Верена Каст "Анима/анимус"

Об этой теме в юнгианском опусе.

Теория индивидуации является ключевой концепцией в юнгианской терапии. Цель индивидуации –  стать тем, кем являешься на самом деле, отличающимся от других людей, но сохранившим отношения с ними. Этот процесс протекает через серию столкновений с внешним миром и людьми, с которыми завязываются отношения, а также с внутренним миром комплексов и архетипов. Важной частью этого процесса, согласно Юнгу, является осознание мужчиной своей анимы, а женщиной анимуса – чтобы дифференцировать себя от них и не допустить подчинения им. Отношения с анимой, которой Юнг уделил больше внимания, чем анимусу, приносят витальность, креативность и гибкость.

Большой заслугой Юнга является то, что он постоянно подчеркивает: в  каждом мужчине есть женское, а  в каждой женщине – мужское, и  что эти части надо учитывать. Юнговская концепция анимы и анимуса позволяет многим людям принять себя такими, какие они есть, а не какими должны быть в соответствии с ригидными гендерными стереотипами. Однако при описании анимы и анимуса Юнг основывался на существовавших гендерных стереотипах своего времени в определении того, что есть мужское, а что – женское.

Концепция анимы и анимуса стала особенно популярной потому, что объясняет влюбленность и  необъяснимую очарованность партнером, на которого мы проецируем аниму или анимус.  Она объясняет «невозможную любовь» и то, почему мы иногда в отношениях ведем себя не так, как собирались, и не понимаем, почему, например, мы принимаем роль анимы, которую на нас спроецировали.

Системное описание взглядов Юнга

Открытие анимы

В своей автобиографии (1961 г.) Юнг описывает свое открытие анимы. После разрыва с Фрейдом, переживая кризис, он чувствовал необходимость войти в контакт со своими фантазиями. Он визуализировал спуск вглубь земли. В одной из этих визуализаций он встретил старика с белой бородой,  который сказал ему, что он Илья. С ним была красивая слепая девушка по имени Соломея. Странная пара: Соломея и Илья, вечно появляющиеся вместе, а с ними – черная змея. Позже Юнг объяснил, что подобная пара – старик и молодая девушка – часто встречается в мифологических историях.

Юнг назвал Соломею фигурой анимы, а Илью – мудрым старым пророком. Он чувствовал себя «настороженно в отношении Соломеи» и «держался ближе к Илье, потому что он казался самым разумным из всех трех» (Юнг 1961, par.181). Илья впоследствии превратился в Филлимона, очень важную фигуру для Юнга на протяжении многих лет – внутреннего проводника, «который научил меня психической объективности и реальности психики» (Юнг 1961, par.183). Сегодня мы могли бы назвать Филлимона фигурой анимуса – репрезентацией архетипа Мудрого старца. Даже когда Юнг говорит только о фигурах анимы и старого мудрого пророка, можно рассматривать его фантазии как относящиеся к паре – аниме и анимусу, констеллированных в его психике.

Разрабатывая дальше идею анимы, он позже обнаружил себя беседующим с внутренним женским голосом, говорящим ему,  что его работа является искусством, а не наукой. Он вступил в диалог с этим голосом, который он сначала идентифицировал с голосом одной свой пациентки, но позже пришел к выводу, что это больше, чем интернализированная фигура – это часть его собственного бессознательного. Это был важный опыт анимы, и через этот диалог с анимой Юнг разработал технику активного воображения, которая позволяет выразить бессознательный материал и трансформировать его. Юнг не всегда соглашался со своей анимой, иногда он раздражался на нее и чувствовал себя настороженно по отношению к ней. Это может служить причиной того, что его ранее определение анимы не является таким оптимистичным, как более позднее.

Юнг объяснял отношения с этой внутренней фигурой архетипической природой коллективного бессознательного и назвал ее анимой. Он считал, что   женщины переживают аналогичную фигуру анимуса, персонифицированную в мужском образе.

Почему мы используем латинские слова: анима, то есть душа, и анимус, то есть дух? Эти слова в некоторой степени взаимозаменяемые. Древние греки и римляне выявили, что при смерти человека душа, являющаяся принципом жизни, покидает тело. Но они могли также сказать, что отделяется дух. В истории человечества, с времен Древней Греции до наших дней, есть много историй про душу и дух. Концепции души и духа различаются в зависимости от рассматриваемой культуры. Довольно часто анима и анимус встречаются вместе. Например, для Святого Августина анима, или душа, связана с телом, а у анимуса есть способность понимания – понимания не только души и тела, но и бога.

