|
|
Ю. К. Щуцкий. КИТАЙСКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ "КНИГА ПЕРЕМЕН"ИНТЕРПРЕТАЦИЯ "ЧЖОУСКОЙ [КНИГИ] ПЕРЕМЕН" Интерпретация построена на основании критической школы комментаторов: Ван Би, Оу-и, Итó Тóгай Название данной классической книги Китая объясняется тем, что главная идея, лежащая в ее основе, – идея изменчивости. В незапамятные времена, еще до возникновения письменности, эта идея была почерпнута людьми из наблюдения над сменой света и тьмы в мире, окружающем человека. На основе этой идеи была построена теория гадания о деятельности человека: идет ли эта деятельность вразрез с ходом мирового свершения или она гармонически включается в мир, т.е. несет ли она несчастие или счастие, как это называется на языке технических терминов "Книги перемен". Существующая система "Книги" сложилась в основном при Чжоуской династии и, в отличие от мантических систем более ранних времен, она называется "Чжоуской [книгой] перемен". Она состоит из 64 символов, каждый из которых выражает ту или иную жизненную ситуацию во времени с точки зрения ее постепенного развития. Символы состоят из шести черт каждый; и эти черты обозначают последовательные ступени развития данной ситуации. Черты бывают двух родов: или цельные, или прерванные посредине; первые символизируют активное состояние, свет, напряжение, а вторые – пассивное состояние, тьму, податливость. Эта система – плод многовекового накопленного опыта
наблюдения мира, мира реального, красочного. Здесь вполне
уместно вспомнить то, что Гете говорит о мире красок:
краски – это действия и страдания света. Можно ощутить
"Книгу перемен" как эпопею взаимодействия света и тьмы.
Тогда она приобретает и красочность, и выразительность.
Здесь творчество рассматривается в его самом чистом виде. Это прежде всего – акциденция неба как олицетворения творческой силы, которая лежит в начале всего существующего. Она как универсальная сила принципиально не может иметь никаких препятствий в своем развитии, которому благоприятствует то, что эта сила является совершенно стойкой. Совершенный человек может в своей деятельности полностью проявить такое творчество, которое благотворно отражается на всем его окружении. Вот почему в тексте сказано: Творчество.
Вообще активной деятельности отдается предпочтение перед простым, пассивным бытием. Поэтому нужна особая бдительность для того, чтобы эта деятельность привела к положительному результату. Момент ее начала является одним из самых ответственных моментов. В нем еще не уместна деятельность, а нужна лишь замкнутая и сосредоточенная подготовка. Человек может быть полон сил, но время еще не благоприятно для его деятельности. В образе нырнувшего дракона, т.е. мощного существа, которое скрылось и еще не действует, изображается такой человек. Не следует думать, что это может относиться лишь к каким-нибудь особенным людям, ибо совершенно не в духе "Книги" ограничивать предостережения, даваемые в ней, их пригодностью лишь для некоторых людей. Поэтому о первом моменте всякого творчества сказано: В начале сильная черта.
Следующий момент, выраженный второй чертой, которая в символике называется полем, т.е. поверхностью земли, характеризуется тем, что человек, полный творческой силы, зашифрованный в образе дракона, может уже выйти из своего уединения: он, появившийся, уже находится в поле. Его творчество уже может проявиться, он видим всеми, и это положение для всех благоприятствует встрече с таким великим человеком. Кроме того, в системе графических соотношений символов "Книги" принято считать, что между чертами символов существует некий резонанс, "соответствие", а именно: первая черта соответствует четвертой, вторая – пятой, третья – шестой. Но в символике социальной иерархии пятая черта обозначает государя. Поэтому на второй позиции, стоящей в соответствии с пятой, благоприятна встреча с великим человеком. Вот почему текст этой черты гласит: Сильная черта на втором [месте].
Первая волна творческого акта на второй позиции уже достигла высшей точки. Но все это существует пока лишь внутренне, ибо первые три черты обозначают внутренний мир, а вторые три – внешний. Все это еще не реализовано вовне. Необходим выход из себя для этой реализации. Он символизирован третьей чертой. При таком переходе естественно возникает некий кризис, делающий это положение опасным даже для благородного человека, который на протяжении всего первого периода творчества – "весь день" – отдавался непрерывному созиданию. Только полная сил бдительность в конце этого периода – "вечером" – может привести к тому, что хулы не будет. Так об этом сказано и в тексте: Сильная черта на третьем [месте].
При выходе к активной деятельности вовне у человека, подготовившего ее внутренне, точно вырывается почва из-под ног, но именно эта предварительная подготовленность делает возможным благоприятный исход. Это с достаточной ясностью выражено в образе текста: Сильная черта на четвертом [месте].
Только на пятой позиции творческий процесс выступает в своей полной силе. Он до конца проявился вовне, и, имея в себе достаточную мощь, не нуждается ни в какой поддержке. Он, как полный сил дракон, летит в небе. С такой высоты творящий легко может заметить великого человека, где бы тот ни находился. Но и сам он является великим человеком, настолько развернувшим свою деятельность, что его не трудно увидеть кому угодно. Вот как это выражено в тексте: Сильная черта на пятом [месте].
На этом, собственно, заканчивается творческий процесс. Все дальнейшее является лишь ненужным переразвитием. Раз творчество уже достигло своего полнейшего проявления и больше уже ничего создать нельзя, то тот, кто в этом положении все же захотел бы "творить" еще дальше, проявил бы лишь свою излишнюю гордость, в результате которой ему пришлось бы раскаяться. Так об этом говорит и данный текст: Наверху сильная черта.
Р е з ю м е Весь процесс творчества выражен сильными световыми чертами. Это, конечно, благотворные силы, но для подлинно благого результата необходимо вполне управлять ими и не допускать того, чтобы они главенствовали. Только тогда деятельность может идти в гармоническом отношении ко всему мировому свершению и быть счастливой. Поэтому в тексте, где силы света выражены в образе драконов, сказано: При действии сильных черт смотри, чтобы все драконы не
главенствовали.
Даже самое напряженное творчество не может реализоваться, если нет той среды, в которой оно будет осуществляться. Но и эта среда, для того чтобы осуществить абсолютное творчество, должна быть тоже абсолютно податливой и пластичной. Кроме того, она должна быть лишена какой бы то ни было собственной инициативы, должна в полной самоотрешенности лишь вторить и следовать за импульсами творчества. Но вместе с тем она не должна быть бессильной, иначе она не была бы в состоянии исполнять то, что является творческим замыслом. Поэтому она – вполне самоотрешенная сила – выражается метафорически в образе кобылицы, которая, хотя и лишена норова коня, но не уступает ему в способности к действию. Если Творчество это Небо, Свет, Совершенный человек, то Исполнение это Земля, Тьма, Благородный человек, слушающий и исполняющий указания Совершенного человека. Именно ему здесь предстоит действовать во исполнение указаний Совершенного человека. Поэтому, если бы он стал действовать не по этим указаниям, а по собственному почину, то мог бы лишь заблуждаться. И только следуя за своим повелителем, он может найти его. Так, для благородного человека здесь лучше всего, утратив подобных ему самому друзей, обрести выше его стоящего друга, который своими качествами восполняет его недостатки. В пространственной символике "Книги" юго-запад считается областью тьмы, так как там начинается угасание света. И, по противоположности, северо-восток – область, где зарождается свет, – считается областью света. Исполнение же выражено в чертах тьмы, поэтому ему надо потерять подобные ему силы на юго-западе и найти восполняющие силы – "друга" – на северо-востоке, чтобы подчиниться им. При этом важно, чтобы деятельность Исполнения протекала в полном спокойствии, в покорном принятии своей судьбы, без переразвития, иначе его деятельность будет не исполнять замыслы Творчества, а конкурировать с ними. Тьма вступит в незакономерный бой со светом, что не может привести к благому результату, ибо сила тьмы слепая необходимость, а не ясная сознательность. Если первый символ относится по преимуществу к государю, мужу и т.д., то символ Исполнение повествует о деятельности подданного, жены и т.п. В нем показана развивающаяся необходимость в Исполнении. В тексте это выражено так: Исполнение.
Первый момент Исполнения таков, что в нем еще незаметно оно само. И тем не менее оно будет осуществляться с полной необходимостью. Пусть даже сила тьмы и холода здесь еще не выявлена. Но она уже начала действовать. Пусть в том, что уже выпал иней, еще не заметен будущий мороз, но если иней выпал, значит, недалеко то время, когда будет крепкий лед, в котором холод и тьма проявятся в полной мере. Рост силы тьмы может быть понят и в переносном смысле: это – время, когда все больше могут начать действовать "ничтожества" – аморальные люди. Надо предвидеть события и быть готовым к встрече с ними. Поэтому как предупреждение звучат слова текста: В начале слабая черта.
В символике геометрических форм "Книги" небу присвоена форма круга, а земле – квадрата. Пространственно небо мыслится куполообразным, а земля – "прямой", плоской. Но, вступая во взаимодействие с небом, земля должна полностью приноровиться к нему, чтобы осуществить его импульсы. Несмотря на различие их форм, это возможно в силу громадности земли. (Древнекитайское представление, что бесконечно большой квадрат стремится превратиться в круг, засвидетельствовано в гл. 41 "Дао дэ цзина": "У великого квадрата нет углов".)857 В каждом символе "Книги" одна из черт считается главной. В данном случае это – именно вторая черта. Поэтому в ней по преимуществу выражено качество данного символа. И раз в данном случае это качество налично в самой полной мере, то здесь не требуются никакие предварительные упражнения; не нужна никакая предварительная подготовка, а все складывается благоприятно само собой. Только в свете этих мыслей становится понятным текст: Слабая черта на втором [месте].
После первого, внутреннего выявления данной ситуации, опять наступает некий кризис. Во время него невозможна свободная деятельность. Человек может обладать самыми прекрасными качествами, но время не благоприятствует ему. Поэтому он должен затаить свой блеск. Он может быть стойким и даже может действовать, однако лишь при условии, что его деятельность не будет происходить по его собственному почину, а лишь по указаниям выше него стоящего вождя, тогда лишь его дело может быть доведено до нужного конца. Вот почему и в тексте сказано: Слабая черта на третьем [месте].
При пассивности силы Тьмы, характерной для Исполнения, состояние кризиса несколько затягивается. Поэтому, хотя на четвертой позиции он уже минует, его воздействие все же остается. Человек может обладать многим, но здесь лучше ему спрятать то, что у него есть: завязать мешок. Эта позиция символизирует положение приближенного к государю человека. Положение его неустойчиво и полно тревог. Конечно, если человек в таком положении будет держаться в тени, то опасность не будет ему угрожать, однако, оставаясь незаметным, он не может рассчитывать и на какие бы то ни было похвалы. Так, в тексте мы читаем: Слабая черта на четвертом [месте].
И вторая, и пятая черты как средние черты в нижней и в верхней триграммах выражают одно из самых важных качеств: уравновешенность, понимаемую как умение без крайностей всегда быть на должном месте. [Это центральное положение выражено в образе, требующем некоторой расшифровки. Дело в том, что гамма красок по древнекитайским воззрениям состоит не из семи (как у нас), а из пяти цветов, и в ней желтый цвет занимает центральное положение. Поэтому в афоризмах, относящихся ко вторым и к пятым чертам, часто встречаются образы, имеющие эпитет "желтый".] Кроме того, желтый цвет – это цвет Земли. Пятая черта в данном символе, хотя и не является главной, но, занимая самое выгодное положение в верхней триграмме, обозначающей внешнее, она символизирует все же возможность проявления вовне. Внешнее проявление – это своего рода одежда. Но так как здесь речь идет о Земле, то и ее положение, низшее по отношению к Небу, находит свое отражение в том, что в образе указана нижняя часть китайской одежды: юбка. Благоприятность этой позиции дает возможность говорить здесь не только о счастии, но даже об "изначальном счастии". После этих разъяснений, вероятно, не покажется непонятным текст: Слабая черта на пятом [месте].
Шестая позиция выражает переразвитие данной ситуации. Сила Тьмы, будучи переразвита, вступает в борьбу с силой Света. Здесь, на крайней позиции, на окраине, борются Свет и Тьма, Небо и Земля, которым присущи соответственно синий и желтый цвета. Благою эта битва не может быть, так как она – нарушение мировой закономерности, и вот льется "кровь драконов": Наверху слабая черта.
Чтобы избежать такой битвы при действии сил тьмы – слабых черт, – надо всегда иметь в виду, что здесь благоприятной может быть лишь вечная стойкость. Об этом говорит и общее предостережение к данному символу: При действии слабых черт благоприятна вечная стойкость.
Собственно, именно с этой гексаграммы начинается повествование о взаимодействии света и тьмы, ибо первые две гексаграммы показывают внутреннее развитие света и тьмы вне их взаимодействия. Поэтому основная мысль данной гексаграммы – это взаимодействие в первый момент его возникновения. Но начало всякого действия состоит в преодолении предшествующего состояния. Отсюда – трудность данного положения, выраженная в самом названии гексаграммы. Она состоит из триграмм: Воды (Облака) наверху, или вовне, и Молнии (Грома) – внизу, или внутри. Верхний символ обозначает также погружение в опасность, ибо в нем черта света погружена в среду черт тьмы. Нижний символ обозначает пробивающееся изнутри движение, возбуждение. Такое возбуждение, которое, например, весной стимулирует растения к росту. Но оно протекает внутри опасностей, в условиях начальной трудности. Поэтому в таком движении чрезмерная поспешность может лишь вредить делу, и обратно, выдержка и стойкость могут способствовать изначальному развитию. Важно не только указать положительно правильный путь к преодолению этой трудности. На нем нужна прежде всего поддержка и помощь окружающих. Их надо склонить на свою сторону, чтобы они помогали своим действием, и тогда самому можно не предпринимать никаких выступлений, ибо они еще слишком опасны. Именно в силу опасности необходимо объединение сил. Оно необходимо было и сюзерену, впервые устраивавшему свои владения при содействии феодалов, возводимых им на престол; оно необходимо и отдельному человеку, начинающему свое дело. Даже и в самой познавательной жизни отдельного человека дело обстоит так же: в самый первый момент своего появления познавательная мысль движется под покровом непознанности и извне облекается в образы представлений. Это выражено в символах данной гексаграммы: внутри – молния, гром, вовне – облака. Молния познающей мысли облекается облаками представлений, и эти представления играют роль помощников мышления. В тексте здесь мы читаем. Начальная трудность.
Первая, начальная черта играет главную роль в этой гексаграмме, ибо она и обозначает начальную трудность. Это, правда, активность, движение, но она лежит под плотным слоем еще не преодоленной пассивности. Поэтому такое движение еще не может быть поступательным. Это лишь кружение на месте, лишь подготовка к подлинному движению. Вот почему поспешные действия здесь могут быть лишь во вред. Наоборот, стойкость – умение с полной выдержкой соблюдать правоту – вот то, что может здесь быть благоприятным. Трудность этого положения, естественно, требует помощи со стороны подчиненных. Поэтому само это положение способствует вербовке помощников. Так и в познании: это лишь первый момент осознания движения мысли. Она тоже должна здесь найти поддержку в свидетельстве опыта и в проверенной правоте разума. Об этом говорят и образы текста: В начале сильная черта.
На данной позиции внешне все складывается благополучно: и сама позиция как центральная в нижней триграмме выражает благоприятную уравновешенность, и занята она одной из слабых черт, которым предназначены четные позиции, и ее соответствие с пятой, сильной чертой – правильно. Но тем не менее здесь столь ощутимо непосредственное соседство с первой чертой, которая к тому же является главной чертой для данной гексаграммы, что движение этой черты к ее правильной цели, к "браку" к единению с пятой чертой – задержано. При этом, хотя в первой черте самой по себе нет ничего дурного, однако для второй черты она выступает в роли грабителя, захвату которого вторая все же не поддается лишь в силу своей правоты, выраженной в центральном ее положении. Здесь она – "девушка" – не дает обещания на брак "разбойнику". Она выжидает наибольший срок, лишь бы дождаться того, с которым она стоит в правильном соответствии. Так и мышление: в данный момент оно еще не в состоянии отвлечься от первого мгновения самосознания, и ему необходим известный срок, чтобы перейти к непосредственному объекту познания в его полной глубине. Это выражено в следующих образах: Слабая черта на втором [месте].
Данная позиция – это позиция некоего кризиса. Здесь силы, действующие внутри, уже иссякают, а сил, действующих вовне, еще нет. Нет проводника в дебрях непознанного мира. Но только с его помощью было бы возможно продвижение вперед. Говоря образно, нужен лесник, знающий лес, когда гонятся за дичью. Без него ждет неудача, о которой придется пожалеть. Но все это еще только будет. Однако всякое событие не свершается внезапно, а наоборот, оно бывает подготовлено всей системой причин. Поэтому весьма важно уметь замечать зачатки будущих событий, чтобы не быть ими застигнутым врасплох. Эта способность видеть зачатки будущего и руководствоваться ими – качество, обязательное для благородного человека. Поэтому и здесь, предвидя надвигающуюся неудачу, он предпочитает не выходить из своего жилья, чем предпринять что-либо, о чем все равно придется лишь пожалеть. Так и в процессе познания, если человек остается без помощи уже выработанного разума и стремится постигнуть нечто ему еще неизвестное, – его здесь ждет такая же неудача. Слабая черта на третьем [месте].
При выходе вовне получается возможность снова оглянуться внутрь и извне, совершенно объективно осознавать внутреннее содержание импульса мышления. Возможно, здесь полное единение с ним, и настолько полное, что все дальнейшее уже будет менее благоприятным, ибо в дальнейшем возможно лишь переразвитие. Конечно, так наступает лишь самый первый толчок мышления, но ведь это происходит во время "начальной трудности", поэтому здесь совершенно бесполезно гнаться за чем-нибудь большим, а надо достигнуть полной ясности в отношении первого момента. Поэтому и в тексте здесь сказано: Слабая черта на четвертом [месте].
Вообще данная позиция имеет смысл самой благой и широкой экспансии, но в данной гексаграмме, где главной чертой является первая, экспансия невозможна. Возникает противоречие между требованиями данного положения и реальными возможностями. Благие силы здесь не имеют доступа к тем, кого они должны были бы облагодетельствовать. Они замкнуты в себе. Поэтому если для самого носителя этих сил и есть благоприятный исход, то для его широкого воздействия – нет. Так и в познании – в момент начальных трудностей – на данном этапе невозможно ни дальнейшее постижение, ни сообщение постигнутого другим, ниже стоящим, а возможно только поддерживать общение с наставником и друзьями, которые уже прежде способствовали познанию. Сильная черта на пятом [месте].
Эта черта – слабая. Она выражает положение, в котором нет возможности рассчитывать на собственные силы. Но здесь нет и поддержки вовне, ибо с третьей чертой (тоже слабой) нет правильного (т.е. по антитезе) соответствия, пятая черта как неглавная не может поддержать, а первая – главная – максимально удалена. Кроме того, данная черта – верхняя в верхней триграмме "Опасность" – выражает высшую опасность, и как верхняя во всей гексаграмме она выражает высшую точку в начальной трудности. Поэтому ни о каком движении вперед здесь не может быть и речи. Здесь удел – полное отчаяние. Такое положение в познании – это тот момент, когда нет возможности найти поддержку в опыте руководящего разума. При этом, если даже познание направлено на самые высокие объекты, все равно оно остается тщетным, и познающему лишь остается горечь разочарования. В образах текста это выражено так: Наверху слабая черта.
Прежде всего несколько слов об устройств данной гексаграммы. Здесь внизу триграмма "Вода" = "Опасность", а вверху – "Гора" = "Остановка". Это опасность, которая приостановлена, это ручей, который вытекает у подножия горы или который, встречая на своем пути гору, не может двигаться прямо дальше. По названию гексаграммы – это недоразвитость, непросвещенность. Однако вместе с тем и преодоление этой недоразвитости – просвещение непросвещенных. Поэтому здесь развертывается процесс, происходящий между учителем и учеником, между знанием, уже собранным прежде, и новым познавательным актом. Если в предыдущей гексаграмме фигура руководящей стороны лишь намечалась, а все внимание было направлено на изображение трудностей начала, то здесь эта фигура выступает с полной отчетливостью. Графически она выражена во второй и в шестой сильных чертах, которые, однако, не являются здесь главными, а лишь способствуют действию главной пятой черты. Последняя, как и остальные три слабые черты всей гексаграммы, символизирует непросвещенных, которых просвещает учитель. Но каждая из них обладает своими специфическими чертами, поэтому на разных ступенях процесс этот охарактеризован различно. Но общим в нем остается то, что это двухсторонний процесс, в котором инициатива просвещения может исходить лишь от непросвещенного, так как этот процесс не приводит к желательному результату, если он построен на насилии. Поэтому здесь благоприятна стойкость как развивающемуся, так и развивающему. И первому – в том, чтобы руководствоваться первым же указанием просвещающего, а не искать дальнейших указаний, не выполнив первые, и второму – эта стойкость нужна в том, чтобы помнить, что инициатива процесса должна быть сосредоточена у просвещаемого. В технике познания – это момент, когда познаваемое, но еще не познанное получает в развитии процесса познания ту ясность, которая дается ему из разума, сложившегося в прежде накопленном опыте. Но это не значит, что акты нового познания целиком зависимы от уже известного, наоборот – новый акт познания должен быть способен к максимально полному прогнозу дальнейшего. Он лишь объясняется, в буквальном значении этого слова, ясностью уже известного. При этом познающий сохраняет всю острую ревностность, пытливость и заинтересованность в данном процессе. (Не напрасно здесь в комментаторской литературе есть указание на следующее место из "Лунь юя": "Кто не горит душой [о познании], тому не раскрою ничего; кто не скорбит [о своей неумелости], того не разовью. И ничего не отвечу тому, кто не скажет ни слова о трех углах квадрата, когда ему объяснен один угол858 ". Интересно еще отметить и то, что в древнем Китае гадание оракула почиталось средством к разрешению сомнений859. Поэтому, как пишет Ван Би, повторное и третье гадание, давая иные результаты, уже не разрешает сомнений, а, давая альтернативное решение вопроса, лишь вносит неясность и расплывчатость.) В тексте это выражено так: Недоразвитость.
Первый момент здесь характеризует самое начало отношений ученика и учителя. Пусть ученик еще и недоразвит, но здесь предстоит ему раскрытие заложенных в нем способностей. Его близость к учителю и активность его положения порукой тому. Но в это время учитель еще не может дать ему таких наставлений, которым бы он следовал совершенно свободно. Это скорее система запретов и наказаний. Однако известная свобода ученику здесь должна быть предоставлена, с него должны быть сняты кандалы (его омраченность), которые тяготели над ним до сих пор. Однако, если бы ученик, освободившись от них, самостоятельно начал действовать, то ему пришлось бы много о чем пожалеть, ибо по неопытности он мог бы многое испортить. Вот как текст выражает это: В начале слабая черта.
Основное достоинство учителя состоит в том, что он в состоянии принять к себе недоразвитого ученика и в согласии со всей закономерностью мира развить его. Ученик, предоставленный самому себе, многого будет лишен; но и учитель будет многого лишен, если он не примет на себя руководство учеником. Как в дом вводится жена, новый член семьи, так и учитель находит в ученике нечто новое. И лишь с той поры, как сын вводит в семью свою жену, он может начать устройство своего дома. Учитель – это лишь носитель прежде накопленного разума. И этот разум относится к познаниям, приобретаемым вновь, как учитель – к ученику, как в семье сын – к его жене, вновь вводимой в дом. Лишь в таком сочетании накопленного разума и новых познаний достигается устройство собственного знания и возможность сообщать его другим. Вот в какие образы облекаются эти мысли в тексте: Сильная черта на втором [месте].
