|
|
Леготин Сергей "Азбука архетипа Анима"Б и б л и о т е ч к а ю н о г о ю н г и а н ц а
Анима – мифосимволическая фигура из бессознательного слоя мужской психики. Основатель аналитической психологии Карл Густав Юнг (1875-1961) в работе «Воспоминания, сновидения, размышления» так определяет её: «Меня крайне занимало, что какая-то женщина существует внутри меня и вмешивается в мои мысли. В самом деле, думал я, может, она и есть «душа» в примитивном смысле слова, и я спросил себя, почему душу стали называть «anima», почему её представляют как нечто женственное. Впоследствии я понял, что эта «женщина» во мне – некий типический, или архетипический, образ в бессознательном всякого мужчины, я назвал его «Анима» Ч е л я б и н с к ` 2 0 0 1 / 3
АЗБУКА АРХЕТИПА АНИМА феминная природа и её ситуативные образы, согласно учения К.Г. Юнга в изложении С. Леготина
Анима – это олицетворение всех проявлений женственного в психике мужчины, от матери, сестры, жены, дочери до давно забытых или даже никогда не виденных женщин, но чудесным способом запечатленных в живой органической системе души. Являясь носителем этого вечного образа женщины, мужчина так или иначе находится под влиянием его. Смутные чувства, переменчивые настроения и капризы, роковая любовь и демонические привязанности, пророческие озарения, восприимчивость к иррациональному, творческие способности, тяга к природе – все эти силы от Анимы, что и делает ее одной из могущественных гениев психе. «Азбука Анимы» - детская энциклопедия, в художественной, но не противоречащей психологическим концепциям и фактам, форме описывающая природу и ситуативные образы женской составляющей в мужчине. Представляемое повествование относится к взаимосвязи Анимы и таких явлений как «экстраверсия» и «интроверсия», «эктопсихические» и «эндопсихические» функции, «энантиодромия». Сообщение подкрепляется этнографическими и личными мифами автора и носит название на букву «зэ»:
ЗВЕРЁНДЫШИ, БЬЮЩИЕСЯ ВО СЛАВУ АНИМЫ
1 С.G. Jung. Cesammelte Werke, Bd, 7 – в Г. Вер. Карл Густав Юнг/Урал LTD, 1997 2 То же 3 То же – Bd, 8 4 К.Г. Юнг. Тэвистокские лекции: Рефл-бук/Ваклер, 1998 5 То же 6 То же 7 То же 8 То же 9 То же 10 То же Зверёндыши – от слова «зверики» и «дышать» – существа, имеющие смыслом своего существования выдыхание себя. Обитают они во внутреннем мире человека, – в быту неприхотливы и забавны: ухаживает за ними, кормит, холит, наблюдает, играет Анима. Зверёндыши дышат очень активно, если не сказать – мощно. Так, если кому из смертных захочется посоревноваться с ними - кто кого передышит – выйдет очевидный конфуз: тоже самое, что сопение против майского грома или чих против извержения вулкана. Такими их создала природа и воспитала Анима. Зверёндышей всего двое и они являются противоположностью друг другу. Одна животинка, типа, Крыса со всеми вытекающими из этого реакциями и поведением, другая – Улитка, также соответствующих признаков. Грызун – контактен до невозможности, боек на язык и зуб, он стремится к тому, что находится снаружи, вовне. В естественных, не лабораторных, условиях, его поведение характеризуется доброжелательным, по-видимому, открытым и услужливым характером, он легко ориентируется в каждой ситуации, быстро завязывает связи и часто беспечно и доверчиво отваживается на незнакомые ситуации, пренебрегая возможными сомнениями*1. Грызуну нет равных на выдохе; когда он выдыхает, мужчина Анимы испытывает потребность в общении, вплоть до невоздержанности. Ползун – молчалив, осторожен и нелюдим, интерес для него сосредоточен на внутренних переживаниях. В естественных, не лабораторных условиях, он обладает нерешительным, рефлексивным, замкнутым, трудно распознаваемым характером, он опасается объектов, всегда находится в состоянии обороны и охотно прячется за недоверчивым наблюдением**2. Ползун всесилен вдохом; когда он вдыхает, мужчина Анимы чувствует усталость от общества и хочет остаться наедине с собой, со своими мыслями. Чудесные способности зверёндышей не просто фокусы для дешевого балагана, животворящая сила их дыхания самым незамедлительным образом отражается на человеке. Будет ли тот экстравертом или интровертом в какой-то период жизни зависит от преобладающей силы вдыхателя Улитки