Глава 12. ЛОВУШКИ АЛЬТРУИЗМА - Как стать несчастным без посторонней помощи - П. Вацлавик

   Те, кто любит, всегда стремятся прийти на помощь возлюбленному. Одна-

ко интуитивное, неосознанное желание помочь вовсе не обязательно  должно

относиться к тому человеческому существу, с кем вас связывают узы  любви

или дружбы. Совсем наоборот, альтруистическое стремление оказать  помощь

совершенно постороннему человеку издавна считается доказательством  осо-

бенно изысканного благородства. Подобные бескорыстные порывы  альтруизма

котируются в нашем обществе чрезвычайно высоко и  даже,  как  утверждают

знатоки, как бы сами несут в себе моральное вознаграждение за  причинен-

ные нам хлопоты.

   Все вышесказанное вовсе не следует рассматривать как некое  непреодо-

лимое препятствие на пути к реализации наших замыслов. Ведь бескорыстное

желание помочь другому - как, впрочем, и всякий другой благородный  пос-

тупок - всегда можно осквернить, заподозрив наличие какой-нибудь низмен-

ной задней мысли. Чтобы поставить под сомнение бескорыстие и чистоту на-

ших помыслов, достаточно порой просто задать себе вопрос, а  не  кроются

ли часом за нашими поступками тайные  намерения?  Может,  например,  мой

благородный жест - всего лишь очередной взнос за право  обеспечить  себе

теплое местечко в раю? Или он продиктован желанием произвести  впечатле-

ние на окружающих? Скажем, вызвать у них восхищение?  Или  вынудить  ко-

го-то испытывать к вам чувство благодарности, ожидая какой-нибудь услуги

взамен? Не говоря уж о таком простом мотиве,  как  стремление  заглушить

угрызения совести в связи с содеянным вами неблаговидным  поступком.  Да

мало ли какие можно найти объяснения, ведь поистине негативизм не  знает

пределов, и, кто ищет, тот всегда найдет. Тому, кто чист помыслами,  все

кажется чистым и бесхитростным; пессимист же, напротив, во всем умудрит-

ся распознать и разоблачить какие-то дьявольские  козни,  всегда  найдет

ахиллесову пяту или какое-нибудь другое уязвимое  место  -  метафору  по

своему усмотрению можно подыскать.

   Если эта задача вызывает у вас затруднения, обратитесь к соответству-

ющей литературе по психиатрии. Она сразу же откроет вам глаза. И  вы  не

без удивления обнаружите, что в каждом отважном пожарнике где-то глубоко

затаилась маниакальная страсть к огню; геройский подвиг солдата - не бо-

лее чем выражение его стремления к самоубийству или же, в зависимости от

конкретных обстоятельств, жажды крови себе подобных; полицейский  потому

так любит копаться в чужих преступлениях, что это занятие  помогает  ему

бороться с соблазном самому преступить закон; все  знаменитые  детективы

на самом деле стремятся к социализации, то есть стараются адаптироваться

к условиям общественной среды и таким образом найти нужное и  приемлемое

для общества применение своим шизофреническим, параноидным наклонностям.

При подобной интерпретации каждый хирург предстает перед нами как тайный

садист, каждый гинеколог как человек с половыми  извращениями  и  каждый

психиатр как претендент на то, чтобы играть роль  самого  господа  бога.

Вот так, дорогие читатели! Теперь, надеюсь, вы и сами убедитесь, что ра-

зоблачать несовершенства этого насквозь прогнившего мира -  дело  совсем

не такое уж сложное.

