Матрица в матрице

Вспоминаю, что когда я был маленьким и ходил в садик, нам постоянно почему-то попадалась везде звучащая песня: "Чтоб не пил, не курил, и цветы всегда дарил, с днём рожденья поздравлял, тёщу мамой называл, был к футболу равнодушным, а в компании не скучным... И, к тому же, чтобы он, и красив был, и у-у-умён!" :)

К удивлению своему сейчас замечаю, что вырос равнодушным к футболу, не употребляю алкоголь и на дух не переношу запах сигаретного дыма... Остальное - догадаетесь сами, прочитав отрывок из произведения Олдос Хаксли "О дивный новый мир" (1932 г.):

«..Директор медленно пошёл вдоль шеренги кроваток. Восемьдесят мальчиков и девочек тихо дышали, разрумянившись от сна. Из-под каждой подушки тёк шепот. Директор остановился и, нагнувшись над кроваткой, вслушался.

— Основы, говорите вы, кастового самосознания? Дадим-ка чуть погромче, через рупор.

В конце зала, на стене укреплён был громкоговоритель. Директор подошёл, включил его.

— …ходят в зелёном, — с полуфразы начал тихий, но очень отчётливый голос, — а дельты в хаки. Нет, нет, не хочу я играть с детьми-дельтами. А эпсилоны ещё хуже. Они вовсе глупые, ни читать, ни писать не умеют. Да ещё ходят в чёрном, а это такой гадкий цвет. Как хорошо, что я бета. Дети-альфы ходят в сером. У альф работа гораздо трудней, чем у нас, потому что альфы страшно умные. Прямо чудесно, что я бета, что у нас работа легче. И мы гораздо лучше гамм и дельт. Гаммы глупые. Они ходят в зелёном, а дельты в хаки. Нет, нет, не хочу я играть с детьми-дельтами. А эпсилоны ещё хуже. Они вовсе глупые, ни…

Директор нажал выключатель. Голос умолк. Остался только его призрак — слабый шёпот, по-прежнему идущий из-под восьмидесяти подушек.

— До подъёма им повторят это ещё разочков сорок или пятьдесят, затем снова в четверг и в субботу. Трижды в неделю по сто двадцать раз в продолжение тридцати месяцев. После чего они перейдут к другому, усложнённому уроку.

Розы и электрошок, дельты в хаки и струя чесночной вони — эта связь уже нерасторжимо закреплена, прежде чем ребёнок научился говорить. Но бессловесное внедрение рефлексов действует грубо, огульно; с помощью его нельзя сформировать более тонкие и сложные шаблоны поведения. Для этой цели требуются слова, но вдумывания не нужно. Короче, требуется гипнопедия, то есть обучение во сне.

— Величайшая нравоучительная сила всех времён, готовящая к жизни в обществе.

Директор опять включил рупор.

— …страшно умные, — работал тихий, задушевный, неутомимый голос. — Прямо чудесно, что я бета, что у нас…

Словно это падает вода, капля за каплей, а ведь вода способна проточить самый твёрдый гранит, или, вернее, словно капает жидкий сургуч, и капли налипают, обволакивают и пропитывают, покуда бывший камень весь не обратится в ало-восковой комок.

— Покуда, наконец, всё сознание ребёнка не заполнится тем, что внушил голос, и то, что внушено, не станет в сумме своей сознанием ребёнка. И не только ребёнка, а и взрослого — на всю жизнь. Мозг рассуждающий, желающий, решающий — весь насквозь будет состоять из того, что внушено. Внушено нами! — воскликнул Директор торжествуя. — Внушено Государством!..»