Невроз, замок и прочие принцессы с драконами

Существует огромное количество определений того, что такое невроз. Одно из самых емких, на мой взгляд, принадлежит П. Тиллиху. Быть может это связано с любовью к краткости, может с пристрастием к некоторой парадоксальности. В вольном пересказе звучит оно так: невроз - это попытка избавиться от небытия, избавившись от бытия. Попытка избавиться от смерти путем избавления от жизни. Это самый общий взгляд. Из него родилось множество сказок. 

У любой сказки есть зачин. Пусть он будет и у нас. Что-то вроде "жили-были...", только у нас будет история о травме. 

Индивидуальное "Я" человека устроено очень мудро. В каких-то экстремальных ситуациях или ситуациях воспринимаемых как такие (их и называют травматическими), в обстановке несущей угрозу существованию этого самого "Я", "Я" проделывает невероятный кульбит. Такому кульбиту мог бы позавидовать сам барон Мюнхгаузен. "Я" расщепляет себя на части, тем самым порождая цикличный сюжет.

Какая-то часть "Я" берет на себя функцию защиты и тогда в нашей сказке появляется замок с высокими башнями, иногда с весьма изощренными фортификационными сооружениями. Строительство и содержание замка, разумеется, требует определенных ресурсов, как и все в этой сказке. 

Раз есть замок значит должна быть и принцесса, конечно похищенная драконом и помещенная в башню. Принцессой становятся самые важные, самые прекрасные, самые ценные части "Я", ядро всей личности. 

Зато дракон самый противоречивый персонаж. Он и насильник, и защитник, и возлюбленный, и агрессор, и контролер. Эта фигура изолирует ядро личности, тьфу, принцессу, совершая над ней акт насилия, лишая ее свободы, но вместе с тем спасая ее от враждебного внешнего мира в самом защищенном месте. Вот они уши стокгольмского синдрома.

Собственно, вуаля! Ядро личности, т.е. принцесса, спасена. Фокус проделан, пространство сказки создано. К сожалению, пространство существования самой принцессы сократилось до размеров крохотной комнатки в самой высокой башне с самыми толстыми стенами и самыми маленькими окнами, а может и вообще без них. 

"Что же делать?" можете спросить Вы. И я отвечу, что, конечно, принцессе нужна надежда. Иначе, она бы в этой своей башне быстренько рехнулась. Что может нашей принцессе дать надежду на чудесное и непротиворечивое спасение? Конечно принц! А заодно он придаст динамику и героизм происходящему. Что это за сказка без динамичного и героического сюжета? 

Принц, как водится, живет в другом королевстве. А в нашей сказке он еще и сам похищен своим собственным драконом и заточен в своем собственном замке. В пространстве этой сказки просто не может быть другого принца, так как в ней оказываются только при условии похищения драконом и заточения в башне. У кого нет дракона и замка, не может попасть в эту сказку. 

В общем, принц узнает, что в сказке есть принцесса (не узнать он не мог, ему тоже нужна надежда), собирается и идет ее вызволять, прихватив при этом и свое хозяйство в виде дракона и замка. Не оставишь ведь дома то, что существует только в голове. 

Что нужно чтобы спасти принцессу? Конечно, в первую очередь, ее нужно полюбить, желательно больше самого себя, потом убить дракона, затем разрушить замок. Славно. Вперед. 

Здесь важно сделать одно техническое замечание о структуре дракона и замка, да и принцессы тоже. Поскольку первый травматический опыт происходит обычно рано, часто в детстве, то и системы защит и контроля представлены в своем инфантильном, не зрелом варианте. Они застревают на том этапе развития, когда был получен опыт переживания угрозы "Я". Но, ни в коем случае, не стоит думать, что от этого принцу будет легче их преодолеть. Скорее наоборот. 

Ладно, принц пошел на приступ! Женщин же нужно добиваться? Нужно! Это должно быть мучительно сложно (или, во всяком случае, стоит сделать вид, что да, сложно было).

Итак, бьется принц, значит, с драконом 33 дня и 33 ночи, весь измучился, но победил злодея. Карабкается наш принц, значит, на башню еще 33 дня и столько же ночей, не ест и не пьет при этом. Вскарабкался. Хватает принцессу и выпрыгивает в окно. Летит, ожидая, что сейчас под ним должна оказаться белая лошадь или конь на худой конец, но, ни лошади, ни коня не оказывается. Не оказывается просто потому, что победив дракона и взяв на себя функцию защиты принцессы, наш принц со всей неизбежностью расщепляется на очередного дракона, замок и принцессу в башне т.к. не смог их выложить дома, когда собирался на ратный подвиг во имя любви. Из головы ведь не выложишь. 

Надежда часто кажется выходом из этой несуразной ситуации, пропитанной одиночеством и отчаянием, но она не более чем мираж, запускающий, один и тот же, сюжет по кругу. Волшебный фокус с принцем, который будучи другим человеком, призван интегрировать расщепленное "Я", имея в арсенале только методы расщепления и деструкции, мягко говоря, не работает. 

Но замечательно работает психотерапия, направленная на создание условий для роста и развития принцесс, трансформацию драконов в удобоваримые формы и инвентаризацию устаревшего фортификационного хозяйства, а самое главное, поиск и выделение субъекта, способного управлять этим процессом внутри себя.