Момент кризиса в данном процессе характеризуется тем, что эта третья черта – является верхней в триграмме "Опасность". Поэтому то, что хорошо в предыдущий момент, пагубно здесь. Введение жены в дом здесь не может увенчаться успехом, т.к. она, встретясь с богачом, который символизирован полной сил второй чертой, не сможет соблюсти себя в рамках своего долга. Таким образом, все хлопоты здесь оказываются бесполезными. В этом состоянии, конечно, невозможно и углубленное новое познание, а возможна лишь спекулятивная игра мыслей. Но последняя никогда не приводит к положительному знанию. Поэтому текст здесь предостерегает так: Слабая черта на третьем [месте].
Кризис уже миновал. Но данная позиция настолько удалена от позиции учителя, она так лишена поддержки в резонирующих ей сферах, что ничто и никто здесь не в состоянии преодолеть недоразвитость, характеризуемую всей данной гексаграммой. Здесь бессильны и приказания, и благосклонность учителя, и его предостережения. Приходится лишь констатировать сам факт, что недоразвитый человек здесь находится в чрезвычайно затруднительном положении. Он окосневает в своей недоразвитости. Если на предыдущей позиции познание затрудняется поверхностной деятельностью рассудка, то здесь мешает его косная недоразвитость. Естественно, что никакая деятельность здесь не дает положительного результата, и единственный плод такой деятельности – сожаление о ней. Текст лаконичен: Слабая черта на четвертом [месте].
Пятая позиция861 присуща великому человеку, но здесь данную позицию занимает человек с детски податливой душой, выраженной в символике "Книги перемен" слабой чертой. Близость к суровому учителю, – занимающему верхнюю позицию, и правильный и полный резонанс в благотворно действующей второй позиции делает это положение вполне счастливым. Здесь указывается на совершенно закономерную недоразвитость юноши и, чтоб предостеречь от стремления самостоятельно развиваться, которое не приведет к благим последствиям, преднамеренно указывается на счастливый характер данного положения. Надо довериться здесь учителю, а в познании – довериться уже сложившимся и выработанным системе и методу познания. Текст выражает это опять-таки с предельной лаконичностью: Слабая черта на пятом [месте].
Наступает конец недоразвитости. И здесь указывается сила учителя, достигшего гармонии между знанием и новым актом познания. Этой силой он в состоянии разбить недоразвитость. Но если бы он просто навязал ученику свои знания, то поступил бы по отношению к ученику как захватчик, как "разбойник", вторгаясь в его самостоятельность познания. Это была бы все же замена возможности нового познания уже прежде накопленным опытом. А здесь все дело в том, чтобы "давать снадобье в соответствии с болезнью", чтобы разбить недоразвитость, которая, как "разбойник", захватила ученика. Поэтому и текст гласит: Наверху сильная черта.
В процессе развития недоразвитых именно с особой силой выступает необходимость планомерности и выдержки, т.е. "необходимость ждать". И по поводу самовоспитания – одного из видов воспитания вообще – Мэн-цзы приводит следующую притчу: "Необходимо [все время] работать [над собой], но не [рассчитывать на] непосредственный успех. Пусть сознание и не забывает об этом деле, и не "помогает росту". Не надо быть таким, как один человек из удела Сун, который был удручен тем, что его всходы не растут, и стал их вытягивать. Много так потрудившись, он вернулся домой и сказал домашним: "Как я сегодня устал! Я помогал всходам расти". Его сын побежал смотреть на всходы, а они уже засохли. Мало кто в мире не "помогает" так расти"862. Однако здесь имеется в виду не пассивное ожидание благоприятных обстоятельств, а, наоборот, самая активная подготовительная деятельность: нижняя триграмма – это "творчество", которое пока сосредоточено внутри и еще не проявляется вовне, ибо оно окружено туманом и облаками (верхняя триграмма – внешний мир – "вода"). Если каждое событие имеет свою причину, то, правильно создавая причины будущих событий, мы готовим их правильную реализацию. Творя правду теперь, ее реализацию можно предоставить будущему, когда она сама собой проявится. Поэтому на данной ступени существенным является "обладание правдой", и тогда ее "блеск", ее очевидность будет развиваться сама собой. При таком распределении деятельности сама "необходимость ждать" приобретает несколько иной смысл, и именно здесь уместно указание на ее конечный результат, на возможность предпринять крупное и серьезное дело – переправляться через великую реку – через весь поток человеческой жизни, чтобы плодотворно достигнуть высшего идеала человеческого совершенства. Этот образ находит себе поддержку и в самой гексаграмме: со всей полнотой внутренних сил творчества, мужества и ясности перед водной опасной пучиной окружения – и решительно двинуться в нее. Эти мысли в тексте выражены так: Необходимость ждать.
В каждом человеке заложена способность к новым актам познания, и в каждом знании есть зерно для дальнейшего акта познания. Но до сих пор, пока они существуют лишь совершенно латентно, процесс нового познания еще не начался, и здесь еще неуместно говорить о какой бы то ни было необходимости ждать. Еще нечего ждать. Но как только процесс познания приведен в действие, так сразу же необходимо считаться с закономерностью ритма, в котором он протекает, для успешности и результативности его развития. Первые же этапы в процессе нового познания состоят в основательном усвоении уже известного предшественникам. Поэтому здесь идет речь еще не о личном познании, а об изучении того, что может быть почерпнуто из книг или из учительской традиции. Конечно, это никак не должно подменять подлинного самостоятельного акта познания, ибо это лишь преддверие, предместье познания. Тем не менее это совершенно необходимая ступень. Не только нельзя миновать ее, но даже торопливость и нетерпение на этой ступени могут оказать лишь пагубное влияние на весь процесс. Наоборот, в этой необходимости ждать – постоянство в деятельности усвоения уже известного приносит самые благие плоды. И на данной ступени никак нельзя упрекать человека в медлительности, ибо она вытекает из постоянства, из самой необходимости ждать. Само собой ясно, что личная борьба с ошибочными и ложными взглядами здесь немыслима. В тексте это выражено следующими словами:
На следующей, второй ступени требуется нечто большее, чем простое интеллектуальное усвоение того, что уже известно. Здесь человек уже должен сам выйти к непосредственному данному миру и вступить с ним в соприкосновение как пассивно – в созерцании, так и активно – в моральной деятельности, проистекающей из познания. Сомнения здесь уже должны быть преодолены. Но именно из-за этого волевого усилия к новому познанию возмущается и противится этому импульсу все косное и инертное в человеке. Поэтому здесь лишь, на берегу, на прибрежном песке познания, Необходимость ждать характеризуется тем, что возникнут небольшие толки, некоторый спор между импульсом к новому познанию и косностью накопленного опыта. Но подлинное умение выждать и переждать здесь, в конце концов, приводит к счастью. В тексте об этом говорится так: Сильная черта на втором [месте],
Для окончательного усвоения нового познания необходимо выждать, пока приобретенное знание не станет столь же естественным и непроизвольным, как, например, чувственное восприятие. Если предыдущая ступень может быть уподоблена ожиданию на берегу, то здесь сделан еще шаг вперед, еще ближе к реке (которая символизирована верхней триграммой: "вода" – "река"). Здесь – ожидание в илу. Здесь все отрицательное, все силы косности и мрака выступают во всей своей мощности. Именно здесь их необходимо преодолеть, но для этого надо сначала предостеречь об их наступлении. Такое предостережение мы и находим в тексте: Сильная черта на третьем [месте].
При благоприятном исходе кризиса, выраженного в предыдущей позиции, дальнейшее движение выражается в совершенно особой форме необходимости ждать. Это не пассивное ожидание, а творческое, активное ожидание, исполненное внутренних сил, приобретенных на предыдущих ступенях. Здесь, чтобы приобретенное знание пронести в будущее, необходимо защитить его и отвоевать его от всех противоборствующих сил. В кажущемся спокойствии ожидания в действительности протекает столь интенсивная деятельность, что она может быть выражена лишь в образе кровавого боя. Уже не на прибрежном песке, не в илу приходится здесь ждать своего часа: здесь – ожидание крови. Но только оно дает возможность выйти из темной пещеры незнания в открытый и ясно воспринимаемый мир. Текст облекает это в следующие образы: Слабая черта на четвертом [месте],
Выиграв бой предыдущей ступени, человек приходит к той стадии ожидания, на которой стираются грани положительного и отрицательного. Все уже завоевано, все достигнуто. Обобщено и прежде добытое знание, и содержание нового акта познания. Наступает момент успокоения, тот момент, когда нет нужды в деятельности, когда возможен спокойный пир, за которым проходит время ожидания. Здесь нужна лишь спокойная целеустремленность. Уже благодаря ей одной гарантировано счастье. Это возможно лишь благодаря тому, что было положительно приобретено на предыдущих ступенях. В тексте по этому поводу сказано следующее: Сильная черта на пятом [месте].
Полное новое познание достигнуто. Более того: оно окончательно освоено. Это дает возможность не только знать, но и мочь. То, что прежде было личной ограниченностью, не в состоянии больше ограничивать. То, что прежде казалось темной пещерой, из которой необходимо вырваться на свет, не омрачает больше. Человек правильно прожил время необходимости ожидания. Он получил доступ к вершинам познания мира, и тем самым он приобрел возможность без ущерба для себя опуститься в мрачные глубины мира. И именно в них к нему возвращаются творческие силы, накопленные на первых трех подготовительных ступенях ожидания. Их действие отражает в себе характер всего этого времени ожидания. Они приходят, как три неторопливых гостя. Необходимо отнестись к ним с полным уважением, ибо от них зависит конечный успех. Это силы молодости, которые получают возможность повторно проявиться в старости, чтобы создать завершение единства биографии человека. Эти мысли текст выражает в нормальной для нашего
памятника образности:
Ожидание небесполезно. Оно именно может и должно быть наполнено самопроверкой. Конечно, она является временным отходом от внешнего мира и погружением в себя. Такое расхождение внешнего и внутреннего выражено даже в символике гексаграммы. Здесь наверху, во внешнем – Небо (Творчество), а внизу, внутри – Вода (Опасность). Сущность неба – в его стремлении возвышаться, так же как сущность воды – в ее стремлении течь вниз. Между ними – конфликт, тяжба, т.е. суд. Но вода отражает в себе творческое небо, она пронизана его силами. Это выражено и в триграмме воды, где световая черта погружена в середину двух теневых черт. Бдительное сохранение во внутреннем этой отраженной сущности неба приводит к гармоническому единению с ним. Но всякое чрезмерное доведение дела до конца и здесь пагубно, ибо выявится до конца сущность воды, тяготеющая вниз и отдаляющая от неба. Наоборот, если не поддаваться ее тяготению, а взирать на небо как на высший человеческий идеал творчества, если свидеться с великим человеком, то будет благополучие, и обратно: его не будет, если ринуться самостоятельно в поток жизни. В пути познания дело обстоит здесь так же. Должно быть произнесено суждение о соотношении уже известного и вновь приобретенного опыта. В этом суждении – суд над ошибками как прошлого, так и нового опыта. Такой суд имеет не только отрицательную сторону осуждения, но (едва ли не в большей степени) и положительную сторону суждения об ошибках и освобождения от них. Тем более, что в данной сфере это суд человека над самим собой – суд лучшего, что есть в человеке, над его ошибками и упущениями, суд творчества над пассивной косностью и преодоление ее. Это все сконденсировано в следующем тексте: Суд.
Все дурное в начале возникновения еще не обладает достаточно большой силой сопротивления, чтобы считать его неустранимым. На первой ступени "суда" оно символизировано слабой чертой, податливый характер которой указывает на легкую возможность преодоления зла, т.е. того, что здесь подлежит осуждению. Самое большое, по поводу него могут возникнуть незначительные толки и прения, но в конечном счете дело будет исправлено хотя бы одним своевременным раскаянием. В тексте читаем: В начале слабая черта.
Не одолев зла вовремя, мы на следующей ступени даем ему возможность окрепнуть настолько, что оно уже довлеет над нами. Оно гонит нас и понуждает к суду, но суд этот не будет для нас на пользу, но может быть лишь в осуждение. Судясь, мы сами на себя накличем беду. Здесь лучше отказаться от суда и хотя бы с полдороги вернуться и скрыться у себя дома; лучше вернуться даже в незначительные свои владения, чем в тяжбе гнаться за чем-то большим. – Так и в познании в аналогичных условиях бывает предпочтительнее вернуться к незначительному, но вполне освоенному опыту, чем, сбившись с правого пути, стремиться к стяжанию все новых и новых познаний, остающихся совершенно внешними и не осваиваемыми. Допустив ошибку, необходимо отказаться от того, чтобы произнести конечное суждение. Надо вернуться к исходной точке и исправить допущенную погрешность и лишь после этого двигаться дальше. В тексте это выражено в следующем совете: Сильная черта на втором [месте].
Невозможность движения изнутри вовне уже в самой гексаграмме указана ясно: во внешнем стоит творческая сила, против которой не может устоять внутренний мир, находящийся в состоянии опасности. Над последним здесь произносится суд. Эта невозможность движения вперед в момент кризиса (третья позиция) выступает особенно отчетливо, ибо эта позиция – момент перехода от внутреннего к внешнему. Конечно, всякий отказ от новых познаний, от движения вперед, всякое стойкое пребывание на месте опасно, но здесь оно лишь в состоянии привести к счастливому исходу. Здесь человек не может действовать самостоятельно ради новых достижений. Лишь достигнутое встарь может здесь поддержать человека. Но подлинный вождь человечества является и самым совершенным носителем того, что было достигнуто встарь. Поэтому, следуя за ним, еще возможно действовать, только даже при таком действии ничего не достичь ради себя. Человек здесь подобен вьющемуся растению, которое при поддержке высокого и крепкого дерева может подняться на большую высоту. Но это, конечно, не собственная возможность подъема на высоту. – Так же и в познании: в момент кризиса отношения субъекта к объекту первый не в состоянии выработать методологию познания ad hoc и вынужден пользоваться прежде выработанной методологией. (Не следует, однако, упускать из виду то, что данное положение является лишь частным случаем и совсем не выражает общих гносеологических воззрений нашего памятника. Здесь имеется в виду лишь конкретная возможность, характерная для данной ситуации в процессе познания. – Ю.Щ.) В тексте это зашифровано в следующие слова: Слабая черта на третьем [месте].
Влияние кризиса еще продолжается и на данной позиции, и здесь человек тоже не в состоянии совладать с собою и доводит дело до суда. Но данная позиция уже включена в триграмму Творчество, т.е. здесь человек обладает творческой мощью, благодаря которой он может все свои поступки исправить и вернуться в состояние невиновности, соответствующее замыслу рока. Поняв его, человек может достичь полного и совершенного примирения со своей судьбой. Стойко сохраняя эту примиренность, он вступает в мир как гармонически входящая в него часть. Опять-таки не следует полагать, что здесь дана раз и навсегда общая установка. Дело идет о специфических условиях одного из моментов "суда", причем "суд" этот теперь рассматривается с точки зрения судящего (верхняя триграмма). С этой точки зрения суд не наказание, а исправление ради торжества необходимости закона судеб. Необходимо торжество истины над временной и кажущейся правильностью. Именно восстановление истины и имеется здесь в виду. В тексте это выражено так: Сильная черта на четвертом [месте].
С точки зрения произносящего приговор суда, суд – это главное и совершенное познание, очищение и исправление проступка. С высоты этого действия не может быть упущено из виду ни одно дурное дело. Познается все, что не является благим. А раз оно познано в характеристике, то оно уже не будет больше совершаться. Так восстанавливается полная невиновность, то изначальное состояние гармонии, которое было до первых причин преступления. Его больше нет, как его не было до его замысла. Поэтому и текст здесь лаконичен. Сильная черта на пятом [месте].
Искупление проступка в осуждении не должно приводить человека к легкомысленному отношению к возможности искупить проступок. В противном случае это будет переразвитием искупления, которое описывается в шестом отделе данной гексаграммы. Здесь речь идет о таком легком отношении к прощению. Человек может быть прощен, но он снова совершает проступок, рассчитывая на новое раскаяние и искупление. Если на предыдущей ступени речь была о полном и совершенном исправлении, то здесь – переразвитие, все вновь и вновь возникающее исправление проступков, совершаемых снова и снова. (Текст здесь облекает эти мысли в образы, понятные и без объяснения, но полные специфики жизни придворных феодалов древнего Китая. – Ю.Щ.) Наверху сильная черта.
Эта гексаграмма отличается от предыдущей тем, что в ней вместо Творчества, расположенного вовне, находится Исполнение. Если первое – это напряжение, свет, то второе – это податливость, тьма. Она не может вносить ясность, так сказать, произносить суждение, и поэтому в ситуации, выраженной в данной гексаграмме, судом конфликт не может быть решен. Здесь действенно нечто иное. Тот, кто может судить сам себя, не доводит дело до суда. Тот же, кто доходит до необходимости судиться, еще не обязательно будет удовлетворен решением суда. В таком случае он, несмотря на это решение, восстанет против него. Но в таком положении действовать одними юридическими средствами бессмысленно, ибо именно при их помощи произнесено осуждение. Система "Книги перемен" была бы нарушена, если бы суд в ней был показан лишь с одной положительной стороны. Возможен и неправый суд, против которого необходимо восстать. Но т.к. юридически восстать невозможно, приходится прибегать к вооруженному восстанию, к войску. Нельзя, однако, легкомысленно относиться к последнему. Поэтому данная гексаграмма посвящена многостороннему изучению "войска", его действия и применения. Опасность – это основное качество действия и применения войска. Это выражено в самой структуре гексаграммы: внутри (внизу) Опасность, а вовне (вверху) Исполнение: триграмма, состоящая только из черт тьмы. Мрачная опасность, вот о чем говорит сам символ. С величайшей бдительностью, с полноценным жизненным опытом мужа следует решать спор при помощи войска. Здесь одинаково пагубным может оказаться как юношеский задор, так и старческая косность. Только при учете этого может быть успех, т.е. может быть исправлено то, что уже раньше было испорчено. Недоразвитый юноша866 или разовьется правильно, и тогда ему надо лишь выждать867 свой час; или в развитии совершит ошибку, которая должна быть осуждена868. Если же даже судом нельзя исправить ошибку, то необходимы решительные меры: необходимо действие войска. Таков второй смысл данной гексаграммы. Но в них обоих общим остается требование стойкости: устойчивого пребывания на правом пути и незапятнанной совести. В тексте лишь намек на эти руководящие мысли, вскрывающиеся только в комментаторской литературе, главным образом из герменевтического исследования. Вот текст: Войско.
Во всяком действии войска сосуществуют и приобретение, и утрата. Перевес первого над второй определяет успех войска. Но успех достижим лишь тогда, когда не он является страстно желаемым результатом. Здесь горячность может лишь привести к наихудшим последствиям. Наоборот, успех возможен лишь тогда, когда применение войска вытекает не из одного желания победы (которой одинаково желают обе воюющие стороны), а из железной необходимости, из высших законов стратегии. – Так и исправление ошибок, допущенных в познании, недостижимо при помощи действий, основанных на простом намерении и желании. Оно достижимо только из осознания его неизбежности, которое должно быть самым основательным и добросовестным. Текст облекает эти мысли в следующие слова: В начале слабая черта.
Различие элементов полярности возможно лишь в силу их единства. Различие между светом и тьмой возможно лишь благодаря их единству. В теории "Книги" указывается весьма часто на взаимное тяготение света и тьмы. С другой стороны, в каждой гексаграмме преимущественно действенна тьма, если теневых, слабых черт в ней ощутимое меньшинство, и наоборот. С третьей стороны, в каждой гексаграмме выражается развертывание во времени данного процесса, идущее двумя волнами, в которых две высшие точки – это черты вторая (во внутреннем) и пятая (во внешнем). Они, занимающие срединное положение между началом волны и ее концом, особенно благоприятны. Это еще подчеркивается тем, что "середина", "сосредоточенность", "целеустремленность", "уравновешенность" – понятия, заключающиеся в техническом термине чжун. Рассматриваемая позиция выражена здесь чертой, символизирующей все эти качества, т.е. она занимает наиболее удачное положение; и это единственная в гексаграмме световая черта, к которой тяготеют и которой подчиняются все остальные черты. Но, кроме того, она находится в самом средоточии триграммы "Опасность". Все это должно выражать положение полководца в средоточии его войска. Пусть войско и его действия и стоят под знаком опасности, пусть в окружении и тьма, но данный полководец находится в средоточии войска, т.е. одинаково чужд как чрезмерного, так и недостаточного. Поэтому его действия будут вполне и навсегда удачны и он удостоится высшей похвалы, ибо между его чертой (сильной) и чертой государя (слабой пятой) существует соответствие как по аналогии их центральных положений, так и по антитезе полярности. Так изображен в данной образности и символике удачно действующий полководец. – Таков разум, действующий в самом средоточии нового акта познания. Благодаря его центральному положению ему одинаково доступны все слагаемые, входящие в состав познавательного акта. И именно этот разум, заложенный в средоточии нового акта познания, и инспирируется со стороны носителей уже достигнутого знания. В тексте это выражено следующими словами: Сильная черта на втором [месте].
Позиция кризиса – децентрирована. Кроме того, здесь она занята слабой чертой, а это еще ухудшается тем, что в символике "Книги" нормой считается пребывание сильных черт на нечетных позициях и слабых – на четных. Собственно, норма эта требует силы для преодоления кризиса, а в данном случае как раз наоборот. Поэтому никакого успеха здесь ожидать невозможно, что и находит свое выражение в соответствующем образе текста. – Так и в познании не может быть успеха, т.е. нового знания, когда акт нового познания лишен внутренней силы и правильности. Он не в состоянии преодолеть косность уже накопленного опыта, который, в новых условиях, может быть совершенно неприменимым, не живым. Происходит тогда подмена нового живого познания трупами когда-то возникших мыслей, чуждых текущему моменту познавательной жизни. Иными словами, происходит гибель познания, т.е. несчастье, раскол между знанием и миром. Текст это выражает лаконично и напряженно: Слабая черта на третьем [месте].
Нормальность отношения между слабой чертой и четной позицией дает возможность говорить о следующем этапе развития данной ступени, на котором учитывается предыдущий опыт и оказывается предпочтенным отказ от активного действия: отступление войска на постоянные квартиры для выжидательной подготовки дальнейшего выступления. – Так же и в познании это момент, когда выжидательно подводится итог накопленного опыта, перед вторичным завоеванием нового познания. Ни об удаче, ни о неудаче здесь говорить невозможно, но можно лишь указать, что такое отступление войска – не бегство, а подготовка, за которую хулить нельзя. Текст здесь следующий: Слабая черта на четвертом [месте].
Хотя пятая позиция вообще представляет собою подъем сил, в данном случае она занята слабой чертой, символизирующей невозможность самостоятельного действия. Однако действовать здесь еще необходимо, ибо конечный результат действия еще не достигнут и примешиваются к нему еще совершенно чуждые элементы. Точно на возделанном поле появилась дичь, которая портит всходы. Однако, если самому здесь действовать и невозможно, то для успешности распоряжений их не следует отменять. Надо держаться своего слова. При этом, конечно, важно, чтобы был правильно выбран человек, которому дается распоряжение и который тем самым облекается соответствующими полномочиями. В таких условиях его единоначалие необходимо, а всякий его подчиненный, действующий на свой риск и страх, обречен на неудачу, даже если бы он действовал с полной прямотой и стойкостью. – В гносеологической глоссе символика этой цитаты понимается так, что речь идет о том моменте познания, когда завоевывается новое знание, но оно еще не завоевано до конца. В таком положении к подлинному знанию примешиваются еще элементы случайных ассоциаций, возникающих не в силу знания, а в силу незнания или слишком поверхностного знакомства с предметом познания. Здесь много может помочь и начитанность в литературе, и за эти слова надо крепко держаться, однако надо помнить, что важен смысл слов, а не сами слова, что смысл этот должен быть основательно усвоен, точно издавна усыновлен. Это старший сын, который противопоставляется младшему сыну, олицетворяющему лишь поверхностное ознакомление с литературой. Для последнего стойкость равносильна косности, которая может погубить успех познания. Вот образы в тексте: Слабая черта на пятом [месте].
