Глава 2 В КОТОРОЙ КОЕ-ЧТО О ПРОГРЕССЕ - Возрастная психология - Абрамова

Каждый человек в душевном нутре своем, в своей душевной сущности, неизбежно и всегда философ, выяв-ляющий затем свое миросозерцание так или иначе, ясноили смутно, решительно или неуверенно в своем поведе-нии, в своих высказываниях, в своих помыслах, в своихпостроениях, в своих переживаниях...

Всякий человек, сколь мало бы он ни был человекомпотому и человек (и лишь постольку человек), что (и поскольку) он осмысливает окружающее и самого себя иесть философ, пусть самый убогий, самый что ни на естьсамодельный и ограниченный, но все же по-своему не-прерывно мыслящий, постигающий и велящий и толькотем и через то и живущий.

Б.В.Яковенко

В этой главе хотелось бы остановиться на зависимости ин-дивидуальной судьбы человека, его индивидуальной, частнойжизни от идеологии, пронизывающей конкретное Время пре-бывания человека на земле.

Одним из поводов, заставивших включить эту главу в текст,стал факт, описанный давно уже в газете «Комсомольскаяправда». Это было время всеобщей политизации общества, каза-лось, что все только и делали, что читали газеты, смотрели ин-формационные сообщения по ТВ и обсуждали их. Но! В это вре-мя в одной из деревень центральной России жил человек, встре-чу с которым корреспондент газеты описывает со смешаннымчувством восхищения и страха. Он жил один, окруженный до-машними животными и птицами. В момент разговора с коррес-пондентом его больше всего занимала курица, которая украдкойнесла яйца в неизвестном месте. Все вопросы о власти, о государ-стве, о политике вообще были прерваны замечанием этого чело-века, обращенным не столько к корреспонденту, сколько к кури-це: «Вот шельма, опять обманула». Корреспондент газеты с неко-торым уже упомянутым страхом написал о том, что этот человек,не читающий газет, не смотрящий ТВ, занятый своими заботамио земле, животных, не считает себя ущербным, а, наоборот, по-лон живого ума, ярких чувств, здоровья наконец. Он как бы внеисторического времени, но он в своем реальном психологическомвремени соотносится с естественными природными ритмами.

При чем здесь идеология? Да и что это такое - идеология?В поисках ответа на эти вопросы пересмотрела множество ав-торов, но поняла, что все надо начинать как бы с начала, то естьс возникновения человечества, с появления организованной егообщности. Именно в природе организованности общества надо,видимо, искать истоки идеологии как системы взглядов, обеспечивающих совместные действия людей, системы идей, а потоми конкретных норм и правил (ритуалов, обрядов, обычаев, зако-нов), которые организуют в одном направлении усилия людей.

Идея, мысль облекается в слова, в словесные формулы, ко-торые становятся основанием для построения новых формул,слова лишаются их бытийного источника, и у них появляетсявозможность жить своей собственной жизнью - жизнью зна-ков, опосредующих отношения между людьми. Знак приобре-тает значение символа, фиксирующего принадлежность к общ-ности. Об этом писали Дж.Оруэлл и Е. Замятии, увидев в идео-логии ее настоящее лицо - искусственно-знаковое, ограничи-вающее (и убивающее) живую жизнь.

У идеологии есть еще одно важное свойство - возникнув,она воспроизводит себя во времени все в более жесткой,структурированной форме, как сейчас модно говорить, бюро-кратизируется. Достаточно в этом плане вспомнить знамени-тые законы Паркинсона.

В то же время для сохранения идеологии нужна определен-ная как интеллектуальная, так и физическая сила. Для индиви-дуального человека возникает проблема принятия идеологии.Описанный выше герой репортажа избежал общей (для многих)идеологии, он - носитель своей собственной, таким образом, онкак бы не принадлежит общности. Но без существованияструктурированной общности людей сегодня (и особенно сего-дня!) невозможно решить многие глобальные проблемы чело-вечества - разоружение, экология, голод, терроризм и другие.Появляется задача создания планетарной идеологии - системывзглядов, объединяющих для решения этих проблем людей всейпланеты. В то же время любые ограниченные общности людеймогут быть объединены идеологией, по содержанию противо-речащей или исключающей существование других мыслей, дру-гих идей. Примеры этого можно видеть в корпоративных инте-ресах разных социальных групп, в сектантстве, религиозномфанатизме, нигилизме и других проявлениях.

Идеология выполняет важную психологическую функцию -она помогает человеку осознать его принадлежность к какой-тообщности, конкретизирует его чувство «мы». При этом общ-ность, к которой можно принадлежать, не будет какой-то ил-люзорной, она вполне конкретна, что дает человеку ощущениесилы, энергии, как бы пополняет резервы его индивидуальнойжизни. Это важная психологическая особенность переживаниячеловеком своей принадлежности к структурированной общно-сти. Как известно из социальной психологии, именно в такойобщности возрастает роль лидера (или лидеров), который не

только вырабатывает идеологию, но и претворяет ее в кон-кретные действия. За идеологией всегда стоит персона, ее во-площающая, - идеолог, не только разработчик, но и деятель -лицо, принимающее решения о воплощении идей в действия.

Думается, что идеолог (и идеология) выполняет важнуюсоциально-психологическую функцию - обеспечивает целост-ность сознания. Пусть на время, пусть в жесткой форме, ноэто дает возможность человеку (и обществу) на данное времявыделить существование сознания и отнестись к нему. При-слушаемся к К. Г. Юнгу: «Сознание является недавним приоб-ретением природы, все еще находится в экспериментальномсостоянии. Оно хрупко, подвержено определенным опасно-стям и легко уязвимо... Мы также можем подвергаться диссо-циации и терять свою целостность...

Без сомнения, даже на так называемом высоком уровне ци-вилизации человеческое сознание еще не достигло достаточнойстепени единства... Таким образом, даже в наши дни единствопознания является все еще сомнительным: оно легко может бытьнарушено. Способность контролировать свои эмоции можетбыть очень желательной с одной точки зрения, с другой же - этобудет весьма сомнительным достижением, потому что оно бу-дет лишать социальное общение разнообразия, цвета, теплоты»1.

Приобретя за счет принятия идеологии целостность (пустькажущуюся, пусть на время) сознания, человек обретает и осо-бый критерий истины. Истиной становится все, что соответст-вует идеологии, а, следовательно, все остальное расцениваетсякак ложь. Проблема истинного и кажущегося бытия исчезает всодержании идеологии, так как нет необходимости анализиро-вать происхождение содержания сознания - оно дано в готовомвиде. Если такая ситуация развивается в индивидуальной жизничеловека, то при встрече с реальным бытием он может пережитьглубочайшую трагедию - трагедию разрушения собственногосознания, что, например, происходит с советскими людьми,впервые попавшими на Запад. Реальное бытие с его техникой,сервисом, промышленными достижениями, бытом восприни-малось как кажущееся, сознание отказывалось от своей функ-ции отражения, человека захлестывали чувства.

Неидеологизированного сознания, я думаю, не бывает. Небывает уже потому, что для сохранения его целостности чело-век создает сам для себя концепцию жизни - практическуюфилософию (о чем говорилось выше) и целостную же картину

мира. Это необходимые условия для существования его Я. Дру-гое дело, что степень идеологизации сознания определяетсясилой Я человека. Недаром явления конформизма (следованиеДругим) обсуждаются как одна из важнейших проблем разви-тия и сохранения сознания. Сила Я человека проявляется в егоспособности удерживать переживание несоответствия мира ре-ального и мира кажущегося, то есть удерживать различие меж-ду «так есть на самом деле» и «мне так кажется, я так думаю».Это ориентация в двух реальностях - бытия «мира» и бытия соб-ственного Я, она доступна только сильным как служение истине.

По жизненным наблюдениям, к сожалению, нужно делатьвывод о том, что это удается немногим людям.

Сознание человека в обществе идеологизируется специ-альными средствами, среди них большое место занимаютсредства массовой информации, использующие общие длявсех слова. Употребление человеком этих слов приводит ктому явлению, о котором X. Ортега-и-Гассет сказал так: «Помере того как я думаю и говорю не самоочевидные, выношен-ные мною самим мысли, а повторяю мысли и слова, которыепроизносятся вокруг, моя жизнь перестает быть моею и я пе-рестаю быть той неповторимой личностью, какой являюсь, ивыступаю уже больше от лица общества, то есть превращаюсьв социальную машину, социализируюсь»1.

Это одна из трагедий человека, связанная с возможной по-терей своей индивидуальности в социальной, идеологизиро-ванной среде, которая не только разрушает чувство реально-сти его Я, но и приводит к появлению форм псевдожизни,которые выглядят как следование другому.

Именно в псевдожизни критерием ее истинности становит-ся другой человек, собственное же Я с его чувственной осно-вой загоняется в глубины бессознательного или подавляетсяволей. Свобода не нужна, Я отказывается от нее.

