Страх мужчин перед женщинами - Жить с агрессивными детьми - Кристиан Бютнер

Этнолог Клаус Э. Мюллер детально обосновал, что господ­ствующие идеи о формах выражения любовных отношений всег­да определялись особой позицией мужчины по отношению к жен­щине и что сейчас такие идеи, как и прежде, доминируют в на­шем обществе. Кроме того, в его работе указываются те истори­ческие корни, к которым восходит взаимная напряженность в от­ношениях между полами, по крайней мере, с точки зрения мужчины. Ибо через все культуры и через все времена можно проследить одну и ту же тенденцию мужчин разделять мир на две части—мужчин и женщин и развивать ритуалы и представле­ния, объединяемые воедино специфическими страхами мужчин перед женщинами.

Сюда можно отнести страх перед чужеродностью или биоло­гической инородностью женского пола. Этот страх находит свое общественное выражение прежде всего в многочисленных цере­мониях посвящения и ритуалах полового разграничения у прими­тивных культур, основанных на предположении о заразной не­чистоплотности женщин: “Единственным феноменом, с которым в основе своей всегда связывался тезис о женской нечистоплот­ности, является менструация. Во-первых, она служила отличи­тельным признаком, разделяющим два пола, а во-вторых, явля­лась основой эмпирических доказательств обвинения: согласно той точке зрения природа процесса была такова, что часть жен­ской крови каким-то образом оказывалась “нечистой”; подобная нечистая кровь вновь и вновь вырабатывается женским телом и потому, подобно процессу производства определенных шлаковых материалов во время пищеварения, должна время от време­ни выливаться, чтобы поддерживать организм в функционирую­щем и, вообще, жизнеспособном состоянии” (К. Е. Muller. 1984, S. 102).

Второе, что во все времена занимало мужчин—это приви­легия женщины если и не являться единственной причиной продолжения рода, то практически одной нести ответственность за вынашивание новой жизни. Кроме того, рождение ребенка счита­лось еще более нечистым явлением, чем менструация, и вызывало необходимость защищаться от возможной инфекции путем обособления женщины. Если раньше менструирующие женщины в ранних культурах помещались в отдельные дома, то сейчас— до сих пор—рождение происходит обособленно от семьи, в кли­нике. Это аргументируется тем, что там будет наиболее чисто, т. е. гигиенично.

Мужская зависть к роженицам, на которую указывает среди прочих и Бруно Беттельгейм, всегда воодушевляла мужчин на создание могущественных мифов о рождении Книбиса из головы и на чрезвычайные усилия человеческих умов по созданию жиз­ни в пробирке. Как предмет общественных дискуссий в настоя­щее время зависть мужчин к роженицам занимает более скром­ное место, нежели зависть женщин к общественному положению мужчин. Беттельгейм объясняет это так: “Похоже, в любом об­ществе гораздо легче обнаружить зависть к доминирующему полу. В обществах, в которых более важную роль играет мужчи­на, зависть к мужчине... легче возникает, откровеннее выража­ется и более заметна, там господствует общее мнение, что жела­тельнее быть мужчиной. Это загоняет в подполье зависть муж­чины к женщине, так как эта зависть находится в противоречии с общепринятыми нормами и поэтому рассматривается как про­тивоестественная и аморальная” (В. Bettelheim, 1982, S. 74f).

Признаваемое или не признаваемое мужчиной чувство непол­ноценности перед женщиной не только сегодня и не только в на­шей культуре возрастает, превращаясь во вселяющие ужас фан­тазии о власти над природой. Гуннар Хайнзон и Отто Штайгер доказывают, что женщины были вынуждены веками выносить эти фантазии мужчин и миллионы раз подвергаться беспощад­ному насилию со стороны мужчин. Они описывают мученичество женщин, владевших недоступными для мужчин тайнами жизни и смерти (G. Heinsohn, 1985). И до сих пор в мужских фанта­зиях существует “старая ведьма”, женщина, черпающая свои силы прежде всего в знании природы, в знании жизни, короче говоря, в своей женственности.

Кора Штефан приводит пример того, как любовь между мужчиной и женщиной может превратиться в свою противополож­ность вследствие зависти к роженицам и деструктивных фан­тазий мужчин. Этот отрывок взят из публичной лекции, которую она была вынуждена прервать из-за суматошных сцен и возмущенных выкриков, направленных против докладчицы: “Женщины, располагая правом производить жизнь, отдали право производить смерть в руки мужчин. Этот договор надо отменить. Женщинам, дарящим жизнь, дозволено дарить и смерть...” (С. Stephan. 19”:-).