   Но если отдельным альтруистам, несмотря на все наши советы, и не уда-

лось вскрыть и оценить по достоинству истинную мотивацию иных добрых де-

яний, все равно не стоит отчаиваться - ибо существуют и другие  надежные

способы превратить вашу благотворительную деятельность в источник  таких

изощренных, воистину дьявольских пыток, какие и не снились простым рядо-

вым любителям. Все, что для этого требуется,- это установить особый  тип

взаимоотношений, основывающийся исключительно на таком распределении ро-

лей, при котором один из двух партнеров нуждается - или, во всяком  слу-

чае, утверждает, что нуждается,- в помощи, а другой ее оказывает. Приро-

да подобных взаимоотношений такова, что они могут  иметь  лишь  один  из

двух возможных исходов, причем, что особенно важно, оба чреваты одинако-

во роковыми последствиями. Либо попытки оказать помощь так  и  кончаются

ничем, либо они приведут к желаемым результатам. Снова мы сталкиваемся с

дилеммой, которую древние римляне формулировали оtertium non daturп, или

отретьего не даноп. Б первом случае даже самый  заядлый  альтруист  рано

или поздно махнет рукой, скажет, что с него хватит, и прекратит потеряв-

шие смысл отношения. Если же, напротив, эти старания увенчаются  успехом

и жаждущий помощи все-таки получит то, чего  хотел,  то  взаимоотношения

все равно распадутся, ибо, как и в первом случае, они утратят свою  пер-

воначальную цель. Ведь партнер уже не будет нуждаться в услуге  другого,

а именно это, напоминаем, и составляло основу их союза. (Я предвижу воз-

ражения моих наиболее идеалистически настроенных читателей, которые  на-

верняка скажут: оНу и что, вот теперь-то между нами и установятся совер-

шенно новые, построенные на здоровой  основе,  зрелые  взаимоотношенияп.

Конечно, конечно - кто спорит? - только попробуйте-ка внушить эту  мысль

кому-нибудь из настоящих мастеров альтруизма!)

   Если обратиться к литературным примерам, то сразу же приходят в голо-

ву бесчисленные романы и либретто XVIII и XIX веков, повествующие о юном

аристократе, который посвящает свою жизнь спасению распутной,  одержимой

порочными страстями - но, как оказывается, в глубине души совершенно не-

винной, обворожительной и наделенной всевозможными достоинствами -  жен-

щины легкого поведения. Более современный и близкий нам пример представ-

ляет собой некая особа женского пола - как правило, умная,  интеллигент-

ная, вполне респектабельная и склонная к  самопожертвованию,-  одержимая

роковой манией нежной силою своей любви спасти и  вернуть  к  нормальной

жизни какого-нибудь алкоголика, любителя азартных игр или преступника  и

вплоть до самого печального финала упрямо продолжает в том  же  духе:  в

ответ на ничуть не меняющееся поведение избранника она с не меньшим пос-

тоянством одаривает его все новыми и новыми порциями преданности  и  го-

товности прийти на помощь. Как неиссякаемый источник страданий этот  тип

отношений можно считать почти совершенным, ибо здесь партнеры,  на  ред-

кость удачно дополняя друг друга, способны добиться результатов, о кото-

рых невозможно мечтать в иных, менее неблагоприятных ситуациях. Для того

чтобы принести себя в жертву, такой женщине совершенно необходим партнер

слабохарактерный, непрерывно попадающий в  какие-то  сложные  переделки,

ибо в жизни нормального, уравновешенного и умеющего разумно организовать

свой быт человека не окажется ни места, ни надобности в ее любви, а сле-

довательно, и в ней самой. Избранник же ее  со  своей  стороны  тоже  не

меньше нуждается в ее постоянной и беззаветной готовности прийти к  нему

на помощь, ибо такой альтруизм дает ему  возможность  плавно  продолжать

свое шествие от одной неудачи к другой. Окажись рядом с  ним  сторонница

равноправия, считающая, что давать и получать взамен  должны  одинаковым

образом обе стороны, она бы, конечно, быстро одумалась и вышла из игры -

в том случае, если у нее вообще хватило глупости вступить в подобные от-

ношения. Отсюда наш рецепт: ищите себе партнера, который, будучи  таким,

каков он есть, позволяет вам стать такими, какими вы хотели бы себя  ви-

деть,- но и здесь тоже остерегайтесь достигнуть желанной цели!

