Лекция тринадцатая. Россия в постиндустриальном мире. Причины и вероятные последствия современного кризиса. - Современное постиндустриальное общество - природа, противоречия, перспективы - В. Л. Иноземцев

- Оглавление -


На протяжении последнего столетия история отечественной экономики представляется чередой радикальных хозяйственных потрясений, в той или иной мере вызванных стремлением руковод­ства страны ускорить ее развитие. Однако идеологи всех этих пре­образований упорно отказывались принимать во внимание тот факт, что наиболее динамичным хозяйственный прогресс оставался в конце XIX — начале XX века, то есть тогда, когда страна развива­лась относительно естественным образом и была открыта конст­руктивному взаимодействию с западным миром. Там не менее ис­тория XX века в России и СССР прошла под знаком многочислен­ных модернизаторских попыток, ни одна из которых — и это мож­но сказать сегодня с полной уверенностью — не принесла ожидае­мых результатов.

Особенности СССР как индустриальной державы.

В результате проведенной в 30-е годы массированной индуст­риализации, резко изменившей структуру валового национального продукта и занятости, Советский Союз вошел в ряд крупнейших индустриальных держав своего времени. Победа во Второй миро­вой войне, быстрое восстановление народного хозяйства, создание ядерного оружия и ракетной техники, противостояние США в гон­ке вооружений и беспрецедентные успехи в освоении космоса — все это давало возможность определить советскую экономику как находящуюся на стадии зрелого индустриализма, освоившую на­учную организацию труда, склонную к наращиванию инвестиций и приверженную целям хозяйственного роста. С 1960 по 1985 год валовой общественный продукт и национальный доход в СССР выросли в 3,87 раза, объем произведенной промышленной продук­ции — в 4,85, а совокупные производственные фонды — почти в 7 раз; согласно данным советской статистики, к 1985 году произ­водство промышленной продукции в СССР составляло около 85 про­центов американского; страна занимала первое место в мире по производству газа, стали, кокса, минеральных удобрений, тракто­ров, железобетонных конструкций и целого ряда других сырьевых и промышленных товаров. Начиная с середины 50-х годов отме­чался быстрый рост всех показателей, характеризующих развитие науки и образования: численность студентов выросла с 1,25 млн. в 1950 году до 3,86 млн. в 1965-м, расходы на научные исследования увеличились за тот же период почти в 7 раз, составив в 1965 году около 7 процентов всего произведенного национального дохода. Говоря современным языком, могло казаться, что созданы необхо­димые предпосылки перехода к постиндустриальной фазе развития. Однако 70-е и особенно 80-е годы, которые в западном мире ознаменовались быстрым развитием новых производственных тех­нологий, стали в СССР эпохой «застоя», периодом консервации сложившейся производственной структуры. Подобный ход развития событий был, к сожалению, вполне естественным и поддавался прогнозу еще в 60-е годы.

На наш взгляд, все причины, вызвавшие снижение темпов хо­зяйственного развития в СССР и обусловившие в конечном счете поражение советской системы в ее противостоянии с Западом, ко­ренились в мобилизационном типе экономики, несбалансирован­ности, деформированности созданной здесь индустриальной мо­дели.

Во-первых, советская хозяйственная система не была нацелена на максимизацию конечного потребления. На протяжении всего послевоенного периода доля основного капитала в структуре на­ционального богатства устойчиво росла, достигнув к 1990 году 65,8 процента, в то время как личное имущество граждан составля­ло не более 20 процентов его общего объема. Доля национального дохода, направляемая на потребление, составляла около 50 процен­тов, тогда как в США и Западной Европе после 1975 года она никог­да не опускалась ниже 75 процентов. Неудовлетворенность потре­бительского спроса лишала промышленность стимула к совершен­ствованию производимой продукции, а новые отрасли производ­ства развивались в первую очередь под воздействием военной или политической необходимости. Следствием такого положения вещей становился беспрецедентный монополизм (к концу 80-х годов око­ло 80 процентов наименований продукции производилось на 1-2 предприятиях, а доля заводов и фабрик с численностью занятых, превышающей 1 тыс. человек, составляла 73,3 процента против 26 процентов в США). В результате промышленная система не толь­ко не воспринимала, но и отторгала нововведения и конкурентные отношения.

Во-вторых, в 70-е и 80-е годы в СССР сформировался своеоб­разный «механизм» снижения эффективности производства. Тех­нологическая революция в развитых странах сделала продукцию советской промышленности абсолютно неконкурентоспособной, а рост цен на сырье обусловил ускоренное развитие отраслей пер­вичного сектора. К 1982 году доля машин и оборудования в совет­ском экспорте снизилась до 12,9 процента по сравнению с 21,5 в 1970 году, а доля топлива и электроэнергии выросла с 15,6 до 52,3 процента. Характерно, что параллельно с наращиванием экспорта энергоносителей увеличивалась и избыточность их потребления внутри страны, по сути консервировавшая сложившуюся структу­ру производства. В 70-е годы и первой половине 80-х годов, когда СССР получил от экспорта нефти более 170 млрд. долл. валютных поступлений, потребление энергии на душу населения выросло более чем вдвое, с 3,16 до 6,79 тонн условного топлива. «Злокаче­ственный» характер процессов, происходивших в советской эконо­мике, наиболее ярко характеризуется неспособностью деградиро­вавшей хозяйственной системы решить продовольственную про­блему: в течение 80-х годов страна, имевшая максимальные посев­ные площади в пересчете на душу населения, импортировала около 375 млн. тонн зерна, тогда как экспортировала около 12 млн. тонн.

