Психопатический комплекс власти

Человек человеку волк

Облик психопата для специалистов достаточно известен. Во всех деталях прописана психопатическая характерология и до сих пор обсуждается эффективность психотерапии с психопатическими личностями. Часть специалистов разрабатывает методы коррекции психопатического характера, часть считает, что тяжелая и длительная работа дает лишь минимальный коррекционный эффект. К счастью для специалистов психопаты редко образаются за помощью. Они обживают пространства на вершинах общественной иерархии, где другие мерки благополучия или пребывают на социальном дне, в изоляции психиатрических больниц и тюрем. В любом случае ощушение субъективного благополучия психопата измеряется не ценностью человеческих отношений, а количеством власти, сосредоточенной в его руках.

Главными особенностями психопатической характерологии является холодная жестокость, бессовестность, отсутствие стыда и вины за свои действия и каких-либо предпосылок для раскаяния. Психопат не признает ошибок и поражений, что свойственно людям с той или иной степенью рефлексии и ответственности за свои поступки. Если что-то идет не по его плану и он встречается с возражением, то это повод к отыгрыванию в виде атаки, мести и уничтожению противника. Причем эти меры меры могут быть отложены до подходящего момента.

«Месть — это блюдо, которое подают холодным»

как нельзя лучше характеризует данный аспект личности психопата.

Сильными и привлекательными для некоторых чертами этой характерологии являются высокая выживаемость, выносливость, отменная реакция, находчивость, расчетливость, умение вести тонкую игру, терпение, манипулятивность, способность подчинять своей воле и властвовать. Харизматичность психопата, лидерские качества, убедительность, бесстрашие, способность неожиданно и эффективно атаковать никогда не остаются незамеченными в его окружении, служат поводом для высоких оценок и открывают дорогу наверх.

Правда остается в том, что настоящий психопат это хищник в человеческом обличье, причем хищник хладнокровный из мира рептилий. В его душе полная дезорганизованность и хаос, от которых уже в самом раннем возрасте психопат спасается через идентифицию с агрессором. И сам становится хищником, выслеживающим и заманивающим жертву в ловушку. В личности психопата соединяется все то, что у обычных людей ассоциируется с опасностью и злыми намерениями. Психопаты же приучены жить в этом поскольку другое неизвестно и недоступно, это их внутренний мир, управляемый архаичными энергиями.

Их не пугает то, что страшно обычному человеку поскольку самое страшное и невыносимое это мертвящая ничем не заполняемая пустота и холод в душе. Им не подходят обычные признаки живого или мертвого, это вампиры, которые мучаются неутолимым голодом. И если не в своей персональной жизни, то как явление психопаты действительно бессмертны поскольку за всю историю цивилизации люди так и не смогли преодолевать склонность к насилию над себе подобными.

Не будучи психиатром или психологом любой человек может узнать психопата по тому как он выглядит - как он выглядывает из себя. Взгляд настоящего психопата до поры до времени может скрываться наработанными моделями поведения и постановкой, но не надолго и не для всех. Этот взгляд вызывает ощущение опасности, в нем сквозит сила, лишенная жизни и теплоты. Это холодный взгляд, изучающий, что ты из себя представляешь, кто ты для него, равный по силе хищник, источник угрозы или жертва, на которую надо напасть. Определив жертву психопат не смотрит а пялится, протыкая насквозь, действует гипнотически и парализующе. Обычно такой взгляд описывается как подозрительный, контролирующий, неотразимый, враждебный, атакующий, доминирующий. Но он может быть и пустым, отчужденным, безжизненным, угрюмым, обиженным, мученическим, так как психопат на своем собственном детском опыте знаком с отчуждением, унижением и насилием. Психопат проживают свою жизнь, будучи не способен узнать, что такое человеческое тепло, нежность, доверие и привязанность. В этом и его трагедия, и пугающая бесчеловечность.

Для обычного человека психопат это обычно страшный, но иногда и по-своему милый персонаж из кинематографа:

«Молчания ягнят» с продолжениями, «Семь», «Кто вы, мистер Брукс?», «Эвиленко» по мотивам преступлений Чикатило, «Парфюмер», «Мизери», «Прерванная жизнь», «Старикам тут не место», сериалы «Доктор Хаус», «Карточный домик», «Шерлок Холмс» и многие другие фильмы. Психопаты в силу своей энергетики вообще излюбленные герои сценаристов, режиссеров и зрителей.

