Вначале был звук...

Вначале был звук...

Вчера я наблюдала Маму, которая эмоционально и включенно повторяла вслух звукословотворчество своего малыша, сидящего в прогулочной коляске. Рулил игрой сам ребенок. Мама не поправляла, не учила словам и названиям, а принимала абрукадабру как есть и задорно отражала детский творческий поток. И даже не столько отражала, сколько участвовала. Было похоже, что она таки была счастлива быть таким отражателем. Всё это происходило в магазине и было слышно и видно другим, но женщине не было вообще до этого никакого дела, потому что она была очень занята: радостно и увлечённо участвовала в вербальной игре, вдохновляла ребенка, эмоционально подпитывала, подтверждала его голос, его самого, значимость его вербального творчества и его законное звучание в мире.

Пока я наблюдала эту картину, то вспомнила, как будучи педагогом-психологом проводила занятие с детьми старшего дошкольного возраста на развитие чуткости слуха и тонкой моторики. Было много шума, смеха, слушание звуков сочетали со слушанием тишины, слушали и ушами и кончиками пальцев. В завершение дети поделились, что было весело, интересно и добавлю, весьма оживлённо) После моя коллега, преподаватель, которая присутствовала по долгу службы на занятии, сказала, что было слишком шумно, вот на предыдущем, где она была, все было тихо, комфортно...

А далее тут просится быть озвученной тема ответственности ребенка за усталость взрослого. С этой точки открывается вид на бескрайний простор проблем родительства. Суть дела хорошо передаёт стихотворение Елены Благининой:

Мама спит, она устала…
Ну и я играть не стала!
Я волчка не завожу,
А уселась и сижу.

Не шумят мои игрушки,
Тихо в комнате пустой.
А по маминой подушке
Луч крадется золотой.

И сказала я лучу:
– Я тоже двигаться хочу!
Я бы многого хотела:
Вслух читать и мяч катать,

Я бы песенку пропела,
Я б могла похохотать,
Да мало ль я чего хочу!
Но мама спит, и я молчу.

Луч метнулся по стене,
А потом скользнул ко мне.
– Ничего, – шепнул он будто,
– Посидим и в тишине!..

Да. Будто не о ребенке говорится, а о маленьком взрослом, берущем ответственность за маму. И это история не про развитие эмоционально-волевой регуляции, увы. Это про то, как не мешать, не двигаться, не шуметь, не играть и вообщем, как не быть ребенком и не быть живым, и судя по тексту, это даже вроде как поощряется. Про отсутствие и даже ненадобность альтернатив и у мамы, и у ребенка. Взглядом маленькой девочки описан пустой и тихий мир, в котором есть только уставшая спящая мама и она сама, берегущая мамин отдых ценой отказа от своего детского. Парадоксально, но стихотворение-то это детское, а вопросы навевает очень взрослые. Например, как это, быть мамой сегодня? А ребёнком? Созвучны ли современные матери своим детям? Слышат ли они друг друга, видят ли? Вопросы, ожидающие прямого взгляда и честных ответов.
Как же радостно было видеть, что есть оно, качественное материнство, такое, о котором говорилось вначале.