   В теории коммуникаций этот тип взаимоотношений известен под названием

отайный сговорп. Речь идет о некоем весьма тонком, часто и  неосознанном

соглашении, пожалуй, даже сделке quid pro quo50, в соответствии с  кото-

рой между партнерами устанавливается определенный  тип  взаимоотношений,

регулируемый следующим условием: я позволяю партнеру стимулировать, под-

держивать и укреплять во мне те черты характера и манеру поведения,  ко-

торые соответствуют тому, каким я себя вижу и каким бы хотел видеть. Не-

посвященный читатель, лишь приступающий к овладению этой  нелегкой  нау-

кой, может по наивности задать вопрос: за каким  дьяволом  здесь  вообще

нужен партнер? Ответ предельно прост: только представьте себе на минутку

мать без ребенка, врача без больных или главу  государства,  у  которого

нет государства. Все эти люди стали бы не более чем тенями, так сказать,

несостоявшимися человеческими существами. Сделать нас  ореальнымип  лич-

ностями может только партнер, безукоризненно исполняющий ту роль,  кото-

рая от него требуется; без него - или без нее - мы вынуждены  полагаться

лишь на свои собственные грезы, а они, как известно,  весьма  далеки  от

реальности. Но почему, спросите вы, кто-то должен по собственному  жела-

нию играть для меня ту или иную заданную роль? На то есть две  возможные

причины.

   1. Роль, которую партнер должен играть, дабы дать мне возможность по-

чувствовать себя ореальнымп, может совпадать с той ролью, которую он хо-

чет исполнять, дабы осуществить свою  собственную  ореальностьп.  Первое

впечатление, что все складывается самым наилучшим образом  и  к  полному

взаимному удовольствию обоих партнеров, не так ли?  Но  если  и  вправду

так, какое отношение все это может иметь к теме нашего разговора? А  вот

какое. Заметьте себе, пожалуйста, что идеальные,  совершенные  отношения

между людьми могут оставаться таковыми и впредь в том  и  только  в  том

случае, если они не претерпевают со временем  ни  малейших,  даже  самых

незначительных изменений. Но на самом-то деле  время  идет,  дети  имеют

несносную привычку расти и взрослеть, больные склонны  рано  или  поздно

выздоравливать - и вот уже восторги первых дней сменяются признаками ра-

зочарования, и вы начинаете делать безнадежные попытки помешать партнеру

выскользнуть из. пут, которые становятся для него все более и более  не-

выносимыми. Позволю себе снова процитировать Сартра:

   оКогда я пытаюсь освободиться от влияния другого человека,  тот  тоже

делает попытку освободиться от моего влияния; когда я стремлюсь  порабо-

тить другого, он стремится поработить меня. Здесь никоим образом  нельзя

говорить о каких-то односторонних отношениях с некоей вещью в себе,  эти

отношения обоюдны и переменчивып51. Поскольку в любом отайном  сговореп,

молчаливом соглашении предполагается, что другой по своему  собственному

желанию и выбору должен в точности соответствовать той роли, которая ему

отводится, то в конце концов совершенно неизбежен уже описанный нами вы-

ше парадокс под названием оБудь самим собой!  Веди  себя  непосредствен-

но!п. 2. Неотвратимость рокового исхода станет еще более очевидной, если

мы рассмотрим вторую причину, по которой партнер может  по  собственному

желанию взять на себя дополняющую роль и таким образом дать нам  возмож-

ность  в  полной  мере  реализовать  себя  как  личность,  ощутить  свою

собственную ореальностьп. Эта причина связана с адекватным  вознагражде-

нием за оказанные услуги. Здесь  немедленно  приходит  в  голову  пример

проституции. Клиенту всегда хочется, чтобы дама отдавалась ему не просто

ради денег, но и потому, что  ей  это  одействительноп  доставляет  удо-

вольствие. (Заметьте, с каким завидным постоянством перед нами  вновь  и

вновь возникает эта замечательная, поистине магическая,  концепция  оре-

альностип, одействительностип.) Неудивительно, что только  по-настоящему

одаренным куртизанкам на деле удается пробудить и до конца сохранить эту

зыбкую иллюзию. Что же касается менее талантливых представительниц этого

древнего ремесла, то именно здесь-то и лежит первопричина, исходная точ-

ка последующего разочарования клиента. Но не будем, однако, ограничивать

наши рассуждения проституцией в самом узком смысле  этого  слова;  ведь,

похоже, что разочарование неизменно возникает всякий  раз,  когда  покой

взаимоотношений, построенных на некоем  молчаливом  соглашении,  отайном

сговореп, оказывается  нарушен  какими-то  ожиданиями  или  требованиями

партнеров. Ведь говорят же, что настоящий садист - это тот, кто  отказы-

вается помучить мазохиста. Проблема многих гомосексуальных связей заклю-

чается как раз именно в том, что один из партнеров рассчитывает добиться

близости с настоящим, всамделешним, ореальнымп  мужчиной,  тот  же,  как

правило, либо сам оказывается гомосексуалистом, либо попросту не  прояв-

ляет никакого интереса к развитию подобных отношений.