Популярность таких фильмов вызвана прежде всего тем, что наблюдая за главными героями на безопасной дистанцией как за хищниками в клетке мы соприкасаться с тем, что так старательно стремимся преодолеть и сдерживать в собственной Тени. Психопатическое присутствует далеко не только в психике психопата, но нередко имеет место и у вполне т.н. нормальных людей. Более того, психопатическое измерение может скрываться за самой привлекательной и респектабельной маской. Психопаты нередко превозносятся в обществе, занимая высокую ступень в ранговой системе, становятся объектами поклонения и зависти.

Гениальность и злодейство, как известно, вполне совместимы, но гениальность вообще редкое явление, а гениальные злодеи опять же скорее литературные и кинематографические персонажи. Умственные способности реального психопата скорее описывает фраза «хитрость — животный ум», интеллект на уровне рептильного мозга, обслуживающий территориальные притязания, потребность в доминировании, способность к интуитивному предчувствию опасностей и возможностей. И здесь психопату нет равных. Понятно, что наибольшую социальную проблему представляют психопаты, наделенные властью и способные задействовать чужие энергии для воплощения своих замыслов - вооруженные силы, силовые ведомства, силу денег, энергию масс.

Чтобы понять степень собственной психопатичности достаточно прислушаться к отклику в своей душе на известных политиков, общественных деятелей, успешных бизнесменов и бизнеследи, авторитетов криминального мира, насильников и убийц. У кого-то они вызывают сильную зависть, у кого-то страх и опасливое почтение, у кого-то чувство брезгливости. Во всех этих случаях что-то свое собственное, с чем мы, возможно, не хотим иметь дело резонирует и вибрирует в бессознательном.

До того, как психопатическая характерология стала предметом профессионального изучения, она была детально описана в художественных произведения русской и зарубежной классики. Портреты современных психопатов представлены пока лишь в политической публицистике и криминалистике. Для создания же полновесных художественных образов требуется временная дистанция и, конечно, писатель, не опасающийся за свою жизнь.

Портрет психопата — император Николай I

Остановимся на историческом описании психологического портрета императора Николая I у Л.Н. Толстого в повести «ХАДЖИ-МУРАТ».

«Николай, в черном сюртуке без эполет, с полупогончиками, сидел у стола, откинув свой огромный, туго перетянутый по отросшему животу стан, и неподвижно своим безжизненным взглядом смотрел на входивших. Длинное белое лицо с огромным покатым лбом, выступавшим из-за приглаженных височков, искусно соединенных с париком, закрывавшим лысину, было сегодня особенно холодно и неподвижно. Глаза его, всегда -тусклые, смотрели тусклее обыкновенного, сжатые губы из-под загнутых кверху усов, и подпертые высоким воротником ожиревшие свежевыбритые щеки с оставленными правильными колбасиками бакенбард, и прижимаемый к воротнику подбородок придавали его лицу выражение недовольства и даже гнева. Причиной этого настроения была усталость. Причина же усталости было то, что накануне он был в маскараде и, как обыкновенно, прохаживаясь в своей кавалергардской каске с птицей на голове, между теснившейся к нему и робко сторонившейся от его огромной и самоуверенной фигуры публикой, встретил опять ту маску, которая в прошлый маскарад, возбудив в нем своей белизной, прекрасным сложением и нежным голосом старческую чувственность, скрылась от него, обещая встретить его в следующем маскараде...».

«Как ни привык Николай к возбуждаемому им в людях ужасу, этот ужас был ему всегда приятен, и он любил иногда поразить людей, повергнутых в ужас, контрастом обращенных к ним ласковых слов. Так поступил он и теперь.

- Ну, брат, ты помоложе меня, - сказал он окоченевшему от ужаса офицеру, -- можешь уступить мне место.

Офицер вскочил и, бледнея и краснея, согнувшись вышел молча за маской из ложи, и Николай остался один с своей дамой.