Но свойство Я таково, что его нельзя уничтожить до мо-мента смерти человека, даже в псевдожизни оно сохраняетсвои свойства, пусть в превращенном виде, но оно выполняетсвою главную задачу проекции бытия. Я - не материально ине духовно, оно вообще не предмет, оно и есть эта задача,проекция бытия. Наше Я в каждый данный момент - это то,что согласно нашему чувству «должно быть» в следующиймомент и позже, хоть какое-то время. Я поддерживает в чело-веке чувство его же собственной реальности, то, что выраже-но в полноте утверждения: Я есть Я.

В какую идею воплощает человек это чувство, соответст-вует ли эта идея его Я? Это вопрос об отношении идеологии иЯ, о возможности тождества Я и Мы. В кризисные периодыжизни (о них речь еще впереди) эта возможность переживает-ся особенно остро и требует действий по сохранению Я.

Думаю, что поэтому со страниц психологической литерату-ры во второй половине XX века все громче стала звучать мысльо том, что надо как можно больше знать об отдельном челове-ческом существе, так как именно он является единственнойреальностью. «Чем больше, - писал К. Г. Юнг, - мы отдаляемсяот индивида в сторону абстрактных идей о homo sapiens, темскорее мы впадаем в заблуждение. В наше время социальныхпотрясений и быстрых перемен необходимо гораздо большезнать об индивидуальном человеческом существе, так как оченьмногое зависит от его интеллектуальных и моральных качеств»1.

Таким образом, идеология как форма осознания общностичеловека с другими людьми создает для его души, для егоиндивидуального Я дом, в котором можно укрыться от про-тиворечий бытия, в том числе и бытия собственного Я.

Этот дом может иметь как конкретное физическое - гео-графическое воплощение в виде адреса, места, так и в состоя-нии человека. Так, внутренняя эмиграция - одно из распро-страненных явлений дня сегодняшнего, когда большое коли-чество людей отказываются в разных формах от участия вобщественной жизни. Они словно поменяли свое местожи-тельство, безучастно относясь к выборам, сбору подписей идругим формам гражданской жизни. Сохранению их доматоже способствует идеология - их идеология, дающая матери-ал для осознания своей индивидуальности.

Я человека, являясь задачей проекции бытия, само имеетсложную структуру, обладающую не только сиюминутнойвыраженностью, представленной в ясности сознания. Кромесознательного уровня на Я влияют глубины бессознательного -личного и коллективного, которые вносят противоречия иконфликты в целостность Я, взывая к его динамизации и пе-реструктурированию.

Как откликнется человек на этот зов, сумеет ли его понять?Весь трагический опыт человеческой истории XX века гово-рит о том, что нет, нет, нет - не может, не умеет, не понимает,рационализированное мышление, рационализированное соз-нание не в состоянии справиться с языком символов, на кото-ром говорит бессознательное, часто задолго предупреждая

человека о возможной опасности его же полного исчезнове-ния или разрушения. Человек перестал верить своей интуи-ции транслирующей содержание бессознательного, сознаниетеперь лишь поверхностно отражает бытие Я.

«В ранние века, когда в психике человека возникали ин-стинктивные понятия, его сознание, не сомневаясь, связывалоих в логическую последовательную психическую структуру.Но "цивилизованные" люди больше не в состоянии делать это.Их "продвинутое" сознание лишило себя всех средств, с по-мощью которых оно может ассимилировать вспомогательныйвклад инстинктов и бессознательного. Этими органами асси-миляции и интеграции были божественные символы, которыепо всеобщему согласию считались святыми...

По мере роста научного понимания мир становится дегу-манизированным. Человек чувствует себя изолированным вкосмосе, потому что он не является больше частью природы ипотерял эмоциональную "неосознанную тождественность" сприродными феноменами»1, - писал К. Г. Юнг.

Одной из важнейших характеристик сознания современ-ного человека становится его простота, линейность, про-странственность плоскости, где все сводится к существова-нию слов - понятных, повторяемых, узнаваемых. Овладениесловом, произнесение слов стало признаком сознания, аумение говорить - одним из показателей его развитии. Ма-гия слов заключается в том, что они на время позволяютчеловеку приблизиться к идее (или идеям), которая сделаетего жизнь целостной. Бесспорна полезность, причем эмпи-рическая, практическая полезность таких идей, - они помо-гают ему ощутить себя, свое присутствие и индивидуаль-ность, а значит, определить смысл своей жизни, в конечномсчете помогают найти свое место в мире.

Эти идеи помогают человеку обрести целостность. Важно,чтобы они были приняты, стали содержанием сознания, за-дающим такую целостность.

В психологии принято называть такие идеи мифами, таккак в отличие от других идей мифы обладают большой энер-гетической мощностью, аккумулируют в себе очень сильныйзаряд психической энергии. Миф придает человеку уверен-ность, оптимизм, вселяет радость, он помогает ему переноситьлишения и выносить невероятные испытания, так как напол-няет жизнь смыслом. Но человек может быть раздавлен, еслив разгар своих испытаний и неудач он понимает, что миф был

не более чем сказкой, рассказанной идиотом, то есть пустымсловом, лишенным всякого содержания в его жизни. Это тра-гедия - печаль,растерянность, апатия.

Современный человек, живущий в конце XX века, кажется,также мало знаком со свойствами своей психики, как и нашименее просвещенные предки. Своей психике сам он часто иоткрыто не доверяет и ни во что не ставит. Исследователипсихики часто озабочены практической выгодой, а не полу-ченными результатами. Выгода порой измеряется не столькоследованием истине, сколько размером гонорара. Потому исложилось отношение к психике, говоря словами Юнга, как ксвалке для нравственных отбросов. Но смысл жизни не можетбыть исчерпывающе объяснен чьей-то деловой жизнью, точнотак же, как невозможно ответить на глубокую страсть челове-ческой души банковским счетом.

Анализ изменений в психике людей XX века, проводимыйантропологами, философами, психологами, показывает, чтосущественным является возрастание и сохранение инфанти-лизма - незрелости души, выражающейся не только в знаме-нитом «бегстве от свободы» (Э.Фромм), но и в бегстве отсобственной природы в мир машин и всевозможных техниче-ских достижений, что, бесспорно, заставляет человека восхи-щаться своими собственными достижениями. «Сегодня чело-век болезненно осознает, что ни его великие религии, ни егоразличные философские системы не способны обогатить еготакими могущественными, живыми идеями, которые моглибы обеспечить ему чувство защищенности, в котором он такнуждается перед лицом нынешнего состояния мира», - оченьхочется присоединиться к этим словам К. Юнга, наблюдаявокруг страх или томление людей перед необходимостью из-менить что-то в своей жизни. Ожидание этих изменений, ин-фантильный уход от необходимости спланировать, вызватьих и осуществить выливается в стремление следовать за кемугодно и куда угодно, лишь бы не заниматься движением ксобственному Я. Примеров этому так много, что я объединюих все в одной фразе, часто повторяемой на разные лады:

«Разве от этого что-нибудь изменится?» Под этим может под-разумеваться все: усилие, слово, действие - любое проявлениежизни. Недоверие к ней, к возможности ее изменения на-столько ярко отражает незрелость сознания, его нетождест-венность самому себе, его зависимость от обязательного воз-действия извне, что остается впечатление чуть ли не всеобще-го ожидания чуда от появления кого-то, кто будет заниматьсяизменением индивидуального сознания.

Рост числа всевозможных пастырей и проповедников, зна-харок и колдунов, сертифицированных (неизвестно где и кем)специалистов по воздействию на сознание, стремительноепадение авторитета научного знания, самой проблематикиистины - это болезнь нашего времени, лишившего человекацелостности сознания и предлагающего взамен ее персону,якобы воплощающую в себе эту целостность.

Если в онтогенезе, на ранних его стадиях, встреча с другимпозволяет человеку выделить существование свойств психиче-ской реальности, то в истории общества, в истории человече-ских общностей это приводит почти к обратному - к исчезно-вению возможности реагирования на эти свойства. Невоз-можность договориться о разрешении конфликтов, сам фактсуществования многочисленных конфликтов в отношенияхмежду группами людей разной численности и разной степениобщности не только повергает в отчаяние, но и заставляетзадумываться о том, почему они не решаются разумным (когни-тивным) путем, почему в них всегда применяется сила илиприменением силы потенциально угрожают.

Потеря целостности сознания, появление в психике человекаотносительно не связанных между собой модальностей - группкачеств, объединенных внутри себя одним признаком, - привелак тому, что сегодня мы можем наблюдать эти тенденции дезин-теграции психики во множестве проявлений: от массовой поте-ри материнских и отцовских чувств по отношению к своим детямдо полного разрыва всех видов эмоциональных и интеллекту-альных связей между поколениями, от роста тяжких преступле-ний среди взрослых до появления малолетних наемных убийц...

