О. Крышталь. Я И МЫ – СЦЕНАРИЙ ОПТИМИЗМА

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Кай наделен избирательной слепотой. Это объединяет его с лягушкой, которая видит только движущиеся предметы.

Поняв, что объединяет Кая с лягушкой, тем самым я понял, чем он от лягушки отличается.

Мне даже стыдно: я уже прожил почти всю жизнь, а только сейчас понимаю, что в тот самый момент, как Кай осознал ограниченность своих представлений, в тот же самый момент он эту границу перешел. Сейчас я на границе – и в растерянности.

Мне страшно, а вдруг стремление к пению птиц и другим встроенным в нас радостям могут войти в противоречие со Вселенской Гигантоманией Молекулы, выпестованными слугами которой мы рождены.

– Разве может так быть, – спрашиваю я себя, – чтобы наши и ее цели разошлись? Тогда выйдет, что Молекула заплатила за наше Сознание своей властью над нами.

Я подумал, что вот, Молекула заплатила за наше Сознание своей властью над нами, а мы теперь отдаем долг, расплачиваясь страхом смерти и предчувствием страданий.

Мы с Молекулой платим Энтропии.

Платим беспорядку, чтобы существовать.

*   *   *

Очень захотелось поверить, что Сознание способно освободиться от оброка – ведь сказано же, что "каждый человек способен стать Буддой".

Я попробовал сказать себе так:

– Уровень Сознания – мерило Свободы.

Возник тривиальный фантастический сюжет, будто Высшая Сила это и есть уже успевшие стать безличностными Вселенские Мы.

Борясь за Свободу от страхов, Мы исключили Случайность.

Исключив Случайность, убили Надежду.

Убив Надежду, попали в тупик.

Единственным выходом из тупика оказалось начать все сначала.

И вот, новые Мы снова занимаемся познанием в сверхсознательной Надежде найти новый – правильный – маршрут.

*   *   *

У меня не будет более подходящего случая передать привет любившему играть со временем Профессору Азимову: прелесть жизни в том, что можно мысленно беседовать с Профессором, хотя он уже в Вечности, а ты все еще пребываешь в преходящей форме слизи.

*   *   *

Еще смертный Я не могу не думать о маршруте выхода из тупика, потому что мне любопытно и страшно.

Слабому и смертному мне всё чудится возможность обретения райского сада – и я мечтаю, как бы сделать свою слабость силой.

Заглядывая себе в Сознание, я вижу, как жизнь образует в нем понятия.

Я властвую над ними как над деревьями своего сада, да только власть моя призрачна – и в душе, и в саду.

Потому что поливать и удобрять, а при необходимости – рубить и корчевать, это не значит властвовать над той Силой, что оплодотворяет цветок и завязывает плод.

Точно так же я не властвую и над образованием понятий – взять, хотя бы, специальное предпочтение к запаху сирени, не говоря уж о делении мира на "Он и Она".