или выдыхателя Крысы. Грызун сверхподвижен, а Ползун заторможен, однако оба они настолько привязаны к своей дорогой Аниме, что считают своим долгом ежедневно-ежесекундно доказывать своё расположение к ней. Из-за чего такая одержимость? Правильно, на лицо – ревность: каждый хочет, чтоб хозяйка любила его больше. Доказывают свои чувства конкуренты демонстрацией себя, стараясь проявиться как можно ярче и эффективней. Что полезнее: вдох или выдох? Что нужнее: лизать растения или топтать хлебо-булочные изделия? Что важнее: ползти или грызти? Вечные вопросы, которые приводят к контрам. Посвящается ссора всегда Аниме. Начинается всё со взаимных подколов. «Где тебе страшнее: на хлебозаводе или в санэпидемстанции?» – «В санэпидемстанции» – «Не осознать тебе комплекс кастрации». Дважды шокированная крыса не остаётся в догу: «Скажи «повидло» – «Повидло» – «У тебя Либидо видно». Пристыженная Улитка прячется в домике. Так они весело и непринуждённо шутят, пока не приходит пора переходить на личности. Здесь вообще получается некрасиво (но с другой стороны познавательно для натуралистов). «Ни рыба ни мясо!» – «Надоеда!» – «Слизняка!» – «Помоечница!». «Ифигена Вентрикоса!»* – нарочно, чтоб обидней было, переходит на латынь Крыса. «Небрезгила канализационная» – парирует Улитка. Чуханства и позоры используются зверёндышами на всю катушку. «А у тебя родственники извращенцы» – вопит грызун, намекая на Улитку Виноградную, которая, как известно, является обоеполым животным и отличается феноменальным способом размножения. «А-а-а, чтоб тебя чумовоз подобрал, – вспоминая выражения запрещенной силы, матерится Ползун. – Инфекция! Тьфу, три раза – не моя зараза. Ни папина, ни мамина, ни Анимы, а Крысы гадины». Когда слова иссякают, в ход идут конечности. «За Аниму и гадину ответишь!» – «Языком, что хошь, а руками не трожь!» Препротивно визжа, Крыса идет в рукопашную, а Улитка, набычившись, старается побольнее боднуть соперницу своими рожками. Оплеухи, тычки – в обиходе – «лякмусы», запрещенные подножки, щелбаны «пиявкой» («фофаном»), царапанье, плевки... Какое-то время Анима из педагогических соображений не вмешивается. Потом терпит скандал из-за врожденной осторожности. Потом еще немного – потому, что ей становится жалко зверёндышей и себя. Потом еще слегонца, предполагая, что все успокоится само собой. Потом еще чуток, так как это необходимо для дела. Потом еще малёха, в связи с тем, что к буянам трудно близко подобраться – настолько плотно мельтешат лапы. Наконец, воспитательница строго-настрого начинает упрашивать зверёндышей перестать безобразничать. И уж только после этого приходит черед магическим манипуляциям: Анима унимает бойцов пучком крапивы, потому что воды зверёндыши не боятся. Подтверждая принцип энантиодромии*, заканчивается потасовка братанием. Мирятся зверёндыши своеобразно. Сцепляются хвостами и, покачивая хвостопожатием, хором повторяют «мирись-мирись, и больше не дерись». Далее Крыса добавляет «если будешь драться, я буду кусаться», а Улитка – «если драться явишься, мною обслюнявишься». После чего, довольные наступившим согласием, зверёндыши идут к своей кормушке, а Анима кормит их там баснями про универсальность сексуальных теорий Зигмунда Фрейда, нахваливая за душевность и убедительность в прекрасно организованной сваре. Выделенная энергия последней собирается Анимой и, уже в виде переживаний, передается своему мужчине. Помимо жизнедающих конфликтов (жизнь как энергетический процесс требует противоречий, без которых, как известно, энергия не возможна3), Крыса и Улитка склонны к определенному времяпрепровождению. Это не прoсто так, и с участием Анимы значит для существования мужчины очень многое. Благодаря символическому содержанию игры, мужчина Анимы способен испытывать человеческие состояния, ориентироваться в мире и, собственно, быть смертным. Понятно, что пристрастие в них Крыса отдает импульсивным, а Улитка спокойным. Первая, при этом, отвечает за связь мужчины с внешним миром, а вторая – с внутренним. Человечество, примерно с 1921 года*, уже знает об этих играх и называет процесс, сопутствующий игровой деятельности, функциями. Обычно психологические функции контролируются волей, по крайней мере, нам хотелось