Дезинтегрированность психики выражается и в большемчисле косвенных признаков, заявляющих о потере Я его глав-ной интеграционной особенности - его собственной тайны,связанной со стыдом и понятием греха, с механизмом сохране-ния основ нравственных переживаний - достоинства, чести.Перечислю только несколько таких признаков: культивированиенасилия в разрешении конфликтов; обесценивание индивидуаль-ности или, наоборот, подчеркивание ее священности; отношениек человеку, к его деятельности как к предмету купли-продажи;

декларация свободы без обеспечения ее прав и тому подобное.

Естественно, на общем фоне дезинтегрированности можнонаблюдать существование отдельных людей, которые чувству-ют себя на своем месте, ощущают свою силу и необходимостьдля жизни, обладают развитой Я-концепцией, где практическаяфилософия жизни предполагает жизнеутверждение, благогове-ние перед жизнью. Таких людей очень мало, их интегрированность, цельность, если хотите, душевное здоровье, продуктив-ность далеко не всегда воспринимаются окружающими какзначимое человеческое свойство. Недаром сегодня проблемаздоровья воспринимается не только как личная, индивидуаль-ная проблема, но и проблема социальная, особенно когда речьидет о качествах лиц, принимающих ответственные решения.Слова об их личных амбициях, о состоянии, в котором прини-маются решения, а в конечном итоге - об интегрированностиили дезинтегрированности их психики не являются пустыми.Этот дезинтегрированный или интегрированный другой можетоказаться (и оказывается) тем конкретным лицом, котороепринесет неисчислимые страдания миллионам людей.

Из тех психологических образований, которые обеспечи-вают интегрированность психики, можно выделить несколь-ко, на мой взгляд, самых важных:

- идеи о собственном происхождении и происхождении че-ловечества;

- идеи о цели и смысле своей жизни и жизни людей вообще;

- идеи о возможности воздействовать на свою жизнь ижизнь других людей;

- идеи об общности себя с другими людьми и об уникаль-ности своего Я.

Думаю, что степень абстрактности этих идей будет влиять ина их возможную конкретизацию в переживаниях. Опыт рабо-ты с людьми разных возрастов показывает, что пока одна (илинесколько) из указанных идей является слишком конкретной,сведенной к выполнению ряда действий или к фиксации наодном или нескольких переживаниях, продуктивность человекав решении жизненных задач резко снижается, он фактическистановится обреченным на воспроизведение одной и той жеформы своих качеств, например, в виде социальной роли«строгой учительницы», «заботливой мамы», «карающего от-ца», «руководителя» и тому подобное. Это не только путь кдальнейшей дезинтеграции своей психики, это путь и к психо-логической смерти, так как он связан с практическим игнори-рованием других качеств своей же психической реальности.

По моему мнению, наличие этих идей в разной форме пред-ставлено в попытках описать многообразие человеческих ха-рактеров и соотнести их с пониманием человеческой природывообще. Остановлюсь, с этой точки зрения, на классификациихарактеров, предлагаемой Э.Фроммом. Он говорит об ориен-тации человека как проявлении его характера, признавая, чтохарактер обусловливает активность (поведение), а черты харак-тера конструируют силы, которые личность может совершенно

не осознавать. «Ориентации, посредством которых индивидвступает в отношения с миром, определяют суть его характера,характер можно определить как (относительно перманентную)форму, служащую проводником человеческой энергии в процессеассимиляции и социализации»1. (Ассимиляция - это освоениевещей, социализация - отношение с людьми и с самим собой.)

Энергия проводится в форме характера, поступки непосред-ственно выражают характер. «Систему характера, - считаетФромм, - можно считать заместителем системы инстинктов уживотного. Формирование индивидуального характера опре-деляется столкновением экзистенциальных переживаний, индиви-дуальных переживаний и тех, что обусловлены культурой, стемпераментом и физической конституцией индивида» (курсивмой. - А. Г.). Думаю, что эти экзистенциальные переживаниявсегда связаны с тенденцией психической реальности к инте-грации и выступают для человека как освоение соответствующихидей происхождения жизни, смысла жизни, возможности воздей-ствовать на нее и своей общности с другими людьми. В любомслучае, по моему мнению, эти экзистенциальные идеи связаны спереживанием присутствия другого человека и его воздействия.

Остановлюсь на позитивных и негативных, с точки зренияЭ.Фромма, сторонах различных видов ориентации.

Рецептивная ориентация(берущая)

Подчеркнутые качества позволяют говорить о том, чтоэтот тип ориентации предполагает выделение психическойреальности своей и другого человека и необходимостииспользовать ее специфические качества, не тождественныекачествам других видов реальностей. Это естественно ста-вит вопросы о понимании специфики качеств психическойреальности, о их развитии. Такая ориентация построена навыделении самой реальности человеческих отношенийсуществующих в настоящее для человека время, и, в известной степени, позволяет ему не только мечтать о золотомвеке, но и находить возможности своего счастья в настоя-щем. Похоже на то, что в современном обществе эта ори-ентация является преобладающей, так как один из харак-терных ее признаков, описанный Э.Фроммом, - доверие к«экспертам» и к общественному мнению очень высок, апрактически бесчисленные ссылки на «профессионалов» влюбом деле, которые научат и объяснят, скажут, как надодействовать, стали почти заклинанием от всех экономиче-ских и социальных бед. Этой абсолютизацией права «про-фессионалов» принимать решения и осуществлять их не-профессионал скрыто или явно обесценивается как чело-век, несущий в себе другую концепцию жизни, другуюпрактическую философию, ему как бы приписывается от-сутствие способности разумно и активно действовать всвоей же собственной жизни.

Мне бы не хотелось давать какую-то однозначнуюоценку любому типу ориентации. Они интересуют менятолько как возможность интегрирования для человека сво-его Я, своей психической реальности. Именно с этой точкизрения рецептивная ориентация представляет большойинтерес, так как ее, по мнению Э.Фромма, можно обнару-жить в обществах, где за одной группой закреплено правоэксплуатировать другую. Если вспомнить, что прошлочуть больше ста лет, когда на территории нашей Родиныотменили крепостное право, то вопрос о происхожденииинфантильной рецептивной ориентации можно рассматри-вать и конкретно-исторически: «Вот приедет барин, бариннас рассудит...»

Готовность к анализу психической реальности, откры-тость к восприятию средств этого анализа, экзистенциаль-ная незащищенность, по-моему, присущи в полной мерелюдям с рецептивной ориентацией в "нашей стране; мил-лионы обманутых вкладчиков всех финансовых компаний,это они - доверчивые и не реалистичные.

Эксплуататорская ориентация(овладевающая)

Свободный рынок XVIII-XIX вв. взрастил этот тип людей.Именно «они провозгласили право силы и рационализировалиего указанием на закон природы, - пишет Э. Фромм, - заставляю-щий выживать сильнейшего, любовь и порядочность были назва-ны слабостью, размышление - занятием трусов и дегенератов».

Эксплуататорская ориентация, как никакая другая, несеточень конкретные экзистенциальные идеи, которые придаютей необходимую энергию и силу.

Их можно достаточно точно, по-моему, вычленить и сфор-мулировать примерно так:

1. Человек - это разумное животное. Кто сильнее, тот и умнее.

2. Смысл жизни - в выживании любой ценой.

3. Другие - это не Я, с ними можно делать то, что «Я хочу».

4. Другие не могут помешать мне делать то, что я хочу.

Обесценивание другого человека, восприятие его только попринципу полезности скрывает для лиц с эксплуататорской ориен-тацией их собственную незначимость для самого же себя, ори-ентируясь в избытке на полезные свойства других, они упускаютсвои собственные возможности. Пользуясь плодами чужого тру-да- чужими идеями и предметами, даже чужими чувствами, они неспособны быть продуктивными по отношению к собственному Я.

Эксплуататорская ориентация у моих современников про-является во всех видах авторитарного поведения (от бытовогодо политического), разрушающего жизнь другого человека(или людей) ради собственных интересов.

Поразительным, по-моему, является тот факт, что лицо с та-кой ориентацией зачастую воспринимается как необходимое ижеланное для разрешения сложной жизненной экономическойили политической ситуации. На него склонны перекладыватьответственность многие, хотя их же это лицо просто бессовест-но эксплуатирует. Робкие голоса о том, что такого «барина» не

надо, что «не мешайте - и мы сами справимся» очень редкослышатся. Энергичность лица с эксплуататорской ориентацией,его инициативность, результативность его активности произ-водят должное впечатление. Действуя по принципу открытогопотребления свойств и качеств других людей, он несет в себеидею полезности их жизни как одну из формообразующихпсевдожизни. Эта идея становится основой манипуляции дру-гим человеком, основой воздействия на его психическую реаль-ность. Это звучит даже в родительских текстах: «Ты мне такой(?!) не нужен». «Такой» - неуспешный, непослушный, грубый,грязный и пр. Это может быть и открытая манипуляция черезугрозу отказа от любви и непосредственное действие - уход,отъезд, помещение в спецучреждение и тому подобное.

