|
|
Аналитическая работа с подростками как прохождение Пути ГерояАвтор статьи: Бернацкая Ольга Борисовна
На примере анализа фильмов «Отрочество» (США, 2001) и «Зеркальная маска» (Великобритания, 2005). Аналитическая работа с подростками является одним из самых сложных и мистических процессов, в котором становится возможной встреча с душой ребенка в состоянии ее перехода к взрослости. Работая школьным психологом, в каждом классе встречала подростков, которые проявляли интерес к исследованию своего внутреннего мира. В некоторых школах проходил час в неделю как урок («Развитие творческой личности»), в других – часы факультативов и коррекционной работы. Некоторые, особо заинтересованные, с удовольствием участвовали в групповых встречах. Там возникало пространство дружбы, любви, искренности, с его непостоянством и непредсказуемым результатом, но живое и захватывающее. Подростки, с которыми удавалось построить доверительные отношения, открывали душу, признавались в самом сокровенном, пытались покровительствовать, готовы были «жить» в моем кабинете, задерживались до поздна, возвращались домой счастливыми… А родители пугались и спрашивали: «У вас там секта?». И тогда я приглашала родителей на детско-родительские тренинги. В частной практике редко к психологу первым обращается сам подросток. Его ведут за руку родители, и, как правило, мама, иногда – встревоженная бабушка. Цель этого обращения может быть очень разной: «что делать, так дальше жить невыносимо», до «исправьте его /ее, пожалуйста», «мы не понимаем, где ошиблись…», «что вообще происходит», «мы все перепробовали – ничего не помогает» и проч. Психолог сразу попадает в позицию двойного запроса – «родительского», и невысказанного, но не менее важного – от самого подростка, который в этот момент может быть закрыт от контакта. Редко кто из подростков признается в том, что нуждается в помощи. При первичном обращении родителей по телефону, я спрашиваю, знает ли их сын или дочь об обращении к психологу. Здесь важно понять, что ложь во благо недопустима, так как может быть утрачено доверие и шанс терапевтического диалога. Есть и такие подростки, кто просит родителей «найти им психолога…». Результат терапии зависит от того, удастся ли специалисту заинтересовать взрослеющего ребенка внутренним поиском.
Первая встреча является решающей для того, чтобы начать диалог с той частью личности мальчика или девочки, которая действительно отчаянно нуждается в помощи. Вначале психолог будет выглядеть как «агент родителей» – это же взрослым хочется что-то менять… Знали бы родители, чего просят от психолога на самом деле!? Окрепшее эго будет толкать на подвиги, а естественное стремление к автономии и сепарации от родителей усиливает напряжение. И это важная часть пути к взрослости. Тревога и невыносимость переживания «инаковости» собственного ребенка не дает родителям строить адекватные отношения. Родителям страшно представить, что все эти шероховатости характера останутся с их сыном или дочерью на всю жизнь, и виновны в этом они, его родители, так как «не досмотрели, были заняты собственными проблемами», «не смогли создать лучших условий, защитить и предупредить» – все это проносится раз за разом в голове тревожных родителей, обратившихся к частному психологу за помощью… С одной стороны, радует, что находятся взрослые, чуткие к состоянию собственного ребенка.Именно они выступают заказчиком услуг, и они приводят подростка в терапию, и с другой, это они являются той средой, которая породила сложности адаптации у их подростка. И тогда перед специалистом оказывается очень сложная задача – оказать поддержку родителям в реализации ими воспитательной позиции (и не переводить регулярные родительские встречи в формат личного анализа), и установить рабочий альянс (насколько это возможно) с самим подростком… Но чего хочет мальчик или девочка в период своего перехода к юности, или от юности к взрослости? Признание ценности и уникальности переживаний самого подростка иногда становится единственным мостиком к развитию дальнейших терапевтических отношений. Обобщая собственный опыт работы с подростками, обнаруживаю больше вопросов, чем ответов: что представляет собой аналитическая работа с взрослеющим ребенком; когда заканчивается консультирование и начинается собственно анализ; на чем держатся отношения психолога с клиентом–подростком, если психолог воспринимается как агент мира взрослых; что влияет на изменения во внутренней динамике подростка и терапевтических отношениях; в какой позиции находится аналитик, работающий с подростком, по отношению к его родителям; что можно считать хорошим результатом аналитической работы? Взрослеющий ребенок проходит сложный путь: из вчерашнего мальчика или девочки, с которым можно было хоть как-то договориться, вдруг выглядывает насупленный, всем и вся недовольный