Погоня за победой лишь закрывает глаза на насущную необходимость борьбы. Поэтому на предыдущих ступенях с соответственно разных сторон давались предупреждения против ошибок текущего момента. Здесь же – конец процесса, названного Войско. Здесь речь уже должна идти о результате его действий. Единственное предупреждение, уместное здесь, – это предупреждение против действия ничтожеств, которые борются лишь ради победы. Поэтому один из комментаторов869 данного места говорит столь же лаконично, сколь и парадоксально: "Когда совершенномудрый человек действует войском, то в начале этого действия он не добивается победы во что бы то ни стало. Поэтому в конце данного действия он может [достичь] подлинного успеха". – Как метафора эта мысль применима и к деятельности познания на этапе завоевания нового знания, где это последнее уже завоевано и должно образовать единство, точно вновь основанное государство должно сочетаться с домами прежних феодалов870, – если облекать это в образность феодального памятника – "Книги перемен", где мы читаем: Наверху слабая черта.
Достижение победы – завоевание – это лишь момент, результат которого должен быть закреплен. Действие, направленное на закрепление победы, характеризует данную ситуацию. Оно состоит во взаимном сближении победителя и завоеванной им области, которое возможно потому, что победа обозначает уничтожение и подчинение всего того, что чуждо, что неспособно к сближению. Для последнего здесь необходимо поставить правильный прогноз будущего развития, причем речь пока идет не столько о достижении благосостояния завоевываемой области, сколько о предотвращении внешних сил, действующих разрушительно. Если для предыдущей ситуации момент победы является последним моментом, то для данной ситуации он выступает в роли ее начала. В нем – те изначальные соотношения, которые подлежат стойкому сохранению на все будущее. Так дело обстоит с точки зрения того, к кому оно приближается. Для тех же, которые приближаются к нему, необходимо иметь в виду то, что в данной ситуации возможно самое благотворное сближение, которым должны воспользоваться сразу же все способные к сближению. Опоздание в таких условиях равносильно отказу, равносильно превращению из соучастника победы в побежденного и разбитого. – В процессе познания, пока новое знание еще не достигнуто, приходится проделывать различные действия для его достижения. Тут и противопоставление знания незнанию, и приведение в стройность хаоса переживаний, и проникновение в пока недоступную стихию еще не познанного, и отграничение от случайных, мешающих представлений. Но вот познание завоевано. Это значит, что все эти действия доведены до положительного результата. Тогда в области познания все родственное ей достижимо, ничто чуждое ей не препятствует. Возможно и нужно сближение нового, высшего познания с прежде познанным. То, что сохраняет в последнем силу убедительности, несмотря на достижение нового познания, стоящего на высшей ступени, сразу же объединяется с ним в единую систему знания. Те же познания предыдущих ступеней, которые в данный момент являются опоздавшими, т.е. уже непригодными, обречены на гибель. Такова промежуточная ситуация между завоеванием победы и будущим воспитательным действием ее. Текст выражает это так: Приближение.
Самый далекий от победителя и в то же время самый податливый круг подчиненных лишен возможности самостоятельно действовать. Он самым интенсивным образом стремится приблизиться к победителю, ибо в нем особенно чувствуется удаление от победителя, который (принимая во внимание предыдущий комментарий) предстает здесь как носитель нового, истинного познания: как обладатель правды. Отношения здесь, в начале сближения, еще чрезвычайно просты, лишены вычурности и искусственности. Поэтому "обладатель правды" полон ею, как простой бесхитростный глиняный кувшин полон водой. Не во внешности его дело, а в содержании. Каждый приближающийся к нему, даже действуя ради себя самого, совершает все же то, чего требует ситуация. Поэтому, приходя к нему безоговорочно, до конца, он созидает счастье не только для себя, но также и для других. Пассивно храня свое знание, он включается вместе с ним во всю систему вновь завоеванного уровня миропонимания и образует для последнего как бы границу, оформляющую его. В этом полезное действие простого человеческого рассудка, здравого смысла, который заменяется иными типами познания на дальнейших этапах. Текст выражает это следующими словами: В начале слабая черта.
То приближение, которое мыслится здесь, – это не внешняя, не чисто пространственная близость, а сближение по существу, для которого определяющим является лишь внутреннее созвучие. Поэтому в процессе данной ситуации в первую очередь учитываются ее ритм и созвучия данного ритма. Мы уже неоднократно видели, что процесс, выраженный в той или иной гексаграмме, представляет собою ритм двух волн, в которых вторая и пятая позиции выражают высшие точки развития каждой волны. Поэтому между ними существует такое именно внутреннее сродство. Здесь оно еще поддержано противоположностью сил света (5) и тьмы (2), а следовательно, и их взаимным тяготением. При всем этом здесь обе эти силы занимают свои позиции нормально. Поэтому именно между ними возможно самое правильное, самое плодотворное сближение. Если в нем вся суть данной гексаграммы, то в данной черте она выражена более всего, по существу, лишь в понятиях, тогда как ее образная разработка в представлениях будет показана в тексте пятой черты. Здесь также отмечается тот момент в познании, который характеризуется страстью, тяготением к познанию, но также и полной возможностью реализовать это тяготение. Оно есть, и ничто ему не препятствует. Последнее даже выражается чисто графически: ведь между второй чертой (субъект желания) и пятой (объект желания) нет сильных, могущих оказывать сопротивление черт. Однако на данном этапе имеется в виду лишь приближение, но еще не достижение объекта желания. И если для пятой позиции, как увидим, будет характерно полное и совершенное познание, то для данной – лишь стремление к нему и обладание им не реально, а лишь в идеале. Последнее все же возможно, потому что грань между внутренним к внешним здесь уничтожена силой созвучия и взаимного тяготения их. Эти мысли здесь даны лишь в намеке весьма скупого текста, но они несомненно вытекают из всей системы памятника и необходимы для достойного насыщения не в меру лаконичного текста: Слабая черта на втором [месте].
Стремление к объекту – высшему идеалу – остается и здесь, но более благоприятные условия уже миновали. Речь здесь идет об опоздавших, о которых говорится в тексте самой гексаграммы. Уже само стремление есть сила, а наличие силы необходимо вызывает противоборство. Так, субъект здесь лицом к лицу противостоит всем отрицательным силам, которые в комментаторской литературе иногда рассматриваются как инфернальные. Это выражено и в том, что здесь налично лишь стремление к идеалу при полной невозможности осуществления его, ибо качества, столь благотворно действовавшие на предыдущей ступени: созвучность, нормальность, сосредоточенность, – полностью отсутствуют здесь. Последняя возможна лишь на второй и на пятой (центральных в триграммах) ступенях, первая же и вторая – на данной позиции отсутствуют: и третья и шестая позиции заняты однородными и поэтому несозвучными силами, и третья, нечетная позиция занята не по норме слабой чертой. Это вложено в слова лаконичного текста. Слабая черта на третьем [месте].
После пережитого кризиса приближение опять возможно, однако внутреннее сродство уже не восстановимо. Для него время уже упущено. И единственное, что здесь возможно, – это внешняя, пространственная близость, которая в данных условиях тоже значима. – Если речь была о внутреннем сродстве понятий, то теперь дело идет о близости их сопоставления. При этом, конечно, грани сопоставленных понятий разделяют их, как и соединяют, т.е. "сближают". Для удачи здесь нужна лишь стойкость сохранения такого status quo. Древнейшая комментаторская традиция считает эту близость близостью к правителю его советников, между которыми она может поддерживаться не в силу внутреннего созвучия, а лишь в силу подчинения советников верховной власти. В тексте читаем только: Слабая черта на четвертом [месте].
Если в предыдущем приближение рассматривалось со стороны тех, кто приближаются, то теперь оно рассматривается со стороны того, к кому приближаются. Этот объект приближения выражен единственной световой чертой, к которой в силу полярности тяготеют все остальные. Здесь достаточно одного качества этого объекта, его явности, которое сообщает оттенок явности всему процессу приближения. Однако это не пассивное допущение бесформенного и вольного приближения, а совершенно определенное оформление свободы приближающихся. Оно выражено в образах, заимствованных из обрядов древнего Китая. Как на это указывает один из значительных комментаторов – сунский Чэн И-чуань, уже при династии Чжоу существовал культовый обряд царской охоты, при котором загонщики ставились лишь с трех сторон поля. Четвертая же сторона бывала открыта, и дичь, которая бежала от охотящегося царя, могла свободно избежать смерти. Таким образом, оказывались убитыми лишь те животные, которые шли прямо на охотника, которым "жизнь не была нужна" и они "сами отдавали ее ему". Полагали, что такое действие царя является столь сильно действующим прообразом для всего населения, что оказываются излишними всякие запреты. Так выражена эта свобода, оформленная все же рамками необходимости. Сравнительно распространенный текст выражает это в следующих словах: Сильная черта на пятом [месте].
Последняя ступень указывает на некоторое переразвитие. Таково и переразвитие приближения. В нем утрачено ощущение объекта приближения, и остается лишь само приближение неизвестно к чему. Одно бесцельное стремление. Безвыходность этого состояния в лаконичной фразе текста выражена так: Наверху слабая черта.
Как и в двух предыдущих гексаграммах, в этой одна черта одного рода, противостоя пяти чертам другого, является объектом их стремления. Такое ферментное действие меньшинства уже намечалось в предыдущем, но здесь оно подчеркивается с особой силой и постепенно оказывает свое действие на весь процесс. В нем рассматривается, так сказать, зарождение воздействия противоположного. Оно еще целиком во внешней среде, которая отличается пассивной податливостью (выраженной в свойстве верхней триграммы Податливость – Сюнь), и оно противостоит максимальному напряжению творчества, выраженного в нижней триграмме. Так, здесь слабость начинает преодолевать силу, ставя последней препятствия. С другой стороны, здесь имеется в виду противостояние индивида всему окружающему его и его сопротивление окружению. Чтобы понять, в каком смысле здесь говорится о препятствии, необходимо принять во внимание, что здесь есть непереводимая игра слов, ибо, как это проходит красной нитью через комментаторскую литературу, слово, обозначающее здесь "препятствие", в равной степени обозначает и "воспитание". Ведь препятствия, если их преодолевают, являются лучшим средством воспитания и из чего-то отрицательного превращаются в положительно действующий фактор воспитания воли и выдержки. Что же является "препятствием", преодоление которого здесь действует воспитательно? Ответ на это выражен в несколько странном по автохтонности образе. Дело в том, что в Китае дождевые облака чаще движутся с востока – с моря. Созидатели же текста "Книги перемен" – племя Чжоу, как гласит предание, – пришли с запада. Поэтому для авторов запад служил метафорой прошлого. Облака, идущие с запада (из прошлого), не дают плодотворного дождя. Пусть воспитание намечает возможность развития, но оно – лишь в преодолении прошлого; то, что оно не в силах одолеть настоящее, понималось вполне среди ицзинистов, и один из них – Оу-и – в своем комментарии восклицает: "Совершенномудрый, правя миром, не презирает ограниченный народ. Будда, спасая всех, не пренебрегает и демонами. И созерцающее сознание, победоносно двигаясь вперед, разве устрашится временных препятствий? Они точно булыжники, которые не могут задержать колесо повозки; они точно удар по колоколу, который заставляет его звучать; точно точильный камень для ножа, на котором он становится острее. Когда свиньи подходят к золотой горе, это увеличивает блеск ее; когда иней и снег увеличиваются, тогда прекраснее сосны и кедры. Вот почему здесь речь идет о развитии". С таким содержанием приходится понимать и то, как воспоминания о пройденных ступенях познания, препятствуя новому акту познания, которому необходимо их преодолеть, являются материалом для его воспитания. Этими мыслями комментаторской литературы насыщен следующий текст: Воспитание малым.
В самом начале этого процесса, когда полному творческих сил внутреннему противостоит препятствие, легкое, как веяние ветра (верхняя триграмма символизирует также и ветер), суета мелких хлопот и дел сбивает человека с принятого им познавательного творческого пути, выступая в его собственных неорганизованных и порывистых стремлениях. Необходимо одержать сразу же победу над собой, оттеснить на подобающее место эти стремления и включить себя вновь в нормальные отношения к окружению, – вернуться к дисциплине. По этому поводу в тексте читаем: В начале сильная черта.
Такое возвращение на собственный путь возможно и на следующей ступени, хотя оно и несколько затруднено приближением к препятствиям, совращающим с пути. Однако это позиция самого гармоничного раскрытия творческих сил, поэтому именно здесь возможно воздействовать ими на препятствия так, что они превращаются в средство воспитания, как об этом подробнее сказано в общем вступлении к данной гексаграмме. Лаконичный текст здесь гласит: Сильная черта на втором [месте].
В момент кризиса продолжается действие, но в изменившихся условиях, ставших неблагоприятными, одна сила, хотя бы даже и сила творчества, действовать уже не может. Она лишена всех необходимых обстоятельств. Это выражено в образе текста, говорящем достаточно выразительно и не требующем объяснений. Наступает тот внутренний разлад, который, например, в семье выражается разладом между мужем и женой. Это – отдельно указанный момент, когда невозможно синтезировать вновь приобретенное знание и прежде сложившиеся убеждения с противоречиями окружающей среды, которые могут быть и незначительными, однако здесь и их достаточно для препятствия положительному движению познания вперед. По этому поводу в тексте мы находим следующие слова: Сильная черта на третьем [месте].
Воздействие предыдущей ступени здесь еще продолжает сказываться, создавая достаточно опасную ситуацию, на которую намекает текст в образе выступившей крови. Но нормальность отношений данной позиции и ее сил в этой гексаграмме указывает на возможность благоприятного исхода дела. Кроме того, это именно тот момент, который является самым важным в данной ситуации, что выражено и символически: здесь мы находим единственную слабую черту, к которой тяготеют все остальные. Хотя это еще не позиция государя, а лишь его приближенного, однако во всем контексте данной ситуации указано на такого подданного, который, владея познанием истины, может сам руководить событиями. Два условия необходимы ему: правдивость и осмотрительность. Все его действие может достигнуть успеха лишь тогда, когда оно базируется на его собственном непосредственно новом акте познания. Тем самым здесь указывается на главную роль нового познания в момент преодоления им препятствий, возникающих из прошлого, и тем самым уже не настоящего. Осмотрительность здесь особенно необходима еще и потому, что действие данной ступени простирается, как увидим, и на следующую, т.е. на будущую. Поэтому о такой правдивости и осмотрительности текст говорит прямо, а не образно: Слабая черта на четвертом [месте].
Уже и сама благоприятность данной позиции – второго
положительного подъема всего процесса – может быть
достаточно благотворной. Однако для него необходима
поддержка в предыдущем; непрерывно наследовать ту
правдивость, которая достигнута в предыдущем, вот то, что
делает это положение благим. Эта помощь предыдущей ступени
и есть то обогащение от соседа, о котором говорит
текст. Это уже не сохранение одних лишь знаний, добытых в
прошлом, – это сохранение плода нового познания,
укрепленного в наиболее благоприятных для этого условиях.
Текст здесь следующий:
Сильная черта на пятом [месте].
Конец рассматриваемого процесса, когда его положительные
достижения, его достоинства не только обретены, но и
закреплены за их носителем, ознаменован разрешением той
напряженности, которая характеризует его вообще. Однако
никакая консервативность здесь недопустима, особенно
консервативность менее прогрессивной женщины. Это
привело бы к тому, что живое познание стало бы мертвой
традицией. Но из этого еще не следует, что с этими
достижениями можно рекомендовать агрессивное выступление.
На это указывает образ луны, которая в полнолунии. В
самом деле, если луна уже достигла полноты, то она должна
пойти к ущербу. Так же, с необходимостью, ущерб будет
нанесен и тому, кто в таких условиях момента разрешения
напряженности, не давая ему правильно прозвучать, обратится
сразу к агрессии; последняя не отвергается вообще, но
только рассматривается как отдельная ситуация, и именно ей
посвящена следующая гексаграмма. Здесь же внимание
направлено на разрешение, на завершение всего предыдущего
процесса, что выражено в тексте так:
Наверху сильная черта.
Реакцией на начало ограничения извне является следующий
момент – когда самые незначительные силы вновь
приобретенного знания начинают свое положительное
продвижение вперед. Все прошлое – и, в этом смысле,
внешнее – противостоит в своей привычной и потому
разрушительной для нового познания убедительности. Поэтому
последнее в своем выступлении вперед подвергается опасности
поражения. Чтобы избежать его, здесь необходима поддержка
новой идеи с моральной стороны, со стороны кроткой
приветливости, – качества, символизированного в
нижней, внутренней триграмме Разрешение (Дуй),
– лишь тогда возможно наступление нового познания на
внележащие напряженные силы. И это наступление всегда может
и должно быть столь осторожным и мягким, что производящий
его в самых ужасных обстоятельствах не пострадает.
Познавательная способность при этом направляется на
конечную истину, от которой должны быть отброшены все
случайные оттенки, возникающие от нерадивого отношения к
ней, что должно привести к следующей гексаграмме Расцвет.
Поэтому такая деятельность должна быть осторожной до
парадоксальности, как это указано и в образе текста:
Наступи на хвост тигра так, чтобы он не укусил тебя
самого.
На первой ступени развития процесс существует лишь
idealiter, и поэтому он – лишь в возможности, а не в
действительности. Но только переход в действительность
сообщает процессу прагматичность, конкретизирующую и тем
самым индивидуализирующую его. До этого процесс мыслим лишь
как возможность данного действия и отличается от каждой
иной идеи процесса лишь спецификой данного, а не
иного действия. Эта специфика существует пока,
конечно, лишь в общих понятиях, а не в материальной
конкретности. Однако и она как план на будущее указывает на
возможность безбедного развития процесса. В тексте читаем:
В начале сильная черта.
Основная причина наступления состоит в
неудовлетворенности тем, чем человек обладает. Из
стремления к новому человек переходит к преодолению
препятствий и к действительному наступлению. При этом на
данном этапе уже недостаточно простейшее наступление как
таковое, еще лишенное всякой индивидуальной окраски. Здесь
оно уже конкретизировано определенным объектом наступления.
Однако такая индивидуализация играет лишь относительную
роль, ибо чрезмерная индивидуализация угрожает отрывом от
окружения и потому гибелью. Наоборот, уравновешенность,
выраженная уже в самой (второй – центральной) позиции,
– равновесие между старым и вновь приобретенным
знанием, – вот то, что здесь особенно необходимо.
Достижение такого спокойствия должно давать человеку полное
удовлетворение; и он не нуждается в оценке и признании его
деятельности извне, со стороны других людей. Он как
отшельник, в одиночестве продолжает свое наступление
на вновь приобретаемое познание, в тексте мы видим следующее:
Сильная черта на втором [месте].
В наступлении более чем где-либо необходимо
гармоническое сочетание познания и действия. Мало знать
сущность наступления, надо еще знать и метод его.
Недостаточно ценить одно знание, но надо еще больше ценить
его осуществление. Без последнего получается некая
неполноценность и односторонность. Она именно и выражена в
образах текста. Но часто бывает, что в такой период кризиса
люди тщетно рассуждают об истинносущем, не корректируя свои
действия этим знанием. От этого даже их ограниченное знание
окончательно огрубевает и становится мертвой схемой. Но
именно такие окосневшие люди действуют безуспешно во время
кризиса. В тексте это облечено в следующие образы:
Слабая черта на третьем [месте].
Переживание предыдущего кризиса имеет своим
положительным результатом то, что в нем познается
неполноценность одностороннего развития и появляется
стремление ее преодолеть, которое и осуществляется здесь.
Конечно, это не совершается просто, и на этой ступени
человек еще лишен полного осознания правильного пути своего
действия, и поэтому он еще полон страха. У него еще
вырываются восклицания ужаса, но если он доведет до
конца начатый процесс гармонизации, то его ожидает счастье.
В таком случае он уже будет двигаться вперед, не отступая.
В тексте это выражено так:
Сильная черта на четвертом [месте].
Весь накопленный в предыдущем опыт наступления
превращается в такую силу, что уже становится необходимым
наступление. Нужно на него решиться. Иначе человек
остановится в тот момент, в который особенно благоприятны
условия для наступления, для познания в практике
истинносущего. Поэтому в тексте лаконически, без
отвлекающих образов говорится прямо:
Сильная черта на пятом [месте].
Ввиду опасности переразвития, свойственного последней
позиции, здесь было бы неблагоприятно искать новые пути. В
основном ведь все касающееся наступления уже достигнуто, и,
исходя из приобретенного знания и умения, необходимо все
вновь и вновь действовать, имея перед глазами свой прежний
опыт и обращая внимание на то, что приводило к самому
благому исходу. Кроме этой основной мысли, здесь излишни
все иные рассуждения, поэтому и в тексте сказано только:
Наверху сильная черта.
Пожалуй, ни в одной гексаграмме не встречается столь
гармоническое соотношение основных категорий – света и
тьмы, как это дается в данной гексаграмме; хотя обе силы
– свет и тьма – признаются равноценными, но все
же теоретическое предпочтение отдается активной,
центробежной силе света перед пассивной,
центростремительной силой тьмы. Это выражается в том, что
сила света называется иногда (как и в данном случае)
великим, а сила тьмы – малым. Силе света присуще
стремление ввысь, тогда как сила тьмы тяготеет вниз. Но в
мире события происходят во благо лишь при гармоническом
сочетании обеих сил, которые идеально предрасположены к
взаимодействию. Одностороннее переразвитие одной из них за
счет другой приводит к пагубным последствиям. В данной
гексаграмме вся сила света сосредоточена внизу, а сила тьмы
– наверху. Поэтому, если принять во внимание указанные
выше направленности их движения: света – вверх, а тьмы
– вниз, то ясно, что здесь, более чем где-либо, они
приходят во взаимодействие, имея самый широкий доступ друг
к другу. Можно это рассматривать и с другой стороны:
внутреннее здесь заполнено чистой силой творчества, а вовне
ему предстоит исполнение, т.е. полная возможность
осуществления творческого замысла, которому ничто не
оказывает сопротивления, а внешняя среда в полнейшей
податливости подчиняется ему. Поэтому неудивительно, что
эта максимальная возможность созидания в традиции
ицзинистов приурочена к весне как к периоду максимального
развития творчества в природе. По мифологическим воззрениям
Китая, весной активная сила света действует изнутри, от
корня растений, обусловливая их рост, а сила тьмы, как
материя, обрастает ее и сообщает внешнюю видимость,
реализованность творящей силе света, как бы облекает ее, и
она получает возможность полнейшего развития, ибо в данной
ситуации приходит все великое, а ничтожное – отходит.
Однако это не может длиться вечно, это лишь временная
ситуация, которая, как весна осенью, должна смениться
противоположной ситуацией, выраженной в следующей (12-й)
гексаграмме. В их чередовании выражается природный ритм, в
котором разрушение столь же необходимо, как и созидание.
Тут невольно вспоминаются слова Гете: "Природа изобрела
смерть, чтобы иметь много жизни". – В переводе на
понятия, касающиеся процесса познания, – это та
ситуация, когда после наступления достигается полная
гармония между накопленным прежде знанием и познанием,
приобретенным вновь, до такой степени, что грань между ними
стирается и они представляют собой единую сумму знания,
стоящего к тому же в полной гармонии к его осуществлению.
Такое понимание возникает в произведениях комментаторов
больше из общей теории и из образа самой гексаграммы, чем
из весьма лаконичного текста:
Расцвет.
Здесь начинает свое действие сила света, идущая снизу
вверх, изнутри наружу. Ее действие не ограничивается одной
этой позицией, но распространяется и на следующие, занятые
той же силой света. Она здесь увлекает за собой все
органически связанное с ней. Если каждой силой и вызывается
к жизни противодействие, то здесь – тот момент, когда
оно подчинено. Но противодействие может быть и внутренним,
выступающим, например, в сфере этики (соблазн, действующий
внутренне), так что, пока он не разоблачен, он предстает
как собственное волеизъявление деятеля, и внешним, не
увлекающим деятеля, а подавляющим его. Увлечение и насилие
– вот два, так сказать, искусителя, отклоняющие
деятеля от его нормального пути. На данной позиции,
представляющей наибольшую глубину внутренней сферы деятеля,
в ситуации победы над сопротивлением и гармонического
единства противоположностей, это победа в первую очередь
над внутренним искушением. В результате ее и внешнее
давление становится вполне преодолимым, и поход против него
должен увенчаться успехом. Поэтому центральное стремление
вовне здесь закономерно и приносит лучшие плоды. В тексте
это облечено в следующий образ:
В начале сильная черта.