бы, чтобы это было так, поскольку нас страшит все, что совершается непроизвольно. Если функции под контролем, их можно подавлять, подвергать отбору, усиливать, исходя из своих намерений или интенций, как это принято называть. Однако порой они всё же выходят из-под контроля – думают за нас, чувствуют за нас, – да так, что чаще всего мы ничего не можем с этим поделать. Или же они вообще действуют на бессознательном уровне, а вы не подозреваете, что они натворили, хотя не исключено, что когда-нибудь еще столкнётесь с плодами этих бессознательных переживаний.4Всем функциям присуща специфическая энергия. Возникает она как результат затейливого развития сюжета игры. Настрой и активность участников также имеют значение. Анима во время игры ведет себя достаточно спокойно (только улыбается, используя для общения глаза). Любимый досуг Крысы: ковыряться в носу, что возбуждает функцию ощущения, шевелить ушами – означает функцию мышления, грызть хвост – это то же, что чувство, и – функция интуиции – чесать пуп. Ощущение говорит нам, о том, что вещь есть; мышление – о том, что это за вещь, чувство – о том, какова ценность этой вещи для нас5, а интуиция помогает нам предполагать, предвосхищать, предвидеть. Все вместе это называется – дурными привычками, и с участием Анимы – символической игрой на внешний мир.* Суть игры в том, что когда Крыса копается в носу, Анима должна просто глядеть на нее. Если шевелит ушами – Анима делает руки биноклем или подзорной трубой. Пристальный взгляд устремляется при погрызании хвоста, а рассеяный – когда Крыса чешет пуп. Значимость игровой символической функции накладывает на Аниму ответственность: задержаться или ошибиться здесь с правильным взглядом означает заставить поступить своего мужчину вопреки существующей ситуации. К примеру, подан Крысой знак чувствовать (надкушен хвост), а Анима спуталась и ответила не как положено пристальным взглядом, а наблюдением через согнутые в овал ладони. Для мужчины – это ужас: «какая-то мысль становится навязчивой, и порой от нее уже невозможно избавиться»6. Соответствующим образом действует погрешность (тогда говорят: «окарал») и наоборот: Крыса взывает к человеку мыслить, а Анима ошибочно откликается чувствующим сощуром. Мужчина, обычно склонный к интеллектуальности, становится опасен. «Ему нет спасения, пока он, образно говоря, полностью не перекипит в своих эмоциях»7 Игра forever для Улитки – молчанка**, времяпрепровождение на силу воли, выдержку, самодостаточность. Вообще-то, самое заветное желание Улитки – мы всегда стремимся к тому, что нам не дано – хоть один раз сыграть в «гляделки», соревнование кто кого переглядит не моргая. Но тут уж ничего не поделаешь – от рождения и также навсегда Улитка не имеет глаз. Начинается молчанка, согласно древнему обычаю, по речевке. Улитка предупреждает: Ехали бояре, кошку потеряли, Кошка сдохла, хвост облез, Кто слово скажет, тот ее съест. Упомянутая кошка – мифопсихоид. Есть ее не опасно для здоровья, но позорно и неприятно. Позорно, потому что, та существо особенное, сколько ее не ешь – не наешься, отсюда и обзывать начнут ненасытным кошкоедом. А неприятно, потому как животное обильно волосато и шерсть прилипает к нёбу, першит в горле и кашляется. Такая суровая подоплека, между тем, не отменяет игру. И это связано все с той же символической важностью её для человека. Игра в молчанку – суть, связь того с внутренними силами; от того, как она развивается, зависят особенности и реакции смертного. Первая сила, которая возникает, называется памятью. Функция памяти (или редукции) связывает нас с тем, что вытесняется, либо подавляется. Такую способность воспроизводить бессознательные содержания мы называем памятью8.