бунтарь, обесценивающий любые усилия, без определенного возраста, ничего не желающий, ни к чему не стремящийся, вязнущий в том, что бессмысленно для его родителей, но при этом тонко манипулирующий и умеющий ранить в самое болезненное место … И отчаяние захлестывает родителей. Кажется, что это время и эти войны не закончатся никогда. Чувство бессилия и собственной родительской несостоятельности вызывает стремление все исправить, «пока не поздно», или провоцируют ярость и крик, потом чувство вины и напускное безразличие, от осознания того, что ничего исправить уже нельзя… Путь, который проходит ребенок в своем развитии от детства к юношеству может быть описан в символических категориях архетипа «Путь героя». Путь Героя является настолько важным и охватывающим феноменом, что не устаревает ни в какие времена. Каждый из нас находится в той или иной точке своего собственного Пути. О нем можно не знать, но в нем нельзя не находиться. В этом феномене отражается вся история цивилизации – это прохождение Великого Пути к состоянию Человека Осознающего. Каждая рассказанная история несет в себе отпечаток архетипа Пути Героя, начиная с древних мифов, легенд и сказок, и, заканчивая сценариями культовых кинофильмов современности («Звездные войны», «Властелин колец», «Гарри Поттер», «Однажды в сказке…», «Игра престолов»). Джозеф Кэмпбелл – американский мифолог, который в течение многих лет изучал различные легенды и мифы разных культур, увлекался восточными религиями и юнгианской психологией, в своем исследовании мифов о герое «Герой с тысячью лицами» (1949) впервые использовал понятие мономиф или единый миф. Этот термин был заимствован из романа Джойса «Поминки по Финнегану» [6]. По его мнению, в любом из известных нам мифов герой проходит одни и те же испытания, один и тот же жизненный путь. Одна и та же мифологема характерна как для Древней Греции или Скандинавии, так и для индийской мифологии [6]. Кэмпбелл заметил, что во всех этих историях и примерах присутствует определенная «глубинная структура», которую он назвал «путешествием героя». В его книге «Герой с тысячью лицами» путешествие описывается как череда последовательных событий: 1) зов; 2) вверение себя призыву (преодоление отказа); 3) пересечение порога (инициирование); 4) обретение хранителей; 5) столкновение с демонами и их преобразование; 6) развитие внутреннего Я и новых ресурсов; 7) преображение; 8) возвращение домой с дарами.
Слово «Герой» греческого происхождения, его корень в переводе означает «служить», «защищать». Герой – это не тот, чье имя вынесено на обложку. Герой – тот, кто служит людям, защищает их. В качестве идеального архетипического героя можно вспомнить персонажа легенды, хорошо известной и русскому, и западному человеку – святого Георгия Победоносца. На канонических изображениях Георгия, кроме рыцаря и дракона всегда присутствует третий персонаж, “спасаемый” – женщина, ребенок или город вдалеке (а то и все сразу).
Средневековые иконописцы изображали героя андрогинным, одинаково похожим и на мужчину, и на женщину, потому что пол героя не важен. Героем может быть любой человек, который встанет на защиту другого. Не существует единого мнения о том, чей же мономиф – мужской или общий? Достаточно много мифов и сказок с героинями-женщинами, и они мало чем отличаются от сказок о героях-мужчинах. Герой мифа проходит те же стадии взросления и становления, что и каждый человек в своей жизни. Это и делает героя таким универсальным. Мы сопереживаем героям, когда они похожи на нас. Мы проходим путь героя, даже не зная об этом, совершаем те же ошибки, которые совершали тысячи лет до нас. Жизнь любого человека является потенциальным «путешествием героя». Если жить путешествием героя — это принесет самые удивительные награды, но если от него отвернуться — это может причинить огромное страдание. У путешествия много циклов смерти и возрождения: в сердце путешествия героя – пробуждающийся дух; страдание – это сигнал рассогласования с призывом / с путешествием. В путешествии героя речь идет о том, как пробудиться и открыться – открыться навстречу тому, что несет вам жизнь. И это призвание не всегда легкое. Огромное преимущество путешествия героя – в ощущении значимости себя и того, что ты живешь в мире. Но вместе с этим вам брошен вызов и существует цена. Глубоко внутри каждого из нас есть дар, и мы здесь, чтобы передать его в мир. Но равно глубоко внутри каждого из нас существует рана. И конечно же, рана не начинается с нашей собственной жизни — мы несем раны нашей семьи, мы несем раны нашей культуры, мы несем раны всей планеты [4].
Поэтому в путешествии героя речь идет о понимании того, как позитивным образом можно установить глубокую связь с этими двумя энергиями. Таким образом, в путешествии героя речь идет одновременно о том, как жить со своим даром и как исцелить свои раны [4].