В-третьих, успехи СССР в научной и технической области были сильно преувеличены. В конце 80-х годов количество студентов вузов в пересчете на 1 тыс. человек населения составляло в СССР около 18 человек, тогда как в США — почти 55; при этом доля насе­ления, получавшего образование в высших учебных заведениях на протяжении хотя бы одного года в течение пяти лет после оконча­ния школы, составляла в СССР около 20 процентов, в то время как в США аналогичный показатель превышал 63 процента. Следует также отметить, что в основном научные кадры либо использова­лись в передовых, но не оказывавших существенного воздействия на конечное потребление (или даже сокращавших его) отраслях, либо находили себе место на предприятиях, не пытавшихся обнов­лять технологии и ассортимент готовой продукции. Таким образом, разрыв в эффективности использования высокообразованных специалистов оказывался еще более значительным, чем в их чис­ленности.

Важнейшим следствием такого положения дел была искус­ственно насаждаемая нематериалистическая мотивация деятельно­сти большей части работников. В СССР фактор материальной за­интересованности действительно не занимал первого места в шка­ле предпочтений занятых, но это в значительной мере имело своей причиной невозможность существенного роста стандартов потреб­ления. Этим и объясняется крах прежней мотивационной системы в первые же годы рыночных реформ. Стремясь не допустить рас­шатывания созданной модели, советская номенклатура резко огра­ничивала хозяйственные и гуманитарные контакты с внешним ми­ром, что, как показала практика, стало одним из важнейших факто­ров непредсказуемости преобразований, начатых в середине 80-х го­дов. В целом же перестройка и последовавшие за ней события ярко продемонстрировали, что индустриальная модель, не опирающая­ся на общество массового потребления, не может стать фунда­ментом для постиндустриальной трансформации.

Крах сверхдержавы. Первый этап реформ (1985-1995).

В середине 80-х советское руководство во главе с М. Горбаче­вым инициировало радикальные хозяйственные реформы, в том или ином виде продолжающиеся уже пятнадцать лет. Целью их прокла­мировались интеграция в мировое сообщество, открытый диалог с Западом, демократизация общественной жизни и переход к соци­ально ориентированной рыночной экономике. Важнейшими резуль­татами к настоящему моменту стали отказ от государственнической хозяйственной модели, допущение свободной конкуренции, построение основ рыночной экономики и, отметим особо, гораздо более трезвое понимание реальной роли России в современном монополярном мире.

Первые же годы реформ, а в особенности период, последовав­ший за распадом Советского Союза, обнаружили всю иллюзорность советского хозяйственного могущества. Важнейшей причиной это­го стало выравнивание внутренних и мировых цен, обнажившее тот факт, что в большинстве случаев российская промышленность не увеличивает, а сокращает стоимость перерабатываемых ею ма­териалов и сырья, так как готовая продукция стоит в мировых це­нах зачастую меньше, чем затраченные на ее изготовление матери­алы. В результате в условиях, когда стоимость машинотехнической продукции в экспорте Японии, Тайваня, Южной Кореи и Гон­конга превышала 90 процентов, в России она к 1995 году составляла не более 7,5 общего объема экспорта. Как по данному показателю, так и по доле услуг в экспорте, Россия занимает 50-55 место в мире.

Неудивительно, что Россия и другие постсоветские государства стали в этих условиях возлагать особые надежды на увеличение экспорта энергоносителей и сырья, что прямо противоречит всем постиндустриальным тенденциям. К началу 90-х годов Россия обес­печивала 12 процентов мирового производства нефти, 13 — редких и цветных металлов, 16 — калийных солей, 28 — природного газа, 55 процентов апатитов и т. д. ; при этом ее экспорт на 80 процентов состоял из продукции добывающих отраслей или первично перера­ботанных полезных ископаемых. В то время как постиндустриаль­ный мир предпочитал вывозить информационные продукты, по определению не обладающие редкостью, Россия поставляла на экс­порт 90 процентов производимого алюминия, 80 процентов меди, 72 процента минеральных удобрений, 43 процента сырой нефти и 36 процентов газа, радикально сокращая свои невоспроизводи­мые ресурсы. Аналогичные тенденции, пусть и в менее явном виде, прослеживаются во всех странах бывшего СССР: доля добываю­щих отраслей в промышленном производстве выросла в Азербайд­жане с 49,1 до 63,8 процента, в Казахстане — с 28,2 до 38,7, в Гру­зии — с 5,7 до 21,3, в Киргизии — с 6,6 до 18,5 процента.

Результатом подобного положения дел явилась очевидная деиндустриализация российской экономики. Рост мировых и, следо­вательно, внутренних цен на сырье сделал промышленное и сель­скохозяйственное производство неконкурентоспособными. Соглас­но статистике, к 1995 году соотношение сырьевых цен и цен на про­дукцию сельского хозяйства в России более чем вдвое превысило соответствующие соотношения на рынках западных стран; как след­ствие, основные инвестиции переориентировались в сектор произ­водства сырья и металлургическую промышленность, а страна ста­ла активно импортировать потребительские товары и продоволь­ствие. Если в 1991—1996 годах произведенный ВНП сократился на 42 процента, а выпуск потребительских товаров и услуг — на 58 процентов, то потребление населения снизилось лишь на 18 про­центов. Доля импортных товаров в ресурсах торговли выросла в 4 раза и превысила 50 процентов, тогда как в крупнейших городах более 80 процентов продовольствия было импортным или выраба­тывалось из импортного сырья.