   Чрезвычайно живую картину мира, построенного на таких вот  молчаливых

соглашениях и дополняющих ролях, дает в своей пьесе оБалконп Жан Женз. В

суперборделе мадам Ирмы проститутки не только  потрафляют  любым  сексу-

альным фантазиям клиентов, но и исполняют для них - за плату, разумеется

- любую дополняющую роль, в которой те нуждаются  для  реализации  своих

сокровенных грез. В одной из сцен мадам Ирма  проводит  оинвентаризациюп

своих клиентов: среди них оказывается два короля  Франции,  для  которых

были проведены по всей форме церемонии коронации и прочие пышные  празд-

нества; один адмирал, храбро стоявший на мостике тонущего  судна;  епис-

коп, пребывающий в состоянии непрерывного религиозного  экстаза;  судья,

допрашивающий вора; генерал верхом на боевом коне и многие-многие другие

персонажи. (Напомним, что все это происходит в самый  разгар  революции,

когда северная часть города уже находится в руках повстанцев.)  Но  даже

та великолепная организация, которой удалось добиться в своем  заведении

мадам Ирме, не в состоянии полностью застраховать клиентов от неизбежных

в таком тонком деле срывов и разочарований. Как легко догадаться, клиен-

там оказывалось не так-то просто освободиться - будь  то  бессознательно

или специальным усилием воли - от мысли, что они сами оплачивают все эти

шарады. Другая досадная помеха проистекала из того  факта,  что  наемные

партнерши не всегда могли - или же попросту не слишком старались  -  по-

дыграть партнеру, то есть исполнять свои роли в точности  так,  как  это

было необходимо ему  для  воссоздания  своей  вожделенной  ореальностип.

Возьмем к примеру следующий диалог между осудьейп и оворовкойп.

   оСУДЬЯ: Мое существование как судьи есть эманация твоего  существова-

ния как воровки. Стоит тебе отказаться... нет-нет, не вздумай  и  вправ-

ду!.. так вот, стоит тебе отказаться быть тем, кто ты есть  -  то  есть,

тем, что ты есть, а

   значит, и тем, кто ты есть,- и я  перестаю  существовать...  исчезаю,

испаряюсь. Лопаюсь, как мыльный пузырь. Превращаюсь в дым. В ничто.  От-

сюда следует, что источник добродетели... Ах, о чем это я?  К  чему  все

это? Ты ведь ке откажешься, не правда ли? Ты не откажешься  быть  воров-

кой? Это было бы очень дурно с твоей стороны. Я бы сказал, даже преступ-

но. Ведь тогда ты сделаешь невозможным и мое существование! (С мольбой в

голосе.) Скажи же мне, мартышка, скажи, любимая, ты ведь не откажешься?

   ВОРОВКА: (С кокетством.) Кто знает?

   СУДЬЯ: Что? Что ты такое сказала? Я не  ослышался?  Ты  действительно

могла бы отказаться? Тогда говори, где это произошло. И напомни мне  еще

раз. что ты стащила.

   ВОРОВКА: (Резко и сухо, слегка приподнимаясь со стула). Ни за что!

   СУДЬЯ: Ну скажи где! Не будь же такой жестокой...

   ВОРОВКА: Пожалуйста, перестаньте мне тыкать!

   СУДЬЯ: Ах! Мадмуазель... Мадам! Прошу вас! (Падает на колени.)  Види-

те, я вас просто умоляю! Вы только подумайте, в какое унизительное поло-

жение вы меня ставите - добиваться, чтобы  тебе  дали  возможность  быть

судьей! Только представьте, что бы с нами было, если бы на свете не  ос-

талось ни одного судьи, этак можно дойти до того, что исчезнут и все во-

рып.

   В конце пьесы мадам Ирма, вконец утомленная после многотрудной  ночи,

обращается к зрителям со следующими словами: оНу, а теперь вам пора рас-

ходиться по домам; можете не сомневаться, что там  вас  ждет  ничуть  не

меньше фальши, чем у нас...п52 И она гасит  свет.  Где-то  совсем  рядом

раздается угрожающая пулеметная стрельба.