Британский поэт Дереком Уолкоттом говорит о разных частях Я, которые являются частью наследия каждого из нас, как человеческого существа: переживающее Я, наблюдающее Я; телесное Я; когнитивное Я; чувствующее Я, действующее Я (телесная Самость и Самость отношений по Юнгу). Все эти части должны быть согласованы и интегрированы в переживание целостности. Но к этому состоянию путь длиною в жизнь [4]. Особенно интенсивные человеческие внутренние переживания (и позитивные, и негативные), на которые в путешествии героя мы ссылаемся как на зов, призыв, призвание: призыв к действию, зов к приключению. призыв быть, призыв вернуться к своему духу… Возможно, некоторые люди никогда не слышали этого зова. Другие слышат, но отказываются от него. Но мы входим в этот мир не для того, чтобы бездействовать. Мы пришли, чтобы пробудиться, расти и развиваться. Таким образом, зов – это всегда призыв к тому, чтобы привнести в мир больше жизненной энергии или вернуть ее людям. Часто призыв к действию исходит от проблемы, кризиса, предвидения или от кого-то, кто нуждается в помощи; от чего-то утраченного, что нужно восстановить, или какая-то сила в мире ослабла – и ее нужно обновить, исцелить, брошен вызов – и на него нужно ответить. Но вместе с тем зов может прийти от вдохновения или радости. Призыв к путешествию героя может исходить и из большого страдания, и из большой радости, иногда одновременно из того и другого [4]. Призвание героя сильно отличается от личной цели, исходящей от эго. Ключевая часть путешествия героя — это принятие призыва и обязательства совершить путешествие. Как только вы отвечаете на призыв и принимаете на себя обязательства встать на путь и пройти путешествие героя, это приводит к тому, что Кэмпбелл называет «пересечением порога». Ярким примером переживания «пересечения порога» может служить стихотворение в прозе И.С.Тургенева «Порог». Я вижу громадное здание. В передней стене узкая дверь раскрыта настежь; за дверью — угрюмая мгла. Перед высоким порогом стоит девушка... Русская девушка. Морозом дышит та непроглядная мгла; и вместе с леденящей струей выносится из глубины здания медлительный, глухой голос. — О ты, что желаешь переступить этот порог, — знаешь ли ты, что тебя ожидает? — Знаю, — отвечает девушка. — Холод, голод, ненависть, насмешка, презрение, обида, тюрьма, болезнь и самая смерть? — Знаю. — Отчуждение полное, одиночество? — Знаю. Я готова. Я перенесу все страдания, все удары. — Не только от врагов — но и от родных, от друзей? — Да... и от них. — Хорошо. Ты готова на жертву? — Да. — На безымянную жертву? Ты погибнешь — и никто... никто не будет даже знать, чью память почтить! — Мне не нужно ни благодарности, ни сожаления. Мне не нужно имени. — Готова ли ты на преступление? Девушка потупила голову... — И на преступление готова. Голос не тотчас возобновил свои вопросы. — Знаешь ли ты, — заговорил он наконец, — что ты можешь разувериться в том, чему веришь теперь, можешь понять, что обманулась и даром погубила свою молодую жизнь? — Знаю и это. И все-таки я хочу войти. — Войди! Девушка перешагнула порог — и тяжелая завеса упала за нею. — Дура! — проскрежетал кто-то сзади. — Святая! — принеслось откуда-то в ответ. Май, 1878 Теперь вы находитесь в путешествии, вы находитесь в испытании. «Порог» имеет несколько значений: 1) за порогом лежит новая территория, неизвестная, неопределенная и непредсказуемая, земля обетованная; 2) вы достигли внешних пределов зоны вашего комфорта; ступить на эту новую территорию — решающий момент путешествия героя; 3) порог является роковой чертой, за которой вы не можете вернуться. Ваше обычное сознание знает только, как создавать различные версии того, что уже происходило. Оно не может создавать новые реальности, и тогда возникают реакции дезориентации – паралич, замешательство, дрожь, неуверенность, обморок и т. д. Это все – «тонкие сигналы», которыми вас зовут выйти за рамки того, где вы когда-либо были прежде [4]. Кэмпбелл указывает, что, когда вы собираетесь отправиться в путешествие героя, вы должны найти себе хранителей. Ими могут быть реальные люди – друзья, наставники, члены семьи. Ими могут быть также исторические фигуры или мифические существа [6].
Одна из основных задач в путешествии героя – то, как обходиться с «негативной инаковостью» внутренних и внешних демонов. Демоны – это сущности, которые пытаются помешать вашему путешествию, временами угрожая даже самому вашему существованию и существованию тех, с кем вы связаны. Кэмпбелл указывает, что первоначально демон воспринимается как нечто, находящееся вне вас и настроенное против вас, однако путешествие героя приводит вас к пониманию, что проблема не в том, что находится вне вас, а в том, что внутри вас.
И демон, в конечном счете, – это просто энергия, которая ни хороша и ни плоха. А то, что превращает это нечто в демона, – тот факт, что я его боюсь или он путает меня. Демон служит нам зеркалом; он разоблачает нашу внутреннюю тень – реакции, чувства или части нашего собственного Я, с которыми мы не знаем, как быть, и которые воспринимаются как чуждые. Джозеф Кэмпбелл полагает, что то, что делает нечто демоном – это ваше к нему отношение [6]. Отпустите суждения, отпустите попытки изменить его, просто с любопытством наблюдайте. Обратная дорога к собственному глубинному Я обычно усеяна ловушками, которые возникают в большом количестве на пути героя. Не столько вне вас, сколько внутри вас существует нечто, что вас останавливает. Сопротивление и неуверенность в себе – существенные части каждого путешествия. У каждого героя бывают долгие раздумья. Джозеф Кэмпбелл в описанной им схеме путешествия героя называет это место отказом от призвания. Никто не пройдет путь преображения, минуя свои главные препятствия – внутренние и внешние. Встреча с сомнениями означает, что герой приближается к порогу, что он собирается шагнуть туда, где еще не бывал прежде. Сомнения будут нелогичны и невербальны, могут проявляться физически – как напряжения в теле, зажимы или страхи. Таким образом, путешествие героя – это всегда путешествие преобразования, особенно –преобразования самого себя. По мере того, как герой развивает внутри себя новые возможности и находит своих хранителей, он готов встретиться со своими демонами (со своими собственными внутренними тенями) и участвовать в большой трансформационной задаче путешествия. Кэмпбелл называет такие задачи «испытаниями».