Экономический кризис первой половины 90-х годов был усу­гублен финансовыми потрясениями, выступавшими его причиной и следствием. Уже начиная с 1987 года дефицит советского госу­дарственного бюджета приблизился к отметке в 7 процентов ВВП, и обесценение национальной валюты приняло катастрофические масштабы. Пытаясь воспрепятствовать данному процессу, россий­ские реформаторы в начале 1992 года отменили контроль над цена­ми, а в 1992—1994 годах осуществили масштабную приватизацию государственного имущества, надеясь, что эти меры помогут уста­новить режим рыночной конкуренции. Подобные меры имели как позитивные, так и негативные последствия. С одной стороны, к кон­цу 1995 года инфляция снизилась до вполне приемлемых 15-20 про­центов в год, а большинство промышленных предприятий вышли из государственной собственности. С другой стороны, жесткая монетаристская политика, которая в российском варианте стала фак­тически отказом государства от погашения своих денежных обязательств перед работниками бюджетной сферы и целым рядом про­мышленных предприятий, привела к ограничению спроса, паде­нию промышленного производства и катастрофическому снижению уровня жизни на фоне роста социального неравенства.

Обнищание значительной части населения сопровождалось кризисом системы социального обеспечения и здравоохранения. К середине 90-х годов средняя продолжительность жизни мужского населения снизилась до 58 лет, и в стране началась естественная депопуляция. Согласно экспертным оценкам, к 2050 году числен­ность населения Российской Федерации может сократиться с ны­нешних 140 до менее чем 80 млн. человек. Разрыв в доходах между наиболее обеспеченными 20 процентами граждан и наименее обес­печенной их частью возрос по сравнению с 1990 годом более чем в четыре раза, а по значению коэффициента Джини впереди России находятся только страны Африки и Латинской Америки. Более 70 процентов располагаемых доходов населения используются се­годня на приобретение продуктов питания и платежи за коммуналь­ные услуги, что составляет наиболее высокий показатель среди всех европейских стран (не считая государства бывшего СССР).

Таким образом, первая половина 90-х годов стала для россий­ской экономики наиболее тяжелым периодом. ВНП в постоянных рыночных ценах снизился в 1991 году на 12,8 процента, в 1992-м — на 18,5, в 1993-м — на 12,0, в 1994-м — на 15,0 процента; валовая продукция промышленности сокращалась еще более быстрыми тем­пами: на 8,0; 18,8; 16,2 и 20,9 процента в соответствующие годы. Реальная заработная плата к концу 1995 года составляла не более 35 процентов от показателя, зафиксированного в декабре 1991 года. Около четверти всего населения находилось ниже официально опре­деленной черты бедности, установленной исходя из минимального размера заработной платы около 5 долл. в месяц; уровень безрабо­тицы достиг 8 процентов всего трудоспособного населения. К кон­цу 1995 года задержки по выплате заработной платы превысили 15 трлн. рублей (более 3 млрд. долл. ), а неплатежи предприятий —134 трлн. рублей (более 30 млрд. долл. ). При этом государствен­ные финансы находились в плачевном состоянии: дефицит бюдже­та составлял около 6-7 процентов ВНП, а значительная часть нало­говых платежей собиралась денежными суррогатами или взаимо­зачетами между предприятиями. Доля бартерных или зачетных сде­лок в оплате продукции, поставляемой предприятиями, выросла с 6-8 процентов в июле 1992 года до более чем 50 процентов в 1996 году.

На этом фоне правительство фактически не вмешивалось в про­исходящие процессы, оставаясь скорее их пассивным наблюдате­лем. Проведенная приватизация привела к утрате государственного контроля над деятельностью предприятий, следствием чего оказа­лось неконтролируемое снижение инвестиций, сокращение нало­говых поступлений и резкий рост преступлений в экономической и финансовой сфере. Сокращение инвестиций и либерализация ва­лютного курса вылились в быстрое бегство капиталов из России, особенно активизировавшееся в 1995—1996 годах с формировани­ем в стране современной банковской системы. По некоторым дан­ным, в 1995-1996 годах оно достигало 5-6 млрд. долл. в квартал, увеличиваясь в IV квартале до 10 млрд. долл., что составляло от 5 до 8 процентов валового внутреннего продукта. Максимальные оценки утечки капиталов за 1992—1996 годы составляют 165 млрд. долл.  Единственным методом сбалансирования бюджета стано­вились средне- и краткосрочные заимствования, ставшие в конеч­ном счете причиной масштабного кризиса 1998 года. Таким обра­зом, отказавшись от прямого государственного регулирования со­ветского типа, российское руководство не смогло найти адекват­ных рыночной среде механизмов воздействия на экономику, что не в последнюю очередь было обусловлено как его недостаточной компетентностью, так и нараставшей коррумпированностью фактиче­ски всех ветвей и уровней государственной власти.

Итогом первого десятилетия реформ стал резкий спад базовых экономических показателей, фактическая деиндустриализация эко­номики, падение жизненного уровня населения, беспрецедентная зависимость от импорта и практически полная внешняя неплате­жеспособность Российской Федерации, очевидность которой камуф­лировалась постоянными новыми заимствованиями на мировых рынках капитала и привлечением средств международных финан­совых организаций. К середине 90-х годов Россия опустилась до 23-го места в мировой классификации стран по размеру ВНП в те­кущих рыночных ценах. Занимая 11,47 процента мировой террито­рии, Российская Федерация обладала лишь 1,63 процента мирово­го ВНП и обеспечивала 1,37 процента мирового экспорта. Произ­водительность в промышленном секторе России не достигала даже 20 процентов американской, а в сельском хозяйстве оставалась на уровне 1,2 процента от максимального в мире показателя (Нидер­ланды). Страна, еще недавно считавшаяся опасным соперником Соединенных Штатов, оказалась по объему валового национально­го продукта соизмерима с Иллинойсом — девятым по объему реги­онального продукта американским штатом.

