соответствия культурным, семейным и прочим ожиданиям»

То есть, если принять Диониса, получится, что человек, который его примет автоматически становится асоциальным. Это в какой-то мере страшно. Как там в «Гамлете»: «Мириться легче со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться».

Я вспоминаю момент из своей жизни, когда я пережил очень мощный дионисийский божественный экстаз. До 23-24 лет был я человеком крайне стеснительным, крайне зависимым от авторитетов. В то время я занимался в одной психологической группе, которую вел авторитарный психолог. Занимались мы года 2 или 3 уже, и он как-то очень хитро спровоцировал ситуацию, довел меня до белого каления, и я, до тех пор не смевший поднять голос или даже глаз на авторитета с каким-либо осуждением, я ему выдал, послал матом и ещё добавил зуботычин. Понятное дело он ответил, и завязалась небольшая потасовка. Но это было настолько сильное впечатление, это был первый прорыв против авторитета!! Спасибо огромное ему, он спровоцировал эту ситуацию, он просто вынудил меня взорваться. Я взорвался и помню как шел домой после этого, я иду и вдруг чувствую как стало удивительно легко дышать, настолько легко, что я такого даже не припомню. А потом, где-то из центра, уже не помню из какого, по-моему из всего тела пошел взрыв, я просто разлетался. Поначалу я испугался, это было похоже на то ощущение, когда я впервые в детстве в 11 лет испытал оргазм (я даже не знал что такое онанизм, просто чем-то там елозил и вдруг – бабах!). После этого я боялся заниматься онанизмом ещё полгода. Очень мощное было ощущение от первого оргазма, но в тот раз все было намного сильнее, ощущение что разлетаешься на куски, причем разлетаешься неимоверным счастье и в то же время неимоверной болью. Я шел по улицам и проходящим людям кричал что я их люблю, пел песни, подкидывал свой портфель, в полуночном парке лез к каким-то бомжам со словами о братской любви. В общем меня охватило такое неистовство, что я очень долго не мог прийти в себя. При этом я где-то там далеко в себе работал, и был в сознании того что происходит, но понимал что происходит что-то необычное. Я не знал ещё тогда таких понятий как сатори. Я пришел домой и попытался лечь спать, хотя меня трясло и распирало. Я закрывал глаза, а оно продолжало взрываться. Две ночи я провел без сна в этом состоянии, потом оно пошло на убыль, но запомнилось как самое грандиозное событие. Были потом какие-то приближения, но столь мощного прорыва не было.

Это была та сама асоциальность. Я нарушил запрет, я вышел из под контроля авторитарной фигуры. Это было ключом, но потом, сколько я не искал ключи в той же области, к подобным результатам это уже не приводило. Таков уж видимо механизм всех этих явлений, – дважды на одну кнопку не нажмешь. Я пытался совершать асоциальные поступки, ввязываться в авантюры. Было с этого что-то: вялый экстаз, эйфория, но не то. И здесь, в Дионисийском мире приходится каждый раз искать новый ключ для повторения божественного опьянения.

Омара Хайяма всякий читал, он восхвалял вино, восхвалял любовь и презирал смерть, тлен, и говорил «живи сейчас, живи при жизни», не задумывайся что там тебя ждет в будущем, пей вино и юных красавиц ласкай. Но в его словах есть более глубокий смысл. Аль-Фарид, суфийский мистик XII века видит в том, что мы бы назвали Дионисом «путешествие по реке жизни к её истоку».

Вот вино! Пей его! Если хочешь, смешай

С поцелуем любви, - пусть течет через край!

Пей и пой, не теряя священных минут,

Ведь вино и забота друг друга бегут.

Охмелевший от жизни поймет, что судьба -

Не хозяйка его, а всего лишь раба.

Трезвый вовсе не жил - смысл вселенский протек

Мимо губ у того, кто напиться не мог.

Пусть оплачет себя обнесенный вином -

Он остался без доли на пире земном.»

