Р. Генон. ЧЕЛОВЕК И ЕГО СТАНОВЛЕНИЕ СОГЛАСНО ВЕДАНТЕ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

"Сверх-Я", как мы видели в вышесказанном, не следует отличать от Атмана, а с другой стороны, Атман тождественен с самим Брахмой: это то, что мы можем называть "Высшим Тождеством", пользуясь выражением, позаимствованным из исламского эзотеризма, доктрина которого в этом вопросе, как и во многих других, несмотря на большие различия по форме, по сути является той же самой, что и доктрина индуистской традиции. Это тождество осуществляется посредством йоги, т.е. сокровенного и сущностного соединения данного существа с Божественным Первоначалом (Принципом), или, если угодно, со Всеобщим. И в самом деле, в собственном смысле слово "йога" означает "союз" ("соединение"), и более ничего¹, вопреки многочисленным интерпретациям – одна фантастичнее другой, – предлагаемым ориенталистами и теософами. Нужно заметить, что такое самоосуществление не должно рассматриваться как "достижение", или "получение ранее не существовавшего результата", согласно выражению Шанкарачарьи, потому что соединение, о котором идет речь, даже не осуществленное актуально в том смысле, который мы подразумеваем здесь, тем не менее существует потенциально, или скорее виртуально. Для индивидуального существа (ибо только применительно к последнему можно говорить о "осуществлении") речь, стала быть, идет лишь о том, чтобы действительно осознать то, что реально есть и пребывает в вечности.

Вот почему говорится, что это именно Брахма пребывает в жизненном центре человеческого существа, и это так для каждого человеческого существа, каково бы оно ни было, а не только для того, кто актуально "соединен", или "освобожден"; подразумевается, что эти два слова, в конечном счете суть одно и то же, рассматриваемое в двух различных аспектах: в первом случае – по отношению к Принципу, во втором – по отношению к проявленности, или обусловленному существованию. Этот жизненный центр рассматривается как аналогически соответствующий самому малому желудочку (гуха – guha) сердца (хридайя – hridaya), однако не должен смешиваться с сердцем в обычном смысле этого слова, т.е., хотим мы сказать, с физиологическим органом, носящим это имя, потому что в действительности он является центром не только телесной индивидуальности, но индивидуальности целокупной, которая способна к бесконечному расширению в своей области (последняя, однако, есть всего лишь одна ступень Существования) и телесная модальность которой есть всего лишь часть, и притом, как мы уже говорили, часть очень ограниченная. Сердце рассматривается как центр жизни, и оно и в самом деле является таковым, с физиологической точки зрения и по отношению к циркуляции крови, с которой жизненность связана совершенно особым образом, как это согласно признают все традиции; но оно, кроме того, таковым же считается и на высшем уровне и, некоторым образом, символически – по отношению ко всеобщему Уму (в смысле арабского термина Эль-Аклу – El-Aqlu), в его отношениях с индивидом. В этой связи следует заметить, что сами греки, в том числе и Аристотель, приписывали сердцу ту же роль, что они также считали его местопребыванием ума, если можно так выразиться, а не чувства, как это обычно полагают современные люди. Мозг же в действительности есть лишь инструмент "ментальности", т.е. рассудочной и дискурсивной мысли; и, таким образом, согласно символике, которую мы уже описали ранее, сердце соответствует солнцу, а мозг – луне. Однако когда сердце обозначают как центр целокупной индивидуальности, следует очень остерегаться того, чтобы аналогию не стали рассматривать как уподобление; следует помнить, что здесь есть лишь соответствие, впрочем, вовсе не произвольное, но вполне обоснованное, хотя наши современники, в силу приобретенных ими привычек, несомненно, не смогут разглядеть глубоких причин этого.