Россия во второй половине 90-х годов. Отсутствие предпосылок успешного «догоняющего» развития.

Вторая половина 90-х годов ознаменовалась, с одной стороны, относительной финансовой стабилизацией, сокращением темпов промышленного спада и ростом интереса к России на мировых рынках капитала. Российские акции стали объектом повышенного спроса, страна разместила несколько выпусков еврооблигаций, была принята (в большей мере по политическим соображениям) в клуб промышленно развитых государств и, казалось, подошла к рубежу экономического оздоровления. И несмотря на то, что этот процесс был прерван финансовым кризисом 1998 года, последовавший за ним относительно быстрый промышленный подъем 1999—2000 го­дов и достаточно оперативно достигнутая финансовая стабилиза­ция подтверждают, что наиболее драматичный период российских реформ остался в прошлом. К началу XXI века страна подходит в активном поиске дальнейших путей своего развития.

Большинство отечественных экономистов, каких бы идеологи­ческих и теоретических взглядов они ни придерживались, сходятся сегодня во мнении, что Россия является очередным кандидатом на вхождение в группу стран, связавших свою судьбу со стратегией «догоняющего» развития. Безусловно, нынешняя ситуация остает­ся весьма благоприятной для проведения очередной ускоренной модернизации, однако ныне как никогда ранее важно определить задачи и пределы подобной модернизации, а также четко опреде­литься в методах ее проведения.

На наш взгляд, в современных условиях Российская Федерация не обладает, к сожалению, набором необходимых условий для по­вторения пути азиатских «тигров» и не сможет осуществить быст­рый выход из сложившейся хозяйственной ситуации. На протяже­нии ближайших десятилетий Россия будет не в состоянии стать стра­ной, с которой постиндустриальный мир считался бы по экономи­ческим причинам, а не в связи с наличием у нее гигантского запаса ядерных боеголовок и непредсказуемостью ее политической линии.

Во-первых, как мы отмечали в предыдущей лекции, осуществ­ление стратегии «догоняющего» развития требует колоссальных инвестиционных ресурсов. Российские эксперты совершенно пра­вы, когда утверждают, что при следовании данным путем «альтернативы курсу на восстановление обрабатывающей промышленно­сти... не существует». Однако сегодня доля производственного оборудования в возрасте до 5 лет составляет менее 10 процентов против 65 процентов в США, а более 70 процентов инвестиций, направляемых в промышленность, идут на развитие экспортоориентированных сырьевых или металлургических производств. В то же время за годы реформ доля сбережений в личном доходе сни­зилась с 20-25 процентов до 5-7; в производственном секторе с 1993 года, а в экономике в целом с 1995 года имеет место отрица­тельная чистая доля накопления, валовые же инвестиции в основ­ной капитал в сопоставимых ценах составляли в 1998 году лишь 22 процента от уровня 1990 года. При этом государство остается нетто-потребителем, а не нетто-инвестором, так как бюджетные средства переориентированы на финансирование правительствен­ного аппарата, направляются на оплату внешнего долга или расхо­дуются в региональных конфликтах; так, накануне кризиса 1998 го­да российское правительство ежемесячно тратило только на обслу­живание внутреннего долга в 1,4 раза больше средств, чем факти­чески собиралось в доходы государственного бюджета.

Прямые иностранные капиталовложения, которые обеспечили, например, в Азии львиную долю средств, направленных на разви­тие национальной промышленности, также остаются весьма незна­чительными. С 1991 по 1996 год они составили не более 6 млрд. долл., к концу 1997 года выросли до 12 млрд. долл. , однако их рост был остановлен сначала азиатским кризисом, а затем и отказом Рос­сии от платежей по внешнему долгу. В результате суммарный при­ток прямых иностранных инвестиций в Россию не превысил 2 процентов ее годового ВВП. В расчете на душу населения иностран­ные инвестиции составляют в России не более 80 долл., что в 15 раз меньше, чем в Венгрии, а для того, чтобы по уровню капитализа­ции сравняться с большинством развивающихся рынков, Россия должна в ближайшие годы привлечь капиталовложений на астро­номическую сумму в 1 трлн. долл., что абсолютно нереально. Та­ким образом, новые западные технологии вряд ли станут доступны нашей стране в ближайшие 15-20 лет.

Во-вторых, Россия остается критически зависимой от импорта потребительских товаров, продовольствия, а также большинства современных информационных технологий. В отличие от многих других развивающихся стран, в Российской Федерации фактичес­ки отсутствуют сборочные предприятия крупнейших иностранных компаний, которые могли бы насытить отечественный рынок кон­курентоспособными товарами, увеличить налоговые платежи и час­тично разрешить проблему занятости. Россия не производит комп­лектующих к компьютерным устройствам, микрочипов, программ­ного обеспечения, мобильных телефонов, систем спутниковой свя­зи и многих других очевидных атрибутов постиндустриальной эпо­хи. Минимально присутствие на российском рынке отечественной аудио- и видеотехники, а телевизоры и холодильники, стиральные машины и большинство другой бытовой техники изготавливаются из импортных комплектующих. Ни одна крупная автомобильная компания не производит в Российской Федерации свою продукцию в значимых для рынка объемах. Мировая практика свидетельству­ет, что ни одна страна, столь радикально зависящая от импорта боль­шинства высокотехнологичных товаров и не поставляющая на ми­ровой рынок ничего, кроме сырья, не становилась примером ус­пешного «догоняющего» развития.