Карл Юнг имел обыкновение говорить, что «бессознательное всегда компенсирует предубеждения сознания». Процесс преобразования сопротивления и тени – один из самых сложных в путешествии героя и, в то же время, он является одним из самых важных навыков. Этот навык включает в себя способность ощутить ресурс внутри проблемы, жемчужину внутри беспокойства. Когда вы попадаете в ситуацию, в которой теряете свой центр, более сильная архетипическая энергия, присутствующая в этом поле, может легко вами завладеть. И если эта энергия негативна, то в конечном итоге вы можете совершить действительно отвратительный поступок [4].
Будет много отступлений и неудач, будет время, когда будет казаться, что все потеряно и будущего нет. Все это предсказуемые элементы путешествия героя. Герой – это тот, кто может ответить на вызов и породить новые способы и возможности, чтобы с успехом с ним справиться.
Заключительная стадия путешествия героя – это возвращение домой. У него несколько важных целей. Первая – поделиться с другими тем, что герой узнал в своем путешествии; когда герой возвращается, он должен найти способ, чтобы разделить свое понимание с другими. Иногда герой не хочет возвращаться. Он устал, возможно, он беспокоится, что другие его не поймут, или он возвеличился в своем новом состоянии более высокого сознания. Другая проблема состоит в том, что сообщество может и не приветствовать возвращение лидера. Поэтому, как только великое сражение успешно закончено, встает следующая большая задача – его интеграция в обычное сознание повседневной жизни. Кто же такой сам герой? Какой он? Герои бывают добровольные и сопротивляющиеся. Первые рвутся в бой, стремятся достигать цели, они сами отправляются в путешествие, и попробуй удержи! “Отказ от зова” – это не про них, у добровольных героев он принимает совершенно иные формы. Герои-добровольцы бывают излишне самонадеянны и неосторожны. Они попадают в передряги из-за своей нетерпеливости и неумения владеть собой. Вторые, наоборот, сомневаются в себе и своих силах, часто считают себя недостойными миссии, и только сильный внешний пинок может заставить их вылезти из уютной скорлупы своего дома и отправиться в путь [12]. Еще один тип героев – это их отношение к группе, обществу. Есть герои-одиночки, оторванные от общества. И есть герои, которые изначально существуют как часть группы. Герой-общественник в начале пути обычно должен покинуть свою общину. Он вынужден отправиться в путешествие в одиночку, пройти путь до конца, чтобы вернуться повзрослевшим и изменившимся и обязательно “принести элексир”, поделиться с общиной добытым знанием или ресурсами, сразиться за общину с ее врагом. Герой-одиночка наоборот в начале пути попадает в общину. Ему не страшно путешествовать одному по горам, лесам, долам, ему страшно застрять среди людей, попасть в паутину их коммуникаций. И все же герой выдерживает это испытание, учится жить в обществе. В конце он тоже выбирает – остаться или идти дальше. Понятно, что герой должен решить в пути множество проблем. Чаще всего мы начинаем свой путь с решения проблемы внешней – недостачи чего-то в нашей жизни, устранения нависшей над нами угрозы, и т.п. Внешняя проблема – это сюжет, события, факты – то, что потом впишется в нашу биографию, то, о чем мы чаще всего говорим с друзьями. Но есть еще внутренняя проблема. Что-то не дает нам сразу достигнуть желаемого, и это что-то находится внутри нас, а не вовне. Это может быть и нехватка знаний или умений, и какие-то недостатки – вспыльчивость или лень, гордыня или неуверенность в себе, закрытость или наивность… Решение внутренней проблемы ведет к решению проблемы внешней. Понимание того, что путь идет изнутри наружу, может сильно помочь нам в обычной жизни. Банальное правило “начинать надо с себя”, оказывается, передается из поколения в поколение в сказках и мифах. Путь героя – это изменение. Какие же изменения переживает герой? В сценарном ремесле изменение главного героя называется “арка персонажа”, “character’s arc”. Главным героем произведения является тот, кто больше всего меняется. По сути “арка героя” – это и есть решение внутренней проблемы, но оно не происходит одномоментно. Есть очень интересный тип героя – герой-катализатор. Он появляется в истории уже сформировавшейся личностью и занимается тем, что меняет мир. Еще один тип героя, о котором нельзя не поговорить. Не следует путать Антигероя с оппонентом или антагонистом. Антигерой – это тоже Герой, но особый. Антигерой может быть отвергнут обществом. Не сам ушел, как герой-одиночка, а изгнан. Как чувствует себя отчисленный студент или уволенный сотрудник, отвергнутый любовник? Наверное, ближе к Антигерою, ведь его переполняют отнюдь не добрые чувства. Надо признать, что все мы иногда бываем Антигероями своей истории. В подростковом возрасте образ Антигероя привлекательней образа Героя. Но у Антигероя есть одна опасная черта. В отличие от Героя он обычно терпит поражение в своей истории. Антигерой – это не злодей, который должен быть повержен. Антигерой – это Герой, но проигравший, отвергнутый, не выполнивший своей миссии; вернувшийся из пути ни с чем; не сумевший себя изменить. Ребенок живет в мире историй и метафор задолго до того, как узнает буквы. Таким образом, язык нашего сердца и язык нашей души метафоричен, а не буквален. Ребенок отправляется в путь, навстречу своей подростковости и взрослой жизни… Что-то в нем очень хочет движения вперед, хочет изменений и развития, но колыбель детства еще долгое время остается притягательной.