"В этом местопребывании Брахмы (Брахма-пура Brahma-pura); т.е. в жизненном центре, о котором мы только что говорили, "находится маленький лотос, жилище, в котором есть малая полость (дахара – dahara), занятая Эфиром Акашей (Akasha): нужно найти То, что пребывает в этом месте, и тогда познают Его"². В действительности то, что пребывает в этом центре индивидуальности, это не только эфирный элемент, первоначало (принцип) остальных четырех чувственно осязаемых элементов, как могли бы подумать те, кто останавливается на самом внешнем смысле, т.е. на том, что соотносится единственно с телесным миром, в котором этот элемент действительно играет роль принципа, но в значении очень относительном, поскольку сам этот мир в высшей степени относителен; и вот это именно значение теперь предстоит транспонировать по аналогии. И лишь в качестве "опоры" для такого транспонирования здесь обозначен эфир, а сам конец текста подчеркнуто указывает на это, ибо если бы на самом деле речь не шла о другом, то, очевидно, нечего было бы и отыскивать. Добавим еще, что лотос и полость о которых идет речь, должны также рассматриваться символически, потому что вовсе не буквально следует понимать такую "локализацию" – поскольку, как только мы покидаем точку зрения телесной индивидуальности, все остальные модальности перестают подчиняться условиям пространства.

На самом же деле то, о чем действительно идет речь, это даже не только "живая душа" (дживатма – jivatma), т.е. частное проявление "Сверх-Я" в жизни (джива – jiva), а стало быть, в человеческом индивиде, рассматриваемое более конкретно в витальном аспекте, который выражает одно из условий существования, определяющее само это состояние, и который, кстати сказать, приложим ко всей совокупности его модальностей. В самом деле, с метафизической точки зрения, это проявление не должно рассматриваться в отрыве от его принципа, каковым является "Сверх-Я"; и если последнее проявляется как джива в области индивидуального существования, т.е. в иллюзорной модальности, то в высшей реальности оно является Атманом. "Этот Атман в моем сердце меньше, чем зернышко риса, чем зерно ячменя, чем горчичное семя, чем семя проса, чем ядро семени проса; этот Атман в моем сердце больше, чем земля (область грубой проявленности), больше, чем воздушное пространство (область тонкой проявленности), больше, чем небо (область неоформленной проявленности), больше, чем все эти миры вместе (т.е. за пределами всякой проявленности, будучи безусловным)"³.

И потому, что аналогия в действительности должна быть обратной, точно так же, как изображение предмета в зеркале обратно самому предмету, первое или большее на уровне первоначала оказывается – по крайней мере, видимым образом – последним или меньшим, на уровне проявленности⁴. Если же – дабы сделать вопрос более понятным – провести сравнение на языке математики, то подобием будет точка, ничтожная количественно и не занимающая никакого пространства, хотя она является принципом, посредством которого создается пространство все целиком, каковое есть лишь развитие ее собственных виртуальностей⁵; и точно так же арифметическая единица является самым малым из чисел, если рассматривать ее в их множестве, но она самое большое число изначально, потому что она их все содержит виртуально и создает весь их ряд бесконечным повторением самой себя. "Сверх-Я" лишь потенциально находится в индивидуальности до тех пор, пока не осуществится "Союз"⁶, и вот почему оно сравнимо с зерном или семенем; но индивидуальность и процесс проявления, весь целиком, существуют лишь через него и не обретают реальности иначе, как соучаствуя в его сущности, и оно бесконечно превосходит всякое существование, будучи единственным Первоначалом всех вещей.

