Леготин Сергей "Азбука архетипа Анима"

Б и б л и о т е ч к а ю н о г о ю н г и а н ц а

Анима – мифосимволическая фигура из бессознательного слоя мужской психики. Основатель аналитической психологии Карл Густав Юнг (1875-1961) в работе «Воспоминания, сновидения, размышления» так определяет её: «Меня крайне занимало, что какая-то женщина существует внутри меня и вмешивается в мои мысли. В самом деле, думал я, может, она и есть «душа» в примитивном смысле слова, и я спросил себя, почему душу стали называть «anima», почему её представляют как нечто женственное. Впоследствии я понял, что эта «женщина» во мне – некий типический, или архетипический, образ в бессознательном всякого мужчины, я назвал его «Анима»

АЗБУКА АРХЕТИПА АНИМА

феминная природа и её ситуативные образы,

согласно учения К.Г. Юнга в изложении С. Леготина

Анима – это олицетворение всех проявлений женственного в психике мужчины,

от матери, сестры, жены, дочери до давно забытых или даже никогда не виденных женщин, но чудесным способом запечатленных в живой органической системе души.

Являясь носителем этого вечного образа женщины, мужчина так или иначе находится под влиянием его. Смутные чувства, переменчивые настроения и капризы, роковая любовь и демонические привязанности, пророческие озарения, восприимчивость к иррациональному,

творческие способности, тяга к природе – все эти силы от Анимы,

что и делает ее одной из могущественных гениев психе.

«Азбука Анимы» - детская энциклопедия, в художественной, но не противоречащей психологическим концепциям и фактам, форме описывающая природу и ситуативные образы

женской составляющей в мужчине.

Представляемое повествование относится к взаимосвязи Анимы и таких явлений как «экстраверсия» и «интроверсия», «эктопсихические» и «эндопсихические» функции, «энантиодромия». Сообщение подкрепляется этнографическими и личными мифами автора

и носит название на букву «зэ»:

ЗВЕРЁНДЫШИ, БЬЮЩИЕСЯ ВО СЛАВУ АНИМЫ

¹ С.G. Jung. Cesammelte Werke, Bd, 7 – в Г. Вер. Карл Густав Юнг/Урал LTD, 1997

² То же

³ То же – Bd, 8

⁴ К.Г. Юнг. Тэвистокские лекции: Рефл-бук/Ваклер, 1998

⁵ То же

⁶ То же

⁷ То же

⁸ То же

⁹ То же

¹⁰ То же

Зверёндыши дышат очень активно, если не сказать – мощно. Так, если кому из смертных захочется посоревноваться с ними - кто кого передышит – выйдет очевидный конфуз: тоже самое, что сопение против майского грома или чих против извержения вулкана. Такими их создала природа и воспитала Анима.

Зверёндышей всего двое и они являются противоположностью друг другу. Одна животинка, типа, Крыса со всеми вытекающими из этого реакциями и поведением, другая – Улитка, также соответствующих признаков.

Грызун – контактен до невозможности, боек на язык и зуб, он стремится к тому, что находится снаружи, вовне. В естественных, не лабораторных, условиях, его поведение характеризуется доброжелательным, по-видимому, открытым и услужливым характером, он легко ориентируется в каждой ситуации, быстро завязывает связи и часто беспечно и доверчиво отваживается на незнакомые ситуации, пренебрегая возможными сомнениями*¹. Грызуну нет равных на выдохе; когда он выдыхает, мужчина Анимы испытывает потребность в общении, вплоть до невоздержанности.

Ползун – молчалив, осторожен и нелюдим, интерес для него сосредоточен на внутренних переживаниях. В естественных, не лабораторных условиях, он обладает нерешительным, рефлексивным, замкнутым, трудно распознаваемым характером, он опасается объектов, всегда находится в состоянии обороны и охотно прячется за недоверчивым наблюдением**². Ползун всесилен вдохом; когда он вдыхает, мужчина Анимы чувствует усталость от общества и хочет остаться наедине с собой, со своими мыслями.