(Аль Фарид)

Вино. Дионис в своем воплощении Вакха бог вина, бог виноделия. Именно он путешествовал гонимый, потому что зачатый Зевсом от смертной женщины Семелы, как все внебрачные дети Зевса был гоним Герой – ревнивой супругой Зевса. Его мать Гера свела в могилу и его самого гоняла по миру, и скитаясь он везде учил людей сажать и возделывать виноград и делать из него вино. В то античное время, хоть мы и не можем утверждать этого с большой точностью, но к вину относились немного иначе. Были культы, к которым имели доступ только посвященные, которые через вино входили в состояние божественного экстаза. В среде российских мистиков 60-х - 80-х годов, все это было подпольно, в самом глубоком андеграунде, и никто ничего такого на поверхность не выносил. Кто бы они ни были, чем бы ни занимались, были ли это последователи Гурджиева, йоги, или может кто-то съездил в среднюю Азию и нашел какого-нибудь а-ля суфия, но везде дело шло через водку или вино. Нигде без этого в российской мистической традиции не обходилось. Если человек приходил в мистический круг и на что-то претендовал, ему прежде всего ставили стакан водки – «покажи какой ты товарищ Сухов». И человек должен был показать насколько он владеет техникой внутренней трансформации этого напитка – оставаясь трезвым расширять сознание. Был и остается зубр советской эзотерической тусовки, ограниченно известный достаточно широкому кругу людей, которого посвященные зовут Адмирал - Евгений Всеволодович Головин. Он жил и живет в Москве, много путешествовал. Его считают алхимиком, причем под алхимией он воспринимает в том числе и трансформацию алкоголя. Его никогда не видели трезвым. Ходили слухи что в его дом можно войти, например в марте, сесть за стол (который все время был накрыт и все время посылались гонцы в гастроном), а опомниться в феврале следующего года. И при этом осознать что это год прожит совершенно не зря. Адмирал породил очень много учеников, например Владимир Степанов («Корабль дураков»), который путешествует по разным городам и тоже его трезвым никто никогда не видел. Я несколько раз с ним встречался, меня его постоянное опьянение тоже сначала удивляло, но потом я понял, что человек пьян, но в то же время находится в очень трезвом состоянии сознания. Его сознание очень расширено и он очень мудр в этом состоянии. У Евгения Головина тоже есть интересное место, которое мне хочется зачитать. Оно характеризует отношение к Дионису в наш век.

«В наш век цели достигают, как правило, не приступом, но осадой… Приобрести что-нибудь и потратиться минимально, – приобрести девушку на час, денег лет на пять, репутацию лет на пятьдесят… Испытывая бешеную страсть к женщине, ее скрывают, тактически рассеивают неистовый порыв в круговых приближениях, в мелких подношениях, ухаживании. Над подобным «тактиком» постоянно висит неудача – можно ведь попасть в неудобное положение, потерять с трудом завоеванное… Рацио, продиктованное страхом, разлагает ослепительность порыва в равномерную последовательность – это анти-дионисизм! Надо разрушить свой дом и построить лодку, плот, обрубить корни и в свободном режиме воды играть своим телом, имуществом, репутацией».

Жестокий и мучительный процесс, который по плечу лишь сильным натурам – здесь опять появляется Ницше… Накинуться на желанную женщину с ножом, бросить в огонь пачку в сто тысяч, швырнуть перчатку в надменную физиономию мадам – Стендаль, Достоевский, Шиллер, все это литературные моменты. Об этом можно мечтать, «ах как бы хорошо». Литература. Людей которые сейчас способны на подобное достаточно мало. Считается, что в жизни все иначе… Но! Для людей причастных опьянению, экстазу, боли, восторгу, ярости, безумию… это возможно. Для Головина вино – это питьевое золото философов, чтобы уметь его трансформировать в божественный экстаз, нужно посвящение, инициация – прерогатива жрецов Диониса. И Головин эти посвящения давал, не всем и очень редко. Тут же в Питере жил некто Максимов Василий, который был потрясающе мудрым человеком и к которому приезжали со всех уголков страны. ОН жил где-то под Выборгом, работал сторожем в какой-то делянке лесной. К нему приезжали люди за посвящением, и естественно он им тоже ставил стакан водки. Он был человеком достигшим и постигшим очень многое, в том числе и через водку, он открыл грибы, у него учился Пелевин, многих он инициировал в это, и большинство спились. Некоторые, и их единицы усвоили эту науку, прошли посвящение. Потом, в конце 90-х в возрасте 62-х лет Василий Максимов поехал в дзен-буддийский монастырь и получил там свидетельство о просветлении у дзенского мастера. Некоторое время, до аудиенции у патриарха Сынг-Сана, он жил в этом монастыре как монах. Монахам запрещают курить, а Василий был заядлым курильщиком и никак не мог от своей привычки избавиться, не смотря на просветленность. Он ходил по местным холмам, собирал окурки и их курил. Когда патриарх Сынг-Сан узнал об этом, все ожидали что последует страшное наказание и что Максимова выгонят из этого монастыря, обычно монаха выгоняли. Но Учитель вызвал Максимова к себе и спросил, достаточно ли у него денег, чтоб покупать себе сигареты? После чего дал ему денег и регулярно осведомлялся о его обеспеченности сигаретами. Такой вот необычайный человек. Вот это жрецы Диониса.

