Глава 3. Происхождение гения - Гармоничное развитие ребёнка - Г.Доман

Нам, сотрудникам Института развития человеческого потенциала, многое должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было. И не потому, что мы такие умные. Просто когда в течение сорока лет двадцать четыре часа в сутки имеешь дело с самыми разными детьми и родителями, приходишь к истинным выводам быстрее и чаще других.

Мы уже давно поняли, что каждый ребенок имеет задатки гения. Нам уже давно известно, что:

- мы все члены одной общности, называемой homo sapiens, и потому унаследовали гены, благодаря которым обладаем уникальным человеческим мозгом;

- мы рождаемся в определенных обстоятельствах, которые могут стимулировать или замедлить наше развитие;

- при каждом рождении ребенка на свет появляется потенциальный гений.

Каждый новорожденный обладает величайшим генетическим даром - человеческим мозгом. Поэтому единственный вопрос состоит в- том, сумеем ли мы обеспечить подходящую обстановку для роста и развития этого мозга. Гениальность доступна каждому ребенку. Об этом говорят весь наш опыт и все наши знания. Происхождение гения связано не только с древними генами наших общих предков. Оно похоже на зерно, скрытое в каждом ребенке, которое способно прорасти и принести плоды.

Нам прекрасно известно, что гениальность - это не просто дар Господа, который пожелал с помощью этого дара выделить некоторых из своих маленьких созданий, предоставив им преимущество перед всеми остальными.

И уж тем более это - не дар слепого случая, который происходит раз в столетие, а то и тысячелетие, не подчиняясь никакой закономерности. Двадцать, а то и пятьдесят лет назад мы уже знали о том, что гениальность - эта уникальная способность уникального человеческого мозга - вовсе не является редким даром. Напротив, это наше общее врожденное право, которое мы утрачиваем по незнанию, это та величайшая возможность, которую подавляющее большинство из нас просто упускает.

Каждая мать имеет возможности и способности для того, чтобы "прорастить" зерно гения, которое скрыто в ее ребенке. Каким бы ни был уровень ее собственного развития, она может и должна развивать интеллект своего ребенка.

В течение многих лет мы имели дело с детьми и родителями, и среди них были:

- чудесные дети, которые получали колоссальную пользу благодаря знаниям, любви и уважению со стороны своих родителей;

- потенциально чудесные дети, к настоящему времени так и оставшиеся середняками, несмотря на все усилия как наши, и так родителей;

- потенциально чудесные дети с мозговыми травмами, многие из которых, благодаря нашим усилиям и энергии своих родителей, теперь уже достигли выдающегося интеллектуального уровня.

Самые старшие из нас в течение пятидесяти лет учили реальных детей и реальных родителей, т. е. имели дело не с теориями, а с фактами. В нашей ежедневной практике мы сталкивались с одаренными, яркими, очаровательными, веселыми, счастливыми, заурядными и незаурядными детьми. Но были и плаксивые, капризные, издерганные, золотушные, сопливые, раздражительные дети-и это тоже реальность. Когда мы о чем-то рассказываем, то всегда приводим в пример реальных, живых детей, с которыми нам приходилось иметь дело. И то, чего нам удавалось достигнуть в процессе работы с этими детьми, тоже относится к области фактов, а не теорий.

Оглядываясь назад, мы считаем удивительным не то, как далеко мы зашли в своем понимании детского развития, а то, сколько усилий и времени это потребовало.

Чем мы занимались? Заставляли ребенка превосходить самого себя, вчерашнего.

Но начали мы с того, что попытались заставить нескольких детей с серьезными мозговыми травмами - они были слепыми, глухими, немыми, парализованными - видеть, слышать, говорить, двигаться. И мы занимались этим в течение первых пяти лет, иногда успешно, но чаще терпя неудачу. Мы делали это пытаясь лечить мозг, ведь именно в нем заключались все главные проблемы, а не в руках, ногах, глазах, ушах. Там проявлялись только симптомы заболеваний.

И вот произошли две вещи. Во-первых, значительное число парализованных детей начало ходить, некоторые слепые прозрели, некоторые глухие начали слышать, а некоторые немые заговорили. Во-вторых, почти все из этих детей, которым в свое время был поставлен диагноз "безнадежная умственная отсталость", после того как начали ходить, говорить, видеть и слышать, стали повышать коэффициент своего интеллекта (IQ). Некоторые повысили его до показателей среднего уровня, а некоторые даже превысили.

Нам казалось, что с повышением IQ повысилась и способность этих детей читать, писать, считать, разговаривать. И примерно до I960 г. мы находились в этом заблуждении. Лишь постепенно мы начали нащупывать истинный путь, и даже сегодня, когда это уже стало кристально ясным, нам трудно представить, почему мы так долго не могли понять того, что было таким очевидным.

Дело совсем не в том, что чем умнее становятся такие дети, тем лучше они пишут, читают, считают, разговаривают, учатся, порой даже превосходя в этом сверстников, у которых не было травм мозга. Все обстояло прямо противоположным образом: если дети видят лучше, то они и читают лучше; слышат лучше - понимают лучше; ощущают острее - двигаются быстрее. Короче говоря, чем лучше дети читают, разговаривают, двигаются, тем больше они получают информации, а значит - успешнее учатся и, соответственно, растет их IQ.

И это оказалось истиной не только в отношении детей с мозговыми травмами, но и всех детей без исключения. Интеллект - это результат мышления, а не мышление - результат интеллекта.

Истина, которую мы наконец поняли, оказалась настолько волнующей, что это невозможно передать словами. Мы пытались понять происхождение гения и вдруг поняли, что это "происхождение" заключено во временном отрезке от рождения и до шести лет. Это и стало нашей наградой за многолетние поиски и заблуждения. Если разум - это результат мышления, а мышление и порождает гения, то природа человеческого интеллекта предстает в новом свете. Одно кажется абсолютно очевидным: быть умным - это хорошо, а не плохо.