Маска оказалась хорошенькой двадцатилетней невинной девушкой, дочерью шведки-гувернантки. Девушка эта рассказала Николаю, как она с детства еще, по портретам, влюбилась в него, боготворила его и решила во что бы то ни стало добиться его внимания. И вот она добилась, и, как она говорила, ей ничего больше не нужно было. Девица эта была свезена в место обычных свиданий Николая с женщинами, и Николай провел с ней более часа.

Когда он в эту ночь вернулся в свою комнату и лег на узкую, жесткую постель, которой он гордился, и покрылся своим плащом, который он считал (и так и говорил) столь же знаменитым, как шляпа Наполеона, он долго не мог заснуть. Он то вспоминал испуганное и восторженное выражение белого лица этой девицы, то могучие, полные плечи своей всегдашней любовницы Нелидовой и делал сравнение между тою и другою. О том, что распутство женатого человека было не хорошо, ему и не приходило в голову, и он очень удивился бы, если бы кто-нибудь осудил его за это. Но, несмотря на то, что он был уверен, что поступал так, как должно, у него оставалась какая-то неприятная отрыжка, и, чтобы заглушить это чувство, он стал думать о том, что всегда успокаивало его: о том, какой он великий человек...».

«Николай был уверен, что воруют все... Свойство чиновников состояло в том, чтобы красть, его же обязанность состояла в том, чтобы наказывать их, и, как ни надоело это ему, он добросовестно исполнял эту обязанность.

- Видно, у нас в России один только честный человек, - сказал он.

Чернышев тотчас же понял, что этот единственный честный человек в России был сам Николай, и одобрительно улыбнулся.

- Должно быть, так, ваше величество, - сказал он.

- Оставь, я положу резолюцию, - сказал Николай, взяв бумагу и переложив ее на левую сторону стола.

После этого Чернышев стал докладывать о наградах и о перемещении войск. Николай просмотрел список, вычеркнул несколько имен и потом кратко и решительно распорядился о передвижении двух дивизий к прусской границе.

Николай никак не мог простить прусскому королю данную им после 48-го года конституцию, и потому, выражая шурину самые дружеские чувства в письмах и на словах, он считал нужным иметь на всякий случай войска на прусской границе. Войска эти могли понадобиться и на то, чтобы в случае возмущения народа в Пруссии (Николай везде видел готовность к возмущению) выдвинуть их в защиту престола шурина, как он выдвинул войско в защиту Австрии против венгров. Нужны были эти войска на границе и на то, чтобы придавать больше весу и значения своим советам прусскому королю.

«Да, что было бы теперь с Россией, если бы не я», - опять подумал он...».

«Несмотря на то, что план медленного движения в область неприятеля посредством вырубки лесов и истребления продовольствия был план Ермолова и Вельяминова, совершенно противоположный плану Николая, по которому нужно было разом завладеть резиденцией Шамиля и разорить это гнездо разбойников и по которому была предпринята в 1845 году Даргинская экспедиция, стоившая стольких людских жизней, -- несмотря на это, Николай приписывал план медленного движения, последовательной вырубки лесов и истребления продовольствия тоже себе. Казалось, что, для того чтобы верить в то, что план медленного движения, вырубки лесов и истребления продовольствия был его план, надо было скрывать то, что он именно настаивал на совершенно противоположном военном предприятии 45-го года. Но он не скрывал этого и гордился и тем планом своей экспедиции 45-го года и планом медленного движения вперед, несмотря на то, что эти два плана явно противоречили один другому. Постоянная, явная, противная очевидности лесть окружающих его людей довела его до того, что он не видел уже своих противоречий, не сообразовал уже свои поступки и слова с действительностью, с логикой или даже с простым здравым смыслом, а вполне был уверен, что все его распоряжения, как бы они ни были бессмысленны, несправедливы и несогласны между собою, становились и осмысленны, -и справедливы, и согласны между собой только потому, что он их делал.

Таково было и его решение о студенте медико-хирургической академии, о котором после кавказского доклада стал докладывать Чернышев.

Дело состояло в том, что молодой человек, два раза не выдержавший экзамен, держал третий раз, и когда экзаменатор опять не пропустил его, болезненно-нервный студент, видя в этом несправедливость, схватил со стола перочинный ножик и в каком-то припадке исступления бросился на профессора и нанес ему несколько ничтожных ран.

