Frater Атон. Второе зачатие

Frater Атон.

Архетип второго рождения исследован достаточно подробно. Идея дважды рожденных проходит красной нитью через всю историю человечества – от шаманских посвящений, через евангелие, к новейшим психологическим открытиям.

Вопрос, который я хочу поставить, прост до безумия. Если есть архетип второго рождения, есть ли архетип «второго зачатия»? По любой логике, этот архетип обязан быть, ибо нет рождения без зачатия. На необходимость исследования намекает и то, что в большинстве религий «второе рождение» присутствует лишь на уровне имитации, персоны. Иначе дело обстояло в древних культурах, где второе рождение проходили только немногие избранные, и процесс вначале проистекал изнутри.

Внешняя формула – второе рождение – внутренняя – второе зачатие. Одно – формула дня, другое – ночи. Одно – вера, другое – гнозис. Даже не тайна, но тайна тайн, о которой даже из исторических гностиков ведали только немногие.

Чтобы понять формулу второго зачатия, необходимо исследовать сложный сексуальный символизм. Здесь тайны, и тайны запретные от века. Первым на значение сексуальности во внесексуальных сферах на Западе обратил внимание Фрейд. Честь ему и хвала за это, хотя и жаль. Не понял, что к дракону пылающему с микроскопом и линейкой не подходят. Увидеть то он увидел, но вот только не понял что увидел. Убей папу, трахни маму – по Фрейду подсознание только этим и озабочено. Кажется, что на миг Фрейд прикоснулся к чему-то очень важному, но, будучи западным человеком и позитивистом до мозга костей, так и не понял к чему и зачем. Его наблюдения – интересны, его объяснения – скучны и малоубедительны.

Не Фрейду, но его отступившему ученику Карлу Юнгу одному из первых выпало прочесть свежепереведенную «Тибетскую книгу мертвых». Думаю, ему было интересно увидеть чисто фрейдисткий пассаж в книге имеющей почти двухтысячелетнюю историю. «В бардо следующего рождения душа, видя совокупляющуюся пару, устремляется к ней, обуреваемая страстью к женщине и соперничеством к мужчине, в результате чего оказывается зачата». Ох уж эти Изобретатели колеса и открыватели Америки, стоящие как карлики на плечах гигантов. Это уже ближе, это уже кое-что. Но не будем впадать в редукционизм и буквализм – даже здесь мы имеем дело с особого рода символом. Идемте дальше – поближе к бездне.

Современная наука доказала, что в момент мужского оргазма выбрасывается несколько сот тысяч сперматозоидов, и только один из них имеет шансы достичь цели. На эту тему еще и анекдот придумали – дескать, когда все совсем плохо, вспомни, что ты победил в гонке сотню тысяч противников.

Здесь сексуальная теория могла бы сделать весьма интересные выводы. НА этом месте мы должны поставить простой и вместе с тем шокирующий вопрос – не является ли идея избранности, соперничества, в котором должен остаться только один, бессознательной генетической памятью о «великом состязании»?

В одном из романов Стивена Кинга «Длинный путь» сотня человек бежит по замкнутой дороге, и когда кто-то падает, сопровождающая их полиция добивает. До финиша должен дойти только один. Что если это – бессознательная память о зачатии?

Еще один, некогда бешено популярный, фильм «Горец». Бессмертные воины, полубоги, сражаются друг с другом, сопровождая каждый поединок кличем «должен остаться только один». Полубоги сражаются за великий дар – право стать человеком, состариться и умереть. Уж не сперматозоиды ли эти полубоги?

В основе любой компьютерной игры или боевика – одна идея – пройти сложное состязание. Что если эта идея – память о самом первом состязании?

Природа щедра и изобильна. Она не заботится о ресурсах и экономии сил. На сто тысяч сперматозоидов – один зародыш, на сто тысяч желудей – одно дерево. Вы никогда не задумывались о том, почему человеческая жизнь настолько пропитана соперничеством, что это делает её невыносимой? Соперничество за женщину – это понятно, но соперничество за место в троллейбусе? Каждое движение, каждое пересечение, каждая коммуникация сопровождается напряжением. Это можно превозносить, можно осуждать, но и то и другое одинаково тупо – это просто есть. Не люби и не ненавидь, а понимай. Ницше возводит волю к власти (а, значит, постоянное соперничество) в абсолютную категорию, выше которой нет ничего. За ним следует Адлер. Влиятельное учение, надо сказать. Фрейд и Адлер, Ницше и Вагнер, Сенека и Эпикур спорят, что первично – курица или яйцо, власть или секс. Но если принять во внимание сто тысяч сперматозоидов, – противоречие секса и соперничества, которым созданы большинство культурных дискурсов, распадается в прах. Наконец-то мы видим монету в трехмерной проекции.