В кульминации внутреннего раскрытия творческой силы
света она должна простираться решительно на все. Ею должна
быть охвачена даже периферия, даже самые упадочные элементы
должны быть приняты ею так же, как и те, что полны
решимости и силы, те, которые отваживаются "всплыть на
реке" – выбиться в жизни. Здесь недостаточно
ограничиться содействием близким, родственным силам, как
это было на предыдущей ступени. При универсальности
действия силы творчества на данной ступени ее развития не
должны быть оставлены и "дальние", ибо здесь гибнет само
понятие личных привязанностей, как и все, ограничивающее
личными интересами универсальность и объективный размах
творчества. Такая личная дружба лишь помешала бы
целеустремленности – качеству, которое здесь
заслуживает особого поощрения, ибо целью является
творческое воздействие на все окружающее деятеля. При таких
условиях уже ничто вовне не может оказать подавляющего
действия на него, и тем самым и внутренний аспект сил
сопротивления не может совратить его, ибо вся его
устремленность направлена вовне. Текст развивает эти мысли
следующей формулой:
Сильная черта на втором [месте].
Даже в такой удачной ситуации кризис все же останется
кризисом, ибо здесь впервые совершается реально
переход от внутреннего к внешнему. Здесь творчество
соприкасается с окружающей средой, в которой оно должно
проявиться. Это не может быть лишено трудностей, и, как
напоминание об ограниченности во времени всякого
творчества, звучат первые слова текста, ясные и без
комментария. Но стойкость самой силы творчества дает
возможность перенести трудности. Внутренняя правдивость
творчества здесь столь органически присуща ему, что
оказывается излишним заботиться о ней, ибо недостатка в
силах, питающих ее, не будет. В этом смысле понимается текст:
Сильная черта на третьем [месте].
Мы видели, что в данной гексаграмме выступают во
взаимном движении навстречу сила света и сила тьмы.
Последней присуще стремление вниз. На четвертой позиции
начинает впервые действовать сила тьмы. Поэтому здесь
особенно выражается ее стремительный полет вниз. Сущность
исполнения – совершенно податливая и пластичная
материя стремится облечь творческий импульс, поднимающийся
снизу. Только совместно с ним может действовать сила тьмы.
Сама по себе она не насыщена действительностью, она "не
богата". Но если деятельность творчества не встречает
никаких препятствий и все его силы могут действовать
совместно, начиная с первого же импульса (как это показано
в тексте первой черты данной гексаграммы), то и сила тьмы
здесь не задерживается ничем в своем стремлении к
творческой силе света. "Соседи" силы, действующей на данной
позиции, – такие же силы тьмы на двух верхних
позициях, – совершенно согласованы с ней. Поэтому и
здесь, как и на первой позиции, не требуется никакого
предупреждения, например, о необходимости искренних
отношений с окружающими. Они здесь охвачены тем же
стремлением, и правдивость отношений разумеется сама собой.
Благодаря этому здесь возможна столь полная победа над
противоборствующими силами, что они, будучи подчинены
полной гармонии достигнутого прежде и приобретенного в
настоящем, из противника превращаются в союзника.
Преодоленное сопротивление становится движущей силой.
– Здесь имеется в виду тот момент в процессе познания,
когда знание, накопленное прежде, превращается из суммы
идей, отличных от содержания нового познания, в
сумму идей, включенных с ним в единую систему и поэтому
поддерживающих его. Необходимо оговориться, что такое
понимание текста свойственно лишь комментаторам избранной
нами приватной, критической школы, особенно Оу-и и Дяо Бао.
Такие столпы официальной ортодоксии, как Чэн И-чуань и Чжу
Си, понимают это место совершенно иначе, деля фразы текста
иными знаками препинания, расставленными в иных местах. Но,
как справедливо указал уже Дяо Бао, оба они совершают
грубую филологическую ошибку, не учитывая древнейшего
комментария "Сяо сян чжуань". Все эти мысли выражены в
тексте так:
Слабая черта на четвертом [месте].
Уже на предыдущей ступени сила данной ситуации расцвета
сказывается в том, что все тормозящие воздействия могут
быть претворены в благотворные. На данной позиции это
достигает еще большей интенсивности благодаря тем
качествам, которые символизированы здесь. Это, во-первых,
качество податливости, отсутствия косности (слабая черта) у
того, кто занимает (пятую) позицию внешней, выявленной
(верхняя триграмма) кульминации. Во-вторых, это качество
взаимопонимания высших и низших (выраженное в
"соответствии"). Такими качествами характеризуется,
например, правитель, не отрывающийся от управляемых им
подданных, а наоборот, вступающий с ними в самое тесное
общение, роднящийся с ними. Это выражено в легенде о
государе
И879,
отдавшем дочерей замуж за своих подданных, которым они как
жены должны были подчиниться, несмотря на свое
происхождение. – Как бы ни было возвышенно вновь
приобретенное познание, – как бы ни были глубоки
заблуждения в прежде накопленном опыте, – здесь между
ними происходит такая гармонизация, что заблуждения уже не
оказывают отрицательного действия и сама их ошибочность
может быть использована для положительного опыта, поскольку
полностью познана их ошибочность. Это возможно лишь при
конечной беспристрастности субъекта. В тексте даны
следующие образы:
Слабая черта на пятом [месте].
Уже указывалось, что даже этот максимальный расцвет есть
лишь одна из ситуаций. Как временная ситуация он не может
длиться вечно, а, естественно, должен кончиться, т.е.
перейти в свою противоположность – в упадок, которому
посвящена следующая гексаграмма. В самом деле, если каждая
гексаграмма изображает развитие данной ситуации во времени,
а пятая позиция выражает максимум этого развития, то шестая
позиция уже может выражать только упадок, только снижение
достигнутых результатов. Кроме того, это верхняя черта
триграммы, исполнению которой свойственна как раз не сила,
а слабость (слабые черты), поэтому здесь интенсивнее чем
где-либо проявляется слабость субъекта. Все, что было ему
подчинено на предыдущих ступенях, начинает выходить из
подчинения, приобретает самостоятельность, и начинается
распад. Он происходит с необходимостью, и к этому надо
отнестись, как, например, к естественному и необходимому
наступлению осени в круговороте года. Во всяком случае, при
слабости субъекта попытка применить войско не приведет для
него к добру. Его воля не будет принята к исполнению, а,
наоборот, все ему подчинявшееся начнет изъявлять свою
собственную волю: "из городов будет изъявлена воля". Но не
только активное вмешательство силой здесь не приводит к
благим последствиям. Даже одно косное и пассивное желание
сохранить достижение прошлого – здесь безрезультатно,
ибо время упадка уже наступает, а косное сохранение
прошлого лишь задерживает в этом периоде склонения к
упадку. Будет лишь потеряно непроизводительно время, о
котором придется пожалеть. Текст это выражает так:
Наверху слабая черта.
Пожалуй, ни в одной паре гексаграмм их противоположность
не выступает столь заметно, как в данной гексаграмме и в
предшествующей. Это ощущалось всегда настолько, что их
названия создали идиоматическое выражение в китайском
языке, соответствующее нашему "как небо и земля", т.е.
"совершенно не схожи". Это выражение засвидетельствовано
уже в поэме "О жене Цзяо Чжун-цина", крупнейшем китайском
эпосе, который сложился на рубеже II и III вв. н.э. Но,
конечно, возможно, что эта идиома существовала и раньше.
Полное несходство выражено здесь не в пространственной
статике, а в динамике развития, где Расцвет и Упадок –
наибольшая противоположность. Там – единение и
взаимодействие сил Света и Тьмы, Неба и Земли. Здесь –
полное отсутствие связи между ними: Небо (триграмма
Творчество) – наверху и стремится все выше, Земля
(триграмма Исполнение) – внизу и не может подняться
вверх. Между ними взаимодействия здесь нет. Свет –
великое – отходит, а тьма – малое –
приходит: картина, противоположная предыдущей. Если там
речь шла о весне, то здесь она может идти лишь об осени.
Это, конечно, не значит, что приостанавливается всякая
деятельность. Наоборот, здесь могут быть весьма активны
некоторые силы, но они – низшего порядка. Выражаясь
языком комментаторов, здесь действуют ничтожества, которых
сам текст называет "негодными людьми". Чтобы понять
закономерность возникновения данной ситуации после
предыдущей, надо лишь принять во внимание, что там в
содержание понятия Расцвет входило полное принятие
отрицательных элементов. Когда же силы творчества в конце
предыдущей ситуации начинают иссякать и повышается
укрепление самостоятельности этих отрицательных элементов,
тогда при логическом развитии данного процесса ситуация
необходимо приходит к той, которая выражена в настоящей
гексаграмме. В ней выражается то положение, при котором
после достижения высот познания происходит срыв и все
тормозящие силы, все реакционное начинает действовать, не
подчиняясь активному познанию. Причиной тому то, что часто
случается в практике познания: во время высшего напряжения
познания при недостаточной ясности мысли действительностью
признается иллюзия, весьма мало отличная от истины. Так
сказать, "почти истина" бывает причиной величайшего падения
познания. Этот процесс нарастающего заблуждения выражен в
данной гексаграмме. Он протекает, как и все другие
процессы, двумя последовательными волнами. Но в афоризмах
отдельных черт не столько указывается характеристика
ситуации, сколько действия, качества и т.д., необходимые
для преодоления данной ситуации. На этой гексаграмме
заканчивается процесс самостоятельного развития личности.
Для дальнейшего плодотворного развития ей необходимо
погрузиться в общество, прийти к ей подобным личностям для
совместной деятельности. Это выражено в названии следующей
гексаграммы: Единомышленники. Афоризм настоящей гексаграммы
отражает лишь самое существенное из приведенных мыслей, но
они находят свое подтверждение и в афоризмах отдельных
черт, и в общей системе. Афоризм данной гексаграммы –
следующий:
Негодные люди
упадка880
не благоприятствуют стойкости
Здесь процесс упадка лишь в самом начале. Он еще легко
преодолим. Еще не дает себя почувствовать индивидуальная
обособленность, и возможна совместная деятельность
единомышленников. Именно такая коллективность может здесь
спасти положение. Нужно только стойкое сохранение ее. Тогда
еще возможно развитие, ибо совместными усилиями еще можно
понять вред "почти истины" и вовремя прекратить его, сразу
же устремившись к тому, что вполне истинно. В тексте это
выражено так:
В начале слабая черта.
Данная ситуация – ситуация упадка. Но текст не
только описание, здесь дается совет, как преодолеть упадок.
Именно здесь это возможно, ибо данная позиция как
центральная, занятая слабой чертой, нормально имеет
правильное соответствие в активной пятой позиции. Здесь еще
"ничтожества", символизирующие все реакционное, могут
примкнуть к идущему вперед человеку. Именно ему указывается
на необходимость принять их. Для них это счастье, ибо в
таком принятии намечается возможность их правильного роста.
Но для такого великого человека, ведущего за собой меньших,
все же ситуация остается ситуацией упадка. Однако из нее он
в состоянии найти выход в том, что с полной активностью
принимает к себе тех, кто примыкает к нему. Если он
решается на это, то никто уже не может смутить его в его
развитии. Однако, с другой стороны, приверженность к "почти
истине" здесь усиливается настолько, что ситуация
благоприятствует деятельности одних ничтожеств.
Деятельность подлинного искателя истины здесь испытывает
громадные ограничения. Однако они лишь служат импульсами к
их преодолению для того, кто по праву может называться
искателем истины, т.е. человеком, живущим познавательной
жизнью. Текст выражает это так:
Слабая черта на втором [месте].
Кризис, представляющий собой всегда крайне
затруднительное положение, в ситуации упадка становится
особенно острым. В постепенном обострении упадка именно
третья позиция представляет собой наибольшую глубину его,
ибо следующие за ней позиции уже выражают известное
освобождение от упадка. В символике "Книги" это выражено
тем, что они заняты триграммой Творчество, полной
активности для преодоления упадка. Здесь же максимальное
развитие сил тьмы. В познании они приводят человека к тому,
что он принимает подобие истины за саму истину. Такое
положение здесь приобретает наибольшую силу. Ничто его не
может изменить, никакое активное вмешательство самого
человека невозможно. При осознании этого положения человека
охватит чувство стыда, и оно может целиком смутить его. И
активность его может быть направлена лишь на то, чтобы
мужественно перенести это
чувство883.
В этом самое важное, и "Книга перемен" указывает здесь в
предельно лаконичной формуле лишь эту сторону процесса:
Слабая черта на третьем [месте].
Самостоятельное спасение положения недостижимо еще и
здесь. Только как милость может быть оказана помощь от
того, кто занимает следующую, более благоприятную позицию.
Это возможно потому, что период, охваченный
характеристикой триграммы Исполнение, уже миновал и
наступает другой период, отличенный триграммой Творчество.
Она символизирует также и небо, которое мыслилось в древнем
Китае как инспиратор судьбы. По этим воззрениям (отраженным
в самом языке), воля неба и судьба совпадают. Вступление в
период данной триграммы Творчество обозначает "наличие воли
неба", благодаря которой ситуация улучшается и положение
становится безупречным. Это еще находит поддержку и в том,
что все силы света здесь действуют совместно, как
объединенные в одну триграмму. Так же совместно они
действовали и на первой позиции предыдущей гексаграммы. Все
это характеризует положение, в котором дается впервые
возможность исправить ущерб от ложных убеждений, от
убеждений, в которых подобие истины было принято за истину.
Эта возможность исправления должна быть импульсирована со
стороны наиболее прогрессивных элементов познания или от
человека, ушедшего в своем развитии вперед. Текст облекает
это в такие слова:
Сильная черта на четвертом [месте].
Максимальное развитие сил творчества, наступающее на
данной позиции, дает возможность, несмотря на общую
ситуацию упадка, проявить такую деятельность, благодаря
которой процесс упадка может быть приостановлен. Но это не
совершается автоматически, само собою, а требует
энергичного и бдительного вмешательства самого человека.
Подобная энергия выражена и в том, что это пятая (активная)
позиция и что занята она световой (деятельной) чертой,
средней (кульминирующей) в триграмме Творчество. Такая сила
здесь в согласии с нормой занимает позицию великого
человека и имеет правильное соответствие – резонанс во
второй слабой, податливой черте. Поэтому и в афоризме
выражено счастье, ожидающее такого великого человека,
который в состоянии приостановить процесс упадка. Однако
это положение еще не таково, чтобы в нем была допустима
благополучная бездеятельность. Упадок ведь все еще наличен,
и непрерывно надо следить за тем, чтобы не погибло это
начало ликвидации упадка. Его следует сильнейшим образом
укрепить – словно привязать к бурнорастущей шелковице,
которую невозможно вырвать с корнем. Так, познание,
постепенно очищаясь от господства иллюзий, должно быть
бдительно укреплено для того, чтобы избежать состояния
упадка. В тексте это облечено в стихи (ради точности
содержания переводимые нами прозой):
Сильная черта на пятом [месте].
На этой последней позиции кончается ситуация упадка. Вся
предыдущая деятельность была направлена к его ликвидации.
Вот почему наступает момент, когда процесс упадка должен
быть не только приостановлен, как на предыдущей ступени, но
и низвергнут. Однако даже здесь он дает себя чувствовать со
всеми присущими ему чертами, с его подменой истины "почти
истиной" и т.п., так что на первых порах и данная позиция
характеризуется упадком. Но все же дело обстоит так лишь
вначале. После этого наступает радость преодоления упадка.
Она ведет к следующей ситуации, для которой характерна
коллективность работы. Окончание процесса упадка выражено
следующими словами:
Наверху сильная черта.
Ход личного развития закончился на предыдущей
гексаграмме. Он привел к упадку, но и к преодолению этого
упадка. Какой бы высоты ни достиг расцвет предыдущего
процесса, здесь, после упадка, приходится начинать подъем
сначала. Но на сей раз это делается уже совместно с
другими. Для такого совместного действия необходимо, чтобы
эти люди обладали тождественным положением и тождественным
целеустремлением. Так наступает пора действия
единомышленников. Они все начинают с совершенно
необработанной почвы, с "пустоши", на которой именно и
может начаться их дальнейшее развитие. Оно в случае такой
совместной деятельности может охватывать крупные и опасные
действия, переходить вброд через великую реку, но
для таких серьезных действий нужна стойкость, полная
благородства, "стойкость благородного человека". Может
возникнуть вопрос, почему здесь процесс должен начаться с
совершенно невозделанной, – сырой почвы, заброшенной
всеми. На это отвечает комментатор Су
Мэй-шань885:
"Пустошь – это земля, которой никто не добивается.
Если я стою на такой земле, то все, кто последуют за мной,
действительно будут со мной едины, ибо без такого
действительного объединения разве же они могли бы
последовать за мной на пустошь?.." Символически, образно
это единение выражено уже и в самой гексаграмме, где
верхняя триграмма символизирует небо, а нижняя –
солнце – свет. – Образ мира, построенный в
познании, хотя и отображает его правильно, но никогда не
отображает его с абсолютной исчерпывающей полнотой. Поэтому
под термином "мир" обычно подразумевают лишь
познанный мир; на данной же ступени, на которой
начинается новая познавательная волна, безусловно требуется
исходить из чистой данности, включающей в себя как
познанное, так и еще не познанное; последнее в такой мере,
что его присутствие способно изменить привычные очертания
мира, ибо это – начало нового познавательного
процесса. Так, равновесие образа мира нарушено настолько,
что не установлены еще никакие грани, разделяющие объекты,
и все познается заново в контекстах новых окружений. Эта
необходимость пройти через весь мир заново символизирована
в образе брода через великую реку. Но на этот раз человек
проходит весь этот путь уже не один, а со своими
единомышленниками. Поэтому, хотя и остается необходимой его
личная стойкость, тем не менее ему еще необходимо и другое:
умение действовать не из личных желаний, хотя и не без них,
но, главное, в ритмическом созвучии с другими. В точной и
краткой формулировке это выражает комментатор Оу-и:
"Человек, желая познать сущность элемента единодушия,
должен воспользоваться силой нового акта познания и знания,
приобретенного прежде. Но особенно ему нельзя добиваться
этого со страстностью, однако и оставаясь бесстрастным, он
ничего не обретет. Как говорится, когда ритмически придет
время, то и идея сама собой проявится. В этой душевной
работе самая важная заповедь – это не забывать и не
помогать". Такие мысли высказываются в комментаторской
литературе по поводу текста:
Единомышленники [находятся] на пустоши. Развитие.
На пути единодушия совершенно необходима полная общность
и недопустима личная обособленность. Нельзя оставаться в
собственном доме, а надо выйти из него. Но этот процесс
здесь только начинается, человек стоит в воротах.
Однако, выйдя из ворот, он может пойти на пустошь, с
которой начинается построение нового развития в данной
ситуации. В тексте мы находим следующие слова:
В начале сильная черта.
Правильное соответствие второй и пятой черт выражает
здесь единодушие. Однако еще большое влияние на данную
позицию оказывает прошлое, выраженное предыдущей чертой.
Человек в таком состоянии охвачен прошлым. Он точно
пребывает в "храме предков". Но там он пребывает на месте,
– иными словами, задерживается на месте. Эта задержка
оказывается причиною сожаления, которое должно наступить.
– Причины такой ошибки на данной ступени в том, что,
несмотря на правильное новое познание, личный накопленный
опыт прошлого оказывается слишком слабым (вспомним об
Упадке в потоке ситуаций минувшего личного развития),
поэтому человек бывает слишком сильно охвачен
непосредственным созерцанием и не может выйти за пределы
прежде сложившегося образа мира. В тексте сказано:
Слабая черта на втором [месте].
То, чего не хватало на предыдущей ступени, –
накопленный прежде опыт и разум, – получает импульс к
более интенсивному развитию. Но время, в котором может
проявиться благотворное действие единодушия, еще не
наступило. Оно настанет лишь с переходом к пятой позиции,
имеющей "единомышленника" на второй. Так, в момент кризиса,
несмотря на полное желание сложить оружие и мирным
путем подняться на высокий холм – на высшую по
значению пятую позицию, это остается недостижимым на
протяжении длительного срока. Три года безуспешного
ожидания предшествуют желанному достижению. Для достижения
необходима полная гармония прежних знаний и новых познаний.
Здесь же в реакции на недостаточность опыта последний
применяется чрезмерно, так что есть опасность подменить им
новое знание, как оружие спрятать в зарослях. Такое
положение в кризисе текст облекает в следующие образы:
Сильная черта на третьем [месте].
Так как кризис уже миновал, то, казалось бы, здесь
именно должно наступить достижение намеченной цели –
единение с людьми. Но оно символизировано соответствием
второй и пятой позиций. Поэтому четвертая позиция
обозначает момент, непосредственно предшествующий самому
единению. Если это не понято, то возможны попытки
интенсивной и незрелой (а потому и безуспешной)
агрессии. Необходимо понять это и в момент, когда
кажется, что возможность наступления совсем близка,
задержаться и дать ситуации назреть совершенно закономерно.
Это выражено в достаточно ясном образе текста, суть
которого в приложении к познавательной жизни Оу-и толкует
так: "Новый акт познания и прежнее знание совершенно
гармонизированы, но, хотя сначала человек охвачен чувством
настойчивости, впоследствии он узнает, что из-за этой
настойчивости он не может достичь истины, и, в конце
концов, в состоянии, полном бесстрастия, он проникает в нее
и находится в счастии". Текст это выражает так:
Сильная черта на четвертом [месте].
Единодушие – основная цель данной ситуации –
не достигается просто. Это видно из затруднений, очерченных
на предыдущих ступенях. Сначала путь, полный трудностей,
отчаяния и отрешенности, и лишь потом –
удовлетворение. Это дает себя чувствовать даже здесь, где
возможно максимальное выявление единодушия, в кульминации
внешнего проявления процесса (пятая позиция с ее правильным
соответствием второй). Но здесь больше всего выступает
требование победы над собой, отмеченное еще на первой
позиции. По поводу этого комментатор Чжэн Хай-жу говорит:
"Победа над великими войсками – это не победа над
третьей и четвертой позициями (которыми отграничена от
пятой вторая), а победа над этими позициями в собственной
душе. Как только личные помыслы возникают внутри, так
благородные люди оказываются разграниченными девятью
заставами. Какая это громадная трудность: победить себя.
Без великих войск справишься ли с ней?" А другой
комментатор, Ян
Чэн-чжай887,
замечает: "Нет большего войска, чем твое сознание. Оружие и
щиты перед ним – мелочь". Так, отрешившись от своей
личной ограниченности, можно рассчитывать на встречу с
единомышленниками. Текст говорит об этом так:
Сильная черта на пятом [месте].
Все положительно действующее в переразвитии оказывается
дурным. Бесстрастность, столь необходимая для достижения
единодушия, здесь, когда цель уже достигнута, оказывается
безразличием. Процесс уже не в центре внимания, а на
окраине. Поэтому не будет ни раскаяния, ни другой эмоции.
Но в безразличии намечается антитеза данной ситуации:
оставленность. Су Мэй-шань по этому поводу пишет: "Нет
того, к чему тяготеешь в единении, поэтому нет и раскаяния.
Никто не стоит рядом, поэтому и стремление еще не
достижимо". Можно было бы здесь ожидать раскаяния. Однако
безразличие снимает его, но это не понятно само собою,
поэтому текст прямо указывает на отсутствие раскаяния:
Наверху сильная черта.
