Красавицы в психотерапии. Истерическая/театральная личность,ч2

Как я уже писала в первой части (там я пишу о том, как распознать такую личность и как она формируется), истерический радикал сам по себе не является показанием для терапии. Он придаёт женщине очарования, притягательности, обаяния, душевности. Дело как всегда в дозе.

 Главный бич истерического (театрального) характера — высокая тревожность. Поскольку одна из основных защит этого типа — репрессия или подавление, то они будто вынуждены постоянно держать пружину сжатой, а это требует немалых затрат и стоит нервов. Вам знакомо такое чувство, что всё вроде бы неплохо, то кажется, стоит расслабиться и быть беде? Это оно.

Да, этим страдают не только для артистической личности, что не мешает ей быть ключевой. Думаю, бессознательная тяга людей этого типа к бурным выяснениям отношений напрямую связана с репрессией, потому что кризисы и эмоциональные эпизоды позволяют хотя бы временно разрядиться, снизить гнетущее внутреннее напряжение. К сожалению, разрядка не способствует решению проблемы, а наоборот, уводит от него, давая временную иллюзию благополучия. Я снова вспомню свою любимую «истеричку» Мэрилин Монро как женщину, у которой было, кажется, всё, кроме внутреннего покоя, умиротворения. Ей приходилось искать убежище в препаратах, создавать нарциссически идеальный образ, она вступала в отношения с самыми влиятельными мужчинами и закончила предположительно суицидом., вот какова была глубина её тревоги и отчаянья.

Очень говорящий отрывок из фильма:

 Истерические/театральные личности жаждут любви, удовлетворения, они буквально не могут насытиться, но часто бывают подавлены и опустошены ими же. На мой взгляд, это происходит в первую очередь от несоответствия ожиданий и реальности. У человека истерического склада существует устойчивая бессознательная фантазия о превосходстве партнёра, поэтому на него возлагается много надежд и следствием станет большое разочарование. Терапия будет иметь шанс на успех, если терапевту удастся взять на себя часть функций, в которых такой человек очень нуждается, при этом озвучивая их, но не отыгрывая.

Какие функции берёт на себя терапевт?

В первую очередь, это внимательное и серьёзное отношение к жизни клиента. Именно это я ставлю во главу угла, потому что это основа лечения. Театральные личности так и названы, потому что их самовыражение носит преувеличенный характер, что я считаю проявлением проективной идентификации. Этот человек в детстве не встречал внимательного отношения к своей душевной жизни. Напомню, их ценили только за привлекательность и принимали только частично. Грубо говоря, чтобы быть услышанным, ему приходилось громко кричать. Знаете, стрелять так стрелять, любить так любить и всё такое прочее. Привычка усиливать и преувеличивать свои проявления остаётся, отчего выходит, что человек звучит фальшиво и им снова пренебрегают, так круг проективной идентификации замкнулся. Это как жить среди глуховатых людей, а потом оказаться среди обычных — ты кричишь и не понимаешь этого, а люди тебя сторонятся.

Терапевту очень важно стать исключением в жизни клиента и не поддерживать таким образом его разрушительных фантазий о том, что он может быть интересен только как послушный или сексуальный объект. Думаете, клиент обрадуется этому? Ну может быть, он окажется способным ощутить благодарность, но это явно не будет однозначным чувством. В случае с женщиной-терапевтом в игру тут же вступит соперничество и зависть. Истерическую женщину всю жизнь «учили», что она должна бороться за мужчину, поэтому такому человеку трудно вступать в дружеские отношения с другими женщинами. Если смотреть глубже, то бессознательно все женщины кажутся соперницами, опасными и не заслуживающими доверия из-за невозможности идентифицироваться с матерью. Мать привычно воспринимается как конкурентка и разрушительница отношений с таким необходимым отцом. Как уже было сказано, там никогда не было благополучно в диаде мать-ребёнок, так что женщины этого типа не могут доверять другим женщинам, им трудно полагаться на них.