      Ещё Дионис – это насилие в любой её форме. Почему насилие? Со времен, когда были культы Диониса в Греции, не осталось описаний кроме поэтических, например поэма Еврипида «Вакханки», а внутренний круг не делился тем, что там происходило. Как правило Диониса окружают женщины, как и человека в котором сильно проявлен Дионис окружают много женщин. И в самом нем есть черты женственности. Вакханки собирались на свои, как они это называли, оргии. Чем они там занимались неизвестно, но естественно они там выпивали вино и прозревали божественный экстаз, и дальше с ними что-то происходило. Единственное что дошло из свидетельств – в конце они должны были разорвать дикого зверя и съесть его, потому что с Дионисом ассоциировались такие звери как леопард, дикая кошка, тигр. Вакханки разрывали каких-то диких кошек, съедали их и тем самым причащались, через этот акт насилия.

Трагедия Эврипида «Вакханки» повествует, что был в Фивах такой царь Пентей. Его жена постоянно куда-то уходила, и царь решил за ней проследить. Он тайно оделся в звериную шкуру, залез на дерево и начал наблюдать. Долго ему наблюдать не пришлось, потому что женщины, пришедшие в экстаз, увидели его как дикого зверя и разорвали на части и съели. Наблюдать обычным нашим апполоническим сознанием за тем, что происходит с Дионисом сложно и в какой-то мере опасно. Дионис это насилие, и люди, которые прошли через оргии вина, сладострастия, они на войне выживали. Несколько ребят моего поколения, которых я знал, воевали в Афгане, среди них были ребята, которые в 18 лет мне не нравились тем, что постоянно участвовали в каких-то пьянках, оргиях, дебошах. Это именно те люди, которые входили в экстаз опьянения на войне, и их пуля не брала, пролетала мимо. Они были опьянены именно самим действием. В фильмах Афганский излом, 9-я рота приводится пара примеров парней, которым все нипочем и которые находят в войне, в насилии какую-то удаль и особенное опьянение в атмосфере искореженного металла, трупов – это тоже Дионис. Тоже Дионоис, лишенный кожи.

Дионис удовлетворяет желания, любые. Наш внутренний Дионис, если мы находим ключи, чтоб к нему обратиться, наши желания будут удовлетворены, и Дионису не важно, какие это желания. Кто-то погибнет от пьянства и наркотиков, кто-то наоборот закалится и причастится божественного экстаза. Безумие – ещё одна черта. Асоциальность безумия, безумные поступки, безумная жизнь. Казанова, в самом лучшем смысле, – его гнало по миру не только личное его желание, но и преследование властей различных стран. Казанова, который опьянял людей и был опьянен любовью, который посвящал в эти таинства женщин, вырывал их из социального круга хотя бы на день или несколько дней, показывал им это состояние, обнаженного счастья. Мы не можем судить, хорошо ли это, плохо ли это. Так было.

Ещё один известнейший арабский поэт Джалаладин Руми об этом пишет так:

«О правоверные, себя утратил я среди людей.

Я чужд Христу, исламу чужд, не варвар и не иудей.

Я четырех начал лишен, не подчинен движенью сфер,

Мне чужды запад и восток, моря и горы - я ничей.

Живу вне четырех стихий, не раб ни неба, ни земли,

Я в нынешнем, я в прошлом дне - теку, меняясь, как ручей.