Еще более жестко эксплуататорская (овладевающая) ори-ентация выступает в области распределения усилий для дос-тижения цели. Усилия эксплуататора при этом всегда мини-мальны, но цель или результат оказываются принадлежащи-ми ему - обман, воровство становятся необходимыми на этомпути. Обесцененные другие люди не воспринимаются как цен-ность и целостность, у них нет лиц - они не-Я, и этого доста-точно для принятия решений о воздействии на них.

Думаю, что эта ориентация привнесла в историю человече-ских отношений постоянное напряжение в переживании идеивозможного равенства между людьми как одной из экзистен-циальных идей. Поиск путей конкретизации этой идеи вопло-тился в настоящее время в Декларацию прав человека и вКонвенцию о правах ребенка, которые учитываются при при-нятии конкретных законов разных стран.

Стяжательская ориентация(сберегающая)

Эта ориентация существовала рядом с эксплуататорской вXVIII и XIX веках, она составляла основу уверенности в себе истабильности жизни для представителей средних классов, дава-ла чувства общности, гордости, укрепляла чувство безопасно-сти. Сегодня эта ориентация у людей присутствует, но она неможет реализоваться - нет для этого социальных и экономиче-ских условий, вот поэтому у нас отсутствует средний класс.

Нереализуемая стяжательская ориентация приводит к тяже-лым последствиям для человека - его Я теряет основу для ре-ального существования, так как нет возможности сохранитьдобытое и заработанное. Его собственность, в том числе и се-мья, беззащитны перед стихией экономической и социальнойнестабильности, перед расшатыванием и обесцениванием есте-ственных жизненных ценностей - труда, самой жизни, ее высо-кого назначения. Добытое и заработанное как физическими,так и интеллектуальными усилиями сегодня мгновенно обесце-нивается хаотическими силами - экономическими и социаль-ными: инфляцией, отсутствием выраженных общенациональныхинтересов, отсутствием ясной общей концепции индивидуаль-ной жизни и тому подобное. Это приводит к размыванию гра-ниц между Я и не-Я, так как человек не видит связи между соб-ственными усилиями и качеством его жизни, внешний мир вос-принимается как угроза, а мир Я - как замкнутый, неподвижный,а значит пустой или пустующий. Для его заполнения или под-держания в напряжении нужна внешняя результативность ак-тивности - рост Я за счет предметов, которыми оно овладевает.

Современная стяжательская ориентация, если она реализу-ется, приобретает форму снежного кома, катящегося с горы,то есть перерастает в потребительство и накопительство, сти-мулируемые рынком.

Для меня эта ориентация представляет очень большой инте-рес, так как в ней актуальны все основные идеи, интегрирую-щие психическую реальность, Я человека. Другое дело, что всеони находят свое конкретное воплощение и в конечном счетеведут на этом пути к отстранению человека от свойств собст-венно психической реальности. Но эти идеи актуальны длястяжательской ориентации, и люди этого типа характера гото-вы потенциально реагировать на варианты содержания этихидей, что, на мой взгляд, в наших условиях делает их достаточ-но легкой добычей различных демагогов, произносящих словао возможном спокойствии и стабильности, без видимой гаран-тии этих состояний в своей деятельности.

Воспользуюсь для прояснения этой мысли словами X. Ортеги-и-Гассета: «Демагоги сгоняют (людей. - А. Г.) в толпы, чтобы не

дать личности возможности заняться самоустроением, котороевозможно только наедине с собой. Очерняя служение истине, онипредлагают нам взамен мифы. Разжигая страсти, они добиваютсятого, что люди, сталкиваясь с ужасами жизни, приходят в исступ-ление. Совершенно ясно, что поскольку человек - это животное,которому удалось уйти в себя, то человек в исступленном состоя-нии, постепенно опускаясь, нисходит до животного уровня. По-добное зрелище всегда являют эпохи, обожествляющие чистуюдеятельность... Человеческая жизнь теряет смысл и ценность,повсюду творятся насилие и грабеж. Прежде всего грабеж»'.

Тот самый грабеж, который делает невозможным осущест-вление стяжательской ориентации человека. Я бы не хотеладелать акцент на общей значимости какого-то вида ориента-ции. Их можно выделить и описать, соотнести с другими ка-чествами людей, которые, компенсируя плюсы и минусы каж-дой ориентации, позволяют говорить о степени интегриро-ванности сознания человека, принадлежащего к ней.

Итак, стяжательский тип ориентации потенциально готовк интегрированию своей психической реальности через при-нятие воздействия извне, он больше других социально зави-сим и больше других беззащитен при возникновении хаоса вовнешних условиях жизни; если этот хаос будет сильным идлительным, то стяжательский тип может просто погибнуть,как погибает улитка, если у нее отнимут домик.

Рыночная ориентация(обменивающая)

' Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства. - С. 250.46

Рыночная ориентация, которую описал Э.Фромм, склады-вается в нашей стране буквально на глазах, ее приход пережи-вается как появление новых требований к твоей частной ипрофессиональной жизни. Появляется чувство, что вместоосуществления своей жизни нужно еще доказать ее осущест-вимость и осуществляемость для других людей, то есть пока-зать ее так, чтобы она была востребована, чтобы она быланужна и интересна. Тогда элементарно за нее заплатят столь-ко, что не нужно будет считать рубли от зарплаты (которую,может быть, выдадут) до зарплаты (которую ты, может быть,получишь). Необходимость демонстрации своих качеств ста-вит многих знакомых мне людей в тупик - надо подать себяпри написании заявки на грант, надо подать себя при приемена работу, надо подать себя при встрече с иностранным кол-легой, при работе с потенциальными заказчиками на твоиумения и знания... Это оказалось очень сложно, мы (оченьмногие) просто не представляем себе, как это можно вслух,без тени сомнения говорить о своих заслугах и достижениях,разве дела не говорят сами о себе? Оказалось, что нет, надоеще знать цену своему делу, чтобы оно не осталось без внима-ния, без употребления другими, а ты сам не остался бы безсредств к существованию, если тебя действительно кормит этодело, если «нет», то надо искать другое, а там снова та жеистория с демонстрацией своих возможностей...

Так стала осознаваться личная ценность хорошей рекла-мы, надежной репутации, а не только личных умений, знаний,таланта наконец. Стала жизненно важной необходимостью«упаковка», причем «упаковка», пользующаяся спросом. Длямногих из нас эта переориентация произошла стремительно ине очень больно, для других затянулась в мучительную необ-ходимость соответствовать безликому спросу, а не своим твор-ческим возможностям, не самому себе (даже не истине), а имен-но спросу. Вы принесли рукопись научной работы? Извините,у нас сейчас спрос только на популярные издания, приходитепозже (может оказаться, что это позже равно никогда).

Эту ситуацию можно довести до абсурда и представить се-бе лавину популярной литературы вместо научной (реаль-ность сегодняшнего дня) или миллионы проектов вечногодвигателя (если на них будет спрос) и... ни одного гения (еслина них не будет спроса) ни в одной сфере деятельности. Но этоабсурд, а пока... пока в жизни нашей страны наблюдаетсярождение характеров рыночной ориентации.

Нельзя сказать, что их не было, всегда (во все времена и увсех народов) были люди, которых в советское время называли конъюнктурщиками. Эти люди работали на спрос. И не-важно, какой очередной съезд объявлял борьбу с пьянством,они писали об этом книги. Или же объявлялась тема разум-ных потребностей, и бодро стучали пишущие машинки в со-ответствии с актуальностью, с юбилеем, с «историческими»визитами и не менее историческими решениями...

Умение чувствовать конъюнктуру, особенно определяемуювласть предержащими, обеспечивало человеку невозможностьотказа от чувства реальности собственного Я, от необходимо-сти заниматься его интегрированием, то есть решением экзи-стенциальных проблем. Все было просто и ясно, - цены из-вестны, стабильны, заказы сформулированы, соответствие сними обеспечивало покой, сытость, защищенность.

Думаю, что описываемое Э.Фроммом содержание рыноч-ной ориентации у людей в нашей стране только начинает скла-дываться, и мы осознаем ее появление в виде, в первую очередь,изменения эмоциональных отношений между людьми. Онистановятся менее теплыми, менее дружественными, открытыми.Это чувствуют многие и пытаются обсуждать как личную исоциальную проблему. Кроме того, появление рыночной ори-ентации остро поставило перед многими людьми проблемунадежности (честности, искренности) другого человека, про-блему осознания оснований отношений с другими людьми.

Думаю, что очень важен этот момент, актуализирующийэкзистенциальные задачи человека, выносящий их из интим-ного мира Я в мир реальных межличностных отношений.Поиск партнера, коллеги, надежного человека обращает квыделению критериев надежности, критериев порядочности.Здесь уже недостаточно чувств, нужно понимание человека, аоно невозможно без практической философии жизни, безосознания экзистенциальных основ жизни.

Время покажет, какой тип рыночной ориентации форми-руется в нашей стране, в странах бывшего Советского Союза.Почему-то мне кажется, что он не будет особенно отличатьсяот того, что описывал Э.Фромм.

