Когда смерть, как избавление

Когда смерть,  как избавление

Много горя бывает на свете.

Но что может быть страшнее для матери, чем потеря ребенка? Пережить своего сына – врагу не позавидуешь.

Понятно, что от судьбы не уйдешь, от всего не застрахуешься. Ведь потери близких чаще всего происходят по не зависящим от нас причинам, обстоятельствам, ситуациям, людям. Но, порой, именно наши действия негласно привлекают несчастья.

Вот об этом и пойдет речь в нашей клиентской истории.

Ее направил ко мне терапевт. Оказалось, что уже почти 2-а месяца, как она похоронила сына – 36-ти лет, бизнесмен, спортсмен, хорошо воспитан.

С мамой у них всегда были отличные взаимоотношения. Слишком! Сын был зависим от маминого мнения и оценки, как выяснилось позже.

Меня порадовало, что женщина была способна плакать – значит, живая «если слезы не капают наружу – они капают в сердце» В принципе, плакать в такой ситуации – это нормальное поведение человека в не нормальной для него ситуации. Не плясать же!

Главное, она, что называется: «не в ступоре».

В процессе психотерапии я предложила ей написать письмо умершему сыну. Обязательным условием являлось – писать это письмо, как живому человеку, обращаться в письме и разговаривать, как с живым. Женщина никак не хотела этого делать, говоря, что «и так он стоит перед глазами, как живой», она с ним «и так, разговариваю каждый день». Я обьяснила, что при письме подключается бессознательная сфера и происходит катарсис, со всеми положительными последствиями – переосмыслением ситуации, чувственно-телесным облегчением, высвобождением отрицательной энергии. Но, главное, происходит прощение себя и умершего.

Как правило, люди в горевании испытывают чувство вины, которое и уходит после написания письма умершему. Без этого процесса, период горевания длится дольше и мучительнее, так как мы не в состоянии дать человеку достойное место (как живому) в нашем сердце – из-за чувства вины. То есть, пока безутешно горюем о потере – признаем, что его уже нет. Перестаем горевать – даем место человеку в нашей памяти, как живому: пока помнят – «ты – есть», ты – живой в нашей памяти. Вот такой получается «коктейль Молотова».

Но вернемся к нашей пациентке. Она категорически не желала даже пробовать писать письмо!

«Чего же она бессознательно боится?» – подумала я – «У нее невыносимое чувство вины. Интересна причина!». Я стала расспрашивать о последних месяцах, днях жизни сына. Выяснилось, что он

- имел семью

- двух дочерей (15-ть и 6-ть лет)

- за два года до смерти мама и жена погибшего узнали, что у него есть женщина

- за три месяца до смерти узнали, что та женщина ждет ребенка

- за месяц до смерти родился мальчик

- беременной от него женщине он купил квартиру

- от семьи он не ушел бы никогда (со слов мамы).

Я спросила (родилась версия):

- «Скажите пожалуйста, а не говорил ли сын такие слова, как «я кругом виноват» «лучше умереть» «я не знаю как быть (читайте – жить)» т.п.

- Пациентка «встрепенулась» - «Да, так и говорил».

- Я: «Как Вы отнеслись к этой двойственной ситуации? К любовнице? К ее ребенку?»

Оказалось, что пациентка

- горой стояла за жену и детей

- сына стыдила, обвиняла

- люто ненавидела его любовницу

- расценила поступок сына как личное оскорбление

- как неожиданное (не запланированное ею – именно так) предательство

- она ведь распланировала всю жизнь сына

- до этого все шло по плану

- и вдруг – облом

- а он-то ответственный

- он то маму любит

- и жену любит

- и любовницу

- по крайней мере, мама воспитала его порядочным

- он не может бросит любовницу (мы в ответе за того, кого приручили)

- а теперь мама требует отречься от своих устойчивых ценностей

- за которые его так любила, так хвалила

- и что ему делать, куда идти?

- виноват! Кругом виноват!

А тут еще мама с последней фразой, когда узнала о том, что любовница родит сына «Ты мне теперь не сын, ты предал нас, предал семью»

- перед мамой стыл

- перед женой стыд

- перед любовницей стыд

- себя ненавидит

- себя потерял совсем.