После уничтожения упадка и совместного действия
единомышленников все оказывается в их руках. Они сообща
обладают великим. Поэтому никакие препятствия на их пути
развития невозможны, и их развитие идет так, как оно
изначально задумано. Это выражено и в символике
гексаграммы, где пятая слабая черта является центром
тяготения всех остальных черт. Она обладает ими всеми. Это
и есть обладание великим, т.е. всеми элементами света. Они
действуют все сообща, поэтому, как и в предыдущей ситуации,
совместимость действия здесь особо подчеркивается. Но здесь
рассматривается лишь самый момент такого великого
обладания, без указания на силы и качество, возникающие и
необходимые на данной ступени. Одно из таких качеств как
этически необходимое – "уступчивость" – будет
рассмотрено отдельно в следующей гексаграмме. Здесь же идет
речь лишь о том, что в данной ситуации, несмотря на ее
благоприятность, все же необходима полная активность. Она
необходима как со стороны обладателя, так и со стороны его
великих владений. Только тогда в конкретных условиях
отдельных позиций может происходить то, о чем говорит
основной текст гексаграммы:
Обладание великим.
Владение многим вызывает опасение в том, что это
потребует слишком больших и разносторонних связей, между
которыми могут оказаться и связи с тем, что наносит ущерб.
Конечно, такое отсутствие общения с вредным не заслуживает
порицания, но полная безупречность и на будущее достижима
лишь в том случае, если поставить препятствия даже самой
возможности общения с вредным. Осуществление зависит от
развития того, кого это касается. На первых ступенях
создание таких препятствий сводится к системе запретов. Но
они отпадают по отношению к тому, кто уже достиг идеальной
чистоты. Вредное влияние на него не может быть оказано,
даже если он общается с самым низким и переразвитым. Эти
влияния ограничены уже в силу его чистоты. Однако текст без
разграничений говорит об этом:
В начале сильная черта.
Во внутреннем апогее обладания великими достижениями на
первый план выступает возможность самого широкого усвоения
воспринимаемого материала. Символически это выражается в
правильном соответствии внутреннего (вторая черта) и
внешнего (пятая черта). Этим определяется и возможность
экспансии действия. Конечно, это не дается автоматически, а
требует развития некоторой культуры сознания; для
недостаточно развитого человека так же, как для человека,
ушедшего в своем развитии вперед, необходима деятельность,
направленная на благо остальным людям. Только при этом
достижимо то, что выражено в следующем образе текста:
Сильная черта на втором [месте].
Общность действия, о которой говорилось во введении,
здесь особенно необходима. Символом такого обобщения многих
людей в древнем Китае мыслился князь. Даже само слово
"князь" – гун – сохранило не менее частое
значение
"общий"888.
Только при наличии этого качества возможно здесь движение
вверх. Но при таком восхождении человек недостаточно
развитой – этически ничтожный – может из-за
радости и эгоистического наслаждения подъемом отклониться
от намеченной цели. В этом сказывается положение кризиса,
заметное даже в столь благоприятной ситуации. Только вполне
совершенный человек может не погибнуть от этой
надвигающейся на него радости. Для рядового человека здесь
нужна особая тренировка ума, которая не под силу этически
отсталому человеку. В этом смысле приходится понимать слова
текста:
Сильная черта на третьем [месте].
Если третья позиция, как правило, выражает кризис
перехода от внутреннего к внешнему, то четвертая позиция
выражает уже погружение во внешнее, в "иное". С этим
необходимо связано некое настроение самоотрешенности,
которое можно усмотреть при внимательном изучении всех
текстов четвертой позиции. Это достигается, следовательно,
лишь герменевтически, а не из комментаторской литературы.
Однако и лучшие комментаторы смутно сознавали эту
закономерность текста и на своем языке соответственно
выражали ее. Наиболее выпукло это в применении к данной
гексаграмме у Оу-и, одного из самых вдумчивых
истолкователей. В общем разграничивая приложимость данной
гексаграммы к человеку, лишь начинающему свой
познавательный путь, и к человеку, достигшему на этом пути
совершенства, он здесь, несмотря на их различие, по-разному
говорит об одном: о том идеале, который в истории
буддийской философии выразился в основном учении махаяны
– в мотиве самоотдачи во имя других. Это
противопоставляется эгоцентрическому развитию школы
шраваков и
пратьекабудд889.
Допускается, что и эти школы приводят к познанию истины, но
лишь через самоотрешение возможно подняться к истинному
познанию ее. Эта мысль нашего комментатора напоминает
формулу Гете: "Das Was bedenke, mehr bedenke
Wie"890.
В ситуации обладания великим, конечно, возможно достичь
пышности в личных владениях, но на позиции самоотрешенности
необходимо отказаться от личного обладания ради общности
обладания. Только так здесь достижима безупречность, о
которой говорится в тексте, и "ясность", которой она
парафразируется в четвертом слое. В тексте читаем:
Сильная черта на четвертом [месте].
Данная позиция выражает положение, в котором свободно,
без принуждения себя к чему-либо человек проявляет с
наибольшей очевидностью существо всей ситуации. Это –
положение, в котором он в полной правдивости владеет
многим. Именно здесь ему доступно также и самое интенсивное
общение с людьми. Но они могли бы злоупотреблять этим, если
бы не другое, совершенно необходимое для человека в таком
положении. Это его суровая строгость. Так, направляя людей,
он выдвигает лучших из них и подавляет все дурное в них.
Такое очищение необходимо для достижения следующей ступени,
на которой должны исчезнуть грани социальной иерархии. В
краткой формуле выражает это текст:
Слабая черта на пятом [месте].
Тяготение всех предыдущих позиций к пятой было окрашено
общим тоном подъема к высшему. Однако и шестая позиция
представляет здесь силу, которая, несмотря на высоту своего
положения, склоняется перед низшей, но в данной ситуации
главной силой пятой черты. "Трудно дается это человеку,
поэтому небо должно непременно помочь ему в этом", –
восклицает по поводу данного текста Итó
Тóгай. И текст почти до многословия, чуждого
"Книге", подчеркивает удачность данного положения, в
котором уже намечается зачаток ситуации, выраженной в
следующей гексаграмме Смирение. Текст здесь следующий:
Наверху сильная черта.
Обладание великим достоянием, всей полнотой мира, могло
бы быть конечной целью, если бы в мире допускалась
возможность остановки. Но основным положением является
учение об изменчивости, о непрерывной подвижности мира и о
том, как должен человек гармонически включаться в это
движение. Поэтому остановка в развитии является не
остановкой, а отставанием, вызывающим конфликт с мировым
развитием. Поэтому, если остановиться даже на высоте
величайших достижений, то и в такой остановке не будет
правильного отношения к миру. Но двигаться прямолинейно
дальше уже нельзя, ибо на предыдущей ступени достигнуто
все, чего надо было достигнуть. Следовательно, только
полный отказ от уже достигнутого может гарантировать
возможность дальнейшего развития, идущего в ногу с
развитием мира. Такой необходимый отказ от личных
достижений называется "смирение" и выражается в образе
самой гексаграммы, в которой под знаком земли (Кунь)
помещен знак горы (Гэнь). Гора должна вообще
возвышаться над землей, и если она находится под землей, то
в этом с предельной лаконичностью выражен образ смирения.
Такое положение не должно отпугивать человека, ибо только в
нем здесь возможно дальнейшее развитие, причем это развитие
должно быть плодотворным: оно должно быть доведено до
конца, до завершения. В этом смысле в тексте
говорится:
Смирение.
На первой ступени смирение показывается в самой
интенсивной, но и в самой общей форме. Поэтому невозможно
конкретизировать его в специфическом образе. Возможно лишь
указать на то, что человеку, обладающему данным свойством,
предстоит необходимость преодоления громадных трудностей,
ибо благодаря этому свойству он предрасположен к такому
преодолению. Это понятно, т.к. здесь данное свойство
рассматривается в его невыявленном состоянии, а потому не
указывается его практическое приложение; с другой стороны,
оно, судя по композиции "Книги перемен", присуще человеку,
который на предыдущих этапах достиг уже громадных
результатов и потому способен на преодоление самых больших
трудностей. Текст выражает это так:
В начале слабая черта.
На второй позиции возникает нечто вроде конфликта между
спецификой всей гексаграммы (смирения, т.е. невыявленности,
отступления в тень и т.п.) и характером второй позиции,
смысл которой состоит в том, что на ней выявляются
внутренние качества. На разрешение этого противоречия
оказывает влияние и то, что данная позиция предваряет
следующую, на которой самым интенсивным образом проявляется
содержание понятия смирения. В результате оказывается, что
выявление внутреннего свойства здесь все же происходит, но
это свойство – смирение, т.е. то, что не может
выражать себя само, а выражается лишь в самоотдаче, в
созвучии с тем, что выражает себя. Гармоничность развития
здесь может быть легко нарушена тем, что внимание,
уделяемое выражению собственного свойства, будет сильнее
самого свойства – смирения: невыражения себя в первую
очередь. Поэтому к счастливому исходу здесь приводит лишь
стойкое и непоколебимое смирение, или, как об этом говорит
текст:
Слабая черта на втором [месте].
Момент кризиса здесь выражен уже в самом образе
триграммы. В образе "гора" третья черта как самая
вознесенная изображает специфику возвышающейся горы. Но на
этой позиции именно происходит соприкосновение "горы" с
"землей", и именно высшей точки горы с низшей областью
земли. Так содержание смирения здесь выступает с особенной
силой; но именно благодаря этому и для обладания таким
смирением необходимо наибольшее напряжение. Только
интенсивным трудом достигается смирение; оно подлинно может
быть выражено в образе горы (смысл ее – возвышаться),
но склонившейся ниже земли, которая должна быть ниже всего.
И только человек, обладающий таким выработанным смирением,
может довести свое дело до конца и, выполнив все, что
требуется временем и положением, встать в правильное
отношение к мировому свершению, т.е. достигнуть счастья.
Такой человек если для себя и достиг уже в прошлом полной
победы над всяким злом, то здесь вторично вступает с ним в
борьбу, для того чтобы своей борьбой подать пример другим.
Поэтому и в тексте говорится:
Сильная черта на третьем [месте].
Мы видели, что свойство предыдущей позиции оказывает
влияние на свойство второй позиции. Но на третьей позиции
это свойство вырабатывается лишь путем определенных усилий.
На четвертой позиции оно уже выработано, и если на
предыдущей ступени смирение оказывалось действующим вовне
вследствие усилий (что стоит в соответствии с символом
сильной черты), то здесь (где позиция занята слабой чертой)
воздействие силы и принуждения уже невозможно. Но на
четвертой позиции само наличие выработанного
свойства может оказывать воздействие на иное. Это свойство
действует как увлекающий пример. Поэтому все действие здесь
свободно и не встречает никаких препятствий. Вот почему и в
тексте сказано:
Слабая черта на четвертом [месте].
Свойства, выраженные на третьей позиции, находили
поддержку в своем окружении. Изнутри там действовало
"созвучное смирение", создающее резонанс, извне действовало
"манящее смирение", которое является лишь дальнейшим
развитием свойств третьей ступени. Здесь же, на пятой
позиции, обстоятельства иные: изнутри действует четвертая
позиция, лишенная собственных сил, а вовне – шестая,
которая, как правило, символизирует уже утрату свойств
данной гексаграммы. Поэтому здесь невозможно ожидать
поддержки из окружения, от "соседей". Деятельность здесь
возможна лишь как совершенно самостоятельная. Но в силу
всего предыдущего процесса качество смирения доведено уже
до такой полноты и совершенства, что даже для действий,
противоположных действию смирения, последнее все же
является наиболее характерным, и поэтому даже такая
деятельность не вступает в конфликт с общей ситуацией и не
встречает ничего не благоприятствующего ей. Это находит в
тексте следующее выражение:
Слабая черта на пятом [месте].
На шестой позиции ситуация и ее характерные черты
подходят к концу, теряют свою специфичность. Так и здесь,
смирение остается лишь как отзвук прошлого, тех трудов,
которые упоминаются на третьей позиции. Зато агрессивность,
начавшаяся на предыдущей, пятой позиции, получает еще
большее развитие, особенно как необходимость подчинить себе
то, что вышло из повиновения, ибо здесь уже не действуют ни
мощь усилий, как на третьей позиции, ни заманчивость
примера, как на четвертой. Здесь основной тон смирения уже
только звучит, но не действует, и ограничение, исходящее от
смирения, отступает, ибо оно должно уступить место
дальнейшей ситуации Вольность, для которой характерно
отсутствие ограничений. Поэтому здесь обстановка
благоприятствует действиям, далеким от смирения. В тексте
это выражено следующим образом:
Наверху слабая черта.
Смирение, которое описано в предыдущей гексаграмме, дает
прежде всего возможность сближения высших с низшими,
уравнивает их. Поэтому оно и обеспечивает равные условия
для всех, и с него может начаться новый цикл развития. Оно
лишь почва, на которой начинают снова действовать силы
развития, идущие из глубины вовне. Это положение выражено в
настоящей гексаграмме, где внизу мы видим знак земли
(Кунь), однородность черт которого выражает
равенство. Над землей, вовне, расположен знак молнии
(Чжэнь), сущность которого – активность,
проявляющаяся изнутри вовне. Ничто не предстоит и не
препятствует этой активности. Она находится в условиях
полной свободы – вольности. Но если такая
вольность ничем и не ограничена извне, то она все же должна
быть ограничена сама собой, ибо иначе она рискует
превратиться в хаос. (Так и подлинный художник, свободный в
своем творчестве, должен сам для себя выбрать законы
творчества и подчиниться им, иначе не гармония будет в его
произведениях, а произвол.) Такое необходимое
самоограничение должно развиваться как на пути утверждения
положительных элементов (представителей того, что действует
из центра вовне), так и на пути поражения отрицательных
сил, на пути их завоевания. "Книга перемен" сложилась в
условиях феодального общества и в среде носителей
феодальной власти. Неудивительно, что эти мысли здесь
облечены в следующие образы:
Вольность.
Вся эта ситуация должна рассматриваться под знаком
учения об изменчивости мира, а именно: "когда расцвет
достигает полноты, необходимо наступает упадок". Поэтому и
вольность ни на минуту не должна отстранять бдительность.
Это особенно применимо к первой позиции, которая, согласно
традиции, обозначает того, кто, не обладая еще развитыми
силами, сам действовать еще не может и, ничего не
предпринимая к своему усовершенствованию, только вторит
силам, задающим тон. Естественно, такая деятельность не
приводит к счастью. Поэтому в тексте мы читаем:
В начале слабая черта.
Вольность, угрожающая превратиться в хаос, более всего
нуждается в самоограничении, которое может исходить из
сосредоточенного покоя. Он именно выражается на этой второй
позиции (центральной – "сосредоточенность" в триграмме
Земля, знаменующей покой). И именно эти качества дают
возможность совершенно отчетливого рассмотрения мира, при
котором собственное движение не искажает его перспективы.
Поэтому именно здесь возможно моментальное восприятие его,
включающее в себя и предвидение наступающих, но еще не
сложившихся событий. Здесь совершенно излишне ждать целый
день, пока не будет достигнуто познание. Поэтому и в тексте
мы находим соответствующие образы, достаточно
выразительные, несмотря на их спорадичность:
Слабая черта на втором [месте].
На третьей позиции характеризуется ситуация кризиса при
переходе от сосредоточенного покоя к действию вольности.
Последняя здесь настолько близка, что заслоняет собою все
остальное, всю необходимость самоограничения и
бдительности. Здесь легко "заглядеться" на вольность, а тем
самым допустить задержку развития, "промедлить". Но всякое
промедление есть отставание и упущение, в котором придется
раскаяться. Поэтому и текст предостерегает:
Слабая черта на третьем [месте].
Эта позиция, единственная занятая сильной чертой,
является главной во всей гексаграмме Вольность. Все
остальные позиции относятся к ней лишь как подсобные. Все
их силы группируются вокруг нее, как волосы, "покрывающие
шпильку", группируются вокруг нее в прическе. Это особенно
возможно потому, что именно здесь может проявиться
вольность (активная сильная черта в триграмме Молния),
лежащая на подготовленной почве (триграмме Земля,
знаменующей покой и стойкость).Здесь возможно достижение
самых широких целей и неуместно никакое сомнение. Поэтому и
в тексте мы находим афоризм, полный бодрости:
Сильная черта на четвертом [месте].
Как уже было указано, в данной гексаграмме главная
позиция – четвертая, и ей подчинены остальные. Но
пятая и шестая – расположены над ней, это выражает их
переразвитие, чрезмерность качеств, что рассматривается как
отрицательное явление; так и стойкость, развитая чрезмерно,
доводит до болезненности. Положение это было бы совершенно
несчастливым, если бы не сосредоточенность, сохраняемая
навсегда и выраженная пятой, центральной и, как правило,
благоприятной позицией. Поэтому и в тексте читаем:
Слабая черта на пятом [месте].
На верхней позиции, как мы уже неоднократно видели,
наступает конец данной ситуации. Она омрачается еще и тем,
что эта верхняя позиция представляет собою увлечение в
"пустую абстракцию" как результат переразвития данного
процесса. В тексте сказано:
Наверху слабая черта.
Вольность, очерченная в предыдущей гексаграмме, создает
те условия общего равенства, в которых господствует
настроение радости. Поэтому она подготавливает данную
ситуацию свободного и радостного последования за ведущим
человеком, ибо здесь имеются в виду прежде всего те
обстоятельства, при которых низшие добровольно подчиняются
более развитому человеку и следуют за ним, охваченные его
идеями. – Так же и в сфере познания, когда наступило
не только само познание объекта, но и радость познания,
тогда ничего не остается больше, как только в познании
объективно существующего обрести свободу в подчинении
объективной истине. Так наступает то развитие познающего,
которое коренится в изначальной объективности мира. Однако
при таком развитии необходимо для благоприятного исхода
стойкое владение собой, ибо если здесь сам познающий
управляет собою через объективное познание, то, чтобы
последовать за истиной, он должен сам подчинить себя ей и
стойко соблюдать это подчинение. Только тогда он может
избежать надвигающейся порчи, о которой будет речь в
следующей гексаграмме. Лишь при соблюдении указанного
поведения можно рассчитывать на благополучный исход
последования. И в тексте читаем:
Последование.
В ситуации последования существенна полная
согласованность с требованиями времени. Потому самое важное
здесь – это неизменно следить за изменениями ведущего
и правящего и следовать за ними. Однако это не должно быть
доводимо до крайности, до беспринципного подчинения
правителю, наоборот, только стойкость дает правильное и
счастливое начало процесса последования, суть которого в
том, чтобы человек сдвинулся с косно занимаемой им позиции
и вне своих владений достиг успеха. Исходя из этих мыслей,
мы можем понять текст:
В начале сильная черта.
Каждая ступень, следующая после предыдущей, представляет
собою более развитые и совершенные силы. В данной ситуации
особенно приходится подчеркнуть, что все менее развитое
должно для своего развития следовать за более развитым.
Поэтому конкретно, в условиях, описываемых второй позицией
данной гексаграммы, особенно необходимо последование за
высшими, более развитыми силами. Но именно здесь есть
опасность отдаться лишь одному импульсу последования,
очерченному на предыдущей ступени, ибо это сильный импульс
(символизирован сильной чертой, единственной в нижней
триграмме, суть которой – движение). Поэтому текст
предупреждает:
Слабая черта на втором [месте].
Невозможно одновременно движение вперед и назад. Нельзя
последовать одновременно и за развитым, и за отставшим. На
этой позиции кризиса должен быть произведен решительный
выбор. Но всякий выбор по сути своей связан с утратой
отвергнутого. Эта утрата может заслонить собой все
переживание и сбить человека с правильного направления. Но
оно должно быть в полной стойкости соблюдено тем, кто его
выбрал. В пояснение такой ситуации текст говорит:
Слабая черта на третьем [месте].
Если в ситуации последования и обретается что-либо, то
суть не в обретении, а в самом последовании. Однако легко
может случиться, что обретенное настолько занимает
человека, что он стремится лишь стойко сохранить его,
забывая о том, что в данной ситуации его задача лишь
последование за более развитым. Поступив так, человек
попадает в конфликт с требованиями времени, поэтому его
ждет несчастье. Если же, наоборот, обладая правдой, он не
сойдет со своего правильного пути, то никакая хула
не может угрожать ему. В этом смысле говорится в тексте:
Сильная черта на четвертом [месте].
Если то, что представлено пятой позицией, и является тем
высшим, за чем следует все остальное в данной ситуации, то
и во всех предыдущих позициях (по комментаторской
литературе, во всех, кроме третьей) есть нечто
положительное и прекрасное, что присуще им. Поэтому на
данной ведущей позиции необходимо найти совершенно
правильное отношение к этому подлинно прекрасному. Тогда
данная позиция будет выражать специфическую черту
последования – гармоническое включение личного в
общественное, т.е. то, что в терминологии "Книги перемен"
называется счастьем. Для этого нужна громадная сила доверия
и правдивости, которую не могут поколебать сомнения. Эта
сила символизирована сильной чертой, занимающей по норме
пятую, наиболее деятельную позицию. Поэтому в лаконическом
тексте мы находим:
Сильная черта на пятом [месте].
Если на данной позиции и необходимо соединиться с тем,
что добыто на предыдущей, то это уже нельзя считать простым
последованием за высшим, ибо предыдущая позиция ниже, чем
данная. Впрочем, эта именно невозможность последования
совершенно понятна, если принять во внимание то, что на
этой позиции кончается ситуация последования. Однако в
пройденных этапах многое достигнуто, и нецелесообразно
рвать с ним. Поэтому здесь рекомендуется восстановить связь
с ним. Восстанавливаемая связь с прошлым образно выражается
в необходимости жертвоприношения у западной горы (т.е. горы
Ци, которая для племени Чжоу, в чьей среде сложилась
"Книга", была на западе). У этой горы племя Чжоу начало
свою жизнь. Поэтому жертвоприношение у западной горы –
равнозначно восстановлению отношений с предками, т.е. связи
с достигнутым развитием в предыдущем. В тексте мы читаем:
Наверху слабая черта.
Идеограмма, которой обозначается данное понятие,
изображает собою чашку, в которой, оттого что ею давно не
пользовались, завелись черви. Так изображается понятие
порчи. Но оно понимается и в переносном значении слова: мир
и спокойствие, которые слишком долго сковывали косной
спячкой страну, приводят к процессам порчи и разложения в
ней.
Так и атмосфера радостного последования допустима лишь
на время. Когда же она затягивается, даже и в ней
начинается процесс разложения. – Так и в познании,
когда ощущаются первые результаты, человек, с легкостью
остановившийся на них, может и не заметить, что дальнейший
познавательный процесс искажается влиянием прежних
привычных, но неправильных представлений. В конце концов,
их примесь начинает сказываться с такой силой, что для всей
ситуации становится характерной эта порча познания, а не
оно само. Но все вышеизложенное лишь одна сторона дела.
Другая же состоит в том, что данная ситуация – это не
только порча, но и исправление доведенного отцами до порчи.
Эта порча – лишь начальная исходная точка для
исправления порчи, исправления, которому предстоит
развитие. Условия благоприятствуют этому делу, хотя оно и
трудно, и опасно, как "брод через великую реку". Но
несмотря на это, здесь нужны полная обдуманность действий и
активное укрепление достигнутых результатов. Здесь, как
говорит Оу-и, "нужны три дня для предварительной подготовки
себя [к действию] и три дня для последующего закрепления
[его результатов]". Поэтому и в тексте мы находим:
[Исправление] порчи.
Всякая порча – это результат не одного дня, она
появляется после многих поколений, если они были нерадивы в
каком-нибудь отношении. Поэтому здесь, на протяжении
описания всего процесса, постоянно говорится о том, что
испорчено предками и исправляется потомками. Такая мысль
могла получить особенное развитие в классической стране
культа предков – в Китае. Весь смысл бытия сына –
исправить то, что испорчено отцом. Но на первой позиции
имеется в виду еще неглубокая порча, поэтому, несмотря на
опасность положения, исход можно ожидать счастливым. Вот
почему в тексте сказано:
В начале слабая черта.