Если мы говорим, что "Сверх-Я" потенциально находится в индивидууме и что "Союз", до его осуществления, существует только виртуально, то, совершенно очевидно, так понимать это следует лишь с точки зрения самого индивидуума. В самом деле, на "Сверх-Я" не воздействуют никакие условия, поскольку оно по сути своей безусловно; оно недвижно в своей "перманентной актуальности" и, таким образом, не могло бы иметь в себе ничего потенциального. Следует также тщательно различать "потенциальность" и "возможность"; первое из двух слов предполагает предрасположенность к некоторому развитию, оно предполагает возможную "актуализацию", и, стало быть, может применяться лишь по отношению к "осуществлению" ("становлению") или проявленности; напротив, возможности, рассматриваемые в состоянии изначального и непроявленного, которое исключает всякое "становление", никоим образом не могли бы считаться потенциальными. Однако для индивида все превосходящие его возможности представляются потенциальными, потому что в той мере, в какой он рассматривает себя в модусе "раздельности", как если бы он сам через себя обладал своим собственным существом, все, до чего он может дотянуться таким образом, есть по сути лишь их отражение (абхаса abhasa), но не сами эти возможности. И хотя это всего лишь иллюзия, последние по-прежнему остаются потенциальными для индивида, потому что он не может осуществить их в качестве индивида, а как только они оказываются осуществленными, индивидуальности, по сути дела, больше нет – как мы более полно объясним это, когда будем говорить об "Освобождении". Но здесь мы должны выйти за пределы индивидуальной точки зрения, за которой мы, объявляя ее иллюзорной, тем не менее признаем реальность, соответствующую ее сфере; даже и тогда, когда мы рассматриваем индивида, само такое рассмотрение возможно лишь постольку, поскольку он сущностно зависим от Первоначала (Принципа), единственного основания этой реальности и поскольку он виртуально или реально включается в целостное существо. Метафизически все, в конечном счете, должно соотноситься с первоначалом, т.е. со "Сверх-Я".

Таким образом, то, что пребывает в жизненном центре, с физической точки зрения есть Эфир; с точки зрения психической – это "живая душа", и здесь мы еще не выходим за пределы области индивидуальных возможностей; но с точки зрения метафизической, это также – и прежде всего "Сверх-Я", изначальное и безусловное. Это, стало быть, и в самом деле "Вселенский Дух" (Атман), который, в действительности, есть сам Брахма, "Высший Распорядитель"; и, таким образом, оказывается полностью обоснованным обозначение этого центра как Брахмапуры. Итак, Брахма, подобным образом рассматриваемый в человеке (и его сходным образом можно было бы рассматривать по отношению ко всякому состоянию существа), именуется Пуруша, потому что он пребывает или обитает в индивидуальности (речь идет, повторим еще раз, о целостной индивидуальности, ограниченной своей телесной модальностью) как в городе (пури-шайа – puri-shaya), потому что пура, в собственном и буквальном смысле, означает "город"⁷.

В жизненном центре, местопребывании Пуруши, "не светит ни солнце, ни луна, ни звезды, не светят эти молнии, еще менее – этот огонь (чувственно осязаемый элемент, или Теджас – Tejas, отличительным свойством которого является его зримость). Вслед за ним сияющим, поистине сияет все (целокупная индивидуальность, рассматриваемая как "микрокосм")⁸. И то же самое мы читаем в Бхагавадгите⁹: "Нужно искать место (символ состояния), откуда больше нет возврата (к проявленности), и укрыться в изначальном Пуруше, от которого изошел первый импульс (вселенского проявленния)... В этом месте не светят ни солнце, ни луна, ни огонь: это – моя высшая обитель"¹⁰. Пуруша представлен как свет (джиотис – jyotis), потому что свет символизирует Знание; и он является источником всякого другого света, который, в конечном счете, есть лишь его отражение, поскольку относительное знание может существовать лишь через причастность, пусть даже самую отдаленную и опосредованную, к сущности высшего Знания. В свете этого Знания все вещи и явления абсолютно единовременны, ибо на уровне Первоначала не может быть ничего, кроме "вечного настоящего" и незыблемость исключает всякую последовательность. И лишь на уровне проявленного переводятся в последовательных (не обязательно временных) соотношения возможностей, которые, в самих себе, вечно содержаться в Первоначале. "Пуруша, величиною с перст (ангуштха-матра – angushtha-matra, – выражение, которое следует понимать не буквально, как обозначающее пространственный размер, но в соотнесении все с той же идеей уподобления зерну¹¹) сияет чистым светом, как огонь без дыма (без всякой примеси темноты или невежества); он хозяин прошлого и будущего (поскольку вечен он, стало быть, вездесущ, так что актуально заключает в себе все, предстающее как прошлое и как будущее по отношению к любому моменту проявленности; впрочем, это можно перенести и за пределы области той специфической последовательности, каковой является время); он есть сегодня (в актуальном состоянии, образующем человеческую индивидуальность) и он будет завтра (и во всех циклах или состояниях) таким, каков он есть (в самом себе, изначально, предвечно)"¹².