Улитка и Анима при этом – начало игры – молчат. Далее, если первой проговаривается Улитка, у человека возникают исключительно личные состояния* – глубоко индивидуальные реакции изнутри. Но совсем не важно обстоит дело с эмоциями и аффектами. Это, очевидно, уже не функции, а события: при эмоциях нас буквально заносит, ваше послушное приличием эго устраняется, и ваше место занимает некто иной. Так случается, если не выдерживает безмолвия Анима. Нечто подобное происходит с аффектами: человек становится одержимым, он уже сам не свой, контроль над собой снижается до нулевой отметки. Это состояние, при котором человеком овладевает то, что у него внутри, и он не в силах ему противостоять. Он может сжать кулаки, стиснуть зубы, но, тем не менее, он уже не принадлежит себе.9 Когда молчанка затягивается – это не хорошо. Не слышно голоса Анимы – в Бессознательном начинаются глупости. От тоски Тень и Персона меняются своими одеждами и обязанностями и получаются монстры еще хлеще, чем были. Скучает Крыса, и от скуки у нее чешутся шаловливые лапы, ими она причиняет много вреда себе, а значит своему носителю. Борзеют образинки, не весть откуда появляются какие-то клапедустры, козебаи и айприлипаи. Тот Кто Живет Под Кроватью и Тот Кто Воображается В Сумерках наглядно обнаруживают себя, устрашая, и предерзко ходят туда-сюда. Вылазит из своей норы Темнощуп и творит свои профессиональные делишки на свету. Жуткое напряжение – молчать для Улитки и Анимы становится все невозможнее. В зависимости от настроения игроков пролетает ангел или рождается мент. Вместе с тем напряжение передается смертному и он испытывает экстраординарные состояния. Здесь безраздельно правит теневая, бессознательная сторона психики, способная влиять на сознательные процессы. Сознательный контроль в этом случае достигает своего нижнего предела10.Однако, как правило, до беды не доходит. По обоюдному согласию на лицах, Анима и Улитка заканчивают игру дружным криком. Не важно, что кричать, главная цель – проговориться вместе, а значит – никто ни кому, имеется в виду, ничего не должен и не проиграл. Познание и восприятие человеком окружающего мира происходит во многом в связи с правильностью проведения этих игр. При этом, существуют особенности, которые, если их знать заранее, могут помочь мужчине Анимы по жизни. Чтобы и самой не забыть столь сложные правила действия функций, возбуждаемых игрой, Анима нарисовала себе в поминальник-схемку. Диаграмма, честно говоря, ничего толком не объясняет, но выглядит очень красиво и умно, а это – миф, то есть самое главное. Не стоит забывать, что Анима, в силу ее вездесущности, способна играть сразу и с Крысой и с Улиткой в их программные игры, причём и сама успевает веселиться – обычно через скакалку. Потеха на два фронта – рискованное предприятие: увлекаясь, невозможно уделять внимание поровну. И это, конечно, сразу замечается и Грызуном и Ползуном: к кому Анима ближе стоит? с чьей стороны она положила игрушек больше? кого, прыгая, обдувает нежнее? Ревность приводит к противостоянию: Крыса надувается как ее младшая сестра на крупу, сама ошибается в ведении игры (хвост засовывает в нос, шевелит не ушами, а пупом...) и, наконец, подступает к сопернице. Та тоже начинает беспокоиться, забывает про молчанку, выпячивает вперед челюсть и шипит: «Следи за собой, будь заторможен». Суматоха мыслей и инстинктов. Воспоминания о прошлых обидах и злопамятство – кто кому что сделал – в претензиях, болезненная ранимость, жуткое волнение, кипящие страсти, гонор, амбиции, азарт, доводящий до исступления и бешенства, припадки. Обалдевшие зверёндыши теряют способность различать и ориентироваться. Путаясь в восприятии друг друга. Крыса, окрысев, представляет себя Улиткой, а Улитка, обулитев, – Крысой; соответственно, Грызун обзывает, а то и лупцует, самого себя, а Ползун – себя. Жизнь как энергетический процесс, продолжается. Про своего носителя, скажем, Отто Гросса*, никто и не думает. * Юнг назвал такой тип сознательной установки экстраверсией ** Юнг назвал такой тип сознательной установки интроверсией * Iphigena Ventricosa (лат.) – вид Улитка Вздутая * Энантиодромия (греч.) – непреложный психологический закон, по которому все, в конце концов, переходит в свою противоположность.
* Со времени написания Юнгом работы «Психологические типы»
* Или – по Юнгу – эктопсихической функцией ** По Юнгу – эндопсихическая функция * Или – по Юнгу – субъективные компоненты сознания * Отто Гросс – психиатр, аналитик, существенно повлиявший на К. Юнга. Трагический носитель Анимы «Галина Бедненко "Анима аналитической психологии" Вверх Лев Хегай "Anima Mundi и ре-анимация психологии."» Категория: Библиотека » Постъюнгианство Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|