|
Панические атаки. Почему заболевших все больше.Автор статьи: Александр Уразов
Предыдущая статья: Панические атаки. Описание случая. Итак, возвращаюсь к теме панического расстройства. Ранее я обещал рассказать, по каким причинам оно в настоящее время идет победным шествием по территории практически всего земного шара. Выполняю обещанное. Как было рассмотрено выше, в основе панических атак лежит процесс обрушения фона (= обрушение опор). Рассмотрим один важный момент, без которого паническая атака произойти не сможет. Это концентрация, фокусировка внимания человека с паническим расстройством на идее небезопасности, ненадежности всего того, что прежде казалось таковым. Как описывалось в одной известной истории про Ходжу Насреддина, где нельзя было думать о белой обезьяне, невозможно выбросить из головы, игнорировать то, что постоянно попадает в поле твоего внимания. Опоры человека, как и все остальное в нашем мире – вещь не абсолютная. То есть они не могут быть абсолютно непоколебимыми, также как и не могут полностью потерять свою функцию. В зависимости от того, «в каком они состоянии», зависит то, что будет испытывать человек по поводу идеи надежности его жизни и мира: спокойствие, тревогу или панику. Или, как вы понимаете, какое-то смешанное, промежуточное состояние. Описываемые опоры имеют очень существенную особенность, которая отличает их от опор физического мира, например, колонн, поддерживающих крышу здания: их прочность зависит от того, что мы думаем, от наших мыслей. Давайте обратимся к примерам. Сначала разберем не особо жизнерадостный, а потом – повеселей. Возьмем для рассмотрения человека, который в детстве был увиденным в своей экзистенциальной тревоге и поддержанным в ней. То есть у него нет особой предрасположенности к паническому расстройству. Допустим, ему 28 лет и он свободен: без жены и детей. Он решает переехать в другой город, где у него никого нет, но там больше перспектив и возможностей. И вот он в новом городе – крупном мегаполисе. Допустим, о работе он благоразумно позаботился заранее: нашел вакансию через интернет, съездил на собеседование и был принят. Находит доступную по деньгам съемную квартиру, договаривается, заезжает. Проходит несколько месяцев – он обзаводится знакомствами, заводит отношения с девушкой. В один из дней он получает известие, что его единственный остававшийся в живых родитель – его мать – скоропостижно скончалась в результате обострения хронической болезни. Он сильно переживает, едет на похороны, занимается соответствующими делами и так далее. Допустим, жилье отходит по завещанию младшему брату, который оставался жить с матерью, и с которым у рассматриваемого субъекта достаточно прохладные отношения. Так что, теперь у героя нашего повествования не будет как возможности пообщаться с самым родным в мире человеком, так и просто хотя бы приехать, побыть там, где прошло его детство. Проходит несколько дней, он возвращается в свое новое жилье, на свою новую работу. Проходит еще пара недель, и на работе начинают ходить слухи, что компанию собираются продавать, в связи с чем возможны сокращения. Понятно, что если они будут, то в первую очередь «под нож» пойдут молодые сотрудники. Но пока ничего не ясно до конца. «На дворе» кризис. Разосланное, на всякий случай – «прозондировать почву» – резюме не дает никаких результатов. Итак, допустим, сейчас этот человек сидит перед вами с жалобой на сильную тревогу, переходящую в панику, а вы – в кресле терапевта. Только что он рассказал вам все вышеописанное. Что бы вы сказали про ситуацию? Допустим, вы осторожно попытались узнать насчет проживания экзистенциальной тревоги в детстве, а он в ответ даже исхитрился вспомнить пару эпизодов, как сталкивался с данным переживанием, и как его отец принял его и поддержал. То есть предрасположенности-то, вроде, никакой. Но у вас уже опыт, вы уже просто по состоянию поля понимаете, что, скорей всего, перед вами – человек с паническими атаками. Возможно ли такое? Да, возможно. Вернемся к написанному чуть выше – до того, как мы обратились к примеру. Устойчивость опор, которые поддерживают наш фон, не давая ему распасться, зависят от того, что мы думаем, на каких идеях и темах мы сосредоточены. Очевидно, что у вышеупомянутого субъекта до сих пор жива рана от потери матери. Мысли об этом печальном событии постоянно присутствуют у него в фоне, вследствие чего, помимо потери, возникают мысли и переживания по поводу невозможности получить поддержку от матери, которые усугубляются холодностью и отчуждением брата, как последнего из оставшихся в живых близких родственников. Человек