Сценарий проживания перипетий своей жизни закладывается еще в утробе матери и подкрепляется последующими годами, получает свое оформление в период перехода от детства к юности. Путь наполняется приключениями, разочарованиями и открытиями. И всегда за это должна быть заплачена определенная цена. Когда начинается подростковый возраст? В историческом контексте - у прабабушек – в 16, у бабушек – в 14, у мам – в 13, у нас – в 12, у наших детей – в 9-10 лет. Первая менструация: 150 лет назад – в 15-17 лет; В 20-х гг 20 века – в 14-15; в 50-х гг – в 12-13, в 80-х – с 11-12,5; в 2000-2015 – с 9-10 лет. В современном мире уже в 7-8 лет грудь у девочек развивается в 7-8 лет. По данным доктора Франка Биро (ж-л "Психиатрия" 2010-2012 г.), из 1200 девочек 6-8 лет разных рас, в 7 лет у каждой десятой европейки и каждой четвертой афроамериканки грудь была развита в соответствии с пубертатом. У 8-ми летних эти показатели были вдвое выше. Среди мальчиков признаки пубертата почти в 50 % случаев присутствуют уже в 9 лет [3]. У детей, которые росли с минимальной родительской поддержкой, или были из семей, где отец или мать находились в депрессии, гормональные изменения происходили раньше, чем у их ровесников. (американский ж-л "Детское развитие"2007) Из 400 детей от 9-12 лет у 16 диагностируется клиническая депрессия, у 112 – состояние, близкое к ней (по данным австралийского исследования Медицинского центра королевы Елизаветы). Ментально мальчишки и девчонки еще совсем дети, а их организм сталкивается со всеми особенностями подросткового возраста.
В аналитических исследованиях трансформация подросткового возраста названа второй индивидуацией [2]. Проходя несколько этапов трансформации, эго ребенка делает колоссальный рывок от безмятежного детства к взрослости, от периода латентности к зрелой генитальной сексуальности в развитии своих влечений [1], как будто бы «вылупливаясь» в развитии своего самосознания и социальных проявлениях [8]. Само прохождение Пути не гарантирует успеха и достижения цели, но «Дорогу осилит идущий» («Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам», Матф 7:7).
В подростковости находиться очень сложно… Эта территория может быть до боли знакомая, в тоже время переживается как невыносимая.
Многие взрослые, вспоминая дебри собственной подростковости, переживают смутное ощущение неопределенности и внутреннего хаоса, протеста и ощущения бессмыслицы, которые одновременно обрушивались на них в период отрочества и отгораживаются от своих переживаний. Может быть, поэтому иногда сложно смотреть фильмы-эпосы о жизни подростков? Каждый режиссер передает через свой фильм собственное ощущение подростковости; каждый зритель увидит в нем отражение непростого периода собственной жизни. О внутренней символической жизни Мейсона, главного героя фильма «Отрочество» (США, 2014), мы мало что знаем. На втором плане остаются его настенные росписи в детской комнате и его увлечения фотографией в юности. Это как потенциал, который только в финальной части фильма развернется в жизненную перспективу взрослеющего человека. Что происходит внутри этого мальчика? Зритель может только догадываться, обращая внимание на выражение лица главного героя, его взгляд или эмоции. Возможно, и его мать также находится в такой же неопределенности, как и зритель. Она пытается быть внимательной и заботливой. Но реальность берет свое. Ей надо выживать: мать двоих детей переживает много сложностей в отношениях с мужчинами, потом берет ответственность за качество жизни на себя… Чувства и состояния мальчика остаются за кадром, неназванными, но зритель окунается в его подростковсть как в свою собственную.
Мама Мейсона озабочена выживанием, но она не может позволить потеряться и самой себе. Она рано вышла замуж «не за того парня», по причине беременности, теперь в разводе, с двумя детьми, – берет жизнь в свои руки, занята переездами, оплатой аренды, поисками работы, получением образования, собственной карьерой и поисками нового мужа. Она все время осваивает новое пространство, иногда терпит крах, ей не до символических переживаний и внутреннего мира собственных детей. Ее дети, Саманта и Мейсон, вынуждены справляться с собственными переживаниями, как умеют. Но они кажутся очень одинокими (Разговор за обедом «Мы будем переезжать…» 0:34:25) Мама Мейсона и Саманты стоит твердо на своих ногах и держит курс на выживание. Кто же оказывается Хранителем душевной жизни детей? Их отец – тот, кто уехал, отдалился и смог вернуться, отец-бродяга, рок-музыкант, вечный Искатель и Бунтарь…Именно ему есть дело до того, что творится на душе у его детей. Он не согласен быть «просто папой выходного дня». (Разговор в машине «Папа на выходные» 0:34:03) Родители взрослых детей – это особое состояние. Если взрослый не проявит терпение и инициативу, то разговор может не состояться. В фильме «Отрочество» Родителем-Который-Умеет-Разговаривать, оказывается Папа-Вечный Искатель и Бунтарь, а не мама – преподаватель колледжа и психолог. (Фрагмент 2:23:05). Мир поменялся в своем основании… Тот, кто казался Вечным Юношей, оказывает поддержку взрослеющим детям. Он и отец, и их ровесник одновременно. Ему приходится развиваться вместе со своими детьми. У Мейсона и Саманты сентиментальный папа, с которым они не живут вместе, и Рациональная Мама, которая несет ответственность за каждый их шаг. (Роль отца. 1:03:10). Родители Хелен, главной героини фильма «Зеркальная маска», кажутся тонкими, заботливыми, живущими в мире цирка, которому надо выживать в реальном мире, а значит быть рентабельным. Цирк должен существовать – это мечта ее отца. Родители артистичные и чуткие, но иногда даже слишком погруженные в собственный мир, который создали как утопический остров; но они по-своему защищают дочь от сложностей внешнего мира. У родителей есть свои ожидания, их дочь выросла в цирке и выступает на его арене. Хелен приходится «быть взрослой» в роли «актрисы цирка». И это делит ее мир на две части: с одной стороны, «будь маленькой, действуй по указке», с другой – «ты уже взрослая, твой выход на сцену, забудь о своих чувствах».