- Как фамилия? -- спросил Николай.

- Бжезовский.

- Поляк?

- Польского происхождения и католик, -- отвечал Чернышев.

Николай нахмурился.

Он сделал много зла полякам. Для объяснения этого зла ему надо было быть уверенным, что все поляки негодяи. И Николай считал их таковыми и ненавидел их в мере того зла, которое он сделал им.

- Подожди немного, - сказал он и, закрыв глаза, опустил голову.

Чернышев знал, слышав это не раз от Николая, что, когда ему нужно решить какой-либо важный вопрос, ему нужно было только сосредоточиться на несколько мгновений, и что тогда на него находило наитие, и решение составлялось само собою самое верное, как бы какой-то внутренний голос говорил ему, что нужно сделать. Он думал теперь о том, как бы полнее удовлетворить тому чувству злобы к полякам, которое в нем расшевелилось историей этого студента, и внутренний голос подсказал ему следующее решение. Он взял доклад и на поле его написал своим крупным почерком: {"Заслуживает смертной казни. Но, слава богу, смертной казни у нас нет. И не мне вводить ее. Провести 12 раз скрозь тысячу человек. Николай", }- подписал он с своим неестественным, огромным росчерком.

Николай знал, что двенадцать тысяч шпицрутенов была не только верная, мучительная смерть, но излишняя жестокость, так как достаточно было пяти тысяч ударов, чтобы убить самого сильного человека. Но ему приятно было быть неумолимо жестоким и приятно было думать, что у нас нет смертной казни...».

«Николай с сознанием хорошо исполненного долга потянулся, взглянул на часы и пошел одеваться для выхода. Надев на себя мундир с эполетами, орденами и лентой, он вышел в приемные залы, где более ста человек мужчин в мундирах и женщин в вырезных нарядных платьях, расставленные все по определенным местам, с трепетом ожидали его выхода.

С безжизненным взглядом, с выпяченною грудью и перетянутым и выступающим из-за перетяжки и сверху и снизу животом, он вышел к ожидавшим, и, чувствуя, что все взгляды с трепетным подобострастием обращены на него, он принял еще более торжественный вид. Встречаясь глазами с знакомыми лицами, он, вспоминая кто — кто, останавливался и говорил иногда по-русски, иногда по-французски несколько слов и, пронизывая их холодным, безжизненным взглядом, слушал, что ему говорили.

Приняв поздравления, Николай прошел в церковь.

Бог через своих слуг, так же как и мирские люди, приветствовал и восхвалял Николая, и он как должное, хотя и наскучившее ему, принимал эти приветствия, восхваления. Все это должно было так быть, потому что от него зависело благоденствие и счастье всего мира, и хотя он уставал от этого, он все-таки не отказывал миру в своем содействии. Когда в конце обедни великолепный расчесанный дьякон провозгласил "многая лета" и певчие прекрасными голосами дружно подхватили эти слова, Николай, оглянувшись, заметил стоявшую у окна Нелидову с ее пышными плечами и в ее пользу решил сравнение с вчерашней девицей.

После обедни он пошел к императрице и в семейном кругу провел несколько минут, шутя с детьми и женой. Потом он через Эрмитаж зашел к министру двора Волконскому и, между прочим, поручил ему выдавать из своих особенных сумм ежегодную пенсию матери вчерашней девицы. И от него поехал на свою обычную прогулку».

Государство, управляемое психопатом

Николай I, будучи третьим сыном в семье не готовился в престолонаследники и оказался императором всеяруси неожиданно для самого себя.

Из школьного курса император Николай Павлович запоминается как самодержец, пристрастный к военным смотрам и парадам.

Чуть подробнее его 30-летнее правление характеризуется следующими моментами:

В отечественную историю Николай Павлович вошел главным образом тем, что начал свое царствование повешением пяти декабристов и закончил его поражением в Крымской войне, развязанной вследствие непомерных имперских амбиций. Между этими событиями 30 лет правления, в течение которых постоянная борьба с революционными настроениями любыми средствами и предотвращение противогосударственных выступлений. Создание Его Императорского Величества Собственной канцелярии — главного органа госуправления страной. Учреждение обслуживалось множеством чиновников, что способствовало сильному росту бюрократизма в государстве. III Отделение канцелярии ведало политическим сыском и слежкой за всеми сферами жизни общества, в том числе и религиозным инакомыслием. Ужесточение цензуры, новый «чугунный» устав запрещал любые проявления инакомыслия и запрещал печать все, что имело какую-то политическую подоплеку. Высылка всех неблагонадежных и подозрительных за пределы страны. Ликвидация автономии университетов и строгий надзор за студентами. 192 массовых крестьянских выступления, холерный, картофельный бунты, подавленные правительственными войсками.