В его описании уже сегодня много узнаваемого, словно этокартина из бытовой жизни людей, меня окружающих, но кар-тинки более яркие, четкие, чем то, что я вижу ежедневно, с чемсталкиваюсь в реальной работе с людьми.

Какая же она, рыночная ориентация характера человека?К описанным выше качествам можно добавить, по мнениюЭ.Фромма, совершенно особый феномен «личностного рын-ка», диктующий желательный тип личности. Этот диктат же-лательного типа до настоящего времени выступает в несколько иной форме - в форме идеала человека, которая существо-вала как идея, как концепция в общественном сознании итребовала от человека личных усилий по ее конкретизации'.Степень конкретности этой идеи обеспечивалась системойобщественных запретов и разрешений по осуществлению ин-дивидуальной активности (богатейший материал можно най-ти об этом, например, в работе Эдуарда Фукса «Иллюстриро-ванная история нравов». - М.: Республика, 1993-1994). Думаю,что надо прислушаться к описанию Э.Фроммом «личностногорынка», в нем звучит не только констатация изменений, сви-детелем которых он был, но и предостережение, которое мож-но обратить к нам сегодняшним, пытающимся следовать вовсем цивилизованным странам, отказываясь от необходимогоанализа пути, по которому они шли или идут.

Итак, рыночная ориентация характера начинается с вос-приятия себя как товара, а собственной ценности как мено-вой. На «личностном рынке» принцип оценки меновой ценно-сти такой же, как и на товарном, то есть полезная ценностьстановится необходимым, но недостаточным условием.

Успех человека зависит не только от его знаний и уме-ний, но и от того, как он сумел их продать. Это существенновлияет на его же самооценку, которая становится зависимойне от собственных способностей человека, а от цены на них.«Человек заботится не о своей жизни и счастье, а о том, что-бы стать хорошим товаром», - пишет Э.Фромм. Но мода на«товар», его нужность для других уже не зависят от самогочеловека, поэтому и его самооценка начинает зависеть отусловий внешних, от того, как воспринимают его ценностьпотенциальные и реальные покупатели. Если изменчивостьрынка выступает мерилом ценности человека, чувства соб-ственного достоинства и самоуважения разрушаются, таккак у человека не оказывается необходимого психологиче-ского материала для интегрирования своей личности, длявосприятия себя как автономного и независимого существа,идентичного самому себе.

Это явление, описанное Э.Фроммом как «личностный ры-нок», уже отзывается эхом в содержании семейных конфлик-тов наших современников, когда, например, дети упрекаютсвоих родителей в их жизненной неконкурентоспособности, вневозможности быть богатыми и востребованными другими,то есть относятся к родителям с точки зрения их экономиче-ской полезности для достижения успеха в собственной жизни.

' См., например: Ильенков Э.В. Философия и культура. - М., 1991.49

 Зависть к чужому успеху, невозможность достижения его засчет собственных умений и ценных личностных качеств - ис-кренности, порядочности и честности - в условиях «личност-ного рынка» способствуют абсолютизации ценности кон-кретных характеристик жизни. Целостное восприятие жизни исебя становится как бы ненужным, из сознания человека вы-тесняется необходимость его же собственной сущности, со-хранения и проявления его индивидуальности. Собственнаяиндивидуальность начинает восприниматься и переживатьсякак меновая ценность, а значит, и проявляться чисто количе-ственно - больше - меньше успеха, измеряемого весьма кон-кретно точной суммой всеобщего эквивалента - денег.

Самовосприятие человека и восприятие им других, какдавно известно из психологии, практически не отличаются.Если различие между людьми воспринимается через их ценуна рынке, то их истинная индивидуальность не только не про-является, не востребуется, но может и не ощущаться челове-ком как необходимая для его жизни, для его собственной жиз-ни. Я с его потенциально уникальными качествами становит-ся просто ненужным ни самому человеку, ни другим людям.Он, человек, становится равным другим людям не по принци-пу ценности его жизни, а по принципу взаимозаменяемости.Эта ситуация подкрепляется еще и развитием техники, кото-рая нивелирует различия между людьми, ее использующими;

унификация многих видов профессиональной деятельностиделает людей взаимозаменяемыми, равными не по ценностиих индивидуальности, а по ценности их тождественности. «Унас незаменимых нет» - знакомый лозунг, трансформирую-щийся в условиях «личностного рынка» в другую формулу:

«Тебя нет, если на тебя нет спроса». Особенно больно эта си-туация бьет по людям, которые не имеют даже достаточно фи-зических сил, чтобы заявить о своем существовании, - дети,старики, больные. «Личностный рынок» в нашей стране тольконачинает складываться, и его «дикие» формы буквально остав-ляют за бортом жизни людей, которые не могут себя продать.

Сегодня широко декларируется и новое содержание поня-тия равенства людей как равенства перед законом, думаю, чтоэто одно из проявлений восприятия людей по принципу ихтождественности. Возможно, это необходимый момент в ста-новлении правового государства как условие социализациичеловека - условие сохранения его индивидуальной жизни вбыстро меняющихся обстоятельствах современного мира.

Насколько можно ориентироваться в истории самого по-нятия прогресса человечества, слова о равенстве произносились практически всегда, независимо от представления людейоб идеальных принципах общественных отношений как освоеобразных условиях равенства для всех людей. Это прин-цип золотой середины (Аристотель), принцип счастья и поль-зы (гедонизм, эвдемонизм, утилитаризм), принцип любви(христианство), принцип императива (Кант), принцип жизни(Ницше), принцип единства (Наторп), принцип солидарности(французские социологи), принцип роста знания (Конт и дру-гие), принцип максимализма - счастья для максимума людей(Милль, Спенсер, Михайловский и другие).

Законы, о которых сегодня так много говорят как об усло-вии осуществления равенства, тоже создаются людьми, кото-рые при их разработке исходят из собственных представленийо человеке и его сущности, об индивидуальности как прояв-лении этой сущности. Выбор оснований для создания законовне является случайным, а отражает те ориентации, которыеприсутствуют у его создателей, ориентации в специфическойреальности, которую и должны отражать законы в психоло-гической реальности.

Похоже, что сегодня мы наблюдаем фантастическое явле-ние, которому я не могу дать точного названия, но оно есть, сним встречаешься практически повседневно - в разговорах слюдьми, в текстах радио и телепередач, в красках и названияхна книжных прилавках, в студенческой аудитории, в купе поез-да дальнего следования... Внешне это выглядит в преоблада-нии слова «как?» В виде вопроса и утверждения, просьбы,требования, даже угрозы: «Как стать собой, преуспевающим вбизнесе, завоевать друзей и оказывать влияние на людей,стать уверенным в себе, развить память, освоить иностранныйязык, сложить печь, построить баню...» И так мало (или ка-жется, что очень мало) «почему». Аналитическую работу отда-ли (отдают, отдаем) кому-то, пользуясь плодами этого анализав виде рецептов, правил, приемов с гарантированным результа-том - успехом в жизни. Измеряется этот успех... Вот здесь я быхотела остановиться и прервать свое категорическое утвержде-ние количественным наблюдением. Из нескольких сотен людей,обращавшихся ко мне за психологической помощью, лишьнемногие (меньше десяти человек) задавали вопрос «Почему?»В лучшем случае он звучал в форме: «Может быть, мы в чем-товиноваты», а большинство вопросов было о том «Как! Каквоздействовать (менять, изменять, переделывать) на другого».

Чем больше я работала (работаю) с людьми, тем большеубеждаюсь в том, что в их сознании преобладает механиче-ская картина психической реальности, где вопросу о сущности человеческой индивидуальности практически не место.Механичность картины выглядит как предположение о нали-чии устойчивого механизма, обусловливающего поведениечеловека во времени, работающего по принципу: сигнал - ре-акция. В который раз убеждает это в том, что бихевиористы,построив свою схему стимул - реакция и положив ее в основуобъяснения поведения человека, были ближе всех к построениютеории, ожидаемой большинством моих современников.

«Как?» - это просьба об инструкции, с помощью которойможно управлять, манипулировать, в конечном счете пред-сказывать качество отношений с другим человеком, гаранти-ровать для себя спокойствие и уверенность. От психологиикак науки о человеке не требуют даже попыток аналитиче-ской работы (на них нет спроса), требуется рецепт или про-стое понятное сразу объяснение, которое легко ложится всхему рецепта, инструкции, правила.

Мне не хотелось бы упрощать историю психологии в XX в.,но последнее десятилетие ее существования в нашей странепоказало, что она очень быстро может превратиться из науки,ориентированной на поиск истины, в сферу деятельности, ко-торая обслуживает задачи манипулирования другим челове-ком, то есть перестает быть наукой, сливается с бытовым соз-нанием, растворяется в житейской психологии.

Не берусь судить, хорошо это или плохо, в конечном счетерассудит история. Но трудно смириться с тем, что кто-то,открывший способ эффективного манипулирования, при-сваивает себе право на владение истиной и считает результа-ты собственных манипуляций с человеком показателями раз-вития, отождествляя изменения, вызванные своим присутст-вием в жизни человека, с качествами самой жизни.