Что является для подростка пробуждающим зовом на пути к взрослению? Это могут быть резкие перемены в жизни, или перемены, рожденные изнутри. Если обстоятельства заставляют резко повзрослеть, то происходит внутреннее расщепление на взрослую часть личности и закапсулированную, детскую, которая замирает в той точке, когда переживалась психологическая травма [5]. Когда подросток встречается с призывом к взрослению? У каждого по-разному. Иногда это могут быть внешние обстоятельства, как у Мейсона («Отрочество»). Переживания Мейсона остаются внутри, его старшей сестре Саманте достается роль бунтаря. Мейсон до конца фильма остается безмолвно принимающим, не протестующим маминым любимцем, но все же он растет и меняется. Весь фильм вокруг Мейсона меняются внешние обстоятельства, и ему надо только за ними успевать и приспосабливаться (Фрагмент 0:07:12). У других подростков внешние изменения долго заставляют себя ждать, привычная жизнь переживается вязкой и неинтересной и тогда буря рождается изнутри. Именно так развиваются события у Хелен («Зеркальная маска», Великобритания, 2005). В ее жизни долгое время ничего не меняется, она живет в ирреальном мире собственных фантазий и Бродячего Цирка, ощущает свою жизнь сильно ограниченной. Вместо общения с друзьями она создает из образов своих снов символическое пространство. И вот Зов однажды прорывается в ее жизнь. Она вдруг резко высказывает своей матери недовольство собственной жизнью (Фрагмент 0:03:14). Мать: - Ты в гроб меня сведешь… Хелена: - Хотелось бы…
Жизнь сурова, а бессознательное иногда слишком буквально исполняет небрежно брошенные слова. Случается несчастье. Маме Хелены предстоит операция по удалению опухоли головного мозга. В эту ночь Хелене снится Большой Сон, который проведет ее по символическому Пути…. На этом пути у нее будут и Проводник, и образы Символических Родителей, и Свое Альтер-Эго – Черная Принцесса, которой удалось сбежать от Черной Королевы… Хелене предстоит пройти Путь Героя и повзрослеть за одну ночь…. Кто является Хранителем в мире Хелены? Тот, кто ищет талисман, чтобы разбудить Светлую Королеву. За маской Хранителя мы угадываем также Ее Отца. (Фрагмент 0:29:27 Превратник – Отец).
Фигура отца охраняет Спящую Светлую Королеву и основы ее светлого королевства. Если папа поддерживает маму, то все будет благополучно с их ребенком. Тогда мама сможет найти силы для детей. От матери к дочери передается телесная самость [10]. Подросток категоричен, отвергая родительские установки, он отвергает и их систему ценностей. Но пока эта связь со Светлой стороной еще не потеряна окончательно, остается надежда на обретение подростком внутренней целостности. До подросткового возраста родительское Эго было своеобразным проводником и воспринималось как «естественное продолжение самого ребенка». По мере взросления и наступления предподростковости родительское Эго отвергается (обесценивается), ребенок теряет опору, но своей собственной еще не обретает. Поэтому в подростковом возрасте мы видим и относительную слабость эго, из-за интенсификации влечений, и абсолютную слабость эго, из-за того, что подросток отвергает поддержку родительского эго. Фильм назван «Зеркальная маска». Что такое – маска? Почему талисманом, в поисках которого разворачивается сюжет фильма, является именно зеркальная маска? Маска или Персона – это то, что люди показывают миру и чем обмениваются. В символическом мире снов Хелены все наоборот. Валентайм, ее Проводник, спрашивает: «Как я узнаю, что ты что-то переживаешь или хочешь мороженного?» «У меня есть для этого лицо», – отвечает Хелена. В мире подростковости нет места лицу – нет еще силы Эго для того, чтобы утверждать в мире свое уникальное бытие. Это возраст слияния с обществом. С одной стороны, нужно осознать себя как уникальное существо, с другой – научиться быть частью социальной группы, общества. Быть искренним страшно и странно одновременно. Быть настоящим – значит принимать свою реальность, встречаться с ней «лицом к лицу». Еще нет Другого. Все еще важно смотреть в лицо и видеть в нем свое собственное отражение. Зеркало – способность матери отражать своего ребенка (Винникотт. Лицо матери как зеркало). Если мать не может быть «достаточно хорошей матерью», то ребенок не может увидеть себя, он будет являться зеркалом для собственной матери, но внутри него останется пустота. Кто она – девочка –подросток, Хелена? Ее спрашивают об этом персонажи из сна, этот вопрос стоит перед ней в реальности (0:31:17 Интересно, за кого меня приняли?). Проводником к автономии должен стать Другой, тот, кто не является родителем. На пути Хелены в ее большом сне ей встречается очень странная фигура. Это персонаж еще имеет черты сходства с кем-то из реальных знакомых, и с ним можно разделить путь (0:19:06 Встреча с Проводником).