Чудесные способности зверёндышей не просто фокусы для дешевого балагана, животворящая сила их дыхания самым незамедлительным образом отражается на человеке. Будет ли тот экстравертом или интровертом в какой-то период жизни зависит от преобладающей силы вдыхателя Улитки или выдыхателя Крысы.

Грызун сверхподвижен, а Ползун заторможен, однако оба они настолько привязаны к своей дорогой Аниме, что считают своим долгом ежедневно-ежесекундно доказывать своё расположение к ней. Из-за чего такая одержимость? Правильно, на лицо – ревность: каждый хочет, чтоб хозяйка любила его больше. Доказывают свои чувства конкуренты демонстрацией себя, стараясь проявиться как можно ярче и эффективней.

Что полезнее: вдох или выдох? Что нужнее: лизать растения или топтать хлебо-булочные изделия? Что важнее: ползти или грызти? Вечные вопросы, которые приводят к контрам. Посвящается ссора всегда Аниме.

Начинается всё со взаимных подколов. «Где тебе страшнее: на хлебозаводе или в санэпидемстанции?» – «В санэпидемстанции» – «Не осознать тебе комплекс кастрации». Дважды шокированная крыса не остаётся в догу: «Скажи «повидло» – «Повидло» – «У тебя Либидо видно». Пристыженная Улитка прячется в домике. Так они весело и непринуждённо шутят, пока не приходит пора переходить на личности. Здесь вообще получается некрасиво (но с другой стороны познавательно для натуралистов).

«Ни рыба ни мясо!» – «Надоеда!» – «Слизняка!» – «Помоечница!». «Ифигена Вентрикоса!»* – нарочно, чтоб обидней было, переходит на латынь Крыса. «Небрезгила канализационная» – парирует Улитка. Чуханства и позоры используются зверёндышами на всю катушку. «А у тебя родственники извращенцы» – вопит грызун, намекая на Улитку Виноградную, которая, как известно, является обоеполым животным и отличается феноменальным способом размножения. «А-а-а, чтоб тебя чумовоз подобрал, – вспоминая выражения запрещенной силы, матерится Ползун. – Инфекция! Тьфу, три раза – не моя зараза. Ни папина, ни мамина, ни Анимы, а Крысы гадины».

Когда слова иссякают, в ход идут конечности. «За Аниму и гадину ответишь!» – «Языком, что хошь, а руками не трожь!» Препротивно визжа, Крыса идет в рукопашную, а Улитка, набычившись, старается побольнее боднуть соперницу своими рожками. Оплеухи, тычки – в обиходе – «лякмусы», запрещенные подножки, щелбаны «пиявкой» («фофаном»), царапанье, плевки...

Какое-то время Анима из педагогических соображений не вмешивается. Потом терпит скандал из-за врожденной осторожности. Потом еще немного – потому, что ей становится жалко зверёндышей и себя. Потом еще слегонца, предполагая, что все успокоится само собой. Потом еще чуток, так как это необходимо для дела. Потом еще малёха, в связи с тем, что к буянам трудно близко подобраться – настолько плотно мельтешат лапы. Наконец, воспитательница строго-настрого начинает упрашивать зверёндышей перестать безобразничать. И уж только после этого приходит черед магическим манипуляциям: Анима унимает бойцов пучком крапивы, потому что воды зверёндыши не боятся.

Подтверждая принцип энантиодромии*, заканчивается потасовка братанием. Мирятся зверёндыши своеобразно. Сцепляются хвостами и, покачивая хвостопожатием, хором повторяют «мирись-мирись, и больше не дерись». Далее Крыса добавляет «если будешь драться, я буду кусаться», а Улитка – «если драться явишься, мною обслюнявишься». После чего, довольные наступившим согласием, зверёндыши идут к своей кормушке, а Анима кормит их там баснями про универсальность сексуальных теорий Зигмунда Фрейда, нахваливая за душевность и убедительность в прекрасно организованной сваре. Выделенная энергия последней собирается Анимой и, уже в виде переживаний, передается своему мужчине.