Когда я впервые встретила у Э.Фромма слова о том, что«познание человеком самого себя, психология, которая в ве-ликой традиции западного мышления считалась условием доб-родетели, правильной жизни, счастья, выродилась в инстру-мент для лучшего манипулирования другими и самим собой врыночных изысканиях, в политической пропаганде, в рекламеи тому подобное»', то не почувствовала всей боли, котораязвучит в них. Прошло всего три года (с 1992 по 1995 г.), исегодня, наблюдая за изменением состояния психологии, чув-ствуя личную ответственность за ее существование, я по-новому прочитала эти строки - в них то, что не могла, увидев,сформулировать сама: человеку, попадающему в условия «лич-

' Ильенков Э.В. Философия и культура.-С. 78.52

постного рынка», приходится отказываться от собственногомышления о самом себе, о своей жизни, о своей индивидуаль-ности наконец. Это увидел и сформулировал Э.Фромм, но этоже самое, только в другой форме, было в нашей стране, когдаона называлась Союзом Советских Социалистических Рес-публик. Сама я столкнулась с этим в двух обликах, ясно вы-ступивших в конкретных экспериментально-психологическихисследованиях: в облике нивелирования средств индивиду-альности высказывания в письменной речи школьников и вфактах массового отсутствия рефлексивного подхода в пони-мании человека - преобладал оценочный подход с жесткозаданными критериями... Воспроизводимость этих фактов вмассовом обследовании не только огорчала, но и заставляладумать над вопросом о том, почему человек отказывается отпроявления своей индивидуальности, почему он не замечает(не хочет? не может?) индивидуальности в другом человеке.

Я и сегодня не знаю ответов на эти вопросы, но понимаюнеслучайность их появления в данных конкретно-экспери-ментальных исследованиях. Человеку нужно иметь не толькосилу собственного Я, переживать ее присутствие, но ему нуж-ны формы воплощения своего Я - те идеи, которые позволяютконкретизировать до бесконечности в интегрированном це-лом это Я. Это похоже на воплощение замысла: чем он плодо-творнее, тем разнообразнее по формам, средствам, способам.

В этом смысле идея о том, что «Я - человек маленький», иидея о том, что «Я - отвечаю за все на свете», открывают пе-ред человеком различные аспекты жизни и своей индивиду-альности в ней.

Господствовавшая в нашем обыденном сознании идея о«барине», о необходимости «выполнять и перевыполнять» ука-зания других, сопутствующие ей идеи «человека-винтика» нетолько не способствовали осознанию своей сущности, но иобесценивали сам факт существования психической реально-сти и необходимость с ним считаться.

Известно, что свойства психической реальности меняютсяочень медленно, нужно время, измеряемое жизнью поколений,иногда нескольких, чтобы то или иное качество возникло илитрансформировалось (у нас еще будет возможность погово-рить об историческом характере этих свойств).

Может быть, наиболее мобильным является характер че-ловека - то, что выше было представлено как ориентациячеловека. Недаром почти всегда говорится о конкретно-историческом типе характера, даже есть для этого жесткиехарактеристики - современный человек и несовременный.

Если воспользоваться ими, то, по-моему, мы все сейчас пе-реживаем (в той или иной форме) или нет эту современностькак собственную нужность или ненужность. Различие (самоеглавное) проходит здесь по линии «нужности для...».

Похоже, что именно здесь, в конкретизации этого «для» изаложены основы существования индивидуальности, интег-рированности Я, может быть, даже психического здоровья.

Если это «для» будет заполнено отражением спроса, то ужепотенциально будет декларироваться, что Я человека есть«ничто», «пустота», которая может быть заполнена этим спро-сом. Практически личность при рыночной ориентации должнабыть свободна от своего Я, от своей индивидуальности, а зна-чит, от всех видов страданий, с ним связанных, в том числе истраданий совести, стыда, ответственности, необходимостизащищать свою честь, иметь и сохранять достоинство, вообщезаботиться о существовании своего и чужого Я. Прямым след-ствием этого является безразличие человека к самому себе. Этотпоразительный феномен безразличия к себе проявился в полноймере в моей научной биографии при исследовании мотивацииучебной деятельности подростков. Суть феномена (исследова-ние 1976-1983 гг.) состояла в том, что подростки, даже обла-дая необходимым интеллектуальным потенциалом для ус-пешного освоения материала, отказывались от собственныхинтеллектуальных усилий по его освоению. Говоря бытовымязыком, им было не стыдно за то, что они не хотят учиться.Организовать их собственные усилия по воздействию на соб-ственную же активность было практически невозможно - этобыло проблемой для учителей и родителей. Фактов, характе-ризующих отношение к учебе подростков в 50-60-е гг., в моемисследовании просто не было, например, фактов признаниясверстниками успешно обучающегося подростка. Похоже, чтоподростки в моей работе выступили барометром тех измене-ний, которые происходили в ориентациях взрослых, пережи-вавших независимость жизненного успеха от собственныхусилий: собственный труд переставал быть, да и не был, побольшому счету, никогда социальной гарантией жизненногоуспеха. Явление, называемое блатом, все шире входило в сфе-ру бытового и общественного сознания, коррумпированностьстановилась все более существенным фактором жизни. Это,конечно, один, на поверхности лежащий, фактор, но, по-моему, очень важный, так как именно он в многообразныхформах нивелирует индивидуальные качества человека.

Мне не хотелось бы писать сейчас какие-то слова о тота-литаризме, о нем написано уже много и, думаю, весьма

справедливо и аналитически точно, но этот феномен неже-лания подростков учиться, который так ясно выступил вуказанные годы и меняющийся сегодня, в 1996 году, - свое-образное зеркало изменения ориентации, переживавшеесябольшими группами людей. Хотелось бы назвать это сего-дня переживанием появления пустоты в интеграционныхтенденциях индивидуальности.

В более раннее историческое время эта пустота связыва-лась с нравственно-религиозными идеями, позже - с идеяминового человека и нового будущего, они несли интеграцион-ный потенциал для индивидуальности человека. Но нравст-венно-религиозные идеи были запрещены, а идея нового че-ловека не предполагала индивидуальности человека как егоуникальности, она была доведена до абсурда, например влозунге: «Женщины - на трактора» и прочее. Получилось, чтоона стала предельно конкретной, то есть потеряла (стала те-рять на глазах) свою продуктивность как возможность беско-нечного конкретного разнообразия. Противоречие междуконкретностью содержания этой идеи и ее назначением (формо-образованием индивидуальных ориентации) сделало свое делов разрушении и других интеграционных характеристик инди-видуальности - появилась двойная мораль, «кухонная» по-литика, теневая экономика, телефонное право и прочее.

Подростки, особенно восприимчивые к индивидуальнымкачествам взрослых, к их возможности персонифицироватьидеал человека, отреагировали массовым нежеланием учитьсяна отсутствие во взрослых этого свойства - быть персонифи-цированным идеалом человека, то есть фактически быть са-мим собой.

Феномен советского человека еще только начинают осоз-навать. Каждый из нас так или иначе несет его в себе. Совре-менный подросток не хочет учиться потому, что он не умеет(не хочет и не может) принимать и осуществлять продуктив-ные решения, касающиеся своей собственной судьбы. Но по-являются уже люди, которые могут быть для него пусть невсегда близким, но персонифицированным идеалом другого,не «блатного», содержания жизненных целей и путей их дос-тижения. Надеюсь, что я не очень ошибаюсь в описании этогонового явления.

О современных ориентациях характеров писать оченьсложно уже потому, что многие из них зарождаются и типи-зируются буквально на глазах, и в них мне легче узнать про-явление различных известных интеграционных идей, чем вве-сти какой-то новый критерий для описания.

Основное качественное отличие в современных характерах(сегодняшних) в том, по-моему, что в любой конкретной фор-ме обостренно переживаются экзистенциальные идеи, кото-рые определяют и изменения форм жизненной активности.Это есть и у «новых русских», и у «лиц кавказской нацио-нальности», и у детей, торгующих газетами, и у коллеги,впервые в жизни получившего «гранд» фонда Сороса, и уподростка, принимающего решение о поступлении в гимна-зию, и у пожилого человека, учившегося впервые в жизнивставать в пикет с самодельным плакатом...

Наблюдая социальную обусловленность форм жизненнойактивности людей, все больше ловлю себя на мысли, что из-вестные мне описания характеров при всей их ограниченностии известной доли условности помогают описать, для себяконкретизировать и общие тенденции изменения активности,и их индивидуальные варианты.

