Продолжение истории. - Психиатрическая больница - Евстигнеев Е.А.

После такого продолжительного отступления вернусь к хронологическому описанию личной истории... 

Итак, на 2-й день моего пребывания в жутких условиях больницы, 25 февраля в отделении появилась только Грициенко В.Д., заявившая, что не вправе меня выписать по причине отсутствия заведующего отделением. И здесь, прошу особо отметить, Грициенко, не проводя никакой экспертизы, предложила мне подписать добровольное согласие на лечение и, получив отказ, важно сказала, что должна направить документы в суд. Все мои просьбы, требования о проведении независимой экспертизы тогда и много раз в дальнейшем не находили успеха. 26 февраля на работу вышел и заведующий 5-м отделением Грозов С.П. Этот нагловато, но в то же время чинно ведущий себя "человек в белом халате", в 5-и минутной краткой беседе дотошно интересовался откуда у меня средства к существованию и, обратите внимание, требовал от меня съезда с законно занимаемой всю жизнь жилплощади! А в конце, смотря на меня, хитро предложил сделать укол какого-то препарата и якобы отпустить. Я категорически отказался и беседа сразу закончилась. 

Кое-как через отца, знакомого и навещавших других пациентов мне удалось сообщить некоторым близким о моём местонахождении, по-другому было нельзя - позвонить по телефону под разными предлогами не разрешали и, вообще, за всё время заключения (33 дня) удалось позвонить только 1 раз минуты на 2, да и то, выслушивая недовольное бормотание младшего персонала, и только ближе к концу срока пребывания в больнице. Хотя некоторые опасные психбольные, например, завсегдатай отделения Маркин А. и другие получали возможность продолжительно говорить по телефону, иногда даже по несколько раз в сутки. По моим многократным просьбам с историей болезни ознакомиться не давали. 

Через несколько дней хорошие знакомые привезли адвоката, которому персонал больницы так же всячески препятствовал в ознакомлении с историей болезни и даже скрывал когда назначено заседание суда, так что адвокат должен был самостоятельно сделать специальный запрос заказной телеграммой в суд о дате, времени и месте его проведения. А 28 февраля в условиях полной неразберихи в кабинете заведующего отделением состоялось почему-то закрытое заседание Преображенского суда ВАО города Москвы. Сначала на нём присутствовала целая группа из нескольких пациентов, а в самом конце отдельно настал мой черёд. Сразу скажу, что это был первый увиденный суд в моей жизни, и он сильно изменил представление о всей российской судебной системе в худшую сторону. После нескольких проведённых полубессонных, мученических ночей в застенках больницы и с внешним видом теперь уже хуже, чем у БОМЖ-а, я предстал перед "правосудием". Судебное заседание надо мной, и то в виде исключения(!), длилось минут 10-15, ничего конкретного на таком суде, как я понял, не выясняется и не решается, потому что проходит оно далеко не как обычное заседание гражданского суда: ответчик даже лишается возможности ознакомиться с исковым заявлением к нему, с диагнозом, следственные работы целиком исключаются, а факты и доказательства рассматриваются как проще или игнорируются вообще. Так же отмечу, несмотря на то, что в составе суда были только женщины среднего возраста, внешний вид у них был то же не очень: многие неухоженные, причёски неаккуратные, цвет волос у судьи наполовину красный, словно не на официальном действе, а после ночи в клубе знакомств - видимо реальное заседание суда стало для них неожиданностью. Судья Золотарёва А.Е., обратившись ко мне словом "больной", взяла в руки какие-то листы бумаги и спросила, как я оказался в больнице, я как смог очень вкратце рассказал; поинтересовалась какой-то моей "осторожностью" и "подслушиванием", чем вызвала у меня удивлённое некоторое замешательство и я ответил, что болезненных осторожностей и подслушиваний за мной никто не замечал; спросила о взаимоотношениях с мамой и получила ответ, что к матери у меня отношение нормальное по ситуации; а далее, ссылаясь на мою первую госпитализацию, спросила почему я после выписки не явился в психдиспансер, на что ответил, что считаю первую "госпитализацию" полностью противозаконной и после того, как пришёл в себя от неправомерного применения ко мне в большом количестве препаратов, сразу подал заявления в прокуратуру. Попросив меня удалиться, судья задавала вопросы защищавшему меня отцу, но показания специально приехавших на суд в больницу свидетелей (моих знакомых) об отношении ко мне со стороны матери и её 2-й семьи отказалась заслушать, скорее всего просто экономя своё время, а затем взяла перерыв. После короткого перерыва только моему адвокату сказали о приговоре на принудительное лечение.(!) Вот так... Посмотреть постановление суда. Здесь чёрно-белая копия меньшего размера. Конечно, мы сразу решили, что будем обжаловать решение суда в вышестоящей инстанции, а скоро подали иск в суд и на саму больницу за фиктивно поставленное мне заключение об опасности, кстати, о котором я узнал только через несколько дней от адвоката. Но всё это так тяжело и рассматривается настолько медленно, что любой человек может потерять рассудок, содержась в жутких условиях. Причём работники больницы всячески препятствовали возможности обращения в суд в установленные Законом сроки, например, сильно задерживая выдачу заверенной главным врачём доверенности на моего отца. 