Помимо жизнедающих конфликтов (жизнь как энергетический процесс требует противоречий, без которых, как известно, энергия не возможна³), Крыса и Улитка склонны к определенному времяпрепровождению. Это не прoсто так, и с участием Анимы значит для существования мужчины очень многое. Благодаря символическому содержанию игры, мужчина Анимы способен испытывать человеческие состояния, ориентироваться в мире и, собственно, быть смертным.

Понятно, что пристрастие в них Крыса отдает импульсивным, а Улитка спокойным. Первая, при этом, отвечает за связь мужчины с внешним миром, а вторая – с внутренним. Человечество, примерно с 1921 года*, уже знает об этих играх и называет процесс, сопутствующий игровой деятельности, функциями.

Всем функциям присуща специфическая энергия. Возникает она как результат затейливого развития сюжета игры. Настрой и активность участников также имеют значение. Анима во время игры ведет себя достаточно спокойно (только улыбается, используя для общения глаза). Любимый досуг Крысы: ковыряться в носу, что возбуждает функцию ощущения, шевелить ушами – означает функцию мышления, грызть хвост – это то же, что чувство, и – функция интуиции – чесать пуп.

Ощущение говорит нам, о том, что вещь есть; мышление – о том, что это за вещь, чувство – о том, какова ценность этой вещи для нас⁵, а интуиция помогает нам предполагать, предвосхищать, предвидеть.

Все вместе это называется – дурными привычками, и с участием Анимы – символической игрой на внешний мир.*

Суть игры в том, что когда Крыса копается в носу, Анима должна просто глядеть на нее. Если шевелит ушами – Анима делает руки биноклем или подзорной трубой. Пристальный взгляд устремляется при погрызании хвоста, а рассеяный – когда Крыса чешет пуп.

Значимость игровой символической функции накладывает на Аниму ответственность: задержаться или ошибиться здесь с правильным взглядом означает заставить поступить своего мужчину вопреки существующей ситуации.

К примеру, подан Крысой знак чувствовать (надкушен хвост), а Анима спуталась и ответила не как положено пристальным взглядом, а наблюдением через согнутые в овал ладони. Для мужчины – это ужас: «какая-то мысль становится навязчивой, и порой от нее уже невозможно избавиться»⁶.

Соответствующим образом действует погрешность (тогда говорят: «окарал») и наоборот: Крыса взывает к человеку мыслить, а Анима ошибочно откликается чувствующим сощуром. Мужчина, обычно склонный к интеллектуальности, становится опасен. «Ему нет спасения, пока он, образно говоря, полностью не перекипит в своих эмоциях»^{7 Игра forever для Улитки – молчанка**, времяпрепровождение на силу воли, выдержку, самодостаточность. Вообще-то, самое заветное желание Улитки – мы всегда стремимся к тому, что нам не дано – хоть один раз сыграть в «гляделки», соревнование кто кого переглядит не моргая. Но тут уж ничего не поделаешь – от рождения и также навсегда Улитка не имеет глаз.}

Начинается молчанка, согласно древнему обычаю, по речевке. Улитка предупреждает:

Ехали бояре, кошку потеряли,

Кошка сдохла, хвост облез,

Кто слово скажет, тот ее съест.

Упомянутая кошка – мифопсихоид. Есть ее не опасно для здоровья, но позорно и неприятно. Позорно, потому что, та существо особенное, сколько ее не ешь – не наешься, отсюда и обзывать начнут ненасытным кошкоедом. А неприятно, потому как животное обильно волосато и шерсть прилипает к нёбу, першит в горле и кашляется.

Такая суровая подоплека, между тем, не отменяет игру. И это связано все с той же символической важностью её для человека. Игра в молчанку – суть, связь того с внутренними силами; от того, как она развивается, зависят особенности и реакции смертного.

Первая сила, которая возникает, называется памятью. Функция памяти (или редукции) связывает нас с тем, что вытесняется, либо подавляется. Такую способность воспроизводить бессознательные содержания мы называем памятью⁸.Улитка и Анима при этом – начало игры – молчат.

Далее, если первой проговаривается Улитка, у человека возникают исключительно личные состояния* – глубоко индивидуальные реакции изнутри.