Вторая позиция – это уже более глубокая порча,
более интенсивный процесс. Исправление здесь осложнено тем,
что вторая позиция как четная предрасположена к
пассивности, а для исправления нужна активность. Кроме
того, здесь при исправлении проступков матери встает
внутренне противоречивая проблема: чувство долга требует
исправить проступок матери, но чувство любви к ней не
допускает вмешиваться в то, что ею оставлено. И все-таки
это положение небезвыходно. Для него только необходима
большая активность. Ее наличие символизировано тем, что эта
позиция занята активной, сильной чертой. Если эта
активность приведена в действие, то исправление возможно,
исправление, которое было бы невозможным, если бы человек
остался стойким, остался косным. Поэтому и в тексте читаем.
Сильная черта на втором [месте].
Здесь положение отличается от предшествующего только
тем, что при нем уже невозможна та мягкость и осторожность,
с которой можно было действовать на предыдущей позиции.
Поэтому и действие может привести к некоторому раскаянию в
нем. Однако необходимость исправления порчи, основное
содержание всей ситуации, – здесь самое важное, и,
несмотря на некоторую осложненность процесса, он не будет
иметь дурного исхода. Поэтому в тексте говорится:
Сильная черта на третьем [месте].
Основной смысл четвертой позиции – самоотдача, ибо
здесь уже совершен переход от внутреннего к внешнему, от
себя к иному. В данной ситуации это означает отказ от своей
деятельности (от исправления) и отдачу себя окружению, но в
нем – порча. Поэтому здесь лишь увеличивается порча,
допущенная предками, и лучше воздержаться от деятельности и
переждать время, ибо если, наоборот, выступить, т.е.
проявить свою деятельность, лишь усугубляющую порчу, то об
этом придется пожалеть, когда наступит пора, более
предрасположенная для деятельности. Поэтому текст предостерегает:
Слабая черта на четвертом [месте].
Пятая позиция – позиция максимального раскрытия
внутренних сил и способностей вовне. Здесь объединяются все
положительные достижения предыдущих позиций. С этой позиции
легче всего управлять всеми носителями положительных сил.
Именно в данный момент возможна похвала им. Поэтому
лаконичный текст говорит только:
Слабая черта на пятом [месте].
Верхняя позиция – это момент, когда отступает на
задний план специфика данной ситуации. Если все черты,
бывшие прежде, символизируют то или иное участие в
исправлении порчи, то данная позиция не имеет отношения к
самой порче и в силу этого не участвует в ее исправлении.
Здесь человек не участвует в жизни других людей, что на
языке "Книги перемен", памятника феодальной эпохи,
называется не служить государю. Он – выше жизни
государства. Он сам может прославить и оценить свои дела.
Поэтому и в тексте читаем:
Наверху сильная черта.
В результате процесса, описанного в предыдущей
гексаграмме, устраняются элементы дисгармонии, т.е. того,
что как нечто унаследованное от предков чуждо данному
времени и, не находя в нем применения, обречено на
разложение. Но когда эти пережитки устранены, возможно
взаимное сближение оставшихся элементов, которому уже ничто
не мешает. – Так и в познании, когда удается
освободиться от пережиточных предвзятых мнений, тогда
возможно сближение с объектом, т.е. его познание. Это
называется "посещением". Однако сближаться следует не с чем
угодно. Ибо ситуация, прямо противоположная данной, –
бегство, – такова, что сближение с ней принципиально
обречено на неудачу. Гексаграмма, выражающая это бегство,
приурочена к восьмой луне китайского
календаря894.
Потому "восьмая луна" метафорически обозначает "бегство".
Вот почему в пору Посещения, если даже развиваются
изначальные импульсы, которым благоприятствует здесь
стойкое свойство данной ситуации, все равно человек
приходит к несчастью, когда он приближается к восьмой луне,
или, словами текста:
Посещение.
Как для исправления порчи необходима твердая
решительность, так для сближающего посещения нужна мягкость
и человечность. Как для искоренения одичалого варварства
нужно вмешательство силы, так и для дальнейшего культурного
развития необходима любовь и сострадание к тому, кого надо
развивать. – Так же и в познании: как для устранения
ошибочных и предвзятых мнений нужна сила знания,
приобретенного в прежнем опыте, так для того, чтобы
проникнуть в новую идею, "посетить" ее, еще не известную,
необходима созерцательная сила нового акта познания. Но
поскольку на данной позиции напряженность,
охарактеризованная сильной чертой, все больше и больше
возрастает, постольку возможно посещение всего без
различия. Но это – переразвитие. Потому текст
напоминает о стойком соблюдении рамок и мер, говоря:
В начале сильная черта.
На данной позиции условия в основном остаются такими же;
только правильное прохождение предыдущей ступени
гарантирует уравновешенность сил, характерную для
серединной, второй позиции. В этом положении сама ситуация
обеспечивает продвижение вперед, для которого излишне
предостережение, указанное на предыдущей ступени. Поэтому в
тексте мы находим только:
Сильная черта на втором [месте].
Опять наступает момент активного действия, но в нем
действующими оказываются податливые способности,
характерные для данной ситуации вообще и выраженные тем,
что нечетная позиция занята слабой чертой. Если здесь и
возможна активность, то она все же не выходит за пределы
личных переживаний. Ими можно наслаждаться, но ничто не
благоприятствует им вовне, где они и не проявляются. Однако
это положение кризиса небезвыходно, ибо при достаточной
заботливости можно избежать порицания за свои действия. В
тексте здесь сказано:
Слабая черта на третьем [месте].
Как мы уже не раз видели, смысл четвертой позиции –
это самоотдача. Но не всегда она совершается
беспрепятственно. Здесь же для нее условия особенно
благоприятствуют, ибо по содержанию Посещения ее смысл
– приход к иному, который тем более возможен, что для
данной позиции в этой гексаграмме существует правильное
соответствие с первой чертой. Здесь достигается то, что
намечалось на первой позиции. Там действовало еще знание,
сложившееся в прошлом опыте, здесь же достигается знание,
приобретаемое вновь. Поэтому в тексте мы находим:
Слабая черта на четвертом [месте].
Как и на предыдущей ступени, здесь действует благотворно
соответствие со второй чертой. Оно дает гармоническое
познание, ибо для второй позиции характерно действие нового
акта познания в пределах накопленного опыта, здесь же
обратно: действие накопленного опыта в новом акте познания.
Такое знание господствует над познаваемым, вполне
овладевает материалом познания. Об этом синтезирующем
познании в тексте читаем:
Слабая черта на пятом [месте].
После того, как при наличии подлинного знания совершено
посещение, в последнем уже ничего нового не предстоит
узнать. Уже известно, что все известно, а следовательно,
невозможно и не нужно скрывать что-либо, т.е. возможна и
необходима полная искренность в посещении. Собственно,
активный процесс в посещении уже завершился и может лишь
углубляться, но углубляться настолько, что в новом акте
познания достигается такая полнота его, при которой
непосредственно в нем содержится и весь прежде накопленный
опыт и знание. Им может удовлетвориться человек, ибо
процесс посещения здесь кончается, и вне познаваемого
ничего не остается. Но это не обозначает еще остановки, за
которую может грозить хула. Поэтому и в тексте говорится:
Наверху слабая черта.
Созерцание, которое подразумевается здесь,
рассматривается в комментаторской литературе с двух сторон.
Во-первых, со стороны созерцаемого и, во-вторых, со стороны
созерцающего. Когда благодаря высочайшим положительным
качествам уже достигнуто единение, охарактеризованное в
предыдущей ситуации, тогда человек, обладающий этими
качествами, не может оставаться незамеченным другими
людьми. Так же и философская концепция, которая благодаря
процессу приближения, описываемому в предыдущей
гексаграмме, сделана доступной для людей, становится
объектом их умозрения. В таком смысле и данный человек, и
данная концепция выступают как объекты созерцания. С другой
стороны, когда наше познание в его новом акте приближено к
объекту познания и вполне покоится на правильно
подготовленном основании мышления и воли, когда оно
освобождено от сомнений, тогда для него наступает момент
созерцания. Если это даже только момент, все-таки он тоже
имеет свои специфические черты. Это момент, противоположный
деятельности во внешнем. Все для нее уже подготовлено, но
человек на мгновение (а в некоторых случаях на известный
промежуток времени) отстраняется от деятельности вовне и
концентрирует свои силы на самом познавательном созерцании,
которое является тоже деятельностью, но деятельностью
познания. Последнее, конечно, подготовлено предшествующей
деятельностью. Кроме того, этот момент со стороны его
содержания характеризуется полной правдивостью внутри и ее
внешним проявлением – строгостью и искренностью. В
тексте эти характеристики выражены следующим образом:
Созерцание.
Если на языке "Книги перемен" "ничтожные люди" и
противопоставляются "благородному человеку" с этической
точки зрения, то их низкий моральный уровень здесь
рассматривается как функция их познавательной
недоразвитости. Поэтому их нельзя обвинять в познавательной
близорукости, ибо в отношении познания они юны, а от юноши
невозможно требовать дальновидности. Но дело обстоит иначе,
если недальновидностью созерцания обладает "благородный
человек". Для него она есть результат недомыслия, т.е.
проступка перед своей собственной познавательной жизнью.
Наличие недальновидности может привести благородного
человека только к сожалению. Здесь, на первой позиции, лишь
начало процесса созерцания, это созерцание юноши, о котором
в тексте сказано:
В начале слабая черта.
Недальновидность созерцания – это его замкнутость в
узкой сфере своего эгоистического бытия. Но созерцание
должно расширяться и расти. Поэтому созерцание должно
пробиться сквозь эту ограниченность. Сначала лишь в
некоторых отношениях оно может выйти за эти пределы. Они
точно стена, окружающая человека, и на этой ступени он
получает лишь незначительную возможность выглянуть вовне,
точно посмотреть сквозь щель забора. Если на этой
ступени еще возможно стойко оставаться женщине, которая,
как полагали в древнем Китае, предрасположена к тому, чтобы
пребывать внутри, далеко от внешней деятельности, то эта
ступень никак не может удовлетворить человека, стремящегося
к прогрессирующему развитию созерцания. Поэтому в тексте мы
находим:
Слабая черта на втором [месте].
Когда наступает выход из внутреннего во внешнее, то
внутреннее тоже становится внешним и доступным для
объективного рассмотрения. Здесь собственная жизнь
предстает человеку как обширная панорама, и в ней человек
созерцает отливы и приливы, выступления к активности вовне
и отступления вовнутрь для собственного усовершенствования.
Эту широкую созерцательную мысль текст облекает в
лаконичную формулу:
Слабая черта на третьем [месте].
Созерцание должно расшириться еще более. Уже и рамки
целой жизни для него должны стать тесными, ибо хотя это и
целая жизнь, но все же лишь индивидуальная жизнь одного
человека. Здесь созерцание должно выйти и за эти пределы.
Его объектом должны стать "блеск всей страны", лучшие
стороны жизни общества, то, что в нем выработано как
ценности, перерастающие ограниченность эпохи. Такой
человек, который способен на это расширенное созерцание,
был достоин, по древнекитайским представлениям, быть
принятым как гость у царя. Текст об этом говорит следующим
образом:
Слабая черта на четвертом [месте].
При правильном развитии после созерцания, объектом
которого становится жизнь общества в целом, человек должен
своей жизнью совершенно слиться с созерцаемой жизнью
общества. На нее он должен смотреть как на собственную
жизнь, и ее недостатки принимать на свою ответственность.
Поэтому текст опять говорит:
Сильная черта на пятом [месте].
На высшей ступени созерцания достигается полная
внутренняя свобода. Человек уже ни с чем и ни с кем не
связан в своих восприятиях и суждениях. Пройдя весь опыт,
очерченный в предыдущем, он свободно может наблюдать и
понимать переживания и действия других людей. Но, достигнув
освобождения такого рода, он был бы лишен содержания, стал
бы внутренне пустым, если бы воспользовался возможностью
отделиться от жизни людей. Поэтому и ему, не связанному в
силу необходимости с людьми, следует свободно, по
собственному решению связаться с ними, созерцая их жизнь и
служа объектом их созерцания. Хотя это и кажется некоторым
снижением уровня собственного развития, однако это только
кажется на первый взгляд. Поэтому и текст говорит:
Наверху сильная черта.
Казалось бы, предыдущая ситуация такова, что все силы,
участвующие в ней, стоят в таком гармоническом
взаимоотношении, что невозможно ничему нарушать это
"созерцание". Однако как полное совершенство едва ли
достижимо, так даже эта ситуация подвержена закону
изменчивости. Она меняется в том отношении, что начинают
приобретать значение оппозиционные элементы. Для того чтобы
выправить их разрушительную деятельность, необходимы
совершенно активные мероприятия. Как совершенно чуждые, эти
элементы, вклиниваясь в органическое целое данной ситуации,
могут быть восприняты двояко: или как нечто чуждое данной
ситуации и поэтому с ее точки зрения – пустое,
не существующее, но нечто своей пустотой нарушающее
монолитность самой ситуации, или же как нечто существующее
и мешающее соединению элементов, исконно присущих данной
ситуации. Как бы то ни было, чуждое мешает единству и
должно быть уничтожено. Образ "стиснутых зубов" выражает,
во-первых, восстановление нарушенного единства, и,
во-вторых, разрушение того, что попадает между зубами.
Только такое активное очищение от чуждого приводит развитие
к продвижению вперед. И если здесь еще нельзя говорить об
окончательном уничтожении чуждого, то все же ситуации
благоприятствует ограничение свободы вредно действующих
элементов. В переносном смысле это приложимо и к процессу
познания, к тому именно моменту, когда к нему примешиваются
ненужные и чуждые понятия, коренящиеся в прошлом опыте и
недомыслии, в тот момент, когда от непосредственного
созерцания нужно перейти к самому познавательному акту. Эти
мешающие понятия должны быть подавлены. И в тексте сказано:
Стиснутые зубы.
При подавлении отрицательных и чуждых элементов следует
стараться приметить их уже в самом начале, когда их
воздействие еще незначительно. Это одинаково и для
практики, и для познания. В познании эти чуждые элементы
– прежде усвоенные понятия, не имеющие отношения к
познаваемому вновь и лишь отвлекающие от него, не могут
быть корректированы из еще не завершенного нового акта
познания, но могут быть устранены благодаря разуму,
выработанному, как и они, в прошлом. Все чуждое должно быть
сразу же устранено, прежде чем оно приобретет силу,
достаточную для активного сопротивления. Эта позиция –
лишь начало всего процесса, здесь чуждые элементы еще не
окрепли. Кроме того, как это символически выражено световой
линией, правильно занимающей подобающую позицию (нечетную),
человек в таком положении обладает достаточными силами и
возможностями для того, чтобы вовремя удержаться от
отрицательного поступка, "надеть на ноги колодки и
придавить пальцы на ногах", чтобы не пойти по неверному
пути. Именно в этом образе данную мысль выражает текст:
В начале сильная черта.
Хотя чуждое еще и не окончательно окрепло, оно уже может
оказывать сопротивление. Пусть оно еще слабо и выражено в
образе мягкого мяса, но сквозь него необходимо уже
прогрызаться – "вцепиться зубами в мягкое мясо".
Однако, хотя это и нетрудно, т.е. нетрудно подавить зло,
лишь начинающее действовать, оно все же оказывает
неожиданное сопротивление: если вцепиться зубами и в
большой кусок мягкого мяса, то оно придавит нос, и дышать
(жить) будет трудно. Однако и здесь дело еще поправимо, ибо
выступает уже гармонически действующее новое познание, а
проступок еще недостаточно оплотнел. Символически это
выражено тем, что вторая, четная, позиция занята слабой,
податливой чертой, в тексте это выражено так:
Слабая черта на втором [месте].
Если на предыдущей ступени податливость и слабость еще и
допустима, то здесь, на напряженной позиции кризиса, она,
символизированная слабой чертой, неправильно занимающей
нечетную, световую позицию, уже недостаточна для
преодоления зла. Если на первой позиции положение могло
быть спасено прежде накопленным разумом, то здесь он
выступает уже как нечто устаревшее, как яд.
Изменившееся положение выражено в соответственно измененных
образах. Однако эта позиция – лишь позиция кризиса, но
еще не гибели, и в тексте указано на небезвыходность
положения следующим образом:
Слабая черта на третьем [месте].
Воздействие чуждого становится все сильнее, оно
смешивает грани между добром и злом. Нужны большая
внутренняя стойкость и сила (ее наличие символизировано
сильной чертой), для того чтобы привести положение к
счастливому исходу. Здесь не столь трудно напасть на зло,
сколь трудно остаться незатронутым им. Не так трудно
охотнику, выстрелив в добычу, ранить ее до кости, как
трудно тогда извлечь стрелу. Не трудно прокусить
мясо, наросшее на кости, но не будет ли с зубами того
же, что было со стрелой охотника, ранившей добычу до кости?
Чтобы этого не случилось, нужна уже указанная стойкость.
Поэтому в тексте сказано:
Сильная черта на четвертом [месте].
Отрицательные воздействия здесь окрепли уже настолько,
что в контексте других образов они выражены в образе
засохшего мяса: то, что должно бы быть податливо-мягким
– мясо, – стало иссохшим и жестким. Но надо
учесть, что пятая позиция, благоприятнейшая в гексаграмме
для внешнего проявления всего процесса, символизирует самый
благоприятный момент всей ситуации. Поэтому достижения
здесь возможны, и они выражены в образе "желтого золота". О
символике желтого цвета уже было сказано во второй
гексаграмме, поэтому здесь ее объяснять излишне. Надо еще
только упомянуть, что в этих условиях активного преодоления
зла весьма затруднительно стойкое сохранение достигнутого.
Однако здесь может хватить сил и на преодоление этих
трудностей, о чем свидетельствует и наш текст:
Слабая черта на пятом месте.
Эта позиция – максимальное развитие зла,
отсталости. Оно охватывает всего человека доверху. Точно
колодка надета сверху на шею и прижимает уши так, что
человек уже не услышит никаких увещеваний. Единственный
выход из положения – это пресечь зло на более ранней
ступени. Если же ситуация доведена до данной позиции, то в
ней человек уже не будет склонен к исправлению. И текст
говорит со строгой категоричностью:
Наверху сильная черта.
Если искус предыдущей ступени пройден правильно, если
уже завоевано сравнительно мирное положение, то внимание
может быть обращено и на следующий за таким завоеванием
этап культурного развития. Отрицательные элементы,
паллиативы познания здесь уже подавлены, и можно установить
новые критерии, проявить блеск познаний, приобретенных
вновь. Все это – путь развития. Однако это развитие
ограничивается лишь незначительными, чисто внешними
нововведениями и не вносит ничего нового по существу. Эти
нововведения – лишь блестящее украшение, уже
потерявшее свою прежнюю ценность. Даже само название
свидетельствует об этом, если мы проведем пиктографический
анализ термина "би". Если принять во внимание, что в данном
иероглифе детерминатив "раковина", то не напрашивается ли
мысль, что когда-то в Китае раковины служили разменной
единицей и лишь впоследствии они были заменены деньгами?
(Современное слово "деньги" пишется с детерминативом
"металл".)898
Раковины, потеряв значение денег, сохранили все же значение
"ценность", "украшение", что нетрудно усмотреть в комплексе
иероглифов, имеющих "раковину" в качестве детерминатива и
относящихся к предметам, связанным с понятиями ценностей и
украшений. Хотя здесь и имеется в виду украшение, но это
украшение лишь внешнее, и ему нельзя придавать большого
значения, что засвидетельствовано отрицательной оценкой,
данной Конфуцием этой гексаграмме, как сказано в
энциклопедии "Люй-ши чунь
цю"899
(цитирую по: Нагай Кимпу'. Сю-эки си-ги [Временной смысл
"Чжоу и"]. – Токио. 1924, – см. под данной
гексаграммой). Таким образом, для крупных и значительных
дел данная гексаграмма не благоприятна. В такой ситуации
можно предпринимать лишь не важные дела, о чем говорится и
в тексте.
Убранство.
Стремление украсить себя, с известной точки зрения, есть
стремление скрыть свои недостатки и казаться не тем, чем
человек является в действительности. Поэтому в данной
ситуации лучше не украшать себя, хотя все обстоятельства и
способствуют этому. На первой ступени тенденция к украшению
еще не очень сильна, ибо процесс – лишь в начале, а
так как начало гексаграммы внизу, то и в тексте дается
образ украшения на пальцах ног. Но наряду с этим то,
что надо украшениям противопоставить что-то реальное,
выражено в конце афоризма, где напоминается, чему должны
служить ноги; поэтому и в тексте говорится:
В начале сильная черта.
Украшение не оказывает дурного действия, если оно не
поглощает человека целиком, если он может относиться к нему
с полной отрешенностью. Вторая черта данной гексаграммы
– слабая, или, в терминологии "Книги перемен",
"пустая". Эта пустота символизирует здесь необходимую
отрешенность, благодаря которой допустимы украшения. При
этом человек не относит украшения к самому себе, а лишь к
своему окружению. Если лицо есть наиболее
индивидуализированное выражение личности, то баки, усы и
борода лишь обрамляют лицо и символизируют не самого
человека, а его ближайшее окружение. Принимая это во
внимание, можно понять текст:
Слабая черта на втором [месте].
Кризис этого отрицательного процесса выражается в том,
что здесь он действует не столь интенсивно, и даже
наибольшая пышность убранства не является здесь опасной.
Однако это лишь ослабление отрицательного влияния данной
ситуации, но не его исчезновение. Поэтому здесь все же
необходимо активное сохранение стойкого отношения к, может
быть, и соблазнительной красоте наряда – для
достижения счастливого исхода всего процесса. Вот почему в
тексте мы читаем:
Сильная черта на третьем [месте].
Хотя данная позиция – это позиция самоотрешения,
которое, как мы видели, столь необходимо для преодоления
пустого стремления к украшению, тем не менее это стремление
уже успевает возрасти настолько, что здесь оно оказывает на
самоотрешение свое сильное влияние, лишая даже само это
самоотрешение сущности и превращая его лишь в украшение.
Эта позиция, правда, восприимчива к благотворным
воздействиям остальных позиций данной гексаграммы, которые
по отношению к ней символизируют (по мнению Оу-и)
просветленных учителей и добрых друзей, но соединение с
ними ("брак") невозможно, несмотря даже на то, что здесь
достижимо познание значения белого цвета ("белый конь"),
понимаемого как противопоставление чистой самоотрешенности
пестроте украшений. Этот "брак" здесь невозможен из-за
действия "разбойника" – указанного выше стремления к
украшению, отнимающего действительность даже у
самоотрешения. "Разбойник" этот появляется здесь, по мнению
Оу-и, из-за недоверия к себе, свойственного человеку в
таком жизненном положении, какое описывается на данной
позиции. Текст облекает это в следующие образы:
Слабая черта на четвертом [месте].
Сама по себе пятая позиция благоприятна, но здесь она
представлена слабой чертой, имеющей перед собой препятствие
(верхнюю сильную черту). Поэтому она символизирует такого
человека, который в процессе отказа от внешнего блеска во
имя существенного, несмотря на свое положение, не развил
достаточных сил для привлечения к себе помощи от более
развитого человека. Хотя он и может раздавать дары (парча)
– но дары его скудны и убоги. Поэтому его ожидает
сожаление. Однако уже само стремление хотя бы такими дарами
призвать себе помощь не оказывается бесплодным и рано или
поздно приводит к счастью, как об этом говорит и текст:
Слабая черта на пятом [месте].
Полное замещение мишуры украшений чем-либо, по существу,
ценным невозможно в ситуации, описываемой в данной
гексаграмме, ибо в противном случае она должна смениться
другою. Самое большое, что возможно здесь во время, когда
кончается данная ситуация, – это подлинный отказ от
пестроты украшений и допущение украшений белого цвета,
символизирующих чистоту и непорочность. Текст лаконично
выражает это так:
Наверху сильная черта.