Ни ад, ни рай, ни этот мир, ни мир нездешний - не мои,

И мы с Адамам не в родстве - я не знавал эдемских дней.

Нет имени моим чертам, вне места и пространства я,

Ведь я - душа любой души, нет у меня души своей.

Отринув двойственность, я вник в неразделимость двух миров,

Лишь на нее взираю я, и говорю я лишь о ней.

Но скорбь, раскаянье и стыд терзали бы всю жизнь меня,

Когда б единый миг провел в разлуке с милою я.

Ты до беспамятства, о Шамс, вином и страстью опьянен,

И в целом мире ничего нет опьянения нужней.»

(Руми)

Шамс – это учитель Руми, человек удивительной духовной чистоты, красоты, целостности, встреча с которым у Руми произошла в 1244 году и поменяла всю его жизнь. Руми был мусульманином, исполнял все заветы, и вдруг после этой встречи он покидает общество, становится асоциальным, пьет. Его видят пьяным лежащим под забором, он раздает все имущество, хотя был человеком высокородным. Он пишет потрясающие стихи, которые сводят людей с ума, и приводят к нему с разных уголков арабского мира множество учеников и почитателей. И люди, видящие что происходит с его прежним окружением, убили Шамса. Для Руми это было величайшее потрясение, он потерял все свои ориентиры и нашел себя в том, что он как бы воплотил в себе душу своего учителя, стал называться им и писать от его имени. Он закончил свою жизнь пьяным где-то под забором, но прожил её на определенном накале, и тоже трудно судить хорошо это или плохо. Наследие оставленное им – бесценно.

      Кто же ещё Дионис? Если посмотреть на современную науку – он отец синергетики. Синергетика – это наука о возникновении упорядоченных структур из хаоса. Началось это с Германа Хакена, немецкого ученого, исследующего лазерное излучение и вопрос, почему лазерное излучение становится когерентным. Во-первых, лазерный луч почти никуда не расходится, во-вторых, его частица, фотон, находится в т.н. когерентном состоянии, в котором мы можем, не превышая порог точности, измерить и координату и импульс. А мы знаем, что согласно принципу неопределенности Гейзенберга, мы не можем одновременно знать и координату частицы, и её импульс. В случае же с когерентным излучением мы можем узнать и то и другое до определенного предела. Это некоторое упорядоченное явление. В дальнейшем исследование когерентности перенесли на другие области физики, появилось понятие «неравновесная термодинамика», за которое получил нобелевскую премию Илья Пригожин. Ещё в школе мы проходили законы Гей-Люсска, Бойля-Мариотта и т.д., например взаимосвязи: увеличиваешь давление – повышается температура, увеличивается объем. Но все эти законы справедливы для неких идеальных, закрытых систем, которые не взаимодействуют с внешним миром. Из этих законов следует принцип: энтропия этого мира постоянно увеличивается. Энтропия – это степень хаоса, беспорядка.

      Вот например эксперимент – есть труба, и из неё под большим давлением вырывается какой-то газ. Существует критический параметр скорости, в определенном диапазоне, в котором газ начинает вырываться не прямой струей, а появляются какие-то очень хитрые и красивые узоры. Почему так? Потому что мир нельзя рассматривать как закрытую систему, мир – это открытая система, неравновесная, в которой параметры не являются строго заданными. Так и человек: хочется чтоб задница была в тепле, но как только она оказывается в тепле и равновесии, тут жизнь и заканчивается. Начинается прозябание в уютном комфортном мире, и увеличивается энтропия. А Дионис – это путь к негентропии, к уменьшению энтропии вплоть до её полного исчезновения в этом экстазе соединения с богом.