Уже использованная классификация ориентации Э.Фроммадала возможность увидеть конкретно-историческую обуслов-ленность тенденций активности, соотнести ее с интеграцион-ными тенденциями в Я человека. Сейчас мне бы хотелось уси-лить такой момент в собственном рассуждении: любая инте-грационная идея (происхождения, цели и смысла, возможно-сти воздействия, общности) предполагает диалогичность соз-нания, несущего эти идеи. Диалог с другими людьми в вер-бальной форме или диалог со своим вторым Я. Похоже на то,что эта диалогичность и является основой жизненности идеи -своего рода защитой от превращения в фантом, в стереотип, вуказание, в назидание, в одномерное, линейное правило.

Поддерживают эту диалогичность идей естественная связьмежду поколениями и преемственность культурно-истори-ческого контекста жизни, то самое чувство причастности кделам сегодняшним, та ответственность перед будущим изнание прошлого, которые делают человеческое Я не толькопотенциально присутствующим, но и осуществляющимся.

Если эта диалогичность нарушается, то каждому поколе-нию не только надо заново изобретать велосипед, но и искатьдругой источник для сохранения сознания. Один из парадок-сов жизни состоит в том, что одно поколение - поколениесверстников - не может сохранить, а тем более развить созна-ние. Поколению сверстников будет нехватать Мудреца-фило-софа, который может посмотреть на жизнь как бы со сторо-ны, рефлексивно и отстранение. Недаром существуют и суще-ствовали возрастные субкультуры, которые приобрели особоезначение по мере исторического признания специфики детской психики, ее качественного отличия от психики взрослых.Существование субкультур интересно для меня проявлением вних интеграционных тенденций, которые в конечном итогепроходят, как проходит период чувствительности организмаребенка к детским инфекциям. Субкультура как бы исчерпыва-ет резервы своей диалогичности. (Подробнее о них мы погово-рим при описании подросткового н юношеского возрастов.)

Мудрец-философ в индивидуальной судьбе человека и вжизни субкультуры выполняет важнейшую задачу - задачуразвития честного мышления, ориентирующего человека вжизни его Я и в мире бытия, открывающего существованиенеобходимости различать жизнь и псевдожизнь для сохране-ния самого главного в феномене человека - честного мышле-ния. Мудреца-философа нельзя заменить никем, он и есть тосамое Я, которое есть Я. Можно сыграть его роль, только какактер неравен своему герою, так и играющий роль мудрецабудет неравен ему в проявлениях своего Я. Мудрецы не при-надлежат ни одной субкультуре, они принадлежат всем. Та-ким был Мераб Константинович Мамардашвили, имевшийправо и смелость сказать: «...я буду против народа». Фило-соф-мудрец персонифицирует обобщенный идеал человека всвоих рассуждениях о жизни, в том, как он расставляет акцен-ты в диалоге с другими и в диалоге с самим собой. По сутидела он воплощает в себе свободное Я. Не будучи сами муд-рецами-философами, его роль могут играть поэты и писатели,художники, композиторы, если своими средствами персони-фицируют обобщенный идеал человека и тем самым поддер-живают диалогичность сознания в своих читателях, зрителях,слушателях. Кажется, что, в отличие от Мудреца-философа,рождающего в слове мысль о мысли, писатели, поэты могутработать со словом как с инструментом мысли, то есть рабо-тать с его свойствами как с инструментом, отдельно от пря-мого назначения слова - проявлять мысль. Как можно иссле-довать состав молотка, так можно исследовать и состав слова,если отнестись к нему как к инструменту, что, например, про-бовали делать В.Хлебников и Д.Хармс, стихи которого я ужеприводила ранее.

Для философа и для поэта слова - это орудие, инструментмышления, только задачи они решают разные с помощьюэтого инструмента. Восприятие поэта и мудреца тоже разное:

если поэт чаще воспринимается как дитя, то мудрецу припи-сывается более почтенный возраст. Думаю, что это не случай-но - от мудреца ждут истины, а от поэта - текстов для по-строения собственного Я, поэт как бы говорит за всех, каждый вычитывает из его текстов то, что умеет. Другое отноше-ние к мудрецу - он несет истину, которую самому (Я) найти недано, он позволяет выйти за пределы этого чувственного Я всверхчувственное, или, как говорят, трансцендентное, для тогочтобы вернуться в свое чувственное Я с обновленным отно-шением к жизни, к феномену своего собственного сознания,позволяющим раскрыть его метафизику.

Вот и получается у меня, что интеграционные идеи Я чело-век получает из нескольких источников. Попробую перечис-лить их по степени персонификации от наименее персонифи-цированной к более персонифицированной:

1. Идеи ценности индивидуальной жизни в общественномсознании.

2. Идеи добродетельного человека в общественном сознании.

3. Идеи представленности Я человека для него самого идля других людей.

4. Идея диалогичности Я.

5. Идеи защиты Я в его уникальности.

Первая группа идей существует в условиях взаимной зави-симости людей. Чем больше опосредована эта взаимозависи-мость различными предметами, орудиями, инструментами, темменьше эта идея представлена в общественном сознании. В этомсмысле любопытно, что по мере зависимости все большегочисла людей от действий конкретного лица с предметом стано-вится практически не важно «Кто?» у пульта, а важнее «Какой?»Так появляется новая форма взаимной зависимости людей отсвойств психической реальности конкретного лица или лиц.

Вторая группа идей в XX веке претерпела очень сильное из-менение, она как бы утратила актуальность. После появленияфрейдизма и его весьма неумеренной, на мой взгляд, популяри-зации сама идея идеального, совершенного человека словно быперестала интересовать людей. Вопрос «Каким быть человеку?»быстро перешел в категории «личностного рынка». Насколькоможно понимать, это одно из проявлений отчуждения человекаот своей сущности, особенно неприглядно (для меня лично) оновыглядит в феминистском движении, когда о равенстве говоритсущество, пол которого определить весьма затруднительно.Можно привести не одну сотню примеров, когда само понятиедобродетели осмеивается и отрицается в общественном созна-нии как ненужное. Хотелось бы видеть в этом только моментпроявления Добра и Зла - свойств, присущих человеческойприроде. Разгул бесов (Ф.М.Достоевский) не возникает слу-чайно - слабая выраженность в общественном сознании идейдобродетельной жизни (например, чистоты, честности, порядочности) приводит, думаю, не только к потере содержания этойидеи, но и к возможности отказа от размышления о собствен-ной жизни. Конечно, это крайний, болезненный и возможно па-тологический вариант, но его облик виден в том экзистенциаль-ном вакууме, который описывал В. Франки, и в отсутствии радо-сти у многих наших людей. Думаю, что есть смысл здесь напом-нить о том, что радость - естественное состояние добродетельно-го человека, она награда за чистую совесть, за чистоту помыслови дел. Источник ее не вне человека, а в нем самом - в его следо-вании, собственном, не насильственном, добродетельной жизни.

Третья группа идей востребуется наиболее полно в обучениии воспитании, в том содержании культуры, которое становитсядоступным человеку благодаря его общению с другими людь-ми. Будет ли это преимущественно нормативная лексика, блат-ной язык, песни из трех аккордов или нечто большее, нечтодругое... Приходится с грустью говорить о том, что особенно вдетстве у человека нет возможности самому выбирать - емупредлагают или навязывают, исходя из разных соображений,далеко не всегда связанных с интеграционной возможностью Я.

Четвертая группа идей - идей диалогичности Я конкретизи-руется в понятии «развитие», которое воплощают в отношениес человеком окружающие его люди. Варианты здесь невелики:

диалог или псевдодиалог - говорение пустых слов, болтовня.Значимость диалога измеряется не его временем, а его наличи-ем. Возможен он при встрече с Мудрецом-философом. Думает-ся, что это именно та группа идей, которая связана с конкрет-ной (возможно - уникальной для индивидуальной судьбы чело-века) персоной, лицом, личностью. Организовать такую встре-чу невозможно, она должна произойти как событие.

Такой же персонифицированности требует и идея защиты Я.Я думаю, что она связана с существованием подвигов. Не по-ступков, а подвигов, и является далеко не ежедневным действи-ем человека. Поступок проявляет Я - делает его как бы зри-мым, видимым самому человеку, он связан с самосознанием.

Подвиг воплощает сущность человека, его способность кон-кретизировать в действие экзистенциальные идеи других, мо-жет быть, всех людей или по крайней мере многих нормальныхлюдей. Подвиг осуществляется на грани бытийных и трансцен-дентных возможностей человека. Он поднимает человека надсилами бытия, ему самому и другим людям дает основание дляпереживания присутствия особой реальности - психической, иее силы, ее энергии. Вот почему подвиг придает силы не толькосамому человеку, но и другим людям. Он становится новоймерой в понимании сущностных характеристик жизни, человеческого Я, говоря иначе, преобразует не только картину мира,но и саму концепцию Я как трансцендентального образования.

Подвиг нельзя организовать, его можно только совершить,к нему нельзя подготовиться специально, к нему надо бытьготовым, он дается, но не покупается, - ему нельзя найти мено-вую стоимость, так как это проявление сущности Я. Если вместонее пустота, то о подвигах не приходится даже мечтать, так какнечего защищать и сохранять как сверхценность. Подвиг можетдлиться мгновение и всю физическую жизнь человека. Идеяценности подвига не может быть навязана человеку, она можетбыть выращена им самим из его трансцендентальных качеств.Это тот самый труд души, который сегодня часто воспринима-ется и оценивается как бесполезное самокопание и самоедство,разрушающее приличную «упаковку» на «личностном рынке».

