"Женщины на грани нервного срыва" - рассуждения о взрослении

Картину «Женщины на грани нервного срыва» я смотрела очень давно, с нее началось мое знакомство с Альмодоваром. Никаких тайных, да и, даже, явных смыслов я в фильме не искала. Для меня это был просто очень качественный маразм: доведение каждой повествовательной нитки до абсурда и сплетение их в единое сюрреалистическое полотно. А если это приправить иронией, то любые ужасы жизни оказываются вполне переживаемыми. Особенно, если не участвовать в них, а смотреть со стороны))

В общем ничего особенного я от обсуждения не ждала, тем более, что сюжет фильма целиком и полностью испарился из моей, как правило очень крепкой, памяти.

Но не тут то было! Глубина обсуждения меня поразила настолько, что чувства переполняют меня, и без выделения в виде текста никак не обойтись! Думаю, он окажется намного суше, тезиснее и проще, чем я его вижу внутри. Внутреннее, к сожалению, далеко не всегда можно во всей полноте сделать внешним.

Мысли, выраженные здесь, плод коллективного обсуждения. У меня было ощущение, что мы плели макраме из разноцветных нитей – каждый орудовал своей, но изделие красивое и неповторимое.

Фильм о взрослении главной героини. Взросление – акт, не сильно связанный с паспортным возрастом, а скорее – с опытом, ресурсами по его переработке в данный момент времени. Взросление – результат совершенных выборов, работы души.

Шаг к взрослости человек делает, откликаясь на потребности другого, на обнаружение Другого в своей жизни, переживания которого могут быть сходными внешне, но иметь совершенно иное внутреннее наполнение. Эгоцентризм – это затопленность собственными аффектами, сужение всего мира до себя самого. Я думаю, что спектр переживаний в эгоцентризме очень мал, так как недоступны переживания контакта, а доступны лишь аутичные переживания – хорошо (потребность удовлетворена) с удовольствием, плохо (возникло препятствие) с яростью или тревогой.

Мир с позиции эгоцентризма существует для меня, для того, чтобы делать мне хорошо. И когда он не соответствует моей картинке, я не способен испытать разочарование и подкорректировать ее, а переполняюсь яростью, вплоть до суицидального или агрессивного поведения.

Это точка зрения ребенка, в которой меньше увиденного, но больше фантазий, достраивания. Для отношений дети выбирают людей, которые похожи на белый экран. Точнее, они пытаются казаться такими, какими их хотят видеть. Это тоже дети, но более напуганные. Агрессия контакта и манит их и, одновременно пугает. Им важны отношения для того, чтобы не оставаться в одиночестве.

Что же происходит в контакте между двумя такими людьми? В фильме к первому типу относится женщина, а ко второму мужчина. Это более распространенный вариант, чем наоборот. Она фантазирует, что у него есть то, в чем она нуждается? А он усиленно делает вид, что это так. Она приближается, он боится разоблачения, и отдаляется. Она приближается еще интенсивнее, пытаясь обнаружить обещанное. Он прячется еще сильнее, часто за другую женщину. Она взрывается.

Этот взрыв может выглядеть очень безумно, но именно в этой точке появляется шанс разместить свою младенческую ярость и увидеть эту страшную картинку – мир не райские кущи, а он не добрый, специально приставленный к ней, волшебник. Шанс заметить – того, чего я жду столько лет, в получение чего вкладываю столько усилий, здесь не существует.

Ярость сменяется печалью. Начинается взрослая жизнь с прозрением.

Или же ярость стухает, оборачиваясь надеждой. И слепота возвращается.

Таких циклов может быть очень немало. В мире есть разное, но мы фиксируемся, замечаем именно то, что актуально для нас. Спрятанные люди перестают нас привлекать, когда мы решаемся увидеть то, что есть. В этот момент оказывается, что мир населен не только ими, а теми, кто хочет быть замеченными и замечать. Присутствовать, а не бежать. Быть, а не казаться.

И это совсем другая история. Новая жизнь.

Я смотрела фильм в прошлой жизни, с тех пор я повзрослела. Быть может, когда-нибудь я посмотрю его в третий раз)