Почему Дионис? Давайте посмотрим с токи зрения сюжетов. Во всех видах искусства существуют классики, которые прошли испытание временем и существуют временщики, которые могут быть популярнее и намного популярнее классиков в период своей жизни. Например в одно время с Чеховым был такой писатель Амфитеатров, писатель знаменитый в то время и срывающий гораздо больший успех чем Чехов, я прочитал пару его рассказов в Интернете – очень хорошо пишет, увлекательно, хороший слог, интересные сюжеты. Казалось бы почему забыт Амфитеатров, а Чехов остался, и каждый театр стремится поставить Чехова? Потому что Чехов, Шекспир, Гете – они отражают нечто, что свойственно каждому человеку. Причем свойственно не по его жизни, например я не попадал в ситуацию Дяди Вани, который с Соней сидит вдвоем в поместье и отсылает деньги профессору Серебрякову, но Дядя Ваня есть во мне, Соня есть во мне, профессор Серебряков есть во мне, Тригорин из Чайки, и так далее. Чехов, естественно видя свою гениальность и видя что есть писатели которые гораздо больше чтят, вот он в монологе Тригорина из Чайки это выразил: «Вот умру я, подойдут к моему надгробию и скажут, да, здесь лежит писатель Тригорин, хорошо писал, но не Тургенев». Эта боль Чехова просочилась через его персонажа, в какой-то степени он, возможно, сравнивал себя с Тригориным. И Тригорин есть в каждом из нас, вопрос в каких контекстах он разворачивается.

Я это поясню на примере классической трагедии «Отелло» Шекспира. Что происходит – Отелло, это человек прошедший огни и воды. Побывавший в плену, вынесший огромный опыт в сражениях, образованнейший человек своего времени, генерал, а генералом становится далеко не каждый, это очень высокая должность на Кипре. Он прошел огонь, воду, медные трубы и наконец-то воссоединился со своей душой-психеей, с Дездемоной. И вот возникает ситуация, когда появляется некто Яго, завидующий Отелло по каким-то своим причинам и желающий занять его место лейтенанта, потому что он только прапорщик. И Яго удивительно точно воспроизводит механизм создания доминанты. Он начинает «капать», сначала слегка «а вот где ваша жена сейчас?» - «да где-то там» - «а вот Кассио там вокруг вертелся» - «да ладно, бог с ним» - «ну бог с ним так бог с ним». Потом ещё раз «а что там Кассио? Я видел он там про вашу жену думал» - «Да ладно, бог с ним. Ты честнейший Яго, я верю тебе» – говорит Отелло. И в конце он уже доходит до того «не надо её отравлять, просто задушите». Постепенно, капля за каплей он доводит прошедшего огни и воды Отелло, обретшего казалось гармонию с душой, до состояния неистовства. Это 18-й аркан, когда человек прошел уже все и вышел даже в трансперсональную область, и не прошел последнего испытания, споткнулся о свой же внутренний голос. Это внутренний голос каждого ревнивца. Недаром Шекспир раз 10 или 12 за время пьесы повторяет «Честнейший малый этот Яго» или «Честнейший Яго», потому что именно этот голос мил ревнивцу. Когда мы ревнуем, мы перестаем слышать голоса, которые пытаются нас отрезвить. Самым милым, хотя и неприятным является голос ревности. «А посмотри, куда и почему она сейчас смотрит, а о ком она сейчас думает, а что она делает?» - вот он внутренний Яго. Вот она Дездемона – душа, которую убивает Отелло, не пройдя это испытание. Он убивает свою душу, в результате погибает само Эго, сам Отелло.

