Еда не приходит одна
Еда обладает магическими свойствами. Неспроста «я ем» и «я есмь» звучат одинаково. «Живот» – та же «жизнь». Чревоугодие причислено к смертным грехам. Христианское причастие - это, по сути, вкушение. А Адама с Евой изгнали из рая за несанкционированный завтрак. Человек – то, что он ест. И как он ест – человек тоже.
О том, что с едой всё не просто, хорошо написала однажды эссеистка Катя Метелица. Как-то она ходила с маленьким сыном в цирк. Представление было что надо, масса впечатлений, казалось бы, но мальчика они не тронули. Еще бы, всё это, и не такое даже, он уже видел по телевизору, разве его теперь чем-нибудь удивишь. Но потом, в перерыв, они вышли в фойе. И глаза его загорелись. Мороженое! Он уплетал шарики и забыл про всё. Потому что сколько ни показывай мороженое по телевизору, толку мало. И лишь лизнув его вожделенно, лишь чувствуя, как оно тает во рту, открываясь палитрой вкусов, можно понять, что же это такое - мороженое. Есть - это жиь по-настоящему. Особенно, если есть, вкушая. Не слуяайно, пищевые зависимости сегодня так распространены.
Эта каша заваривается с первых наших дней, с первых часов даже. Еда становится нашим первым счастьем. Молоко, струящееся из маминой груди, пахнущее мамой, теплое, как она – это сама любовь...
И наоборот, та же грудь может оказаться агрессором, норовящим тебя задушить. Когда ты совсем даже не голоден, просто не доволен чем-то другим, например, тебе жарко или болит живот, но, стоит только выразить своё недовольство, как перед твоим носом появляется тот же сосок, только теперь раздраженный и чужой, поэтому и пахнущий уже по-другому. Он затыкает рот, захлебывает плач, мешает дышать. Так мир впервые не понимает тебя.
Слишком многое замешивается с первых дней на еде - любовь, ненависть, вожделение, страх. И мы несем в себе память об этом всю жизнь.
Манная каша как преступление (или кормление насильно)
Тем более, мы подрастаем, а еда часто так и остается заменителем родительской любви. Главное, чтобы ребенок был накормлен и хорошо укутан – распространенное мамино-бабушкино заблуждение, крепко закрепившееся в нашей культуре, видимо, еще в те недалекие времена, когда хорошо накормить и одеть своих детей, и правда, требовало немалых сил. Более того, во многих семьях съеденная дочиста тарелка становится символом хорошего воспитания. Вкушение пищи (почти божественное действие на самом-то деле!) превращается в этакую насильственную процедуру. «Ма-ама, я больше не хочу» - «Нет, ты должен, давай за папу, за маму, за бабу... Я тебе сказала - ешь!!!» Или просто, без пререканий: «Пока не съешь, из-за стола не выйдешь».
Помнится, в одном из «Денискины рассказов» Виктора Драгунского, с евангельским названием «Тайное становится явным», Дениска насильно завтракал. Сначала он съел яйцо. Это было еще терпимо, потому что он «выел один желток, а белок раскромсал со скорлупой так, чтобы его не было видно». Но потом мама принесла целую тарелку манной каши, и это было выше его сил. Дениска, как известно, пробовал добавить в этот продукт еще песку, кипятку, хрену, а потом выкинул кашу в форточку. А вслед за тем в их квартиру явился милиционер. И попытка избавиться от завтрака фактически приравнялась к преступлению.
В рассказе «Арбузный переулок» бедный Дениска уже поедает ужасную молочную лапшу с пенками. Он говорит тогда: «Лучше мне умереть». Это чувство умирания перед остывшим и отвратительно невкусным, наверное, знакомо каждому. Вряд ли кому в детстве ни разу не приходилось есть насильно.
Чтобы кусок не застревал в горле
Основатель гештальт-терапии Фредерик Пёрлз проводил аналогию между способом жить и способом есть. То, что мы в жизни осознаем, продумываем, прочувствуем, перерабатываем – мы фактически пробуем на зуб и на вкус, тщательно пережевываем, перемалываем, перевариваем. Поэтому всё это становится моим, органичным. Но что-то мы, наоборот, глотаем, не разжевав и не распознав вкуса. Это могут быть, например, нормы и принципы, которые нам чужды, но активно навязываются. Или обиды, оскорбления, который заглатываешь, как рыба крючок. Да мало ли что мы едим насильно.
Так что оно «комом застревает в горле» или «камнем ложится на желудок». Поэтому важно научиться различать то, что не является подлинно твоим. Перестать глотать чужие установки, не перерабатывая их. Научиться кусать и перемалывать во рту весь опыт. И начать Пёрлз советовал именно с настоящей пищи.
«Один раз в день принимайте пищу в одиночестве и учитесь есть, - говорил он. – Это может занять около двух месяцев, но в конце концов вы обретете новый вкус. Для этого нужно есть, сосредоточившись на вкушении пищи и не отвлекаясь на постороннее.
Чувствуете ли вы вкус только первых кусков, а потом впадаете в транс «думанья», грез, желания говорить, а при этом теряете ощущение вкуса? Откусываете ли вы кусок или только сжимаете челюсти, а потом движеньем руки отрываете кусок? Что вы ощущаете при этом? Жадность? Нетерпение? Отвращение? Избегаете ли вы пресную безвкусную пищу или проглатываете ее без возражений? Ощущаете ли вы симфонию запахов и фактуры пищи? »
В общем, просто наблюдайте, что вы делаете, не пытаясь изменить. «Многие изменения будут происходить сами собой, спонтанно, если вы будете поддерживать контакт с пищей», - говорит Пёрлз.
И приятного аппетита:)
Кстати, согласно недавним социологическим исследованиям, проведенным во Франции, 80 процентов мужчин с преждевременной эякуляцией склонны заглатывать пищу, практически не пережевывая, и предпочитают есть на ходу.
#пряностидуши www.fancypsy.ru