Если в предыдущем рассматривалась ситуация, которая
называется Убранство, то в ней имелось в виду убранство
лишь как внешнее украшение, при котором и речи нет о самой
сущности. Естественно, что в периоды, когда все внимание
сосредоточено на чем-то внешнем, все, связанное с самою
сущностью, отступает на задний план. На нее не обращают
внимания, и она, предоставленная произволу случайностей,
приходит к упадку. Начало же всякого упадка – это
разрушение существенного. Наиболее общий случай
такого разрушения символически выражен в данной
гексаграмме. В символике гексаграмм верхняя триграмма
считается "уходящей", отходящей в прошлое, а нижняя
триграмма – "приходящей", наступающей. Это движение
снизу вверх сохраняет свое значение даже в пределах
отдельных триграмм, где верхняя черта – отход в
прошлое, а нижняя – представляет наступающий момент
ситуации. В данной гексаграмме "наступает" триграмма
Исполнение, состоящая только из черт тьмы. Единственная
черта света – верхняя в верхней триграмме Гэнь
– и в пределах этой последней, и в контексте всей
гексаграммы отходит в прошлое и влияния на всю ситуацию не
оказывает. Так выражена ситуация, в которой последние
остатки света, активности, положительного отходят в
прошлое, а надвигается только тьма. И надвигается она
изнутри, из самой сущности. К чему бы ни была применена
картина, изображенная данной гексаграммой, она остается в
силе. Так и в практической деятельности она обозначает то
положение, когда существенное повергается в мрак и упадок,
ибо на предыдущей ступени все внимание было обращено лишь
на мишуру внешнего убранства. – И в познании дело
обстоит так же. После того как все внимание было на
протяжении некоего отрезка времени обращено лишь на внешнее
оформление познанного, сам процесс познания отступает на
второй план и, не развиваясь прогрессивно, приходит к
разрушению. Однако было бы ошибочно думать, что
невозможность действовать в такой ситуации должна приводить
к полной пассивности и отдаче себя произволу случайностей
на все будущее время. Ситуация разрушения – лишь
необходимый временный этап в общем развитии. Но это, как
все остальные этапы, – лишь временный
этап901.
Не пассивная отдача себя условиям времени требуется здесь,
а активное и напряженно-выжидательное воздержание от
деятельности. Только об этом говорит текст:
Разрушение.
Перед лицом надвигающегося разрушения особенно надо
иметь в виду то, что, хотя оно и готово вырвать всякую
почву из-под ног, лишить человека его спокойного "ложа",
однако это процесс, развивающийся во времени
последовательно, как и иные процессы, отмеченные в
"Книге". Поэтому, пока данный процесс еще не получил
достаточного укрепления, ему еще возможно противостоять со
всей стойкостью. Ею на данной ступени отнюдь не следует
пренебрегать, даже если разрушение и не сильно, если оно
лишь начинается. Ложе – образ спокойствия человека.
Здесь этот образ применен в тексте с целью показать, что в
самой основе спокойного существования человека началось
разрушение. Оно касается лишь "ножек ложа". Но и это уже
начало процесса разрушения, от которого пока еще может
сохранить стойкость. Поэтому и текст предостерегает:
В начале слабая черта.
Процесс движется в том же направлении дальше. "Ножки
ложа" уже разрушены, Разрушение достигает уже перекладин,
каркаса самого ложа. Еще раз напоминает текст о внимании и
стойкости, без которой невозможно сопротивляться
нарастающему процессу разрушения. Это последняя ступень, на
которой такая стойкость может помочь. Дальше наступает уже
момент кризиса. И, пока не поздно, текст предупреждает:
Слабая черта на втором [месте].
В момент кризиса тщетно стремиться своей стойкостью
удержать процесс разрушения. На данной позиции он уже
приобрел инерцию, в силу которой остановить его невозможно.
Чтобы не вступить в конфликт с такой ситуацией в мире,
необходимо найти в себе достаточную решимость для того,
чтобы ринуться в разрушительный ход событий и пройти через
него. Следует помнить, что в такой период ломки прежних
достижений нельзя оставаться стойко-неизменным, а надо
через само разрушение пробиться к возможности нового
созидания. Поэтому и текст говорит только:
Слабая черта на третьем [месте].
Участие в процессе разрушения, хотя и необходимо в такой
ситуации, однако от этого участия положение самого
участвующего не становится менее опасным. Действуя внутри
процесса разрушения, он способствует тому, чтобы развить
этот процесс до возможной высоты, но это может оказать
влияние и на самого разрушающего, ибо здесь он стоит лицом
к лицу с самими разрушительными силами. Текст разными
комментаторами понимается несколько различно: основным
образом считается "кожа", понимаемая одними как верхняя
обивка ложа, тогда – это образ разрушения, доведенного
до высшего предела, или полагают (например, Оу-и), что
"кожа" – это кожа человека, лежащего на ложе, т.е.
самого разрушающего, иначе говоря, видят в тексте образ
обратного действия на самого разрушителя. Пожалуй, не будет
чрезмерным риском усмотреть в данном тексте игру слов,
приняв одновременно обе интерпретации, ибо они обе
характеризуют данный момент ситуации, не противореча, по
существу, одна другой. Для допущения возможности понимать
текст двояко приходится конструкцию его передать в переводе
менее дословно, чем в предыдущих афоризмах данной гексаграммы:
Слабая черта на четвертом [месте].
Две первые позиции в данной гексаграмме изображали
положение, в котором, крепко держась за свою стойкость,
можно добиться того, что процесс разрушения не коснется
самого человека. Две вторые черты говорят о том положении,
когда человек не имеет выбора и должен с достоинством
пробиться сквозь весь процесс разрушения. Наконец, две
верхние черты характеризуют ослабление данного процесса,
его отлив и выход из данной ситуации. Но серьезное и
активное вмешательство со стороны самого человека здесь еще
невозможно. Он будет проводить время за развлечениями и из
данной ситуации может выйти лишь благодаря протекции.
Однако здесь все будет благоприятствовать ему, как это
выражено в тексте:
Слабая черта на пятом [месте].
Разрушение – плод воздействия проступков,
совершенных в прошлом. Это "огромный плод", который вкусить
до конца невозможно. Здесь, где данная ситуация подходит к
концу, она уже не может действовать с прежней силой, ибо и
она, в конце концов, будет преодолена. Но для того, чтобы
преодолеть разрушение, необходимы активные, созидающие
моральные силы человека. При их наличии благородный человек
извлечет из пережитого опыта весьма значительный урок.
Ничтожный же человек, тот, кто не развил в себе мужества,
необходимого для преодоления этой разрушительной ситуации,
не сможет сам противостоять ей и будет вынужден пережить
всю полноту разрушения. Текст характеризует это положение
следующим образом:
Наверху сильная черта.
Уже в самом начертании данной гексаграммы символически
выражено ее основное значение. Известно, что движение
отдельных черт гексаграммы считается снизу вверх. Когда
гексаграмма Исполнение, состоящая только из теневых черт,
кончает свое действие, ее замена происходит оттого, что к
ней "приходит" (т.е. вступает в нее снизу) одна световая
черта. Вновь полученная гексаграмма символизирует то время,
когда после самого темного периода в году, после времени,
предшествующего зимнему солнцевороту, свет вновь начинает
прибывать и наступает возврат к светлой половине
года903.
Вначале это возвращение света едва заметно: и в графике
единственная световая линия находится в самом низу; она
покрыта всеми силами тьмы. Но именно ей суждено дальнейшее
развитие. При этом ее развитие настолько неизбежно, что
силы тьмы не могут ей препятствовать. Наоборот, они лишь
всемерно способствуют развитию света. Все его действия
протекают в дальнейшем без малейшей торопливости, ибо
торопливость была бы только признаком неестественности
развития. Все силы, как друзья, приходят здесь на помощь
свету, который возвращается на свой собственный путь
развития. Рано или поздно (хотя бы через "семь дней", что
на языке "Книги перемен" означает – "не сразу") свет
возвращается к своему действию, прерванному на время
действием тьмы, и перед началом его развития все
благоприятствует его выступлению. Концепция, лежащая в
основе данной гексаграммы, да и в основе того, что она
помещена непосредственно после гексаграммы Разрушение,
– это то, что всякая ситуация, в том числе и
Разрушение, – процесс, протекающий во времени, рано
или поздно приходящий к концу. Пожалуй, в момент, когда
Разрушение кончается, ничто не может стоять к нему в более
тесной связи, чем Возврат. Ибо если бы даже вслед за
Разрушением допустить любой иной процесс, то все же его
исходной точкой будет прекращение разрушения и возврат к
неразрушению, к созидательной деятельности. Вот почему в
тексте данной гексаграммы читаем:
Возврат.
Когда дело испорчено еще незначительно, тогда и
возвращение на верный путь не требует больших усилий.
Рассматривая процесс возвращения, мы прежде всего можем
указать на такое возвращение не издалека. Для него может и
не потребоваться особый и новый акт познания. Достаточно и
прежде накопленного опыта, ибо ошибки еще не зашли
настолько далеко, чтобы вызывать раскаяние. Несмотря на
такую малую затрату сил для возвращения на верный путь на
данном этапе, это возвращение все же совершенно полноценно
и может до конца искупить совершенную прежде ошибку. А раз
она будет погашена сполна, то и "изначальное счастье" не
может быть ею омрачено ни в какой степени. Вот почему в
тексте сказано:
В начале сильная черта.
Но если заблуждение было и более глубокое, все же и от
него возможно вернуться на правый путь. Однако для этого
уже необходимо нечто большее, чем усилия, описанные на
предыдущей ступени. Гармоническое единство разума,
приобретенного в прошлом, и нового акта познания может
здесь привести к прекрасно проведенному возвращению. Оно
прекрасно именно в силу этой гармонии, которая символически
выражена в контексте данной гексаграммы и тем, что это
вторая, центральная позиция, и тем, что она, четная, занята
слабой чертой, означая гармоническое соответствие сил и
положения. Поэтому лаконичный текст гласит только:
Слабая черта на втором [месте].
Данная гексаграмма – одна из благоприятных. Поэтому
момент кризиса здесь протекает благополучно, однако даже
здесь он оказывает до некоторой степени свое влияние. Здесь
уже невозможна та гармония, которая была указана на
предыдущей ступени. Графически это выражено и третьей, не
центральной позицией, и дисгармонией между нечетной
позицией и слабой чертой. Поэтому здесь дано описание
такого возвращения, которое не проходит как простой,
мгновенный процесс, и возможно лишь
постепенное905,
колеблющееся возвращение. И если даже всякое колебание лишь
усиливает опасности, делая положение ужасным, то все же, в
силу благоприятности данной ситуации в целом, дурного
исхода ожидать не следует. В тексте мы читаем:
Слабая черта на третьем [месте].
Эта позиция в данной гексаграмме описывает последнее
положение, в котором еще возможна поддержка от активно
действующего светлого начала первой позиции. Оно здесь еще
возможно, и это выражено правильным соответствием первой и
четвертой черт, световой и теневой, тяготеющих друг к
другу. Однако здесь из прошлого лишь поддержка, но не
соединение действий. Даже можно сказать, что на этой
ступени впервые может ощущаться одиночество действия, но
тем самым и самостоятельность в нем. При этом тому, кто так
действует, прежде всего надо иметь в виду полную
необходимость того, о чем предупреждает текст с самого
начала данного афоризма:
Слабая черта на четвертом [месте].
Возвращение как погашение ошибки может быть полноценным
лишь после того, как пройдена предыдущая ступень: только
после нее можно допустить непринужденность, а тем самым и
полноценность отказа от ошибки и свободного возвращения к
истине. Здесь это полноценное возвращение совершается даже
без поддержки из прошлого (ибо соответствия между слабыми
чертами – второй и пятой – здесь нет). Поэтому
можно было бы по крайней мере сомневаться в успехе такого
возвращения. Однако благоприятность гексаграммы и самой
пятой позиции отвергает сомнения, и текст здесь заверяет:
Слабая черта на пятом [месте].
После того как достигнута ступень полноценного
возвращения, никакое иное возвращение уже невозможно, ибо
оно здесь уже перестает быть самим собой и превращается в
мертвую и механическую реставрацию. Она же безжизненна с
самого начала и может привести лишь к бедствию. При этом
такое бедствие, вызванное не естественным ходом развития
мира, а собственно деятельностью реставратора, влечет
наряду с собой и бедствия стихийного порядка, по мнению
древнекитайских авторов данного текста. Представление о
воздействии моральных качеств на процессы природы –
исконное для Китая представление. Оно отмечено еще в главе
"Великий план" ("Хун фань") из "Шу
цзина"906.
По этой главе, именно моральные качества государя
отображаются в метеорологических явлениях. Но не только в
них, в политической жизни реставраторство не может вызвать
ничего, кроме поражения, которого не восстановить на
протяжении долгих лет. Об этом с полной определенностью
говорит текст:
Наверху слабая черта.
Подлинное возвращение, которое было рассмотрено в
предыдущей гексаграмме, если оно не является механической
реставрацией, приводит к столь же полному погашению вины, к
совершенному исчезновению какой бы то ни было
опороченности. Совершенно естественно поэтому, что за
ситуацией Возвращение следует непосредственно Беспорочность
– как первый результат снятия погрешности. Однако было
бы большой ошибкой полагать, что данная ситуация – это
то время, когда может быть ослаблена бдительность,
внимательнейшее отношение к своим мыслям, словам и
действиям. Именно здесь все это особенно нужно, ибо из
беспорочности данной ситуации возможно и необходимо
дальнейшее правильное развитие. Оно еще не
наступило, и эта ситуация – момент перед ее
наступлением – не предрасположена к тому, чтобы сразу
же предпринимать какие-нибудь действия. Поэтому и в тексте
мы читаем:
Беспорочность.
Если предыдущий текст и указывает на необходимость "не
выступления", пребывания на месте, то это не обозначает
полной бездеятельности и неподвижности. Движение и развитие
в пределах данной ситуации, движение, руководимое
бдительностью к поступку, отмеченное выше, движение,
сохраняющее специфику данной ситуации, здесь гармонически
включено в общее развитие мира. Не соблюсти такое
требование бдительности – это значит выйти из данной
ситуации в нечто иное, т.е. в порочность того или иного
рода. Это положение, вытекающее из общего содержания
текстов данной гексаграммы, необходимо иметь в виду при
интерпретации лаконичного текста:
В начале сильная черта.
Интерпретация данного момента особенно затруднена тем,
что по поводу соответствующего текста существуют совершенно
различные мнения в комментаторской литературе, что указано
нами в примечании к переводу данного текста в
филологическом рассмотрении. Комментатор Оу-и, которого мы
придерживаемся главным образом при идеологической
интерпретации, дает понимание текста, которое вначале не
отличается от понимания этого места у Р.Вильгельма. Однако
было уже указано, что здесь лучше отдать предпочтение
пониманию Ван Би.
Весь смысл данной гексаграммы в совершенстве
беспорочности, в ее естественности, при которой излишни
подготовительные действия. Дело не в том, чтобы, "запахав
поле, не думать об урожае...", как полагает Р.Вильгельм, а
в том, чтобы "собирать урожай, не запахав поле", т.е. чтобы
удовольствоваться тем (малым?), что дается в данной
ситуации само собой. Последнее понимание предпочтительнее и
потому, что в древнейшем комментарии четвертого слоя "Книги
перемен" ("Сяо сян чжуань") здесь говорится только: "[это]
еще не богатство". Такое именно понимание данного места у
Ван Би особенно подчеркивает один из лучших комментариев. Я
имею в виду субкомментарии к комментарию Ван Би, которые
были созданы целой комиссией начетчиков под руководством
Кун Ин-да при Таиской династии. Фраза Ван Би: "Собирать
урожай, не запахав поле" по данному субкомментарию значит:
"...Сделать все, что необходимо на пути подданного, не
сметь создавать того, что стоит в начале, а только
сохранять то, что [оказывается] в конце. Так, например,
земледельцу: не сметь, полагая начало, – запахать, а
только стоя на втором месте – собрать урожай..." и
т.д. Однако и наш комментатор Оу-и приходит в конце отрывка
комментария к данному месту к пониманию, которому положил
начало Ван Би: "...Не пахать, не разработать поле по
первому году – это значит совершенно не рассчитывать
на сбор урожая, на применение поля на третьем
году"907.
Но как же можно тогда достичь того, чтобы и урожай собрать,
и применить на третий год поле? Конфуций говорит о "живущих
в тени и так добивающихся своих стремлений, осуществляющих
должное и так достигающих своей
правды"908
; кроме того, он говорил: "В пахоте, [уже] в ней заключен
голод (как то, что стимулирует к целеустремленной
деятельности. – Ю.Щ.); в обучении, [уже] в нем
заключено жалованье (как объект стремлений. –
Ю.Щ.)"909.
Слабая черта на второй позиции обладает пассивной
податливостью, уравновешенностью и правотой, она наверху
имеет соответствие с государем – сильной чертой на
пятой позиции, которая обладает активной напряженностью,
уравновешенностью и правотой. В такой ситуации следует
только думать о том, как добиться стремлений и достигнуть
правды, и ни на волос не мечтать о богатстве, знатности,
выгоде и жалованье. И тогда будет "благоприятно иметь, куда
выступить", и не изменить своей основы (позиции). Т.к. и
это место комментария Оу-и может быть все же истолковано в
духе Р.Вильгельма, а не в духе Ван Би, было необходимо дать
объяснение, несколько превышающее размеры наших вводных
замечаний, для того, чтобы оправдать перевод текста:
Слабая черта на втором [месте].
В положении беспорочности существуют три качества:
непреклонность, умение быть всегда на своем месте и так
называемое отсутствие корреспонденции, т.е. отсутствие
отзвука в ином, которое может быть понято как отсутствие
личных связей. Беспорочность объективна и потому лишена
личных связей. Естественно, что наличие последних привело
бы только к несчастью. Т.к. третья позиция представляет
собою выход вовне, здесь этот выход вовсе затруднен еще
тем, что подлинного знания не накоплено. Тем не менее при
выходе вовне человек может почувствовать желание поучать
других. Для тех эти поучения, может быть, и будут на
пользу, но сам человек не сможет достичь ничего. Собственно
говоря, такой человек стал бы только топтаться на месте.
Кто-то другой может завладеть его имуществом, но он,
зашифрованный в данном тексте в виде человека, живущего в
своем городе, не получит ничего. Поэтому в тексте мы читаем:
Слабая черта на третьем [месте].
Четвертая позиция, как мы знаем, тяготеет к пятой. Пятая
как центральная занимает самое главное, доминирующее
положение во всей гексаграмме. Суть данной гексаграммы
беспорочности – это подготовительный период, о котором
сказано во введении ко всей гексаграмме. Поэтому четвертая
позиция, тяготеющая к пятой, охарактеризована весьма
лаконично. Здесь нужна только стойкость, стойкое соблюдение
своей беспорочности, – больше ничего. Поэтому и текст
весьма лаконично в этом случае говорит только:
Сильная черта на четвертом [месте].
Пятая черта – главная в данной гексаграмме. Все
существует для человека, но человек, переживающий такую
ситуацию, где он все осознает существующим для себя,
невольно может склониться к ошибке, к эгоистическому
восприятию мира. Для ситуации беспорочности такое состояние
человека может быть названо только болезненным. Но такую
болезненность лечить чем-то внешним было бы совершенно
неправильно. Внешнее здесь символизировано шестой чертой.
Как мы знаем, шестая черта представляет собою выход из
данного положения, т.е. выход из беспорочности, превращение
беспорочности в иное, т.е. в порочность. Поэтому шестая
черта символизировать исцеляющую силу никак не может.
Следовательно, выход из данного положения – исцеление
болезней – может быть только внутренний, только теми
силами, которые были указаны во второй черте. Поэтому в
тексте говорится:
Сильная черта на пятом [месте].
Шестая черта означает переразвитие данного процесса.
Характер всей этой гексаграммы беспорочности, которая
требует полной бдительности в ее исполнении, указывает нам
на то, что здесь наибольшую роль играет сознание
собственной ответственности за все свои действия. Поскольку
мы имеем конец ситуации, постольку – и конец этой
бдительности, конец собственной, личной ответственности.
Отсюда образ беды, которую человек накликал по своей вине
на себя, появляется в тексте, в котором мы читаем:
Наверху сильная черта.
Предыдущая ситуация беспорочности является тем временем,
когда человек вырабатывает в себе свои лучшие качества и
накопляет свои заслуги. Если она проведена правильно, то и
человек может приобрести громадные моральные силы. Они-то,
собственно говоря, и являются тем великим, которое дальше
может воспитывать. Но для этих великих моральных сил
необходим и великий объект их действия. Объект этот должен
быть настолько широк, чтобы можно было выйти за пределы
только личного. Поэтому самое существенное в данной
ситуации – это выход из своей узкой сферы. В
предыдущей ситуации уже был достигнут известный синтез
того, что познано, и познаваемого вновь. Но если этот
синтез человек обратил бы только на свою собственную
пользу, то он обозначил бы только преодоление своих
пороков. Здесь надо действовать так, чтобы это действие
простиралось и на других людей, только тогда оно может быть
названо великим. С этой стороны можно сказать, что здесь
имеется в виду не только воспитание великим, но великое
воспитание, хотя эта интерпретация и расходится с
интерпретацией, данной нами в филологическом переводе.
Поэтому в тексте мы видим следующее:
Воспитание великим.
Основная опасность, которая может быть перед человеком
на данной позиции, по-прежнему, как было в предыдущей
ситуации, – все дальше и дальше работать над
накоплением своих моральных достоинств ради самого себя.
Это особенно сильно заметно на первой позиции, потому что
первая позиция характеризует пребывание человека в самой
глубине своей внутренней жизни. Здесь больше всего
опасность остаться в самом себе и не выйти к окружающим
людям. Но этому необходимо положить конец, только тогда
возможно достигнуть положительных результатов. В тексте мы
читаем:
В начале сильная черта.
Если первая позиция есть только начало процесса в его
развитии внутри, то вторая позиция – максимальное
развитие процесса в его внутреннем аспекте. Но в данной
ситуации, как мы видели из общего введения, это как раз
лишнее, ибо для внутренней жизни все сделано в предыдущей
ситуации. Потому стойкое пребывание в ней приводит только к
беспомощности. Оставаться только в себе значило бы не идти
вперед. В кратком, но выразительном образе "Книга перемен"
выражает это:
Сильная черта на втором [месте].
Третья позиция, обыкновенно указывающая на выход из
внутренней жизни к деятельности вовне, как нельзя более
гармонирует с общим смыслом данной гексаграммы, где мы
видим как самое существенное выход вовне. Обыкновенно
третья позиция, именно в силу этого своего качества, бывает
позицией кризиса, и в большинстве случаев в "Книге перемен"
на третьей позиции мы находим весьма строгие
предупреждающие афоризмы. Однако здесь, где выход вовне,
характеризующий третью позицию, гармонически сочетается с
выходом вовне, необходимым по смыслу данной ситуации в
целом, он является чем-то благоприятным. Он, так сказать,
по-своему гармонирует со всей гексаграммой. Поэтому и в
тексте мы находим:
Сильная черта на третьем [месте].
Вся данная ситуация предрасположена для деятельности
вовне. Поэтому эта деятельность вовне все время
подчеркивается успокоительными образами. Если бы она и
представляла собой некую опасность, то "Книга перемен"
спешит предупредить, что здесь в ситуации воспитания
великим опасность действия вовне не существует, она может
только казаться. Для того чтобы понять образ, в котором
зашифрована эта мысль в нашем памятнике, надо вспомнить,
что в древнем Китае был обычай: для того чтобы сделать
безопасными рога быка, надевать ему особым образом
устроенную доску на рога. Доска эта надевалась на
самое острие рогов, и после этого они не были так страшны.
"Книга перемен" здесь не говорит даже о быке. Она говорит о
теленке, который и без защитной доски не страшен, тем более
он является чем-то совершенно безопасным, если на него
надета защитная доска. Поэтому в тексте, не лишенном
известного остроумия, мы читаем:
Слабая черта на четвертом [месте].
