Моше Идель. Техники сновидений в еврейской мистике

Моше Идель.

Сны во многих культурах воспринимались как способ связи с иными, духовными измерениями; это справедливо и в отношении еврейской мистики. С одной стороны, считалось, что во сне божественные посланцы проникают в человеческое сознание, чтобы сообщить важные вести; с другой, можно было вызвать сны, прибегая к раличным онейрическим техникам. Мы приведем здесь лишь несколько примеров подобных техник из огромного массива литературы – примеры эти показывают, что каббалисты использовали самые различные формы сновидческого опыта. Данный аспект Каббалы еще ждет анализа со стороны ученых.

В области исследований Каббалы незаслуженно забыт литературный жанр рецептуры сновидений: так называемые шеэлот халом [«вопрошания ко сну»], т.е. сформулированные перед сном вопросы, ответ на которые должен был явиться в сновидениях. Во многих случаях, ответы принимали форму библейского стиха, тем или иным образом связанного с исходным вопросом; для того, чтобы понять смысл ответа, следовало интерпретировать стих в контексте вопроса. Иными словами, литературная форма сновидения требовала интерпретации. Изложение онейрической практики шеэлат халом встречается во многих каббалистических манускриптах. Приведем два примера.

Каббалист начала XIV века, р. Исаак Бен Шмуэль из Акры [Ицхак из Акко], рассказывает следующее берешит^[1]:

«Я, юноша Исаак из Акры, спал в своей постели, и в конце третьей стражи мне было явлено чудесное вопрошание ко сну. Было то истинное видение, словно я бодрствовал, и таков был {cтих}: ‘Будь непорочен пред Господом, Богом твоим’ [Второзаконие 18:13]… ‘Непорочен будь пред Господом, Богом твоим’…»

Р. Исааку открываются всевозможные комбинации слов и их нумерологические эквиваленты, намекающие на божественное имя YBQ, он

«размышляет о четырех буквах Имени в том виде, в каком они произносятся … мыслит умозрительно, содержательно, понятийно, не так, как мыслят от сердца к гортани…»^[2].

Таким образом, каббалист в самом сновидении познает технику получения ответов на «вопрошания ко сну». Ему следует произнести буквы божественного имени, содержащиеся в библейских стихах, чьи слова должны быть переставлены. Однако, еврейский закон запрещает произносить божественное имя вслух, что делает невозможным само обращение к соответствующему стиху. Решение, также предложенное во сне, состоит в том, чтобы соединить каждую букву Тетраграмматона с другими буквами таким способом, который сохранит исходный стих, но исключит необходимость произносить буквы божественного имени в их исходной форме и порядке. Решение р. Исаака (отнюдь не новое, так как оно напоминает технику XIII в., используемую Авраамом Абулафией) отражает, по моему мнению, те затруднения в области теологии и еврейского закона, что были вызваны его интересом к экстатической Каббале – квинтэссенцией которой являются комбинации букв, составляющих божественные имена; и действительно, Авраам Абулафия, основатель экстатической Каббалы, называл свою каббалистическую систему, среди прочего, Каббалой божественных имен.

Другой пример онейрической практики шеэлат халом связан с одним из наиболее известных каббалистов, рабби Хаимом Виталем, который советует:

«отходя ко сну, молись «Да будет Воля Твоя», и используй одно из произношений <божественных> имен, написанных пред тобою, и направь мысль свою на ту сокровенную сферу, с которым оно связано. Затем упомяни свое вопрошание, если желаешь познать нечто в сне и то, чему предстоит совершиться, либо добиться желаемого, и после задавай <вопрос>»^[3].

Упомянутый каббалист, стремясь получить ответ на некое вопрошание, использует также технику цветовых образов; при этом, он пребывает состоянии, подобном сну:

«Представь, что над твердью Аравот [cедьмое небо в Вавилонском Талмуде] имеется громадная белая завеса, на коей написано четырехбуквенное Имя [цветом] белым как снег и вавилонскими письменами и цветом… написаны там великие буквы, и каждая велика, подобно холму или горе. Представь в мыслях своих, что вопрошаешь сочетания букв, изображенные там, и они ответят, либо одухотворят рот твой, или впадешь ты в дремоту, и они ответят тебе, точно во сне»^[4].