В-третьих, специфика «догоняющего» развития, и мы просле­дили это на примере многих государств, реализующих подобную стратегию, предполагает формирование внутри страны благопри­ятного инвестиционного климата, служащего в том числе и поощ­рению экспорта. В России же правящая верхушка, осознанно или стихийно, постоянно препятствует данному процессу. Хорошо из­вестно, что в большинстве стран Азии валютный курс поддержива­ется на уровне 20-40 процентов от паритета покупательной спо­собности (ППС), а в Китае, где отмечаются наиболее высокие тем­пы роста экспорта и валютных резервов, находится ниже 20 про­центов ППС. Между тем только за период с января 1994 по середину 1995 года реальная покупательная способность рубля вы­росла более чем вдвое, а затем увеличилась еще в два раза к середи­не 1997 года. В результате доллар имел в России накануне кризи­са 1998 года почти в полтора раза более низкую покупательную способность, чем в США. Естественно, подобная политика финан­совой «стабилизации» имеет катастрофическое воздействие на экс­портный потенциал российских предприятий и сводит на нет отно­сительную дешевизну рабочей силы, устраняя одно из наиболее важных конкурентных преимуществ отечественной экономики — ее потенциально относительно низкие производственные издержки.

Более того, кризис 1998 года при всех его негативных послед­ствиях способствовал частичному восстановлению конкурентоспо­собности российской продукции, если не на внешнем, то хотя бы на внутреннем рынке, — отсюда рост промышленного производ­ства в 1999 и 2000 году. Однако финансовая политика правитель­ства в 1999 и 2000 году направлена, с одной стороны, на ужесточе­ния в налоговой сфере (что, безусловно, правильно, так как способ­ствует нормализации бюджетных отношений), и, с другой стороны, на контроль за курсом национальной валюты и недопущение ее девальвации (что объяснимо с точки зрения поддержания возмож­ностей импорта, но совершенно неразумно с точки зрения развития экспортноориентированных производств). Поэтому можно согла­ситься с мнением, согласно которому политика правительства в це­лом остается неизменной, а позитивные последствия девальвации и высоких цен на нефть в 1999 году окажутся недолговременными.

В-четвертых, последнее десятилетие прошло в России под зна­ком полного пренебрежения к развитию национальной науки и ин­теллектуальному потенциалу нации в целом, хотя любое «догоня­ющее» развитие в постиндустриальную эпоху возможно лишь в условиях востребованности квалифицированного труда. Известно, что в США в 1995 году неквалифицированные работники состав­ляли не более 2,5 процента рабочей силы; в России сегодня их доля не опускается ниже 25 процентов. Доля расходов на образование в бюджете Соединенных Штатов (превосходящем российский в 20 раз) превышает отечественный показатель в 2,5, а на здравоох­ранение — почти в 6 раз. К 1997 году уровень затрат на финансиро­вание научной сферы в России сократился более чем в 7 раз по срав­нению с 1990 годом, а доля расходов на НИОКР составила 0,32 процента ВВП при пороговом значении этого показателя в 2 процента ВВП. С 1985 по 1997 год из научной сферы ушли 2,4 млн. человек, подтверждая тот очевидный факт, что нематериа­листическая мотивация, столь распространенная в советском об­ществе, не являлась прочной и была преодолена при радикальном столкновении с экономической реальностью. Численность работа­ющих по специальности научных кадров находится сегодня на уров­не первых послевоенных лет, а выезд научных работников за рубеж в отдельные годы достигал 300 тыс. человек в год. Потери, вызыва­емые утечкой за рубеж интеллектуального капитала, составляют, по различным оценкам, от 60-70 млрд. долл. за весь период реформ до 45-50 млрд. долл. в год. Однако даже при таком сокращении людского потенциала фондовооруженность российских ученых ос­тается на уровне 8-9 процентов фондовооруженности американс­ких и немецких исследователей. Таким образом, надежды относи­тельно возможного прорыва России в некое «неоиндустриальное» будущее на основе использования существующих в стране высо­ких технологий выглядят совершенно нереалистичными.

И, наконец, в-пятых, государство, которое в большинстве «до­гоняющих» стран играло позитивную роль, концентрируя усилия на наиболее приоритетных направлениях, в сегодняшней России демонстрирует абсолютную неспособность к подобной конструк­тивной политике. Если мы обратимся к японскому или корейскому опыту, то увидим, что государство, с одной стороны, стимулирова­ло приобретение отечественными компаниями зарубежных техно­логий и патентов и развитие на данной основе собственного произ­водства и, с другой стороны, поддерживало продвижение продук­ции национальной промышленности на внешние рынки. Ни того, ни другого не делает российское правительство. Наибольшие льго­ты в период реформ получили компании, импортировавшие в стра­ну товары широкого спроса, включая даже алкогольные напитки, или вывозившие природные ресурсы, такие, как нефть или алюми­ний. Государство не оказывает поддержки иностранным компани­ям, переносящим производственные операции на территорию Рос­сии; оно создает льготные условия для отечественных товаропро­изводителей, выпускающих заведомо худшую продукцию. Иными словами, государственные интересы рассматриваются в нашей стра­не как интересы той группы лиц, которая стоит у руля власти, и это также существенным образом препятствует проведению успешной политики «догоняющего» развития.