Пока наши размышления находятся всего лишь в плоскости двух измерений. Все, что было сказано до этого, с небольшими комментариями могло бы быть воспринято еще с позиции рационализма. Все-таки существование генной памяти доказано научно.

Тем не менее, в этой концепции, как бы соблазнительна она не была, есть прорехи. Чистый материализм не может объяснить некоторые феномены, доказывающие, что реальность существенно отличается от представлений наивных позитивистов. Лучше всего это опровергает наличие феномена синхронистичности. Если вы не имели опыта сродни юнговским рыбкам ^[1] или моим змейкам, дальнейшее содержание этой статьи будет для вас чем-то вроде бреда сумасшедшего. Если имели – то не верите, а знаете, что чистый позитивизм явно неполноценен, а параллельные прямые имеют все шансы пересечься.

Истина где-то рядом, где-то до безумия близко, нужно только осмелиться, дерзнуть, не опустить лицо перед последней тайной. А здесь есть полное право испугаться и отступить. Потому что сейчас мы делаем шаг к пропасти, и если вы сможете перевести то, что будет написано, из интеллектуального знания, игры в классики в экзистенциальный опыт, у вас есть все шансы сойти с ума и маленький шанс… (но об этом позднее)

Кроули взрывает дискурс Фрейда, всего одной фразой. «Школа Фрейда убедительно доказала, что бог есть секс, то, что секс есть Бог». Законы математики здесь не работают – от перемены мест слагаемых меняется все. В каких только извращениях не обвиняли Кроули профаны, наивно полагая, что процитированная выше фраза лишь призыв к бесконтрольному совокуплению. Сколько десятков писем, начинающихся с вопроса «а вы практикуете сексуальную магию? Мы хотим к вам», приходится просто удалять, не давая им хода. Мы понимаем ваши желания, сексуальная магия есть, но – эдак со степени седьмой, до которой дойти в лучшем случае лет за двадцать, да и то, если очень повезет. На этом сладострастники, лелеявшие надежды на большие оргии, остывают и возвращаются в свои стриптиз клубы.

«Не были и не будут опубликованы». Эти слова в официальном списке работ Кроули относятся к тайным инструкциям сексуальной магии. Казалось бы – почему? Времена изменились, свободы стало больше, а зашифровывать факт ритуальной мастурбации через «жертвоприношение невинного ребенка и пролитие его крови», чтобы цензура пропустила текст, не обвинив в «непристойности», уже давно нет необходимости. И, тем не менее, «не были и не будут опубликованы». Что стоит за тайной сексуальной магии, если она столь строго охраняется?

В фильме «Шоу Трумана», после неудачного свидания, молодой человек понимает, что с реальностью вокруг него что-то не так. Он пытается покинуть город, но сталкивается с иррациональными препятствиями, высматривает ненатуральность декораций, и, в итоге, понимает, что все вокруг – одно большое шоу, из которого надо бежать.

Сюжет «Матрицы» думаю напоминать не надо. Схема все та же – некто начинает подозревать, что реальность не есть то, чем кажется, и, в итоге, выбирается из нее. Эта формула лежит в основе других фильмов, которые в свое время, совершенно интуитивно я называл «гностическими» – «Нирвана», «Открой глаза», «Тринадцатый этаж». Почти все произведения Виктора Пелевина подчинены той же структуре. Некто один понимает нереальность и выходит из нее, становясь «единственным избранным».

Что-то это напоминает. Сперматозоид? Должен остаться только один?! И да, и нет. Потому что формула оказывается иной. Герой выходит, не победив всех, а победив себя. Смотри не вверх, а внутрь – «Звезда видна». Структура, на первый взгляд похожа, но, по сути, прямо противоположна. Внешнее соперничество – внешняя формула, отвлечение. Путь назад. Обратно в сперматозоид, в бардо предыдущего рождения. Он первый отдавил ногу – убей папу, трахни маму. Внутренний путь – преодоление через самопресуществление. Борьба тоже имеет место, но не с соперниками, а с силами, препятствующими пробуждению, – и, по большей степени, борьба внутренняя.

Во всех гностических произведениях искусства большая роль принадлежит женщине. Она и только она – условие выхода. В «Шоу Трумана» героя заставляет задуматься женщина, в «Тринадцатом этаже» единственной причиной выхода за пределы оказывается София, которая влюбляется в героя из иллюзии и вселяет его в тело своего мужа (уж не Иалдабаофа ли), роль «Тринити» в «матрице» самоочевидна. Объединение оказывается формулой избавления. Любовь имеет смысл не сама по себе, но как единственный способ побега. Сперматозоид и Яйцеклетка воссоединились, теперь на новом уровне.