Поэтому терапевт, не вписывающийся в эту схему, будет неизбежно встречен с огромным недоверием, конкуренцией и завистью к её инаковости. Особенно важно не только сохранять искренний интерес и доброжелательность ко всем проявлениям клиента, но и не забывать обсуждать происходящее. Ведь терапия — не игра в хорошего полицейского в противовес плохой маме или кому-то ещё, а скорее исследование, где человек узнаёт что-то о себе и дальше сам решает, как этим распорядиться.

Что до мужчин, то им требуется много терпения и выдержки, чтобы выдерживать и обсуждать с клиентами их эмоциональность и соблазнительность. Ведь очевидно, что соблазнение — первая защита истерической личности в отношении мужчин. Я считаю обращение с любовным переносом одной из самых сложных задач терапии. Это требует сердечности, огромной деликатности, смелости и такта, ведь здесь терапевт буквально режет по живому.

К сожалению, в моей практике были клиентки истерического типа, которые раньше имели сексуальные отношения со своими мужчинами-терапевтами. Одна из них через некоторое время обманным путём забеременела от близкого родственника своего психолога. Я бы назвала эту историю, если не трагической, то как минимум крайне драматичной. Могу только ещё раз сказать, что я считаю сексуальные связи ни при каких обстоятельствах не совместимыми с терапией. В случае с истерическими клиентками, от успеха соблазнения терапевта буквально зависит исход терапии, потому что прерывание и анализ этого сценария может исцелить, а отыгрывание — тяжелейшим образом ретравмировать. Я за честную сделку между клиентом и терапевтом, без мелких строчек и доплат, а секс в таких отношениях, это, как ни крути, использование, которого в жизни такого клиента и так было многовато.

 И женщинам и мужчинам нужно быть внимательным и к другому виду соблазна — всемогущей роли. Дело в том, что театральные/истерические клиенты привыкли видеть и ощущать себя маленькими, несостоятельными и впадать в зависимость. И терапевту трудно не быть комплиментарным, то есть не поддаться искушению стать такой хорошей опекающей мамочкой или сильным папочкой, который противостоит вселенской несправедливости, отогреет и позаботится. Да, я согласна с поддерживающей функцией терапии, с концепцией нового эмоционального опыта для клиентов, но очень важно здесь не переходить грань. Опекая клиента, мы лишаем его взрослости и самостоятельности. Я за уважительное сочувствие, но против разыгрывания из себя матери человечества. Во-первых, это неправда (если вы считаете это правдой, запишитесь ко мне на приём, мы это обсудим). А неправда — первый шаг к разрушению любых отношений, в том числе терапевтических. Во-вторых, у клиента своя жизнь и только он может сделать её хорошей. Задача терапевта -помочь ему научиться делать это самому для себя.

 В завершение хочу упомянуть о чувствительности людей с таким характером. Иногда им трудно осознать свои ощущения, они могут отрицать и подавлять их, но они способны очень чутко улавливать другого. На практике это значит, что юмор может ощущаться как высмеивание, пренебрежение и насмешки даже в крошечных дозах могут вызывать боль и подозрения. Да, они иногда выглядят театрально, слишком громко и излишне драматизирующе, но, если поддаваться на это и не принимать их послания всерьёз из-за их странной формы, то ничего не получится. Таким людям действительно легко разбить сердце.

В завершение хочу упомянуть о чувствительности людей с таким характером. Иногда им трудно осознать свои ощущения, они могут отрицать и подавлять их, но они способны очень чутко улавливать другого. На практике это значит, что юмор может ощущаться как высмеивание, пренебрежение и насмешки даже в крошечных дозах могут вызывать боль и подозрения. Да, они иногда выглядят театрально, слишком громко и излишне драматизирующе, но, если поддаваться на это и не принимать их послания всерьёз из-за их странной формы, то ничего не получится. Таким людям действительно легко разбить сердце.

Итак, вам нужно вместе пройти большой путь. Через недоверие, опасность обрывов, обиды, множество соблазнов отыгрывания, неловкость попыток говорить о своих чувствах, чтобы открыть такому пациенту его самого как человека, заслуживающего любви и внимания, способного любить, но при этом быть самостоятельным, ценного безусловно.