Агрессивные фантазии в детском и подростковом возрасте

Фантазии – неотъемлемый атрибутивный компонент психической жизни ребенка и подростка. Рассматривая фантазию как синоним воображения, Л.С. Выготский выявил ее особенности, характерные для ребенка и подростка. Если для ребенка воображение практически неотделимо от игры, строится целиком из реальных элементов, почерпнутых из ближайшего окружения, то подростку присущ процесс интеллектуализации воображения, его фантазия становится более абстрактной и творческой. Причем фантазия подростка движется от конкретного наглядного образа через абстрагирование к воображаемому образу. По мнению Л.С. Выготского, именно для подростка характерен переход от пассивного и подражательного фантазирования ребенка к активной и произвольной фантазии. Он полагал, что самой существенной чертой фантазии в переходном возрасте является ее раздвоение на субъективное и объективное воображение. Первое – продукт начавшейся интенсивной гормональной перестройки, второе – использование в качестве строительного материала внешних впечатлений. Таким образом, если ребенок не отграничивает фантазию от вещей, с которыми он играет, то подросток осознает ее как особую субъективную деятельность, дающую личное удовлетворение.

Представления Л.С. Выготского о природе детской и подростковой фантазии, особенностях их проявления дали толчок для более глубокого изучения различных аспектов этого феномена (эмоционального, когнитивного, творческого и др.). И все же некоторые из них остались мало исследованными. В частности, представляет значительный интерес для анализа тема насилия в фантазиях современных детей и подростков, ее генезис, содержательный компонент, характер влияния на реальное поведение. Без детального знакомства с этой проблемой говорить о природе подростковой агрессии не представляется возможным.

Современные представления о значении фантазий уходят корнями в гипотезу З. Фрейда, согласно которой в фантазиях реализуются наши тайные желания, не пропускаемые сознанием ввиду их несоответствия социальной и моральной нормативности, и поэтому вытесняемые в область бессознательного. З. Фрейд считал, что в основе подобных желаний лежат два генерализующих феномена – агрессии и сексуальности. Если они не удовлетворяются в реальности, то их энергия переносится в мир фантазий, наполняя его агрессивными и сексуальными образами.

Логичное продолжение этих взглядов заключается в выделении двух сторон фантазии. Одна – релаксационная, направленная на снятие сексуального и/или агрессивного напряжения, субъективно управляемая и сублимируемая в реальную просоциальную деятельность. Вторая – регрессивная, замыкающая индивида в рамках фантастического мира, который воспринимается им как особым образом организованная реальность. Настоящая реальность в таких случаях редуцируется ввиду невозможности индивида удовлетворять через нее свои базисные потребности. Подобный уход в суррогатную реальность не снимает сексуального и агрессивного напряжения, а лишь переводит его в деструктивную плоскость (гетеро- и аутоагрессия).

Обе названные стороны фантазии дают о себе знать уже в детском возрасте. Ребенок вплотную сталкивается с проблемой агрессии значительно раньше, чем предполагают взрослые. Его понимание агрессии по-своему специфично и исходит из чувства неудовлетворенности по поводу невозможности реализации элементарных витальных потребностей (в пище, свободе движений и т.д.). С возрастом агрессивная реакция усложняется, приобретая характер действия, основанием которого служит личностный (коммуникативный) компонент, слагающийся из динамичного взаимодействия формирующихся эмоционального и когнитивного полей. Не вдаваясь в детали этого процесса, остановимся на анализе агрессивных фантазий современных детей и подростков.

Фантазии ребенка дошкольного возраста структурируются вокруг двух сфер: игры как инструментально-деятельностного начала и взаимоотношений в семье как эмоционально-оценочного. Сфера контактирования со сверстниками в этот период оказывает влияние на формирование фантазий лишь косвенно.

Доказано, что формирование агрессивных фантазий ребенка происходит под непосредственным или опосредованным воздействием увиденных в качестве наблюдателя или лично пережитых реальных сцен насилия. Само насилие воспринимается им как любое действие, препятствующее удовлетворению его спонтанно возникающих желаний и побуждений. Отсюда понятно, что к актам насилия ребенок может относить довольно широкий набор действий, в который включаются даже такие, как лишение лакомства, игрушки, вербальные внушения, произнесенные повышенным тоном.

К наиболее сильным травмирующим факторам относятся физические наказания ребенка, а также психогенные ситуации, воспринимаемые им как разрыв (пусть даже кратковременный) с объектом любви. Подобного рода травмирующие переживания требуют своего выхода. Они могут выливаться в качестве ответной агрессивной реакции непосредственно на лицо, совершившее насилие по отношению к ребенку, но это бывает довольно редко, так как субъект агрессии, как правило, табуирован (мать и отец – «неприкосновенные» лица). В таких случаях травмирующие переживания, накапливаясь, переносятся на нетабуированные объекты. Ими могут быть другие члены семьи (например, сиблинги), а также предметы домашнего обихода, одежда, игрушки.

Процесс освобождения от травмирующих переживаний происходит и в игре, которая выступает в таких случаях как ведущее релаксационное средство. В игре ребенок имплицитно воспроизводит пережитые агрессивные сценарии, стремясь рационализировать их и тем самым снять накопившуюся отрицательную энергию. Однако не следует думать, что игра полностью блокирует полученные психогенные удары. Часть из них уходит в область подсознания, готовая сыграть свою роль при соответствующем подкреплении. Именно она образует второй (скрытый) «эшелон» агрессивных фантазий.

Как было сказано выше, фантазии в дошкольном возрасте, принимая форму фантастических игр, продолжают игры реальные. Поэтому пережитые в реальности сцены насилия переносятся не только на игру, но и на фантазию, которая также помогает снять возникшее напряжение. В фантазиях, как и в игре, ребенок старается компенсировать свои агрессивные импульсы, реконструируя ситуацию таким образом, чтобы она не вызывала травмирующего эффекта.

Исследование агрессивных фантазий ребенка значительно затруднено не тем, что он сознательно скрывает их от взрослых, а тем, что ему сложно вычленить конкретные ситуации, которые могли ее вызвать. Реально пережитая сцена насилия и агрессивная фантазия, возникшая на этой почве, воспринимаются ребенком как единое целое. В связи с этим возникает опасность трансляции агрессивных фантастических образов в реальные отношения. Положение еще более усугубится, если родители ребенка или другие объекты его любви негативным образом реагируют на само фантазирование, тем самым порой лишая ребенка единственного пространства для катарсиса. Как следствие этого – ребенок еще более инкапсулируется в фантазиях, причем их катарсический эффект снижается, а агрессивный возрастает, увеличивая при этом и поле реальной агрессии.

Значительно сложнее, на наш взгляд, представляется вопрос о связи и взаимодействии сексуальных и агрессивных мотивов в поведении ребенка дошкольного возраста и соответственно отражении данного взаимодействия в фантазиях.