впервые оказывается в одиночестве перед лицом всех неожиданностей мира, которые тот потенциально несет в себе для каждого из нас. У рассматриваемого субъекта есть серьезное преимущество перед тем, кто имеет склонность к паническому расстройству, так как в свое время не был поддержан в экзистенциальном ужасе: имеющийся опыт проживания этого чувства, вследствие которого он меньше боится его. Но это же преимущество оказывается уязвимым местом в условиях описанной ситуации. Да, герой нашего повествования обладает опытом совладания с экзистенциальной тревогой в присутствии поддерживающего значимого человека. Но в данном контексте у него нет этого самого поддерживающего значимого человека. Новые знакомые – это совсем не то, что друзья, которых знаешь с самого детства. Это не те люди, с которыми он вместе проживал ребячьи радости и горести, начиная от совместных катаний на санках с горок и заканчивая драками с другими мальчишками – все те события, которые дают ощущение уверенности в человеке, его надежности. С девушкой же он встречается не настолько длительное время, чтобы их отношения были скреплены совместным прохождением сквозь многочисленные перипетии совместной жизни и давали бы существенную поддержку. Пролеченный от панического расстройства в соответствии с описываемым подходом человек обладает важной информацией: он знает, что, когда панические атаки начинают подступать, нужно обратить внимание на опоры. Укрепить то, что есть в наличии, найти новые. Самый эффективный вариант в таком случае – поговорить о своей тревоге с кем-то значимым, кто способен поддержать в этом чувстве. Соответственно, что я имею в виду, говоря об уязвимости? Что для того, кто прежде не сталкивался с паническими атаками, вся эта «кухня» – неизведанная территория. Он начинает неосознанно искать поддержку, но не находит ее – просто потому, что рядом нет людей, на которых можно было бы опереться. И он не понимает, что происходит, и что можно сделать в такой ситуации. Вот это я имею в виду, говоря об уязвимости – человек не подготовлен (просто информационно) к подобному повороту событий. Он оказывается в некоторой степени зафиксированным на идеях ненадежности и зыбкости своего существования. Эта фиксация внимания провоцирует у него экзистенциальную тревогу, точнее, повышение ее интенсивности, так как, по большому счету, каждый из нас всегда имеет ее в фоне, просто не ярко выраженную. Невозможность разделить данное переживание приводит к накоплению и, в конечном счете, «прорыву» в виде панических атак. Таким образом, как мы можем видеть, причины появления панического расстройства заключаются не только в предрасположенности, сформированной в раннем возрасте, но и в фиксации внимания человека на идеях небезопасности, ненадежности его существования. Соответственно, если рассмотреть противоположный пример (тот самый, который «повеселей»), то что мы получим? Допустим, человек не получил в раннем возрасте опыт совместного проживания экзистенциального ужаса. Однако в настоящее время он устроился и работает в крупной стабильной нефтяной компании, где занимает невысокую, но важную позицию, где нужно обладать хорошими знаниями, но платят не так, чтобы уж совсем много (по сравнению с другими позициями, а в целом – довольно неплохо) – то есть особой внутренней конкуренции за эту должность нет («подсидеть» желающих мало). Получил в наследство квартиру. Завел отношения с порядочной, доброй и заботливой девушкой. Никуда из родного города не уезжал и находится в окружении старых, надежных, проверенных друзей, а также родственников. Как вы думаете, возникнет ли у него паническое расстройство? Вообще, как говорится «никто не застрахован». То есть если окажется, что ни с кем из окружающих он не может «поговорить по душам», то – вполне может и возникнуть. Но, по большому счету, в данном случае у человека шансов заполучить панические атаки все же гораздо меньше, чем у того, кто находится в более нестабильной ситуации. На всякий случай еще раз подчеркну. Для обрушения фона – возникновения панических атак – необходима не только предрасположенность, но и внутренняя фиксация на теме небезопасности и ненадежности, вследствие чего, собственно, и возникает нарастание тревоги. Теперь обратимся непосредственно к теме статьи. Почему случаев возникновения панического расстройства с каждым годом все больше. Одна из причин заключается во все более возрастающей нестабильности мира и доведении данной информации до каждого жителя земного шара. Если раньше человек, живущий в «глубинке», понятия не имел, «что там в столицах происходит»: белые у власти или красные, а также кто, вообще, это такие; то сейчас есть телевидение и интернет, которые всегда любезно подскажут нам об очередной волне кризиса, о вспышках актов насилия и вандализма, о соседних странах, которые грозят нам, о свином/птичьем/заячьем/рыбьем гриппе и так далее. Это заставляет людей думать о небезопасности, фиксировать на ней свое внимание. Теперь посмотрим, каким образом выстраиваются коммуникации в современном мире. Например, если в 60-х – 70-х годах прошлого столетия человеку нужно было обсудить с кем-то из знакомых какой-нибудь вопрос, в таком случае что ему приходилось делать? Ему нужно было прийти к требуемому человеку – телефоны же наличествовали далеко не у всех. Желательно было договориться о встрече заранее. Кстати, один только путь мог занять немало времени и сил. Обычно такое мероприятие подразумевало визит в домашней обстановке, где помимо необходимого субъекта находятся также его домочадцы. Ну, и, кроме того, раз человек проделал такой путь – не ограничиваться же короткой беседой. В итоге визит был «событием»: нужно было подготовиться, собраться с мыслями, возможно, купить маленькие подарки (ну, или, например, торт) семье собеседника и т. д. Общение же не ограничивалось конкретно одной только целью и не было кратким. Сначала люди приветствовали друг друга, потом рассаживались, потом перекидывались парой вступительных фраз (сейчас в деловых кругах принято это называть «смолл ток», от англ. small talk – «маленький разговор»), потом уже могли перейти к делу, а затем – после дел – поговорить обо всем остальном. Где-то в середине всего этого или ближе к концу – пили чай или даже полноценно обедали, например. И в конце – процедура прощания. Что делаем мы сейчас, когда нам нужно выяснить какой-то вопрос? Мы звоним. И иногда за 15 секунд выясняем то, что нужно. Удобно? Безусловно! Что мы делаем, когда хотим узнать, как дела у друзей? Заходим в социальные сети. Пишем что-нибудь, «лайкаем фотки» и так далее. Удобно? Дак конечно! Но за все это удобство мы платим тем, что постепенно разучиваемся выстраивать в общении полноценные контакты. Они становятся все более поверхностными. Нам все труднее становится чувствовать насыщение в общении с людьми. Потому что, несмотря на физическое присутствие рядом человека, мы не чувствуем, что он видит нас, и не чувствуем, что мы видим его. Что я имею в виду, говоря «не видит» и «не видим»? Ведь наши глаза «работают» и мы всё видим. Разве нет? Помните фильм «Аватар» с их вот этим «I see you»? У меня складывается впечатление, что автор сценария или автор книги (не знаю точно, как там по поводу «Аватара» дело с авторством обстоит) думал об отношениях людей примерно в таком ключе, как тот, что мы сейчас разбираем. Говоря «видеть», в данном контексте я имею в виду воспринимать человека не только глазами, как мы воспринимаем, например, неодушевленные предметы, но и всеми нашими органами чувств. В полной мере чувствовать и ощущать человека рядом с собой. Может быть, вы когда-нибудь обращали внимание, как иногда пожилые люди общаются между собой, например, где-нибудь в парке? Два человека начинают разговор так непринужденно, как будто знают друг друга уже много лет, но, прислушавшись, становится понятно, что они незнакомы. И тема разговора необязательно будет «как все плохо». Иногда совершенно какая-то нейтральная или даже приятная. Со стороны становится видно, что люди испытывают удовольствие от общения, что они насыщаются в процессе него. Это умение «запросто начинать разговор» и насыщаться в нем – результат многолетней практики нахождения в нормальном живом человеческом контакте. Без электронных средств связи. Сейчас нам все труднее чувствовать свою принадлежность к отношениям с другими людьми. А именно она и дает ощущение устойчивости и надежности, когда мы в полной мере осознаём весь масштаб мира, всю его огромность (да, я уже сто раз повторил, я знаю, но вся тема вокруг этого вертится – что ж поделать). Таким образом, в настоящее время с одной стороны в мире идет процесс все большего нарастания напряжения, неопределенности, непредсказуемости, а с другой – увеличение разобщенности, неумения быть рядом с Другим, хаотизированность и поверхностность связей. «Двойной удар» по опорам человека. На этом пока остановлюсь. Хотя существуют и другие причины, но для данной статьи уже, пожалуй, хватит. Спасибо за ваше внимание. Подписывайтесь, пишите комментарии. Жмите «Спасибо!», если статья понравилась. Записаться ко мне на консультацию Вы можете по телефону 902-867-18-14. Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|