Верхняя триграмма, символизирующая внешнее, в свою
очередь делится на два типа черт: первый – четвертая и
шестая черты, которые, являясь наружными, характеризуют
только внешнюю сторону деятельности вовне, и другой тип
– пятая черта, которая характеризует внутреннюю
сторону той же деятельности вовне. Поэтому для того, чтобы
опять подчеркнуть здесь безопасность действия вовне, выбран
несколько иной образ. Если рога могут быть поняты как нечто
торчащее вовне, то клык больше может быть понят как оружие,
спрятанное внутри животного. Поэтому здесь говорится о
клыках. Но чтобы подчеркнуть безопасность этих клыков,
"Книга перемен" говорит о выхолощенном вепре. Если вепрь
может быть страшен, то выхолощенный вепрь лишен ярости. Вот
почему в тексте мы находим образ:
Слабая черта на пятом [месте].
На предыдущий позиции, собственно говоря, может быть
достигнуто все, что достижимо в данной ситуации, и шестая
позиция является лишь переразвитием. Если для всей
гексаграммы характерен выход вовне, то чрезмерное
продолжение такого выхода вовне было бы, собственно говоря,
выходом в небо, но там нет никаких дорог. Поэтому
предполагается только дальнейшее развитие тех путей,
которые были уже намечены в предыдущем, и тех путей,
которые намечаются в следующей гексаграмме – 27-й.
Поэтому и в тексте мы находим:
Наверху сильная черта.
Для того чтобы понять данную ситуацию, нам необходимо
обратить внимание на составляющие ее триграммы. Верхняя
триграмма, так называемая Гэнь ("Гора"), являет
качество стойкости, неподвижности. Нижняя триграмма
Чжэнь, которая образно выражается в молнии,
представляет, наоборот, полную подвижность. Итак, нечто
неподвижное – наверху, и нечто движущееся, действующее
– внизу. Это именно видно в действии челюстей: верхняя
челюсть неподвижна во время еды, а нижняя челюсть движется.
Но этот образ действующих челюстей был переосмыслен,
согласно технике мышления авторов "Книги перемен".
Поскольку нижняя триграмма является символом внутренней
жизни, или личной жизни, а верхняя – внешней
деятельности, или совместной, общественной жизни, где
возможна помощь одного другому, постольку здесь, где во
внешнем дан символ неподвижности, всякая помощь друг другу
отпадает. Собственно говоря, все, что должно было бы быть
сделано для помощи друг другу, уже выполнено на предыдущем
этапе. Здесь возможно действие только каждого на свой риск
и страх. Поэтому текст предлагает:
Питание.
Данная ситуация рассматривается не только со стороны
образа челюстей, но и со стороны их деятельности, их
участия в питании. Вот почему на первой позиции прежде
всего рекомендуется человеку обратить самое большое
внимание на питание. Оно должно быть для человека в данной
позиции ценней, чем что бы то ни было. Мы имели уже случаи
видеть, что, по воззрениям авторов "Книги перемен", самое
ценное – это предсказание оракула. Для некоторых целей
оракула в Китае пользовались черепахой. Здесь ради питания
должна быть отброшена даже такая ценность, как черепаха,
нужная для оракула. Но и другое, то, что было уже указано в
общем введении, – самостоятельность действий каждого
человека, – здесь продолжает играть не менее
значительную роль. Поэтому алчное стремление к имуществу
другого человека не может привести ни к чему хорошему. Вот
почему в тексте мы читаем:
В начале сильная черта.
Уже указано, что прежде всего здесь речь может идти о
питании, но о самостоятельном питании. Поэтому рассчитывать
на какую-нибудь помощь извне совершенно излишне. Т.к.
вторая черта стоит в соответствии с пятой, помощь извне,
если бы и была оказана, то только со стороны того, кто
занимает пятую позицию. Но пятая черта здесь
охарактеризована слабостью. Поэтому в образе самой
гексаграммы вполне указана невозможность помощи извне.
Рассчитывать на помощь в крайнем случае можно было бы
только при обращении вспять к первой позиции, которая во
всей данной гексаграмме является главной. Пятая же позиция,
выраженная в образе песчаного холма в данном тексте,
настолько слаба, что не может даже найти
удовлетворительного выхода для самой себя. Песчаным холмом
она названа потому, что она слабая (некрепкий песок), а
холмом – потому, что она наверху. Движение
(предполагается движение вверх к пятой черте) может
привести только к бедствию, к несчастью. Поэтому всякий
выход вовне, всякий поход может быть здесь только
неблагоприятен. И текст говорит:
Слабая черта на втором [месте].
Тема выхода вовне, намеченная в предыдущем, здесь
повторяется еще раз, что вполне соответствует третьей
позиции – позиции выхода из внутреннего во внешнее. Но
как мы видели уже по сути данной гексаграммы, выход вовне
– собственно, значит сбиться с пути. Если человек даже
понял это, но все-таки продолжает двигаться вперед, только
сохраняя прежнее направление, то такое движение не может
увенчаться успехом. Наоборот, он должен возможно дольше
(как говорит "Книга перемен", 10 лет) не действовать, ибо в
действии он не может найти ничего благоприятного. Поэтому и
текст говорит:
Слабая черта на третьем [месте].
Нормальное движение в развитии ситуации, как оно
выражено в символах гексаграмм, это – движение вверх.
Но здесь такое движение было бы неэффективным. Причины
этого уже указаны при объяснении второй черты. Здесь,
прежде всего, нужно понять, что основная деятельность для
данной ситуации выражена в том, что было сказано о первой
черте. Движение вниз – движение ненормальное для
"Книги перемен", но оно как раз должно быть на этой
позиции. Однако четвертая черта тяготеет к пятой, ибо
является лишь вступлением к ней. Но в этом как раз
опасность, которая угрожает в данной ситуации. Опасность со
стороны пятой черты выражена в образе тигра. Этот "тигр"
только угрожает и не бросается потому, что здесь возможен
выход вниз, к первой черте. Текст говорит о том, что хулы
не будет. Полностью в образах текста это выражено так:
Слабая черта на четвертом [месте].
На пятой позиции мы видим слабую черту. Она должна
выразить то, что здесь не хватает сил даже для собственного
развития. Однако основная норма для пятой позиции –
это оказывать помощь другим. Поскольку здесь это
невозможно, постольку говорится об отклонении от основы.
Единственно, что может посоветовать "Книга перемен"
человеку, стоявшему в данной ситуации, это только переждать
время. Всякое предпринятие большого дела не поведет здесь к
благоприятному исходу. Поэтому текст предупреждает:
Слабая черта на пятом [месте].
И вот наступает конец этого времени. Человек его уже
переждал. Он выходит из данной ситуации – ситуации
питания. Если выход из внутреннего во внешнее уже может
быть рассмотрен как кризис, то тем более выход из одной
ситуации в другую представляет собой кризис, даже опасный
кризис. Но, несмотря на всю его опасность, он необходим,
ибо мир движется, проходя через ряд ситуаций, и человек
должен переходить от одной к другой. Поэтому в конечном
счете она приводит к счастью, нужно только вынести из всей
данной ситуации на будущее то, что в ней было сделано
положительного. Как мы видели, единственная положительная
черта в данной гексаграмме – первая, где, собственно
говоря, сделано уже все для питания. Поэтому и в тексте мы
находим:
Наверху сильная черта.
Для того чтобы понять данную гексаграмму, небесполезно
обратить внимание на ее внешний вид. Нижняя и верхняя черты
в ней слабые, все остальные – сильные. Она точно
указывает на какой-то предмет, у которого сила
сосредоточена на всем протяжении, кроме концов, которые
лишены этой силы. Это, согласно комментаторской литературе,
образ балки стропил, прогнившей на обоих концах. Предыдущее
положение могло быть охарактеризовано известным застоем,
ибо все черты там тяготели вспять к первой. Всякий застой
приводит к тому, что даже в самой мирной обстановке
рождаются зачатки будущей смуты. Будет ли это взято в чисто
внешнем образе или будет перенесено на деятельность
завоевателей – везде мы будем видеть одно и то же:
порок, зарождающийся от бездеятельности, от застоя. Этот
застой отображен в образе концов балки. Поэтому в тексте
здесь не раз встречается образ стропил. По существу,
данная ситуация является неблагоприятной, и поэтому
единственное, что может рекомендовать "Книга перемен",
– это как можно скорее выйти из нее. В этом –
смысл того, что здесь благоприятно иметь, куда выступить.
Текст говорит:
Переразвитие великого.
Комментаторы обыкновенно рассматривали гексаграммы и со
стороны их пространственного расположения. Поэтому во
многих случаях нижняя черта символизирует что-нибудь,
находящееся внизу. Так, например, подстилка ложа может быть
символизирована нижней чертой, фундамент тоже может быть
отнесен к нижней черте. Здесь нижняя черта – слабая.
Поэтому в переводе на язык образов "Книга перемен" говорит
о мягком белом камыше, который берется для подстилки. Само
собой понятно, что слабая черта – мягкий белый камыш
– не может быть прочным и основательным фундаментом.
Если человек пребывает в данной ситуации и занимает именно
эту позицию, то его может охватить испуг, что вся его
деятельность построена на недостаточно твердом основании.
Но все здесь сводится к тому, чтобы выступить из данной
ситуации, выйти из нее. Поэтому здесь излишне строить
благополучие, не основанное на крепком фундаменте. Вот
почему текст "Книги перемен" стремится успокоить тревогу:
В начале слабая черта.
Вся гексаграмма, выражающая переразвитие великого,
напоминает характерные качества верхней черты. Это образ
старости, которая достигла всего и которая ждет только
покоя. Здесь в образах "Книги перемен" отражено сочетание
такой старости с чем-то, несущим новые импульсы. Именно эти
новые импульсы, которые выражены в почках на старом тополе,
могут привести к выходу из данной, в общем неблагоприятной
ситуации. Поэтому "Книга перемен" говорит в достаточно
ясных образах:
Сильная черта на втором [месте].
Выход из данной ситуации наступить должен, но он должен
наступить во благовремении. Третья черта характеризует
здесь кризис выхода во внешнее, который несколько
преждевременен. С другой стороны, образ, данный в "Книге
перемен", может быть понят и так, что выход из данной
ситуации для человека является ломкой, ломкой старого. Для
ситуации это несчастье, гибель. Но это не значит, что
данная ситуация является гибелью и для человека,
проходящего ее. В "Книге перемен" выражена лишь часть этих
мыслей, сохраненных комментаторской литературой. Текст
говорит только:
Сильная черта на третьем [месте].
Четвертая позиция, целиком тяготеющая к пятой, которая
представляет максимальное развитие данных качеств
гексаграммы, вся озарена силами пятой. Поэтому и текст
здесь говорит о "великолепии". Однако нельзя думать, что
это великолепие может быть понято как нечто положительное,
ибо именно оно может приковать внимание человека настолько,
что он остановится, тогда как самое основное требование
"Книги перемен", обращенное к человеку, находящемуся в
данной ситуации, это – выход из нее, т.е. выход из
застоя. Если человек отдастся чему-нибудь иному, кроме
выхода из ситуации переразвития великого, то он остановится
на месте, не выйдет из нее, и ему придется пожалеть об
упущенном времени. Исходя из этих несколько противоречивых
мыслей, текст говорит:
Сильная черта на четвертом [месте].
Тот процесс, который был намечен во второй позиции,
поскольку она стоит в соответствии с пятой, здесь
показывается в его завершении. Если там был образ почек, то
здесь дан образ цветов. Но сама пятая позиция не тяготеет
никуда. Поэтому здесь выступает образ безразличной старухи.
Правда, она находит своего старого мужа служилого, который
дряхл и поэтому выражен слабой шестой чертой, и они
замыкаются в своей личной жизни, не обращая внимания на
окружающих их. Это – удовлетворение, замкнутое в себе.
Правда, удовлетворение это заработано всем, что было
сделано на предыдущих ступенях. За него никто не будет
хулить, но и похвалы человек, стоящий в такой ситуации, не
заслуживает, ибо он замыкается в себе. Вот почему в тексте
мы можем прочитать:
Сильная черта на пятом [месте].
Всякая чрезмерность приводит к гибели. Гибель может быть
понята и как несчастье. Но поскольку ни одна из ситуаций,
выраженных в гексаграммах, не может длиться вечно, то эта
гибель возникает совершенно естественно. Здесь шестую
позицию занимает слабая черта, и это символизирует
отсутствие сил, необходимых на переход, который нужно
сделать, т.е. на переход к новой ситуации. Поэтому здесь
особенно подчеркнута гибель. Сама динамика перехода может
захлестнуть переходящего человека. Но, как уже было
указано, это совершенно естественное положение. Поэтому
"Книга Перемен" говорит, что никто не осмелится хулить
человека, погибшего в этом положении. Иными словами, в
тексте мы видим:
Наверху слабая черта.
Данная гексаграмма имеет название, которое может быть
переведено и понято двояко: это или опасность, или бездна.
Поэтому если комментаторы уделяют некоторое внимание
пониманию ее через слово "Опасность", то сам текст приводит
образы бездны на каждом шагу. Появление ее в данном месте
текста объясняется тем, что предыдущее состояние, указанное
в ряде ближайших гексаграмм, дает образ сравнительно
мирного существования человека. Но самое мирное пребывание,
если недостаточно обращено внимание на подготовку к будущим
затруднительным положениям и бедствиям, приводит к
некоторой распущенности. На гносеологических путях
комментаторы отмечают здесь замену акта познания
запоминанием уже накопленного опыта. Но если бы главное
внимание было обращено на констатацию самого факта
опасности пребывания в бездне, то это не соответствовало бы
характеру "Книги перемен", которая ставит своей целью
давать человеку предупреждение и указывать на пути
преодоления тех или иных положений жизни. Поэтому
совершенно естественно, что здесь дается указание на то,
как можно найти выход из создавшегося положения. Яркий
образ триграмм Кань, составляющих данную
гексаграмму, представляет собою бескомпромиссное движение
среди отставшей косной среды. Между прочим, Р.Вильгельм
дает интересную расшифровку образа триграммы Кань. В
ней сильная черта помещена между двумя слабыми. Но слабые
черты выражают не столько слабость, сколько нечто
противоположное силе, т.е. инерцию, косность. И Р.Вильгельм
говорит об образе потока, который мчится меж обледенелых
берегов. Так же должна быть направлена моральная
деятельность человека сквозь окружающие его привычные
взгляды, традиционные представления и т.п. Из этого уже
намечается основной тон, взятый в данной гексаграмме,
состоящей в стремительном призыве к исканию истины, т.е.
внутренней правдивости, о которой говорит текст. Ибо только
внутренняя правдивость может, в конце концов, привести к
тому, что действия человека будут гармонически включены в
мировое развитие и поэтому вызовут одобрение. Так, в тексте
мы читаем:
Повторная опасность.
Поскольку данная ситуация указывает на искания
внутренней правды, постольку нельзя предполагать ее наличие
уже в самом начале. Поэтому первая позиция говорит о том,
что внутреннюю правду еще только можно найти. Здесь человек
пребывает еще целиком в бездне, качественно иной, чем то,
что в результате данной ситуации может быть достигнуто,
т.е. в бездне незнания, в бездне лжи, неправоты. Поэтому
здесь "Книга перемен" только констатирует:
В начале слабая черта.
В той бездне, о которой говорится здесь, как уже было
указано, старые привычки, опыт, накопленный прежде, могут
подменить содержание нового акта познания. Поэтому хотя
вторая черта в общем благоприятна в символах "Книги
перемен" (и благоприятна именно потому, что представляет
собой качество уравновешенности), хотя здесь эта черта и
символизирует сравнительно благоприятную позицию в
отношении внутренней правды, но все же внутренняя правда
еще не достигнута. На каждом шагу человеку еще грозит
опасность. Только активное завоевание внутренней
правдивости может привести к каким-нибудь результатам.
Поэтому и текст говорит:
Сильная черта на втором [месте].
Выход из внутреннего во внешнее, из той среды, в которой
человек находится в данный момент, характерен для третьей
позиции, как мы знаем из многочисленных предыдущих
примеров. Но качество данной ситуации в целом оказывает
свое воздействие здесь в том смысле, что выход из бездны
еще не гарантирует окончательного ухода от нее, ибо за
одной бездной может быть вторая, как это показывает уже
самое заглавие гексаграммы. Поэтому и текст дает указание
на возможность новых бездн, в которые проваливается человек
в своем действии – искании истины. Самое важное здесь
– не слишком полагаться на себя. Поэтому действие,
исходящее только из личной инициативы и не считающееся с
помощью извне, не может быть благоприятно. Вот почему в
тексте сказано:
Слабая черта на третьем [месте].
То, что еще не познано, в известном смысле лежит за
пределами сознания, вовне. Поэтому при переходе к внешней,
верхней триграмме может быть речь о новом акте познания,
как таковом. Этот новый акт познания может и должен
возбудить в человеке прежде накопленный опыт, для того
чтобы впоследствии быть гармонически синтезированным с ним.
Новый акт познания возбуждает человека, как возбуждает его
вино. Но новый акт познания, с другой стороны, должен быть
сам, в свою очередь, облечен в некоторую форму из прежде
накопленного опыта. Точно еда, лежащая в
чаше, он должен быть облечен в форму этой чаши. При
этом необходимо помнить, что в конечном счете истина сама в
себе проста и эта простота истины выражена в образе
простого глиняного кувшина, о котором говорит текст.
Если это понято так, тогда человек может прибегнуть ко
всему тому, что помогает ему на пути синтезирования нового
акта познания, и в этом синтезе перед ним должно
открываться окно для прозрения в истину. Приблизительно
такую интерпретацию этих образов можем найти в комментарии
Оу-и. Однако эти образы интерпретировались и иначе, о чем
можно прочитать в нашем филологическом переводе. Существуют
различные интерпретации, построенные по поводу одного и
того же текста:
Слабая черта на четвертом [месте].
Здесь, несмотря на всю благоприятность пятой позиции,
еще нельзя говорить о ликвидации данной ситуации. И
необходимо помнить, что вся она – ситуация опасной
бездны. Здесь, собственно говоря, только начало процесса
выхода из бездны. Она еще не может быть наполнена, т.е. не
может исчезнуть. Но бездна – вода, взволнованная
бурей, – здесь уже отходит на второй план. Бурную
поверхность заменяет водная гладь. Это единственное, что
может быть достигнуто здесь. Но если это достигнуто, то
положено начало правильного выхода из данной ситуации. Так,
в тексте мы читаем:
Сильная черта на пятом [месте].
Поскольку шестая позиция – позиция переразвития,
постольку тот новый акт познания, о котором говорилось в
предыдущих этапах, акт познания правды, необходимой для
выхода из бездны, является здесь тоже переразвитием, т.е.
он доминирует над опытом, накопленным прежде. Но опыт
знания, приобретенного прежде, является тем, что может
систематизировать познанное вновь, тем, что может и должно
связать его и укрепить. Следовательно, знание, накопленное
встарь, должно быть прочно, надежно и крепко. Без этой
связи прежнего и нового человек может только запутаться,
заблудиться в дебрях несистематизированного опыта,
приобретенного вновь. Если бы человек попал в такое
состояние, то из него, именно в силу его качества,
выбраться было бы не так просто. Поэтому текст
предупреждает здесь так:
Наверху слабая черта.
Данная гексаграмма состоит из двух триграмм, одноименных
с названием гексаграммы. По символике образов "Книги
перемен" триграмма Ли является знаком огня. Отсюда и
название, которое указано выше. С другой стороны, с
древнейших времен комментаторы указывают на то, что огонь
не существует сам по себе, а цепко держится за горящий
материал. Поэтому слово ли имеет также значение
"крепко держаться за что-нибудь". Поэтому комментаторская
литература подчеркивает обозначение этого термина и говорит
о том, что в предыдущей ситуации, где все окружение
действующего человека напоминало опасность, бездну, где
ничто не поддерживало его, нужно было добиться и найти
внутреннюю правду. Здесь уже все это сделано, и нужно
только научиться крепко держаться найденной внутренней
правды. Это умение держаться, которое в предыдущей ситуации
выступает лишь как побочное качество действующего человека,
здесь выделено как особая самостоятельная ситуация. Поэтому
здесь говорится об умении придерживаться той истины,
которая найдена в предыдущем. Придерживаться необходимо с
полной стойкостью, ибо только это может гарантировать
правильное развитие и свершение того, что должно быть
свершено в данном положении. Кроме того, для понимания
данного текста необходимо принимать во внимание, что по
символике животных в "Книге перемен" корова является
символом податливой исполнительности, но исполнительности,
не лишенной силы, а, наоборот, исполненной большой мощи.
Кроме того, то, что корова может родить теленка, указывает
на возможность из данной ситуации перейти к чему-то новому,
иному. Только принимая это во внимание, можно понять
несколько неожиданный и бессвязный образ, данный в тексте:
Сияние.
Когда наше познание направлено на приобретение новых
сведений, тогда, несмотря на наличие знания, накопленного
прежде, наши поступки и наши познавательные акты могут быть
еще лишены систематичности. Здесь еще вполне возможна
путаница, о которой говорит текст. Даже напряженная
деятельность в данном состоянии может привести нас к
некоторой ее неудовлетворительности, но эта
неудовлетворительность, как и ошибки предыдущего опыта,
должны быть уничтожены в самый момент их появления. Нужно
бдительное и строгое отношение к себе, чтобы предупреждать
ошибки, а не исправлять их после того, как они уже
совершены. Так, текст говорит об этом следующее:
В начале сильная черта.
Во второй гексаграмме мы уже видели на других ступенях,
что желтый цвет является символом уравновешенности и
серединного положения черты, которая, как известно, идет
изнутри вовне. Так и качество данной позиции из внутреннего
центра исходит вовне. Качество второй позиции как нельзя
более совпадает с качеством данной гексаграммы в целом.
Поэтому текст здесь чрезвычайно лаконично говорит только о
благоприятности ситуации вокруг человека:
Слабая черта на втором [месте].
Поскольку третья позиция является концом нижней
триграммы и переходом к следующей, постольку в ней
совершенно естественно появление образа заката, будет ли
это закат, понимаемый реально, или закат, понимаемый в
переносном смысле. Как было указано в нашем филологическом
переводе, только средняя фраза о песне, по всей
вероятности, является позднейшей вставкой в текст, и
поэтому ее довольно трудно пояснить рациональным образом.
Но песня-аккомпанемент такого "постукивания по глиняному
кувшину", очень может быть, является также мотивом, который
встречаем уже в притчах Чжуан-цзы, где говорится о том, как
на закате своих дней, похоронив жену, Чжуан-цзы распевал
под такой
аккомпанемент916.
Итак, текст говорит здесь:
Сильная черта на третьем [месте].
В первой гексаграмме мы рассматривали четвертую позицию
как сильный, внезапный порыв от прошлого к будущему. Здесь
та же динамика звучит в афоризме данной черты. Все, что
было, все, что найдено на предыдущих ступенях, должно
сгореть и быть отвергнутым. Говорится только о материале,
который горит. Ибо все здесь для того, чтобы было само
горение, выраженное во второй черте. Поэтому текст только
констатирует:
Сильная черта на четвертом [месте].
Если нижняя триграмма рассматривает огонь с точки зрения
его сияния, то верхняя скорее – с точки зрения
сгорания, ибо оно не внутреннее качество огня, не сам он, а
лишь условие его существования. И поскольку пятая позиция
больше других выражает подлинные качества верхней
триграммы, постольку здесь с особенной силой дан образ
сгорания. Но для наличия огня необходимо сгорание. Можно
только сочувствовать тому, что сжигается. Так можно только
сочувствовать опыту предыдущего познания, который служит
лишь топливом, материалом для нового познания. В общем же
ситуация, взятая в контексте со второй позицией, дает
утверждение счастливого исхода. Об этом говорит и текст:
Слабая черта на пятом [месте].
С одной стороны, сиянию свойственно излучение вовне,
уничтожение окружающей тьмы. С другой стороны, верхняя
черта символизирует выход за пределы, вне данной ситуации.
Поэтому совершенно понятно, что текст, сложившийся в
условиях раннего феодализма, по-своему выражает это
настроение:
Наверху сильная черта.
Категория: Библиотека » Учения Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|