История рассудит нас всех, но, пытаясь обсуждать степеньперсонификации разных идей, способствующих интеграции Ячеловека, вообще психической реальности, я бы хотела вместес читателем, добравшимся до этих строчек, вернуться к про-блеме далеко не новой и весьма банальной - проблеме ответ-ственности за жизнь, одним из проявлений которой являетсяжизнь людей - моя, твоя, его, их, наша, ваша жизнь, такаязнакомая и такая неуловимая, непонятная в своей ежесекунд-ной устремленности к вечности.

Характер человека воплощает в себе идеи его времени, оннесет в себе концепцию жизни, доступную ему для воплоще-ния. Он в своем характере - одновременно идея и ее воплоще-ние, поэтому в содержании характера отпечаталось время, ине абстрактное, а конкретное, вполне узнаваемое время, такнеумолимо ускорившееся в XX веке за счет того объема ин-формации, которую человек может получить извне в одну егофизическую единицу - секунду, минуту, час.

Если этот объем информации не отвечает современномуположению дел в мире - ограничен или искажен, - то человекневольно начинает жить в ограниченном информационномпространстве, искажающем (до неузнаваемости) характери-стики жизни, как его собственной, так и жизни в планетарноммасштабе. Учитывая пластичность, изменчивость свойствпсихической реальности, возможность существования пре-вращенных форм сознания, появляются предпосылки (за счеткачества информации, идущей извне) за счет содержания воз-действия извне практически лишить человека чувства реаль-ности его Я, превратив его в характер особого типа - псевдо-характер, так как он будет нести в себе не реальные информа-ционные единицы, а фантомные, пустые. Например, информацию об американцах как потенциальных и реальных вра-гах, а о чехах и словаках как братьях по крови, или информа-цию о том, что решения партии всегда верны, мудры и вы-полнимы, что продовольственную программу надо проводитьв жизнь, а пятилетку почему-то выполнять за четыре года,что... Это все еще так близко, так и стоит перед глазами, слы-шится в звуках маршей и победных рапортах, которые никак несопоставимы были ни с бедностью прилавков в магазинах, ни сих убогим видом, ни с разбитыми дорогами, ни с... Ладно, всеэто было, многое из прошлого (если не все) здесь и сегодня неочень радует. Но хотелось бы выступить на последних страни-цах этой главы от Я моих сверстников, людей, которых времяперестройки застало в возрасте чуть за тридцать.

Пусть это будет небольшой анализ нашего (моего) време-ни: времени смены жизненных ориентации, ценностей, време-ни крушения империи, а для меня и потери Родины. Я не будуподробно описывать все происшедшее за последние десятьлет, попробую по примеру Э.Фромма описать «плюсы» и«минусы» изменений, произошедших в характере моих свер-стников со сменой социальной ситуации.

Я могла бы продолжить эти описания, но не буду утомлятьчитателя весьма личными наблюдениями и размышлениями.Думаю, что важно увидеть в этих «плюсах» и «минусах» прояв-ление изменений в процессах интегрирования Я как появлениенового содержания идей о возможностях воздействовать насамого себя и других людей, обновленного содержания идей обобщности себя с другими людьми, о целостности себя самого.

Необходимость переосмысливать свое место в изменив-шихся социальных условиях привела к появлению огромногочисла психологических проблем, требующих использования,именно конкретного использования, идей о смысле жизни, оее ценности, о происхождении собственного Я. Это привело кбурному росту спроса на психологическое знание, все науки,способные дать его в более-менее конкретной форме, сталивостребованы. Массовым стал интерес к собственному Я и Яблизких, но это был и есть интерес к конкретному, манипуля-тивно-управленческому знанию о других и о самом себе.

Когда я попыталась обобщить возможные типы интегриро-вания Я, которые можно получить из простой логической ком-бинации вариантов формулировки основных интеграционныхидей (о которых говорилось выше), я поняла, что число их пре-вышает сотню типов и оставляет большие возможности длядальнейших, логических же, комбинаций. Это дало мне надеж-ду в своей дальнейшей работе попробовать найти еще одинключ к анализу и описанию индивидуальности человека. Покаже я даю читателю возможность попробовать это сделатьсамому, пользуясь такими, логически возможными, на мойвзгляд, формулировками основных идей, интегрирующих Я:

Первые две идеи в их конкретном воплощении обязательнопредполагают наличие других. В первом случае это будут, на-пример, животные предки, Творец, инопланетный Разум и томуподобное. Во втором случае указание на других как источниксмысла или на осуществление себя может иметь и формулу со-единения этих двух источников, причем с разной расстановкойакцентов и разной степенью совпадения представления о смыс-ле жизни человека вообще и своей собственной. Это соответст-вие или несоответствие проявляется и в воздействии на другогои на себя, и в переживании своей общности и разобщенности сдругими людьми, и степени этой разобщенности.

Комбинация всех этих вариантов и степень их устойчиво-сти во времени будет влиять на характер человека - на егоориентацию, а конкретно-исторические условия будут влиятьна степень доминирования той или иной группы идей.

Противоречивые свойства ориентации характеров, выде-ленные Э.Фроммом, дают основания для того, чтобы не отно-ситься к ним как к застывшим портретам, противоречивостьговорит о их жизненности - это и привлекло меня в этой клас-сификации больше всего. Возможность увидеть с ее помощьюреальность идей людей, которые меня окружают, дополнилоее несколько иным содержанием, которое хотелось обобщитьследующим образом: прогресс несомненно предлагает челове-ку все новые и новые вещи, предметы для организации егожизненного пространства, эти вещи, предметы вторгаются и впространство его Я, создавая его качественно своеобразныепроявления в виде отношения к этим вещам; вещи, предметыпреобразуют отношения между людьми - они становятся всеболее опосредованными, это приводит и ко все более опосре-дованному отношению человека к себе (вплоть до полногобезразличия и отчуждения). Существование человеческойинтегрированной индивидуальности, способной к развитиюотношений с самим собой и с другими людьми, возможно инеобходимо, так как это условие сохранения разнообразияжизни - главного источника ее развития. Мне не хотелось быбыть избыточно оптимистичной в оценке качества этого раз-нообразия, но думаю, что пока человек в состоянии отделятьидеи о жизни и разных ее проявлениях от осуществления жиз-ни, то есть в состоянии честно мыслить, у него есть все шансысохранить свою сущность в том виде, в каком она ему доступ-на для собственного размышления о ней. А если недоступна,если путь к мышлению закрыт ложью, всегда есть выбор -расчистить путь или идти обходным путем: через обман исамообман куда-то. Может быть, в небытие... Может быть...

Слепец

Пожалейте, люди добрые, меня,Мне уж больше не увидеть блеска дняСам себя слепым я сделал, как Эдип,Мудрым будучи, от мудрости погиб.Я смотрел на землю, полную цветов,И в земле увидел сонмы мертвецов.Я смотрел на белый месяц без конца,Выпил кровь он, кровь из бледного лицаЯ на солнце глянул, солнце разгадал,День казаться мне прекрасным перестал.И увидев тайный облик всех вещей,Страх я принял в глубину своих очей.Пожалейте, люди добрые, меня,Мне уж больше не увидеть блеска дня.Может рок и вас застигнуть слепотой,Пожалейте соблазненного мечтой.

К. Бальмонт

Итак, идеи, концепции жизни и смерти, собственного Я и Я-Другого, обеспечивают интеграционные процессы в психиче-ской реальности, позволяют выделить сам факт ее существова-ния как для самого человека, так и для наблюдателя. Происхо-ждение этих идей, их вариабельности, относительная устойчи-вость отмечаются исследователями в области антропологии иэтнографии, этики и психологии, философии и истории... Этиданные позволяют приблизиться, на мой взгляд, к пониманиюобоснования воздействия человека на другого человека и на самогосебя. Воздействия как естественного качества его активности,обладающей вектором движения, направления, цели.

Проблема обоснования воздействия кажется мне одной изглавных в возрастной психологии, так как она постоянно (ввиде разных теорий) фиксирует процесс и результаты этоговоздействия, например в виде умений и навыков человека, ввиде его самооценки и самоотношения, в виде качеств мыш-ления и так далее, и тому подобное. Обоснование воздействияпредполагает наличие как минимум переживания людьмипроцесса (результата) воздействия как сопоставления несоот-ветствия источника воздействия, качества воздействующейсилы, результатов воздействия.

Факты выделяются человеком с помощью органов чувств,реагирующих на различные качества мира. но воздействиечеловека на человека не сводится к сумме реакций органовчувств - глаз, ушей, мышц, органов обоняния и вкуса.

О специфических особенностях воздействия человека начеловека мы и поговорим в следующей главе.