Компетентность, ставки и специфические интересы - Социальное пространство и генезис классов - Пьер Бурдье - Философия как наука

В политике, как и в искусстве, экспроприация прав большинства соотносится и даже является следст­вием концентрации собственно политических средств производства в руках профессионалов, которые могут рассчитывать на успех в собственно политической игре лишь при условии, что обладают специфической ком­петентностью. Действительно, нет ничего менее естественного, чем способ мышления и действия, требуемый для участия в политическом поле: так же, как и рели­гиозный, художественный или научный габитус, габи­тус политика предполагает специальную подготовку.

Прежде всего это, конечно, все необходимое обу­чение для получения целого блока специфических зна­ний (теорий, проблематики, понятий, исторических традиций, экономических данных и т.д.), созданных и накопленных в ходе политической работы профессио­налов настоящего и прошлого, а также более общие способности, такие как владение определенным язы­ком и определенной политической риторикой, ритори­кой трибуна, необходимой в отношениях с непосвя­щенными, или риторикой, необходимой в отношениях с профессионалами. Но это также и преж­де всего своего рода инициация с ее испытаниями и обрядами посвящения, которые стремятся привить практическое владение логикой, имманентной полити­ческому полю, и внушить действительное подчинение ценностям, иерархиям и цензурам, свойственным дан­ному полю, и специфической форме, в которую его давление и контроль облекаются внутри каждой пар­тии. Это значит, что для того, чтобы полностью понять политические выступления, которые предлагаются на рынке в данный момент и совокупность которых опре­деляет универсум того, что может мыслиться или выра­жаться политически в противоположность тому, что отбрасывается как немыслимое или невыразимое, сле­довало бы проанализировать весь процесс производст­ва профессионалов идеологического производства, на­чиная с маркировки, производимой в зависимости от зачастую имплицитного определения желательной компетентности, которая предназначает их для этих функций, а также общего и специального образования, которое готовит профессионалов к их исполнению, и кончая беспрерывным нормирующим воздействием. Последнее на них оказывают старшие члены группы, действуя сообща, в частности, когда вновь избранные включаются в какую-либо политическую инстанцию, куда они могли бы привнести искренность речей и сво­боду поведения, губительные для правил игры.

Лишение прав, коррелируемое с концентрацией средств производства инструментов по производству выступлений или действий, общественно признанных в качестве политических, непрерывно возрастало по мере того, как поле идеологического производства за­воевывало свою автономию в результате появления крупных политических бюрократий освобожденных профессионалов, а также институций (во Франции, на­пример, Высшая школа политических наук и Нацио­нальная школа администрации), в чьи обязанности входят селекция и подготовка профессиональных со­здателей схем осмысления и выражения социального мира, политических деятелей, политических журнали­стов, высокопоставленных чиновников и т.д. и, одно­временно, кодификация правил функционирования по­ля идеологического производства, а также набора знаний и умений, необходимых для того, чтобы им сле­довать. "Политическая наука", которая преподается в специально предназначенных для этой цели институциях, есть рационализация компетентности, которой требует универсум политики и которой профессионалы владеют на практике: она имеет целью повысить эф­фективность этого практического мастерства, предо­ставляет в его распоряжение рациональные техники, такие как зондаж, паблик-релейшн или политический маркетинг, в то же время она стремится легитимиро­вать это мастерство, сообщая ему внешние признаки научности и институируя политические вопросы в спе­циализированные проблемы, браться за которые во имя знания, а отнюдь не классового интереса, надле­жит специалистам.

Автономизация поля идеологического производ­ства сопровождается, конечно, установлением права на вход в это поле и, в частности, ужесточением требова­ний в отношении общей и даже специальной компе­тентности (что позволяет объяснить увеличение — за счет простых активистов — веса профессионалов, под­готовленных в системе образования и даже в специа­лизированных вузах — Высшей школе политических наук и Национальной школе администрации). Совер­шенно очевидно, что автономизация сопровождается также усилением влияния внутренних законов полити­ческого поля и, в частности, конкуренции между про­фессионалами по сравнению с воздействием прямых или косвенных соглашений между профессионалами и непосвященными. Это означает, что для понимания какой-либо политической позиции, программы, заяв­ления, предвыборного выступления и т.д., по крайней мере, столь же важно знать универсум конкурирующих политических позиций, предлагаемых полем, как и  требования мирян, за выбор позиции которых отвечают назначенные доверенные лица ("база"). Выработка позиции — выражение говорит само за себя — это акт,      который приобретает смысл лишь соотносительно, с помощью и через различие, отличительный разрыв. Искушенный политик — это тот, кто сумел практически      овладеть объективным смыслом и социальным эффектом выработки своих позиций, благодаря достигнутому им овладению пространством выработки существую­щих и потенциальных позиций или, точнее, принци­пом выработки этих позиций, а именно, пространства объективных позиций в поле и диспозиций тех, кто их занимает: это "практическое чутье" возможных и не­возможных, вероятных и невероятных позиций, выра­ботанных различными держателями различных пози­ций, и позволяет опытному политику "выбирать" среди принятых приемлемых и заранее оговоренных позиций и избегать "компрометирующих" позиций, которые столкнули бы его с теми, кто занимает противополож­ные позиции в пространстве политического поля. Это же чутье политической игры, позволяющее политикам предвидеть позиции других политиков, делает также и их самих предвидимыми для коллег. Предвидимыми и, следовательно, ответственными в значении английско­го responsible, т. е. компетентными, серьезными, надеж­ными, одним словом, готовыми с постоянством, без сюрпризов и шулерства, играть ту роль, которая им предписана структурой игрового пространства.

Именно эта основополагающая приверженность самой игре, представ­ляется абсолютным требованием политической игры, инвестированием в игру, которое является результатом и в то же время условием функционирования игры. Перед угрозой исключения из игры и потери прибылей, которые из нее извлекаются, идет ли речь о простом удовольствии, получаемом от игры, или о всех матери­альных и символических преимуществах, связанных с владением символическим капиталом, все те, кто имеет привилегию осуществлять инвестиции в игру (а не быть низведенным до индифферентности и апатии, аполи­тичности) вступают в негласный договор, который предполагается в самом факте участия в игре, в призна­нии ее тем самым стоящей того, чтобы в нее играли, и которая объединяет всех участников с помощью своего рода изначального сговора значительно сильнее, чем все официальные или секретные соглашения. Эта солидар­ность всех посвященных, связанных между собой оди­наковой основополагающей приверженностью игре и ставкам, одинаковым уважением (оЬ^едишт) к самой игре и к неписаным правилам, ее определяющим, и одинаковым основополагающим инвестированием в игру, монополией на которую они обладают, и которую им необходимо продлевать, чтобы обеспечить рента­бельность своих вложений, наиболее очевидным обра­зом проявляется, когда игра как таковая оказывается под угрозой.