Потом Проводник становится Другом (0:25:18 Диалог на мосту). Но друг не выдерживает соблазнов и оказывается Предателем, потом он же становится единственным, от кого приходит помощь, и кто может быть способен на жертву. (1:10:09 Проводник оказывается Предателем и Ее Парнем одновременно 1:36:35)
Такой путь преображения проходят внутренние проекции, которыми подростки щедро одаривают своих друзей, особенно друзей противоположного пола. Такие Друзья-Проводники непонятны, кажутся персонажами из другого мира, то чрезмерно идеализируемы, то обесценены, но если удается пережить разочарование, то становится возможным движение навстречу друг другу. Взрослый мир многослоен, а истина всегда неоднозначна. Нужно выдерживать напряжение полюсов, тогда это будет путь к внутренней целостности [13]. Между Большим Сном и Реальностью в фильме границы размыты – реальная Хелен оказывается очень похожа на Черную Принцессу, и ее принимают за эту Черную Принцессу. (0:31:58 Что случилось? Светлое и Черное Королевства). Черной Принцессе удалось то, о чем мечтала Хелена – сбежать в реальную жизнь. Но как справилась она с нею? Об этом зритель узнает на протяжении всего фильма из маленьких окошечек, в которые подсматривает Хелена из сна и видит себя, спящую, ту, которая ведет жизнь обычной девочки. Как будто Эго реальной девочки поменялось местами с Эго-сна. (0:27:50 Эго сна подсматривает за Реальной Девочкой, 0:28:45 Окна в Реальный Мир в виде рисунков в комнате). С каждым поступком против совести окошечек-переходов из мира реального в мир символический все меньше, и они становятся очень маленькими. Так же и доступ в символический мир становится невозможен, когда подросток выбирает рациональную взрослость и цинизм в противовес детской мечте и фантазиям. Та, Другая, настоящая Черная Принцесса однажды вырвалась в реальную жизнь на волю. Она резкая, колючая, полностью утонувшая в пропасть молодежной субкультуры, она курит, ссорится с отцом, грубит тетушке, с которой живет, не разборчива в своих отношениях с парнями. И чем жестче она становится, тем сильнее рушится символический мир, в который попала Реальная Хелена. В точке травмы нет места символическому. Опыт буквализируется. Все становится очень конкретным. Если до этого была благополучная среда, что с этого момента мир становится плоским и черно-белым. И реальная Хелена кричит (1:09:55) «Папа, это не я, я здесь…». Так же из подростка выглядывает его отчужденная взрослая часть личности, и очень трудно рассмотреть в нем живого и чувствующего человека. По определению П. Блосса, индивидуация в подростковом возрасте происходит разными путями. Один из них, когда вместо «разрыва связи с внутренними объектами» происходит их поляризация; «в таких случаях социальная роль и поведение, ценности и мораль подростка определяются тем, чтобы быть демонстративно непохожим на интернализованное имаго (внутренние образы родителей), или даже стать просто его противоположностью [2].
Нарушения эго, которые можно видеть в отыгрывании, трудностях с обучением, отсутствии цели, прокрастинации (склонность к постоянному откладыванию даже важных и срочных дел, приводящая к жизненным проблемам и болезненным психологическим эффектам), смене настроений и негативизме, часто являются симптомами кризиса или сбоя в попытках порвать с инфантильными объектами и, следовательно, они будут признаком того, что сам процесс индивидуации сошел с рельсов. …Когда подросток полностью отвергает свою семью и свое собственное прошлое, узнаем в этом отчаянную попытку как-то обойти болезненный процесс разрывания связей. Сказочная Страна снов Хелены была раньше большой и светлой, и в ней жила Светлая Королева. Теперь мир наполнен туманом, он рушится, его заполняет чернота. Черная Принцесса уже в финале фильма готова сорвать последние рисунки со стены, и тогда возвращение Реальной Девочки в Реальный Мир будет невозможно. (Фрагмент 1:31:59) Именно так подростки, не пережившие своего разочарования, в одну ночь готовы уничтожить любые объекты, связывающие их с порой детства, надежд, иллюзий и фантазий – игрушки, дневники, рисунки и плакаты на стене. В каждой матери бессознательно живет Черная Королева, которая не хочет расставаться с властью над своим ребенком… Власть матери лишает дочь воли, делает покорной, превращает в куклу. Убаюкивающая забота Черной Королевы наполняет чернотой душу Хелены. Никто не слышит ее слов, что она не Черная Принцесса. Королеве и подданным это неважно. У покорности нет индивидуальности. Поэтому – та ли это девочка – вопрос неважный. (Фрагмент 1:10:22 Трансформация в Черную Принцессу)