Но совсем не важно обстоит дело с эмоциями и аффектами. Это, очевидно, уже не функции, а события: при эмоциях нас буквально заносит, ваше послушное приличием эго устраняется, и ваше место занимает некто иной. Так случается, если не выдерживает безмолвия Анима. Нечто подобное происходит с аффектами: человек становится одержимым, он уже сам не свой, контроль над собой снижается до нулевой отметки. Это состояние, при котором человеком овладевает то, что у него внутри, и он не в силах ему противостоять. Он может сжать кулаки, стиснуть зубы, но, тем не менее, он уже не принадлежит себе.⁹

Когда молчанка затягивается – это не хорошо. Не слышно голоса Анимы – в Бессознательном начинаются глупости. От тоски Тень и Персона меняются своими одеждами и обязанностями и получаются монстры еще хлеще, чем были. Скучает Крыса, и от скуки у нее чешутся шаловливые лапы, ими она причиняет много вреда себе, а значит своему носителю. Борзеют образинки, не весть откуда появляются какие-то клапедустры, козебаи и айприлипаи. Тот Кто Живет Под Кроватью и Тот Кто Воображается В Сумерках наглядно обнаруживают себя, устрашая, и предерзко ходят туда-сюда. Вылазит из своей норы Темнощуп и творит свои профессиональные делишки на свету.

Однако, как правило, до беды не доходит. По обоюдному согласию на лицах, Анима и Улитка заканчивают игру дружным криком. Не важно, что кричать, главная цель – проговориться вместе, а значит – никто ни кому, имеется в виду, ничего не должен и не проиграл. Познание и восприятие человеком окружающего мира происходит во многом в связи с правильностью проведения этих игр. При этом, существуют особенности, которые, если их знать заранее, могут помочь мужчине Анимы по жизни.

Чтобы и самой не забыть столь сложные правила действия функций, возбуждаемых игрой, Анима нарисовала себе в поминальник-схемку. Диаграмма, честно говоря, ничего толком не объясняет, но выглядит очень красиво и умно, а это – миф, то есть самое главное.

Не стоит забывать, что Анима, в силу ее вездесущности, способна играть сразу и с Крысой и с Улиткой в их программные игры, причём и сама успевает веселиться – обычно через скакалку. Потеха на два фронта – рискованное предприятие: увлекаясь, невозможно уделять внимание поровну. И это, конечно, сразу замечается и Грызуном и Ползуном: к кому Анима ближе стоит? с чьей стороны она положила игрушек больше? кого, прыгая, обдувает нежнее?

Ревность приводит к противостоянию: Крыса надувается как ее младшая сестра на крупу, сама ошибается в ведении игры (хвост засовывает в нос, шевелит не ушами, а пупом...) и, наконец, подступает к сопернице. Та тоже начинает беспокоиться, забывает про молчанку, выпячивает вперед челюсть и шипит: «Следи за собой, будь заторможен».

Суматоха мыслей и инстинктов. Воспоминания о прошлых обидах и злопамятство – кто кому что сделал – в претензиях, болезненная ранимость, жуткое волнение, кипящие страсти, гонор, амбиции, азарт, доводящий до исступления и бешенства, припадки. Обалдевшие зверёндыши теряют способность различать и ориентироваться. Путаясь в восприятии друг друга. Крыса, окрысев, представляет себя Улиткой, а Улитка, обулитев, – Крысой; соответственно, Грызун обзывает, а то и лупцует, самого себя, а Ползун – себя.

Жизнь как энергетический процесс, продолжается. Про своего носителя, скажем, Отто Гросса*, никто и не думает.

* Юнг назвал такой тип сознательной установки экстраверсией

** Юнг назвал такой тип сознательной установки интроверсией

* Iphigena Ventricosa (лат.) – вид Улитка Вздутая

* Энантиодромия (греч.) – непреложный психологический закон, по которому все, в конце концов, переходит в свою противоположность.

* Со времени написания Юнгом работы «Психологические типы»

* Или – по Юнгу – эктопсихической функцией

** По Юнгу – эндопсихическая функция

* Или – по Юнгу – субъективные компоненты сознания

* Отто Гросс – психиатр, аналитик, существенно повлиявший на К. Юнга. Трагический носитель Анимы