Всемогущий контроль

В жизни мы часто встречаемся с понятием «контроль», «контролировать». В детстве нас контролируют родители, контроль наших знаний осуществляют учителя в школе и потом в ВУЗЕ, контроль необходим на производстве и в других областях нашей «взрослой» жизни. Кроме того, осознанный контроль мы используем в общении с другими людьми, выдвигая требования, планируя отпуск, например, договариваясь о встречах и так далее...

Однако, иногда мы сталкиваемся с фактами другого контроля, когда чувствуем себя жертвами чьих-то неосознанных манипуляций, переживаем чувство вины, если что-то в жизни складывается не так, как нам бы хотелось, ощущаем облегчение, когда кто-то из наших близких делает или думает так, как нам кажется «правильным», почти «без подсказки», как будто без нашего участия.

Вы, наверняка, часто слышали жалобы знакомых на то, что они устали отвечать «за всех и вся», может быть, и сами чувствовали неловкость и желание исправить все или вмешаться, находясь в ситуации конфликта между вашими близкими или друзьями, несправедливости, нарушения «неписаных» законов и норм, и, возможно, вам знакомо даже чувство вины, которое возникает, когда Вам не удается «удержать руку на пульсе».

Откуда же берется эта неуемная ответственность, навязчивое желание «точно знать», часто выраженное в повышенном любопытстве, потребность «быть хозяином положения», уверенность, что все, что происходит, включая поведение других людей, зависит от Вас? И почему так трудно бывает отказаться от этих форм мировоззрения и поведения?

Дело в том, что такое восприятие мира характерно для совсем маленьких детей — младенцев: их способность позаботиться о себе, степень их реального контроля над миром равна нулю, но ребенок ощущает себя как нечто грандиозное и частью этого грандиозного является мать. Младенцу кажется, что он получает все, что ему необходимо от матери просто потому, что так и должно быть для него, просто потому, что он этого хочет. Такое состояние психики в психологии получило название «всемогущего контроля». Постепенно, взрослея, ребенок разочаровывается в этом своем представлении и, для начала, переносит представление о «всемогущем себе» на родителей, идеализируя их и их возможности (помните: «А я скажу тогда папе/маме и он/она....!!!!»), однако, затем разрушается и эта иллюзия, так как никакой человек не может быть идеальным - мама не может быть идеальной: способность мамы заботиться тоже ограничена Таким образом, при благоприятном развитии, когда мать наиболее мягким способом деидеализирует представления младенца, ребенок в состоянии преобразовать грандиозное представление о себе и грандиозный образ родителей в оптимальный здоровый идеал «Я», то есть ребенок начинает понимать и принимать реальные возможности людей, сохраняя при этом некоторую часть ощущения всемогущества, которая помогает ему принимать способность влиять на свою жизнь, быть за себя ответственным, заботиться о себе. Так выглядит «идеальное» или «нормальное» развитие.

В случае же, когда по каким-то объективным причинам (послеродовая депрессия матери, слишком холодный характер матери или неспособность её быть ответственной за себя, не то что за ребенка, особенности отношения в семье, жестокость или исчезновение вследствие развода или смерти одного из родителей, болезнь матери) эта фантазия о «всемогущем контроле» рушится слишком резко и несвоевременно, ребенок испытывает аффективные (зашкаливающие) чувства беспомощности, ужаса и ярости (ярость или злость — чувства возникающие на физиологическом уровне при неудовлетворении естественных (базовых) потребностей). Окунуться в эти чувства, позволить себе пережить их младенец не может, для него это равносильно смерти (согласию на смерть) — это неестественно, и тогда эти чувства «отвергаются», «подавляются» ребенком, психика начинает экстренную работу по созданию системы защит от «опасных разрушительных чувств». Результатом таких «противокризисных» мер становится особая форма поведения при которой ребенок бессознательно научается получать то, что ему необходимо — ощущение безопасности, любовь и заботу, чувство собственной значимости. Надо ли говорить о том, что в глубине души такие люди навсегда остаются маленькими, беззащитными и беспомощными

младенцами, стоящими на пороге ужаса разрушения, небытия, чувствующими собственную ненужность и никчемность, отчаянно нуждающимися в участии (но признать и принять это — слишком опасный шаг для них)

Естественно, на поддержание защит требуется много сил: необходимо неустанно следить за тем, чтобы ничто в жизни не могло привести к ситуации, в которой человек может почувствовать свою беспомощность, беззащитность, столкнуться со своей неконтролируемой яростью; следует постоянно создавать себе условия, в которых жизнь имела бы СМЫСЛ, в которых была бы возможность чувствовать себя нужным и важным. Развивается неосознанная фантазия о возможности полностью контролировать свою жизнь и все, что её касается. Механизм таких сверх защит проявляется часто в виде «всевозможных суеверий и ритуалов, создающих впечатление способности предсказать или изменить свое будущее там, где реального контроля нет», или в виде оказания давления на людей. Тем не менее, рано или поздно человек всё же сталкивается с тем, что что-то произошло не так, как планировалось, и возникает необоснованное чувство вины: «как маленький ребенок, злящийся на свою мать, может решить, что это из-за его злости упал показанный по телевизору самолет, так и взрослый человек может считать, что именно его неправильные действия или мысли оказались единственной и решающей причиной нежелательного результата».

Страх человека перед возможностью пережить чувство собственной беспомощности, страх утонуть в архаичной ярости, проявление которой только подтвердит эту беспомощность, страх, поселившийся в душе в младенчестве и вросший в «базальные» слои психики, заставляет человека снова и снова доказывать всем и, в первую очередь, себе свое МОГУщество

с помощью не осознаваемых манипуляций и неосознанного контролирования, находя для них впоследствии вполне рациональное объяснение типа «ну, кто же, если не я?»