В течение времени пребывания в "психушке" после 1-го суда только мне дважды назначали пройти все анализы (кровь, моча, давление, электорокардиограмма), но никакого психиатрического тестирования со мной не проводилось, как это бывало с некоторыми больными. Дважды беседовал с заместителем главного врача больницы Нарышкиным А.В., тоже, кстати, выглядевшим весьма калоритно, из вопросов которого стало ясно, что в истории болезни обо мне написана всякая оскорбительная чушь, например, то, что у меня дома какая-то мастерская, а я - сектант и ещё какая-то брехня. А по вопросу о независимой экспертизе Нарышкин сказал, что независимая - значит никем не признаваемая; и, вообще, грубо поспешил удалиться. 

Однажды, примерно в середине срока заточения, мне сказали пройти в кабинет заведующего отделением. Там уже сидел Грозов и ещё один в белом халате высокий из-за чего казавшийся даже худощавым. Мне указали присесть напротив. Сел, поздоровались. По моей просьбе неизвестное лицо в белом коротко представилось каким-то специалистом из института, находящегося при больнице. А затем худощавый тип, перекинув голову с плеча на плечо, обращаясь в мою сторону, затеял хитрый разговор: "давайте поговорим о чём вам будет приятно - ну, пожалуйста, расскажите о ваших друзьях, чем они занимаются, где работают?" Отвечать было неудобно - я почуял явный подвох и не стал поддерживать тему, упомянув дословно что они обычные трудящиеся и порядочные граждане. Но далее этот подонок стал дотошно интересоваться источниками моих доходов и бессовестно дознавался откуда у меня средства к существованию, сколько зарабатываю и как непосредственно это происходит, а в особенности как у моих друзей... Я сказал, что не понимаю зачем это ему нужно и попытался перевести разговор на то, что меня тут держат не правильно и враньё записано в "истории болезни", но "специалиста" это не интересовало и он продолжал дознание о друзьях. В конце же беседы "врач", ухмыльнувшись, неожиданно и нагло спросил: "А "голоса" у вас и раньше были?" На что я ответил, что о том, что такое "голоса" узнал только от одного больного, находящегося в отделении. Разговор был завершён, длился он примерно 10 минут, я вышел. 

Позже из одного документа, появившегося от преступников из больницы при попытки обжалования приговора в Мосгорсуде, стало ясно, что это был за обнаглевший тип из соседнего с больницей института, так бессовестно дознававшийся о моей работе и знакомых - это доктор медицинских наук Московского научно-исследовательского института психиатрии Министерства здравоохранения РФ Калинин В.В.! Хотя он высокий, но правда на вид выглядит не таким разжиревшим, как Нарышкин, Грозов или Грициенко. Видимо, его прямой способ допроса пациента о его социальном статусе и окружении не принёс огалтелого дохода, да впрочем, насколько стало известно, в соседнем с психбольницей институте заключенных, у которых изощрённо отнимают имущество, нет - там в хороших свободных условиях больше "косят" от срочной службы в российской армии и от тюрем. 

Шли невыносимые дни. За решетчатым окном палаты дворовая территория. Лежит снег. Весна. Появляются проталины. Солнце светит всё ярче и притягательней, становится тяжело... 

Продержав меня в 5-м отделении больницы около 33 суток, во второй половине дня 28 марта 2002 года я был выпущен на волю, изрядно измотанным, осунувшимся и заметно поседевшим с направлением для обращения в районную поликлинику по месту жительства, так-как уже упоминалось выше, приобрёл в больнице какое-то простудно-инфекционное заболевание. Посмотреть направление. Здесь чёрно-белая копия меньшего размера. 

Приехав в жилище, чашка обычного чая "Lipton" кажется наслаждением, по сравнению с тем, что приходилось пить в Ганнушкино. Я всегда любил природу и по освобождении поехал смотреть на неё, чувствовать. Река, лес, поля - ведь меня хотели лишить всего этого, лишить свободы и разума. 

Окружающие говорят, что я стал выглядеть лет на 6 старше своего возраста. Теперь, когда, находясь на воле, со знакомыми редко смотрю в кинотеатре какой-нибудь новый иностранный фантастический фильм со всякими современными спецэффектами, ужасами, сражениями и прочим, мне почти неинтересно, я воспринимаю его просто как весёлые картинки, а в "Ганнушкино" видел и испытал на себе намного круче. Оглядываясь на произошедшие события, начинаешь, например, несколько с другой стороны оценивать ранее увиденные и во многом непонятые сразу такие редкие и дорогие произведения искусства, как картины Винсента Ван-Гога - "Едоки картофеля","Автопортрет" и "Стаи ворон над полем", картина Каземира Малевича "Чёрный квадрат"; художественные фильмы режиссёра А.А.Тарковского "Сталкер" и "Ностальгия", режиссёра Алана Паркера, по сценарию Роджера Уотерса и одноимённому альбому музыкальной группы "Пинк Флойд", - "Стена"; песни В.С.Высоцкого - "Истопи-ка ты мне баньку по-белому" и "Письмо в редакцию"... 