Подытоживая, следует отметить, что Россия представляет со­бой сегодня страну с достаточно универсальным, но безнадежно устаревшим производственным потенциалом, гигантскими природ­ными богатствами, широким внутренним рынком и достаточно ква­лифицированной рабочей силой. Однако, к сожалению, в той или иной мере все положительные черты России как перспективной хозяйственной системы так или иначе связаны с ее прошлыми, ин­дустриальными успехами, а все негативные, концентрирующиеся вокруг дефицита необходимых инвестиций, — с отсутствием пост­индустриального опыта. Вывод, который следует сделать в подоб­ной ситуации, однозначен: Россия должна в ближайшей перспек­тиве стремиться только к тому, чтобы стать развитой индуст­риальной страной, поскольку возможности быстрого вхождения в круг постиндустриальных державу нее полностью отсутству­ют. Безусловно, придерживаясь стратегии развития, подобной осу­ществлявшейся в странах Юго-Восточной Азии, Российская Феде­рация может добиться в обозримом будущем значительных успе­хов, однако это не отрицает двух фундаментальных моментов, ста­новящихся сегодня очевидными. Во-первых, Россия не способна выйти из сложившейся ситуации, опираясь лишь на собственные силы, и должна максимально стимулировать приток иностранных инвестиций и технологий — даже в ущерб комплексу великодер­жавности. Во-вторых же, шанс занять место в списке стран-ли­деров постиндустриального мира нами безвозвратно упущен и вряд ли в XXI веке мы сможем реально претендовать на подобное место.

Возможен ли выход из кризиса?

Кризис, в котором сегодня находится Россия, является гораздо более тяжелым, чем обычный финансовый кризис или традицион­ная промышленная депрессия. Страна не просто отброшена на не­сколько десятилетий назад; оказались обесценены все усилия, пред­принимавшиеся на протяжении последнего столетия для того что­бы обеспечить России статус великой державы. Констатация того что страна сползает на позиции даже не «третьего», а «четвертого мира», копирует худшие образцы азиатского коррупционного капи­тализма и совершенно незаслуженно, можно сказать даже — оши­бочно, представлена на саммитах «большой семерки», чрезвычай­но болезненна для российской общественности. Причем эта болез­ненность обусловлена не столько даже подчеркиванием резкого снижения экономического потенциала страны, сколько содержащим­ся в такой констатации выводом, что «Россия более не имеет перс­пектив развития, приемлемых с точки зрения ее собственного об­щественного сознания».

Выход из современного кризиса возможен только в том случае, если будут ясно определены его основные характеристики. На наш взгляд, в XXI веке России предстоит работать над тем, чтобы стать зрелой индустриальной нацией, в сознании которой будут укорене­ны принципы свободы и демократии. Нам предстоит наладить производство продукции, способной конкурировать с зарубежны­ми образцами, активнейшим образом наращивать и раскрывать свой интеллектуальный потенциал. Российскому обществу предстоит изжить в себе имперский комплекс и осознать себя равным среди других равных народов, составляющих человечество. В XXI веке Россия должна осуществить мощный индустриальный прорыв, и инструментами такого прорыва не в последнюю очередь станут хозяйственная открытость и активное привлечение в страну ино­странных капиталов, но не как добытчиков местного природного сырья, а как создателей новых производственных мощностей, даю­щих работу людям, налоги — государству и бесценный трудовой опыт — подрастающему поколению.

Важнейшей функцией государства должно стать максимальное поощрение предпринимательской активности в производственной сфере; пока отечественные и зарубежные инвесторы не будут по­ставлены в равные условия, мы не добьемся качественного роста налоговых поступлений, не преодолеем криминальной связки пред­ставителей власти и руководства крупных национальных компаний. Нам следует прийти в конечном счете к естественной интеграции страны в систему мирового хозяйства, причем этот путь лежит че­рез сокращение доли добывающих и ресурсных отраслей и повы­шения доли отраслей промышленности, производящих конечные потребительские товары. Именно ориентация на производство кон­курентоспособных потребительских товаров, а не наращивание военных отраслей или обеспечение предприятий государственным заказом способна запустить в действие естественный механизм вос­производства, основанный на платежеспособном спросе граждан. При относительной насыщенности потребительского рынка рост реальных доходов не стимулирует инфляцию, а дает импульс даль­нейшему развитию производства; сокращение импорта позволит постепенно снижать курс рубля к доллару, не вызывая инфляции, наращивать экспортный потенциал страны. В ближайшей перспек­тиве товары массового спроса, производимые в России, должны заместить продукцию сырьевого сектора в качестве основной ста­тьи российского экспорта.

Тяжелая промышленность в той ее части, которая ориентирова­на на производство неконкурентоспособных на мировом рынке средств производства, должна подвергнуться решительному сокра­щению. Государству категорически не следует финансировать раз­работку техники, в массовом масштабе производящейся за рубе­жом; поддержка должна быть направлена только на те цели и зада­чи, которые обещают дать явный технологический приоритет (кос­мические исследования, нанотехнологии, компьютерное обеспече­ние и т. д. ). Недопустимо «удержание на плаву» неэффективных отечественных компаний за счет государственного спроса. От пря­мого дотирования сельскохозяйственных производителей вне зави­симости от эффективности их производства необходимо перейти к политике централизованных закупок сельскохозяйственной продук­ции по ценам, обеспечивающим рентабельность аграрного секто­ра, с последующей продажей данной продукции перерабатываю­щим предприятиям по рыночным ценам.