И здесь приходит на помощь ее Проводник, Друг и Предатель в одном лице. Именно он становится тем, кто вернет околдованной Хелене память и жизнь. «Человека в состоянии невроза можно сравнить с заколдованным сказочным персонажем, ибо люди, оказавшиеся во власти невроза, обычно страдают от постоянного внутреннего конфликта и имеют пагубные склонности и по отношению к самим себе, и по отношению к окружающим. Они вынуждены вести себя гораздо хуже, чем могут, и действуют бессознательно, помимо своей воли» [11]. Как Проводник избавляет Хелену от колдовства? Он вовлекает ее в жонглирование – действие, которое она выполняла в период своего детства. Это действие восстанавливает связь с ее реальным миром, и Хелена просыпается. Теперь она может найти зеркальную маску. Теперь и ее лицо может быть тем, что отражает других. Хелена проходит путь Черной Принцессы. Избавиться от Черной Королевы можно только с помощью побега. Нельзя сбежать, не разрушив чей-то МИР – пишет в своем послании своей матери Черная Принцесса. (1:19:07; 1:30:09-1:30:23 Разговор с Черной Королевой - Великой Матерью) Все ситуации, когда подросток убегает из дома, уезжает кататься на краденом автомобиле, бросает школу, бездельничает в ожидании неизвестно чего, обращается к промискуитету и наркотикам. Во всех этих случаях конкретность действия подменяет собой достижение задач развития, как, например, когда географическое перемещение прочь из дома подменяет психологическое дистанциирование от детских зависимостей. В чрезвычайных мерах бурного разрыва с детством проявляется бегство от ошеломляющей регрессивной тяги к инфантильным зависимостям, грандиозности, безопасности и удовлетворению.
Для многих подростков этот энергичный разрыв представляет собой передышку, остановку перед тем, как возобновится прогрессивное развитие. Для многих, однако, он превращается в образ жизни, который рано или поздно приводит назад, к регрессии. Насильно создавая физическое, географическое, моральное и идеологическое дистанцирование от семьи или местности своего детства, этот тип подростка добивается возможности обойтись без внутренней сепарации. «Я что должна ее отпустить… и позволить ей самой выбирать? Никогда!» – говорит голосом Черной Королевы архетип Великой Матери. Ее глаза-пауки повсюду, мысль о потере контроля невыносима. Хелена смело вступается: «Она не собачка, и даже уже не ребенок. Дайте ей повзрослеть…» – произносит слова, которые не успела сказать своей матери.
Взрослея, подросток отвергает ресурсы собственных родителей, он уже не способен пользоваться силой родительского Эго, так отпочковывается автономная взрослая идентичность [2]. Если Черная Королева из сна Хелены требует покорности и правильных ожидаемых ответов, то Светлая Королева не дает готовых ответов вообще, не навязывает решений. Она просит вспомнить и подумать, она дает подсказки… И Ненужная книга напоминает: «Вспомни, что говорила тебе мама…». Легко психике отвергнуть зло, но что делать с добром? И внутри каждого из нас поселяется образ доброго родителя, желающего нам добра, но убаюкивающего наше желание автономии. (Фрагмент 1:05:05 Сон Дочери - Сон Матери; встреча со Светлой Королевой).
Однажды Хелене придется осознать собственную ответственность за принятие решений. Она знает, что только самостоятельно найденные решения окажутся ценными. Именно это осознание делает героиню сильной на ее пути к взрослению. (Фрагмент 1:06:42 Это не ее сон-Это мой сон).
Откуда приходит спасение от преследований Черной Королевы? Проводник просит прощения у Собственной Башни. «Обезбашенный» Проводник словно потерял внутреннюю целостность и был разъединен с собственной психикой. Теперь примирение с Собственной Башней – это единственный выход и спасение, потому что в этом пространстве Башни есть последнее незакрытое окно, переход из символического рисуночного мира Хелены в реальный мир. В реальном мире мама Хелены выжила после операции. Спустя время в очереди в кассу цирка Хелена встретит молодого человека с именем Валентайм – Проводника из ее сна. И в этом совпадении проявляется синхрония, описанная Юнгом. Вторая индивидуация есть понятие относительное: с одной стороны, она зависит от зрелости влечений, а с другой стороны, она зависит от приобретенной устойчивости структуры эго. … Индивидуация предполагает, что растущий человек берет на себя все больше ответственности за то, что он делает и кем является, вместо того, чтобы возлагать эту ответственность на плечи тех, под чьим влиянием и воспитанием он вырос. Психолог как проводник… Если психолог сопровождает подростка в его путешествииочень важно осознавать, что это – не путешествие психолога, а его юного клиента. Когда вы пытаетесь «спасти» или «вылечить» подростка, вы посылаете ему сообщение: «Да, ты – жертва. Оставайся жертвой. Я – герой, я – твой лучший родитель». Или, на другом уровне: «Я – победитель. Мне нужна жертва, чтобы мое эго чувствовало себя хорошо. Я делаю все это для себя, а не для тебя». Если вы – проводник на пути - вы являетесь хранителем. У вас есть свое собственное путешествие героя, но оно также есть и у вашего клиента-подростка. И ваша работа состоит в том, чтобы не быть героем в его путешествии, а скорее – быть хорошим хранителем и средством.
Литература.
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|