Вот это архетипический сюжет. Таких сюжетов много и, в принципе, очень интересно рассмотреть многие классические сюжеты, и мы с Женей Найденовым это делали на примере Шекспира, Чехова, Достоевского, Островского. Много есть материала, который пока лежит в столе, и возможно в этих лекциях это будет рассмотрено: внутренние сюжеты, внутренние персонажи, которые дают ключи, так же как в мифе о Дионисе. Ведь Дионис – это ещё один урок. Как я говорил у него мать смертная, и Гера её умертвляет, явившись к ней под видом доброй няни. И когда Семела говорит, что зачала от самого Зевса, Гера говорит ей – не верь, наверняка это не Зевс, а какой-то проходимец, попроси его явиться тебе во всем своем величии и тогда ты увидишь, действительно Зевс это или не Зевс. Когда в следующий раз у Семелы появляется Зевс, она его просит – поклянись, что выполнишь мое желание. Он клянется, а она просит – явись во всем своем величии. Зевс связан клятвой, он вынужден явиться во всем своем величии, а это – гром, молнии и испепеляющий огонь. Естественно Семела гибнет, она не в силах выдержать вИдение бога во всей его многогранной силе и ослепительной молниеносности. Она гибнет и попадает в Аид. А Дионис, согласно мифу, уже повзрослев, пройдя многие испытания, спускается в Аид, просит Аида отпустить его мать. Каким-то образом ему это удается, они выходят наружу, и Дионис упрашивает Зевса, чтоб его воскресшую мать приняли в царство небожителей, и Зевс охотно идет ему навстречу. Ведь что это значит – это колоссальное событие, это колоссальный опыт, который Дионис предлагает ему из нас. Сотни тысяч лет человечество жило в ситуации матриархата. Матриархат – это прежде всего культ Великой богини, но она великая и ужасная. Великая потому что она дает плодородие, жизнь, любовь, а ужасная потому что она убивает. Это природная стихия, это культ, который повторялся десятки тысяч лет, когда избирался «сезонный царь» из юношей, достигших пубертатного возраста, оплодотворял Великую богиню и потом кастрировался. И с тех пор под давлением этих сотен и десятков тысяч лет, любой юноша, достигнув пубертатного возраста испытывает кризис, безотчетный страх. У некоторых этот пубертатный кризис длится и за 40, и за 50 лет, непреодоленный. Он находится в страхе и под властью Великой богини, постоянный страх кастрации, как называл его Фрейд.

А что делает Дионис? Он свою мать видит как смертную, он вызволяет её из Аида и относится к ней как к смертной женщине. Он дает нам всем возможность увидеть в своей матери не образ Великой и Ужасной, что делают большинство мужчин и женщин, в соответствии с этим выстраиваются отношения ненависти и т.д. Как психолог и психотерапевт скажу – это не каждый второй, это каждый первый случай! Ненависть к матери, или, по крайней мере, амбивалентность к матери, особенно если люди живут вместе. И все из за власти Великой богини. И только люди которые прошли путем Диониса, сумели отсоединить свою родную мать как человека от образа богини Великой и Ужасной, имеют возможность возмужать. Но как это делать, этот миф нам не говорит. Возможно об этом говорят кое-какие произведения Шекспира. У меня есть догадки по этому поводу, что у Шекспира есть ключи – как именно, и какие психологические механизмы задействуются для того чтобы произошел этот процесс возмужания.

Можно ещё сказать несколько слов о путях Диониса. Многие люди обращающиеся к таким вещам как целостность, поиски смысла, поиски своей души, бросаются искать учителя, выполнять комплексы упражнений. Я видел много сотен таких людей, которые десятки лет выполняли это, но «воз и ныне там». Но существует возможность Дионисийская, и она прописана в классической литературе. Возможность, когда само вступление на духовный путь происходит в результате мальчишеского, ребяческого дурацкого поступка, может быть даже какого-то низкого, аморального, и тем не менее он происходит. Вот Фауст заключает договор с Мефистофелем, фигурой весьма неприглядной, если смотреть с точки зрения морали. Проходит через самое разложение, через самое дно своей души, совершает множество тяжких и погрязает в этих тяжких, и в конце, прозревая что «лишь только тот, кто боль за жизнь изведал – жизнь и свободу заслужил», оказывается спасен. В финале у Гете, Мефистофель не получает его души, его душа отправляется к богу.

Король Лир – следующий пример – тиран, дошел до такой нелепицы, что требует не поклонения не уважения, а любви у своих дочерей. Да ещё кто краше из них скажет. Глупость! Но с этого начинается тяжкий путь, когда через безумие Лир становится любящим, обретает любовь. Дон Жуан, запальчивость, мальчишеская глупость: «Иди-ка Лепорело позови командора к донне Анне, где завтра буду я», собираясь её соблазнить. Лепорело испугался, тогда Дон Жуан пошел сам, и что-то там увидел. То, после чего он уже не смог быть прежним, и к донне Анне он приходит уже совсем другим человеком. Он открывает ей себя: «да, я тот дон Жуан, который убил твоего мужа, я не скрываю этого, я тебя люблю». Все. Из развратника, из простого искателя приключений он становится любящим. Вот они, удивительные круговерти Диониса, когда человек встает на путь и проходит его, совершая какие-то нелепые и даже пагубные поступки. Совершенно противоречивая фигура – вот он Дионис.