Поверхностные эзотерики останавливаются на том, что это ТОЛЬКО Анима. Они говорят, (впрочем, справедливо) о слиянии со своей женской ипостасью, и, тем не менее, пытаются исключить реальные контакты с женщинами – как потерю энергии. Но при таком подходе забывается главная формула герметизма – «Что внутри, то и снаружи». Только внутри – еще одна обманка, для тех, кто подошел слишком близко к пределу. И сексуальная магия, правильно понятая, истинно пережитая, не декадентская оргия, но высочайшее причастие – есть единственная формула объединения внешнего и внутреннего, второго зачатия.

Мощным и высоким предстаёт порыв моей воли, огненной пирамидой вздымающийся к небесам. На ней сжёг я все свои прежние желания.
Мощным и высоким предстаёт фаллос моей воли. Семя его – то, что я носил в себе с начала времён, и вот оно ушло в тело Звёздной Хозяйки Нашей.
Я – это не я; я лишь полый тростник, проводник огня с неба на землю.
Мощной и неисповедимой предстаёт эта слабость и эта [сила] небесная, влекущая меня к лону своему, этот свод укрывающий, принимающий.
Вот она, эта ночь, в которой я пропадаю, эта любовь, силой и слабостью которой я лишаюсь своего "Я". (Книга Лжей, Кефлан 15).

Пересечение пропасти. Формула второго зачатия. «Излить всю свою Кровь в чашу Бабалон, не утаив ни капли». И здесь мы оказываемся перед по-настоящему шокирующей истиной. Вся так называемая «объективная реальность» – это все то же копошение сперматозоидов. Люди – те же сперматозоиды, и только один из ста тысяч достигает Пересечения Пропасти, то есть, второго зачатия. Вот почему в первой главе Книги Закона, так часто говорится об «избранных моих». Избранные для второго зачатия и второго рождения. Настоящего второго рождения, а не тысячи симулякров, которые предлагает бесконечная суета. По сути, есть только два пути, – назад к рождению или вперед к рождению. В сперматозоид матери Нахемы или в сперматозоид Матери Бабалон. Тоже инцест, но какова разница!

Одним из самых больших кошмаров был мой психоделический опыт, когда я наглядно пережил, что, значит, человек как сперматозоид. По сравнению с этим опытом любые черти и маньяки – добрые гости. Никаких кошмаров, просто ты существуешь в бессмысленном потоке, движущемся во все стороны. Смерть, рождение, желание – не имеет никакого значения. Не ты идешь по городу, а город идет по тебе, точнее тебя несет какой-то слепой поток, и на следующем углу этого потока может быть что угодно – вожделение, смерть, драка, агония. И все это – механически, как на экране компьютера, где ты – одна из капсул этого потока. Если я не сошел с ума, то только благодаря тому, что осенял себя каббалистическим крестом МРП и повторением символа веры. «Верую в единое лоно, тайное тайных, имя же её Бабалон». И Бабалон пощадила.

Суета вовне – копошение спермы, обратно в сперму. Круг замыкается. Перерождается вовсе не душа, как надеются оптимисты, но тот материал, из которого она состоит, как если бы трактор переплавить на столовые ложки или автоматы Калашникова. Гениальная интуиция Генрика Ибсена – его ответ воплощенной посредственности Перу Гюнту – в ложку. Не в Рай, не в Ад. О, если бы ты хоть был по-настоящему испорчен, был святым сатаны, негативом, шел путем левой руки, тебя можно было бы «проявить» в Аду. А так – мелкие грешки, мелкие добродетели – в ложку.

Или все же попытаться совершить последний прыжок, выиграть это состязание – стать одним на миллион, совершить инцест, но не фрейдовский инцест с воспоминанием о Матери, а с Матерью Бабалон, всей вселенной, всем бытием. Сделать всю реальность своей утробой, носясь в ней, как дух божий, аркан Дурак, Дитя Пропасти. Хитрый старик Лао Цзы, прекрасно знал, о чем говорил, поминая своей единственной добродетелью «защиту матери». Все остальное – в ложку.

[1] Когда Юнг исследовал образ Христа-Ихтиоса, начал преследовать образ рыб. Пациентки приносили «рыбные» сны, на стене в гостинице оказался гобелен с рыбой, во время прогулки по взморью прямо перед ним две рыбины были выброшены на волнорез. Этот опыт стал для Юнга окончательным доказательством, что вселенная не атомарна, но представляет собой единую смысловую субстанцию.