Развитие Юнгом этой концепции

В 1916 году Юнг описывает аниму и анимус в качестве структурных частей психики, которые  дополняют персону (Юнг 1916/1966, par.507). Он описывает персону как «компромиссное образование между внешней реальностью и индивидуумом» и объясняет, что «анима тогда будет компромиссным образованием между индивидом и бессознательным, то есть миром исторических и первичных образов». Поэтому мужчина, имеющий очень маскулинную персону, будет иметь очень фемининную аниму.

Он объясняет это более точно в «Визионерских семинарах» 1925 года: «Анимус и анима должны функционировать в качестве моста или дверей, ведущих к образам коллективного бессознательно, так же как персона служит мостиком к миру» (Юнг 1961, par.392).   Функция анимуса и анимы – создавать связь с глубинами психики.

Сложность начинаются, когда Юнг пытается описать содержание анимы.

Что характеризует анимус в противоположность аниме: если анима производит настроения, то анимус – мнения… Но в реальности эти мнения не продумываются вообще, они существуют в уже готовом виде, и их принимают с  такой убежденность, что у женщины нет ни малейшего сомнения в их верности (Юнг 1928/1966, par.30-31).

Это высказывание привносит путаницу. Юнг описывает аниму и анимус или же специфическую стадию анимы и анимуса, когда эго-комплекс еще не сепарировался от материнского комплекса (настроения) или от отцовского комплекса (мнения)? В том же разделе можно найти следующее утверждение:

Анимус является хранилищем всего опыта предшествующих женщин в отношении мужчин. И не только это, он также является творческим существом… Он приносит нечто, что можно назвать… зародышами. Точно так же, как мужчина продвигается в своей работе благодаря творчеству своей внутренней фемининной натуры, так же внутренняя маскулинная сторона женщины дает семена творчества, способные оплодотворить фемининную сторону мужчины (Юнг 1928/1966, par.30-36).

Это утверждение часто приводится   в феминистских дискуссиях как свидетельство того, что в юнговской концепции анимы и анимуса считается, что у мужчин более вдохновляющая фемининная природа, чем у женщин (внутренняя femme inspiratrice).  И что Юнг отрицал естественную креативность женщин. Далее можно задаться вопросом, был ли Юнг не способен принять то, что мужчины не могут родить ребенка, считая, что мужчина имеет внутреннюю фемининную природу, стимулирующую творчество, не нуждающееся в  реальной женщине. Здесь мы рискуем погрузиться в споры специалистов по гендеру. Конечно, его утверждение можно понимать так, как они его толкуют. Но если отталкиваться от идеи, что мужчины и женщины имеют и аниму, и анимус (постъюнгианское развитие теории), то это утверждение приобретает совершенно другое значение. Мы подходим ближе к идее древних греков, что дух вдохновляет душу, и через этот акт все вещи обретают существование.

Однако проблема описания гендерных ролей с некоторым обесцениванием женщин и идеализацией анимы присуща юнговской концепции. Невозможно отрицать, что Юнг был подвержен гендерным стереотипам своего времени, когда описывал аниму и анимус как архетипы.

В 1925 году в своем эссе о браке Юнг пишет: «Каждый мужчина несет внутри себя вечный образ женщины. Не образ той или иной конкретной женщины, а определенный образ фемининного» (Юнг 1925/1972, par.30-38).  А женщины несут внутри себя вечный образ маскулинного. Здесь Юнг указывает на архетипическую природу анимы и анимуса и говорит о проекции этих внутренних фигур на реальных мужчин и женщин. Таково общее определение анимы и анимуса.

В том же тексте Юнг также говорит о проекции анимы и анимуса в контексте очарованности и влюбленности, которые служат основой для отношений,  но часто могут вызывать глубоко подавленные эмоции и фантазии, порождающие проблемы идеализации, иллюзий и невозможности их осуществления, так что часто они переживаются как «судьба». Анима может принести самое глубокое понимание и побудить к лучшим рискованным поступкам в жизни человека (Юнг 1934/1976, par.62).  То же можно сказать про анимус. В этом пункте Юнг уже не говорит об аниме и анимусе как о противоположных персоне.