Вступая на этот путь, приходится отказаться от очень привычной, очень удобной в социальном мире личины хорошего мальчика и хорошей девочки, которая помогает нам решить многие социальные задачи, карьеру. Разрушить эти личины, признать в себе злодея, признать в себе, что ты способен убить. Помните монолог из Фауста, когда происходит диалог Фауста и Мефистофеля, что ты, дескать всем насладился, я возил тебя и к ведьмам и к духам, и что же все по пустякам? Хотел влюбиться и влюбился, желал ты славы и добился, а был ли счастлив?».

Фауст: Перестань! Не растравляй мне язвы тайной. В глубоком знаньи жизни нет, я проклял знаний ложный свет: а слава, луч её случайный – неуловим, мирская честь бессмысленна, как сон, но есть прямое благо – сочетание двух душ!

Мефистофель: И первое свиданье? Не правда ль? Но нельзя ль узнать, кого изволишь поминать? Не Гретхен ли?

Ф: О сон чудесный! О пламя чистое любви! Там, там где тени, где шум древесный, где сладкозвонкие струи, Там на груди её прелестной покоя томную главу я счастлив был!..

М: Творец небесный! Ты бредишь, Фауст, наяву! Услужливым воспоминанием себя обманываешь ты. Не я ль тебе своим стараньем доставил чудо красоты? И в час полуночи глубокой с тобою свёл её. Тогда, плодами своего труда я забавлялся, одинокий... Как вы вдвоём. Всё помню я! Когда красавица твоя была в восторге, в упоеньи, ты погружался в размышленья. А доказали мы с тобой, что размышленья – скуки семя. И знаешь ли, философ мой, что думал ты в такое время, когда не думает, никто? Сказать ли?

Ф: Говори: ну, что?!

М: Ты думал: агнец мой послушный! Тебя так жадно я желал, как хитро в деве простодушной, я грёзы сердца возмущал. Любви невольной бескорыстной, невинно предалась она, что ж грудь моя теперь полна тоской и скукой ненавистной! На жертву прихоти своей гляжу, упившись наслажденьем с неодолимым отвращеньем. Так безрассчётный дуралей, вотще решась на злое дело, зарезав нищего в лесу бранит ободранное тело. Так на продажную красу, насытясь её торопливо, разврат косится боязливо. Потом, из этого всего одно ты вывел заключенье...

Ф: Сокройся, адское творенье, беги от взора моего!

М: Изволь! Задай лишь мне задачу. Без дела, знаешь, от тебя не смею отлучаться я, я даром времени не трачу.

Ф:   Что там белеет, говори!

М: Корабль, испанский, трёхмачтовый, пристать в Голландию готовый, на нём мерзавцев сотни три, две обезьяны, бочки злата, да груз богатый шоколата, да модная болезнь, она недавно вам подарена.

Ф: Всё утопить!!!

М: Сейчас!

Фауст признает в себе возможность злодеяния. Это сидит в каждом из нас, это сидит архетипически. Это не значит что надо совершать злодеяния. Возможно осознать его наличие, и это срывает маску правильного мальчика, правильной девочки, это ставит на путь асоциальности. Можно крутиться, можно играть в игру, чем занимались ученики Гурджиева, показывая себя так, но играя свою игру. Этим занимаются разведчики, которые работают сразу на много разведок, так что уже не понять на кого они уже работают на самом деле, и существует ли это самое дело, и ведут ещё свою игру помимо всего прочего…

И еще, Дионис - это пир во время чумы:

«Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы.

Всё, всё, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья –

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

Итак, - хвала тебе, Чума,

Нам не страшна могилы тьма,

Нас не смутит твое призванье!

Бокалы пеним дружно мы

И Девы-Розы пьем дыханье, -

Быть может... полное Чумы!»

Ну вот, я сказал то, что хотел сегодня. Спасибо за внимание.

Следующая речь будет о слабом эго. И отражено это прежде всего в драматургии Чехова. Если вспомните, почти ни в одной пьесе Чехова нет человека с нормальным сильным эго. Ну может быть Ермолай Лопахин из «Вишневого сада»?.. Остальные надломлены. Что это, почему, как это проецируется на нашу жизнь – это можно посмотреть, изучить. Но в следующий раз…