Еще одной сновидческой техникой, о которой повествуется в еврейских мистических текстах, является мистический плач – а именно усилие, направленное на достижение, путем сознательно вызванных рыданий, некоего паранормального сознания или видения в отношении некоей тайны. В апокалиптической литературе имеется несколько примеров использования молитвы, плача и поста для призывания божественного Слова в снах^[5].

Связь между рыданиями и паранормальным восприятием, приходящим в сновидениях, также явственна в следующей мидрахической истории^[6]:

«Один ученик р. Симеона бар Йохая забыл то, что учил. Весь в слезах он побрел на кладбище. Из-за его великого плача он <р. Симеон> пришел к нему во сне и сказал: ‘Как станешь плакать, брось три узла, и я появлюсь’. Ученик отправился к толкователю снов и рассказал ему о том, что видел. Последний сказал: ‘Повтори главу, {которую учил}, трижды, и знание возвратится к тебе’. Ученик так и поступил, и так и случилось».

Взамосвязь между плачем и посещением могилы, по всей видимости, намекает на практику, использовавшуюся для того, чтобы вызвать видение. Понятно, что подобная практика являлась частью более общего контекста, в котором кладбища воспринимались как места, где человеку может явиться видение. Засыпание в слезах, о котором здесь говорится, в свою очередь представляется стадией определенной последовательности: посещение кладбища, плач, засыпание в слезах, сон-откровение.

Техника плача, направленного на получение «мудрости», красноречиво разъясняется р. Авраамом ха-Леви Брухим, одним из учеников Исаака Лурии. В одной из своих программ, поставив первым условием «молчание», он называет

«условие второе: во всех молитвах, и во все часы учения, когда испытываешь затруднения, будучи не в силах усвоить и понять вводную науку или что-либо сокрытое, заставь себя горько плакать, покуда глаза твои не покраснеют от слез, и так рыдай сколько можешь. Плачь еще больше, не закрывай врата слез – и пред тобой откроются божественные врата»^[7].

Рыдания для Лурии и Брухим служили способом преодоления умственных трудностей и раскрытия тайн. Поучение р. Авраама ха-Леви Брухим сходно с автобиографическим признанием его друга, р. Хаима Виталя:

«В году 1566, в канун субботы, восьмого дня тевета, я произнес «Кидуш» и приступил к трапезе; глаза мои источали слезы, я все вздыхал и печалился … меня околдовали чары… и плакал я также о том, что в последние два года забросил Тору… и отчаяние мое было таким, что я не мог проглотить ни кусочка и бросился на постель лицом вниз, плача, и, обессилев от рыданий, я уснул и приснился мне чудный сон»^[8].

Как можно заметить, среди ранних хасидов и в практике их оппонентов, митнагдим, плач служил одной из составляющих мистической техники; еще во второй половине XIX века об этом рассказывалось в мистической лиретатуре и комментариях.

Данные сновидческие рецепты («вопрошания ко сну», цветовые образы, мистический плач), как и другие мистические техники, являются формообразующими элементами еврейской мистики. Предполагается, что мистик может взять на себя контакт с иными сферами и, используя подобные техники, инициировать определенные явления. Поэтому в еврейской мистике следует видеть активную духовность, предполагающую способность мистика добиться отчетливых переживаний.

Опубликовано в сборнике «Двоеточие» №9.

Пояснительные вставки от переводчика даны в квадратных скобках.

[1]Из неопубликованной каббалистической рукописи.

[2] Сефер Оцар Хаим [«Книга сокровища жизни»], MS Moscow-Guensburg 775,fol. 100b-101a.

[3]Ктавим Хадашим л’Рабейну Хаим Виталь (Иерусалим 1988), с. 8.

[4] Ibid. , с. 7.

[5] Енох во II Книге Еноха; Эзра в IV Книге Эзры, Барух и Иеремия в «Апокалипсисе Баруха».

[6] Коэлет Рабба 10:10.

[7]MS Oxford 1706, fol. 494b.

[8] Сефер Ха-Хезйонот (Книга Видений), ред. A. З. Эшколи (Иерусалим 1954), с. 42.