Представляется, что на протяжении двух-трех десятилетий та­кая политика могла бы превратить Российскую Федерацию в среднеразвитую промышленную страну, с уровнем валового националь­ного продукта порядка 8 тыс. долл. на человека в год. Такая полити­ка позволила бы сократить долю энергоресурсов и сырья в валовом национальном продукте и увеличить долю промышленных отрас­лей, производящих товары народного потребления. Россий­ская Федерация смогла бы, реализуя такую политику, перевоору­жить собственное производство, обеспечить новые технологичес­кие разработки в промышленности и сельском хозяйстве и изба­виться от унизительной зависимости от импорта потребительских товаров и продовольствия. В более отдаленной перспективе хозяй­ственный комплекс России, как и большинства стран Восточной Европы, может трансформироваться в постиндустриальный.

Этот путь развития отнюдь не является трагическим и не ума­ляет исторической роли России и достоинства ее народа. На наш взгляд, выход из современного кризиса должен совершаться на пу­тях естественной интеграции страны в мировое сообщество и по­степенного повышения жизненного уровня граждан, без оглядки на утраченные элементы великодержавности. Мы полагаем что пройдя в XX веке несколько революций, две мировые войны и бес­численные внутренние конфликты, наш народ заслужил право на эволюционное поступательное развитие, ведущее к реальному хо­зяйственному и общественному прогрессу.

* * *

Россия привыкла быть одним из полюсов мирового противо­стояния. Когда сегодня говорят, что следует противостоять форми­рованию однополярного мира, нужно иметь в виду неточность этой формулы: в формирующейся новой цивилизации, разумеется, бу­дет существовать, и уже существует, противоположный полюс — полюс нищеты и упадка. И главная ошибка, которая может быть совершена нашей страной в новом столетии, заключается в возмож­ности примкнуть к этому полюсу только для того, чтобы не быть одной среди многих, оказаться на его вершине. Хотелось бы всеми изложенными здесь аргументами и фактами убедить читателя: та­кой шаг, если он будет сделан, может оказаться последним в исто­рии некогда великой и могучей страны.

Контрольные вопросы.

1. В силу каких основных причин переход СССР к постиндустриальной модели развития в конце 60-х годов оказался невозможен?

2. Возможно ли было дальнейшее существование индустриальной сис­темы советского типа в окружении постиндустриальных стран?

3. Каковы экономические причины краха советской хозяйственной мо­дели?

4. Какие позитивные и негативные результаты в экономическом разви­тии Российской Федерации были достигнуты к середине 90-х годов?

5. Каковы черты сходства и различия современной России и азиатских государств, начавших индустриализацию в 60-е годы XX века?

6. Почему попытка догоняющей модернизации имеет в современной России незначительные шансы на успех?

7. Какова роль государства в хозяйственной жизни России и чем она от­личается от его роли в экономических реформах в азиатских странах?

8. Способна ли современная Россия к конструктивному диалогу с пост­индустриальным миром?

9. Какие, на Ваш взгляд, первоочередные меры необходимо осуществить для выхода российской экономики из нынешнего кризиса?

Рекомендуемая литература.

Обязательные источники.

Андрианов В. Д. Россия в мировой экономике. М., 1999;

Гайдар Е. Ано­малии экономического роста. М., 1997;

Делягин М. Г. Идеология возрожде­ния. Как мы уйдем из нищеты и маразма. М., 2000;

Илларионов А. Как Россия потеряла XX столетие// Вопросы экономики. 2000. № 1;

Красиль­щиков В. А. Вдогонку за прошедшим веком. М., 1998; Путь в XXI век. Стра­тегические проблемы и перспективы российской экономики. Под ред. Д. С. Львова. М., 1999.

Дополнительная литература.

Львов Д. С. Развитие экономики России и задачи экономической на­уки. М., 1999;

Монтес М. Ф., Попов В. В. «Азиатский вирус» или «голланд­ская болезнь»? Теория и история валютных кризисов в России и других странах. М., 1999;

Ослунд А. Россия: рождение рыночной экономики. М., 1996;

УлюкаевА. В. В ожидании кризиса. Ход и противоречия экономичес­ких реформ в России. М., 1999;

Уткин А. И. Вызов Запада и ответ России. М., 1997;

Ушканов И., Молоха И. Утечка умов: масштабы, причины, по­следствия. М., 1999;

Blasi J. R., Kroumova М., Kruse D. Kremlin Capitalism. Ithaca (N. Y. )-L., 1997;

Brady R. Kapitalizm. Russia's Struggle to Free Its Economy. New Haven (Ct. )-L., 1999;

Goldman M. Lost Opportunity. What Has Made Economic Reform in Russia So Difficult. N. Y. -L., 1996;

Wedel J. Collision and Collusion. The Strange Case of Western Aid to Eastern Europe 1989-1998. N. Y., 1998;

Woodruff D. Money Unmade. Barter and the Fate of Russian Capitalism. Ithaca (N. Y. )-L., 1999.

Просмотров: 1537
Категория: Библиотека » Разное


Другие новости по теме:

  • 1. Что мы имели в СССР. - Развал СССР - причины и последствия- В. И. Громов, Г. А. Васильев
  • Лекция двенадцатая. Постиндустриальный мир как единственный полюс хозяйственной мощи. Кризис модели «догоняющего» развития. - Современное постиндустриальное общество - природа, противоречия, перспективы - В. Л. Иноземцев
  • 8.2. Разгром науки в России. - Россия под властью плутократии - В. А. Лисичкин, Л. А. Шелепин
  • 10.1. Демографическая катастрофа в России. - Россия под властью плутократии - В. А. Лисичкин, Л. А. Шелепин
  • Глава 3. Смута и становление нового порядка в России. - Россия под властью плутократии - В. А. Лисичкин, Л. А. Шелепин
  • Часть первая. ЧТО ТАКОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ, ИЛИ ВО ЧТО ЭТО Я ВПУТАЛСЯ? - Я вижу вас голыми. Как подготовитьск презентации и с блеском ее провести - Рон Хофф
  • Глава 9. Организация конфликтов и разрушения России. - Россия под властью плутократии - В. А. Лисичкин, Л. А. Шелепин
  • § 48. Трансцендентность объективного мира как относящаяся к более высокому уровню, чем первопорядковая трансцендентность - Эдмунд Гуссерль и его Картезианские размышления - Неизвестен - Философы и их философия
  • …Любопытно, что сегодня она раскупается быстрее всех других книг в мире. - Шесть способов располагать к себе людей - Дейл Карнеги
  • ЧТО ЖЕ НАМ ДЕЛАТЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ НАШ РЕБЕНОК НЕ СТАЛ НАРКОМАНОМ? - Как спасти детей от наркотиков - Данилины
  • 3. Так что же такое жизнь? - Что такое жизнь. (В чем заключено главное различие между живой и косной природой) - Львов И.Г. - Философы и их философия
  • ОПТИМИЗМ НЕОБХОДИМ БОЛЕЕ ЧЕМ КОГДА-ЛИБО - Преуспевать с радостью - Николаус Б Энкельман
  • Глава 3. ЧТО ПРОИСХОДИТ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ...И СПУСТЯ ШЕСТЬ ЛЕТ. НЕГАТИВНЫЙ ИМПРИНТИНГ. ТРАВМА ВТОРОГО РОДА. КРИК О ПОМОЩИ - Как стать родителем самому себе. СЧАСТЛИВЫЙ НЕВРОТИК, или Как пользоваться своим биокомпьютером - Дж. Грэхэм
  • 8.3. Что стоит за реформой образования. - Россия под властью плутократии - В. А. Лисичкин, Л. А. Шелепин
  • Часть 3. Что в семье недопустимо, или Для семьи вместо Уголовного кодекса - Как относиться к себе и людям - Н. Козлов
  • Испытания, включающие в себя двух человек или более - Стратегическая Психотерапия Ступень 2 - Р. Коннер
  • Глава 1. СОВЕТ С НАРОДОМ, или как убедить избирателя в том, что он принимает решения - Путь наверх - Гусев В.
  • 1. ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И РАЗВИТИЯ МЕДИЦИНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ. ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ МЕДИЦИНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ В РОССИИ - Медицинская психология - основы патопсихологии и психопатологии - И. Ф. Мягков, С. Н. Боков
  • Часть II. Борьба за "новую жизнь" в СССР. Сексуальная реакция в России. - Сексуальная революция- Вильгельм Райх
  • Урок 14. Волшебника не огорчают потери, потому что потерять можно только то, что нереально. - Путь Волшебника - Дипак Чопра
  • Глава 23. Что вас утомляет и что с этим можно сделать. - Как преодолеть чувство беспокойства - Дейл Карнеги
  • 2. Как разваливали СССР. - Развал СССР - причины и последствия- В. И. Громов, Г. А. Васильев
  • ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ВАШ РЕБЕНОК ИНФИЦИРОВАН СПИДом ИЛИ ГЕПАТИТОМ? - Как спасти детей от наркотиков - Данилины
  • 3. Что было, что будет и немного о Зеркале - ЧЕЛОВЕК-ОРКЕСТР. Микроструктура общения- Кроль Л.М., Михайлова Е.Л.
  • Миф одиннадцатый: Женщины более романтичны, чем мужчины - Правда о женщинах - Виткин Дж.
  • 11. Помощь для решения более сложных жизненных проблем. - Получение помощи от другой стороны по методу Сильва - Хосе Сильва, Роберт Стоун
  • ОБРАЗОТЕРАПИЯ, ИЛИ КАК СДЕЛАТЬ ВИД,ЧТО НЕ ЗАНИМАЕШЬСЯ ГИПНОЗОМ - Мысленным взором. Образы как средство психотерапии - А. Лазарус
  • ЧТО ЖЕ ТОГДА ОСТАЕТСЯ? - Как спасти детей от наркотиков - Данилины
  • 7.2. Подрыв основ Российской цивилизации. - Россия под властью плутократии - В. А. Лисичкин, Л. А. Шелепин
  • Вместо послесловия. ГРОЗИТ ЛИ РОССИИ ФАШИЗМ СЕГОДНЯ? - Фюреры. Общая теория фашизма - Э.В. Самойлов.



  • ---
    Разместите, пожалуйста, ссылку на эту страницу на своём веб-сайте:

    Код для вставки на сайт или в блог:       
    Код для вставки в форум (BBCode):       
    Прямая ссылка на эту публикацию:       





    Данный материал НЕ НАРУШАЕТ авторские права никаких физических или юридических лиц.
    Если это не так - свяжитесь с администрацией сайта.
    Материал будет немедленно удален.
    Электронная версия этой публикации предоставляется только в ознакомительных целях.
    Для дальнейшего её использования Вам необходимо будет
    приобрести бумажный (электронный, аудио) вариант у правообладателей.

    На сайте «Глубинная психология: учения и методики» представлены статьи, направления, методики по психологии, психоанализу, психотерапии, психодиагностике, судьбоанализу, психологическому консультированию; игры и упражнения для тренингов; биографии великих людей; притчи и сказки; пословицы и поговорки; а также словари и энциклопедии по психологии, медицине, философии, социологии, религии, педагогике. Все книги (аудиокниги), находящиеся на нашем сайте, Вы можете скачать бесплатно без всяких платных смс и даже без регистрации. Все словарные статьи и труды великих авторов можно читать онлайн.







    Locations of visitors to this page



          <НА ГЛАВНУЮ>      Обратная связь