Меры по формированию национального духа народа, разработан новый герб Российской империи и создана мелодия для гимна. «Доктрина официальной народности», суть которой сводилась к самодержавию, православию и народности - Россия имеет свой путь развития, не нуждается во влиянии Запада и должна быть изолирована от мирового сообщества.

Подавление освободительных движений в Польше, Венгрии, Молдавии. Россия получает нелестное прозвище «Жандарма Европы».

Кавказская война (1817-1864), Русско-Иранская война (1826-1828), Русско-Турецкая война (1828-1829), Крымская война с Турцией, Великобританией и Францией (1853-1856). Поражение в Крымской войне показало отсталость России от передовых европейских стран и нежизнеспособность консервативной модернизация империи. Подводя итоги правления Николая I, историки называют его эпоху самой неблагополучной в истории России, начиная со Смутного времени.

При всем при том император безусловно желал стране лучшего и надеялся на возрождение величия России. Но у правителя имелось свое представление о том, что будет для России на данный момент благом и какими способами вести политические преобразования. Личные мотивы, пристрастия и стиль управления были продиктованы во многом, если не во всем, соображениями, вытекающими из особенностей психической организации императора. При абсолютной власти его психические проблемы с неизбежностью приобрели масштабы государственных процессов, оказали влияние на психологический климат всей страны и на судьбы миллионов российских подданых.

Если у правителя с абсолютной властью насморк, то это плохо для всей страны. Если правитель психопат, то особенности его психической организации распространяются на подданных от министра до крепостного, от столицы, до самого дальнего уезда. Психопатический характер становится нормой, государственная система выстраивается по специфическому лекалу и спасает лишь то, что влияние личности правителя несмотря на масштабность, все же не абсолютно. Во времена правления Николая I наряду с психопатизацией миллионов и непрекращающимися войнами как проявлением коллективного психоза жили и писали свои произведения П.Я. Чаадаев, А.И. Герцен, В.Г. Белинский.

А.И. Герцен, не простивший Николаю расправу над декабрастами, по своему предвзято, но вместе с тем с акцентом именно на психопатичность писал про императора следующее:

"Он был красив, но красота его обдавала холодом; нет лица, которое бы так беспощадно обличало характер человека, как его лицо. Лоб, быстро бегущий назад, нижняя челюсть, развитая за счет черепа, выражали непреклонную волю и слабую мысль, больше жестокости, нежели чувственности. Но главное - глаза, без всякой теплоты, без всякого милосердия, зимние глаза".

Впрочем были и другие отзывы. Одна из знатных придворных дам, миссис Кембль, отличавшаяся особой строгостью суждений о мужчинах, была в восторге от внешности императора:

"Что за прелесть! Что за красота! Это будет первый красавец в Европе!".

Столь же лестно отзывались о внешности Николая английская королева Виктория, хотя и отмечала, что он плохо воспитан. Эта противоречивость в оценках Николая I лишь добавляет дополнительные штрихи к портрету его психопатической организации. Опасное обаяние и привлекательность психопатов, особенно для противоположенного пола явление хорошо известное.
В советский период А.И. Герцена с сотоварищами внесли в список мыслителей, подготовивших революцию, но справедливости ради надо сказать, что влияние западников на события последующих десятилетий в России было не более значимо, чем вклад самого императора Николая Павловича, подавлявшего всяческие либеральные и западнические настроения. Так работает диалектический принцип энантиодромии психических процессов: «бег навстречу», вытесненное и подавляемое всегда выходит наружу и высвобождаясь становится судьбоносной силой. Говорим ли мы об индивидуальной, либо о коллективной психике этот закон работает неумолимо, независимо от сознательных намерений и действий конкретной личности.