Введение: Религиозная ситуация в современной России. - Новые Религиозные Движения - Вит Ценёв.

    Понятие: религия, религиозные искания, религиозные ценности – в современном российском сознании уже не звучат так враждебно, как десять-пятнадцать лет назад, когда доминирующая и нормативная коммунистическая идеология была решительно атеистической. В новом российском обществе восторжествовала свобода совести. Те религиозные объединения (Церкви, общины), которые имели право на существование, но были весьма ограничены в своей активности и миссионерской деятельности, обрели дополнительные возможности. Движения и общины, которых в России прежде не было, а так же те, что существовали подпольно, получили возможность выступать открыто, официально; и получили права, равные с традиционными в России. Все это вполне естественно для нового общества, декларирующую новую модель развития.

    Люди верующие и люди, не считающие себя таковыми, относятся к этой ситуации по-разному. Большинство верующих людей в нашей стране – православные. Так же, как представители других конфессий и других религий, они не могут не радоваться снятию ограничений на регистрацию общин и выпуск духовной литературы, не могут не приветствовать свободу проповеди и возможность пользоваться средствами массовой информации (возможность, к сожалению, скорее теоретическую, поскольку для ее осуществления необходимы немалые денежные средства). И в тоже время некоторые (а может быть, и многие) православные полагают, что сегодняшний государственный строй, общественно-политическая атмосфера очень неблагоприятны для Православия. Появляются романтические представления о возможности реставрации монархии, популяризируется мнение о том, что монархическое прошлое России гарантировало благочестивое  существование Святой Руси, поколебленное лишь в 1917 г. Сегодня возрождению Православия (строго говоря, Православие в России никогда не умирало) сопутствует возрождение (как рост имеющихся прежде общин, так и появление новых деноминаций) инославия, других религий и религиозных движений и групп. Рост численности общин таких христианских исповеданий, как католичество, лютеранство, реформаторство, баптизм и др., а также мусульманских, буддийских и прочих многие связывают только с политическим плюрализмом, демократическими ценностями, объявленными новой властью, однако очевидно, что существенны именно внутренние ресурсы каждой религии, каждой христианской конфессии, которые в соответствующей атмосфере свободы имеют возможность реализоваться.

    Появление новых религиозных и псевдорелигиозных групп часто воспринимается как результат "тлетворного влияния Запада". В наши дни действительно завоевали популярность пришедшие, как правило, с противоположной Востоку стороны экзотические восточные учения и практики. Но верно и то, что в России конца XIX –  начала XX вв. уже были хорошо известны, а в Петербурге и Москве модны теософия, спиритизм, различные системы йоги. Теософская и оккультная литература издавалась еще в дореволюционной России. А сколько было различных сект (штундисты, духоборы, молокане, хлысты, свои российские иеговисты-ильинцы и многие другие), сколько толков в старообрядческом расколе! Как бы ни было больно православному человеку вспоминать и думать об этом, такова реальность прошлой и сегодняшней жизни, общественно-политическая реальность, которая побуждает искать мирные, хотя и допускающую интенсивную полемику, формы сосуществования.

     Интересно, что уже в дореволюционную пору мы видим определенную толерантность, к нехристианским религиям, как, например, к исламу и буддизму. В Санкт-Петербурге в начале ХХ в. были построены самая большая в Европе мечеть и буддийский храм. В апреле 1905 г. принято Постановление о веротерпимости. Конечно, то, что Православная Церковь была государственной, находилась под государственным контролем, создавало для нее определенные трудности. Когда 12 декабря 1904 г. правительство пообещало внести закон о веротерпимости, Митрополит Санкт-Петербургский Антоний написал императору Николаю II записку, в которой указал, что такой закон поставит Православную Церковь в неравное положение. Он писал: "остальные религии будут пользоваться свободой, только государственная Православная Церковь останется стиснутой мелочным контролем со стороны государства". Теперь ситуация иная, и, по крайней мере, формально, внешне, Церковь свободна. Она перестала быть государственной, избавлена (хочется надеяться) от всякого контроля, и давления, имеющего место в период коммунистической диктатуры.

   Сегодня в нашей стране и Православие, и любая другая община, называющая себя религиозной, имеют одинаковые юридические права. Это может показаться несправедливым, но таков уж уровень демократичности самосознания нашего общества и возврата к старому, скорее всего, нет. Это не означает, что в обществе все Церкви, конфессии, религиозные группы имеют или будут иметь равный авторитет и одинаковый вес в общественном мнении. Если Православие действительно укорено в обществе, то исповедующие его граждане через соответствующие соцально-политические институты (партии, парламент, общественное мнение, СМИ и др.) будут выражать свои позиции и направленность. Если же Православие будет в обществе религиозным меньшинством, незначительным в количественном отношении, а потому и мало авторитетным, то общество не сможет руководствоваться христианскими ценностями в православном их понимании, не сможет жить православно. Православный образ жизни не предполагает утверждения христианских ценностей силой. Нравственный авторитет, предмет нравственного совершенства отдельных личностей, которые осознаются как образцы благочестия, евангельский характер служения ближнему и жертвенность могут сыграть роль более значительную, чем "костыли" законов, обеспечивающий режим максимального благоприятствования.(5)