Если бы, например, меня спросили: "Какое музыкальное произведение соответствует происходящему в российской государственной психиатрии?" То я, наверное, выбрал бы композицию "Пинк Флойд" "Поосторожней с этим топором, Евгений", но в том виде, в каком она вошла в звуковую дорожку художественного фильма "Забриски пойнт" итальянского кинорежиссёра Микелянжело Антониони. 

В процессе 2-х бессовестных и антиморальных "госпитализаций" и заключений были нарушены следующие положения существующего и действующего на тот момент Закона РФ №3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании" (от 2 июля 1992 года, в редакции Федерального закона от 21 июля 1998 года, №117-ФЗ): 

статья 1, пункты 1 и 2;

статья 2, пункт 4;

статья 4, пункт 1;

статья 5, пункты 2 и 3;

статья 7, пункты 1 и 3;

статья 9;

статья 10, пункты 1 и 3;

статья 11, пункты 1 и 2;

статья 12, пункты 1 и 2;

статья 13, пункт 1;

статья 16, пункт 1;

статья 17;

статья 19, пункты 1,2 и 3;

статья 21, пункт 1;

статья 23, пункты 2,3 и 5;

статья 25, пункты 4 и 5;

статья 30, пункты 1 и 2;

статья 32, пункт 1;

статья 34, пункты 2 и 3;

статья 36, пункт 1;

статья 37, пункты 1,2,3 и 4;

статья 38, пункты 1 и 2;

статья 39;

статья 45, пункты 1,2 и 3. 

И это только нарушенные положения одного, кроме того и так далеко порочного Закона, не исключаю, что игнорированы так же неоднократно были другие законодательные и нормативные акты РФ, например, судебно-процессуальный кодекс, Закон "О милиции" и прочие, а уж к моральной стороне дела возвращаться в который раз неудобно. 

Как мне рассказали двое пациентов, и сам однажды видел, встретившись затем на улице, подлый заведующий 5-м отделением Грозов Сергей Петрович постоянно проживает недалеко от ОВД района "Беговой" и скорее всего именно этим фактом и объясняется то, что порядочных людей из данного ОВД бессовестно систематически отправляют именно в эту худшую больницу, да ещё находящуюся совсем в другом далёком районе столицы, а не в близлежащую Клиническую психиатрическую больницу №12 города Москвы, находящуюся по адресу: индекс 123367, город Москва, Волоколамское шоссе, дом 47. Таким образом, можно даже говорить об организованной преступной группировке (деятельности), в которую возможно входят некоторые сотрудники не только ПНД№4, больницы имени Ганнушкина, но и ОВД района "Беговой", автоматически "приклеивающие" к неугодным им порядочным людям ярлык психически больного или того хуже психически опасного человека! 

Компетентный уполномоченный орган должен проверить деятельность ОВД района "Беговой" и по результатам проверки принять необходимые меры к наглым и непорядочным сотрудникам местного отделения милиции. Участкового Ерёменко И.С. и непредставившегося работника ОВД, издавшего на основании явно фиктивной справки приказ о приводе меня из дому ещё перед первой госпитализацией 15 февраля 2001 года в милицию, нужно, как минимум, уволить из органов охраны правопорядка без возможности работать в данной области, но с предложением пройти медицинскую комиссию, лечения и устройства на другую работу, а иначе они сразу преступниками станут. 

Ещё при первом, повторюсь, целиком противозаконном и аморальном заключении меня в то же отделение больницы глубоко ночью 16 февраля 2001 года из районного отделения милиции, в последствии было решение Преображенского суда ВАО города Москвы, датированное 21 февраля 2001 года, на принудительное лечение. О существовании такого постановления я узнал, и то при помощи адвоката, более годом позже, так как никакого заседания суда не видел, скорее всего его вообще не было, а решение на принудительное лечение принимается автоматически для формальности, зная что неопытному узнику трудно что-либо поделать в полной изоляции от общества и под постоянными угрозами. 

Компетентному уполномоченному органу необходимо проверить деятельность Преображенского гражданского суда ВАО города Москвы в части вынесения на протяжении длительного срока времени в большом количестве фиктивных постановлений о госпитализации людей против их воли в Городскую клиническую психиатрическую больницу №4 имени Ганнушкина П.Б. города Москвы. Судьи, прокуроры и другие лица, чисто формально бессовестно учавствовавшие в таких решениях, как минимум, должны быть освобождены от занимаемых должностей без возможности в дальнейшем работать в области юстиции или юриспруденции, но с предложением устройства на другую работу. Все насквозь фальшивые дела о госпитализации против воли людей в больницу должны быть заново пересмотрены с проведением серьёзной судебной независимой медицинской психиатрической экспертизы при должных условиях. Пострадавшие - реабилитированы перед обществом!