Вот по этому поводу и встретились они с друзьями в кафе тем зловещим вечером. На повестке дня стоял вопрос «Что делать?». Друзья – из детства, тоже спортсмены, бизнесмены, порядочные мальчики из хороших семей.

А в кафе возникла ситуация, когда порядочные мальчики не смогли остаться в стороне и заступились за девушку. К девушке приставали трое отморозков – нагло и грубо. Отморозки были лет 20-ти, вели себя агрессивно до такой степени, что в открытую заявили – вам не жить теперь. Работники кафе предложили защитникам справедливости выйти через черный ход, либо вызвать милицию. Честная компания была «за ..» кроме сына пациентки. Пошли на выход. А там их встретили с заточками те отморозки….Но ведь машина смерти была запущена давно. Вспомним о желании погибшего «Кругом виноват, легче умереть!».

Потом уже друзья рассказали, что он один не защищался, стоял с улыбкой, не прикрыв живота своего, хотя был обучен приемам и выше на голову и здоровее и опытнее и старше и сильнее. Скончался до приезда скорой помощи.

Вот такая печальная история.

Что же получается? Мама привила сыну ценности о порядочности. А сама требовала бросить (вычеркнуть) из жизни ту женщину с его ребенком. Если бы он это сделал – он бы возненавидел себя и маму, потому что в его ценностях такие люди отнесены к безответственным подонкам. Он оказался в тупиковой ситуации

- с одной стороны мама научила не быть подонком

- с другой требует стать им

- не разрешимая для него ситуация

- и так сам себя уже «заел» «истерзал»

- два года всем врал и ругал себя за это

- и «святой» маме и любящей безупречной жене и невинным деткам

- какой пример показывает он

- он не своей порядочной семьи

- нет выхода

- выход есть – «нет человека – нет проблемы»

- легче умереть.

Поэтому, примерно так, вероятнее всего разворачивались описанные события.

Мама же, на самом деле «билась» не за сына, а за себя. За свои несбыточные планы и нарушенные идиллические ожидания. Ей на самом деле, было жутко обидно, что сын разбил ее мечты. Ее такой послушный ласковый сыночек, который всегда всем делился с ней (ее слова «мы, как подружки») – «на этот раз ничего не сказал, долго скрывал, врал! Это не возможно!». Тем более, один раз ее уже предал его отец, уйдя к другой женщине. Вот, что ее больше всего задело: «как он посмел обмануть мои ожидания! Ведь я так верила!»

 Так как папы в семье давно уже не было, мама, бессознательно поставила сына на место мужа Она считала, что лучше знает, что сыну хорошо, полезно, как надо и т.п. Она забыла, что он давно уже вырос, что это его жизнь, его чувства, и он имеет право ошибаться и набираться опыта. Мама не знала, что эта женшина с его ребенком не зря, видимо, вошла в их жизнь.

И если бы не вмешалась мама, возможно, все было бы хорошо. Все были бы живы, здоровы, счастливы. И был бы внук – копия ее сына. Но в лютой ненависти к любовнице, она забыла, что за месяц до гибели сына, та родила ребенка - который может быть

- либо немым укором

- либо светом в окошке

- который может заменить ей сына

- успокоить ее

- примерить со всеми.

Но она не может! Не хочет! Так велико ее чувство вины, что нет  сил  писать письмо, как живому. Для нее это значит – признать свою вину перед сыном. Потому что «как с живым» - значит, быть честной перед собой, значит, признать свои ошибки. А признать ошибки страшно! На этом этапе горевани, видимо, было легче «просто плакать», не давая «светлого места» в своей памяти. Когда говорят «светлая память» - это всегда примирение, без излишнего, изматывающего сверх меры себя и близких, горевания.

Обращаюсь к Вам, милые любящие мамы: наши дети уже выросли, все ошибаются иногда. Ошибки - это не смертельно. Возможно, не стоит вмешиваться, пытаясь прожить за них жизнь. Если Вы стремитесь помочь другому, пусть даже Вашему ребенку - когда тебя об этом не просят, или просят, но не очень осознают свою просьбу, то это может только навредить ему, и Вам.

Вдумайтесь в эту фразу - "благими намерениями выстлана дорога в ад".

  Автор статьи                       Медпсихолог Силаева Т.Н.