Самоотверженная женщина

Когда её сыну исполнилось семь лет, врач сказал: - Ваш ребенок очень болен, все равно что мертв, медицина может продлить ему жизнь и оттянуть смерть, он будет расти, и это будет единственный видимый признак жизни, ни двигаться, ни говорить, ни даже поднять веки он не сможет…

Мать заказывает большой гроб, на вырост, обитый ватой, обшитый шелком и укладывает туда сына. Восемнадцать лет эта самоотверженная женщина следит за чистотой в гробу, постригает сыну бороду и украшает цветами его комнату. Она радуется каждому прибавленному сантиметру. Однако наступает момент, когда рост останавливается. И тогда мать охватывает отчаяние, а сына страх…

Это сюжет новеллы Маркеса «Третье смирение». И эта «самоотверженная женщина» приковала мой психоаналитический взгляд.

Семь лет – условная граница окончания эдипальной истории субъекта. Субъекта бессознательного. А завершиться, как известно, она должна выбором пола. Иными словами, маленький человек наконец-то определяется: кто он, мальчик или девочка, вне зависимости от того, каким телом наделила его природа. Без решения этого вопроса невозможно ответить на вопрос следующий – кого любить во взрослой жизни, женщину или мужчину? С окончанием Эдипа на место детской сексуальности на следующие лет десять заступает детская любознательность. Вовсе не случайно на этот период приходится обучение в общеобразовательной школе. Такова идеальная картинка.

У нашего героя, вернее у героя Маркеса, в этом возрасте происходит серьезная поломка. Он оказывается не в состоянии совершить свой главный выбор. Более того, он не в состоянии вообще отказаться от любви матери – самой первой и самой страстной любви каждого ребенка. Он становится абсолютным объектом её любви. А она становится абсолютной любящей матерью. Этой само-отверженной женщиной. Той, которая сама отвергла женщину в себе. И момент отчаяния – это момент, когда объект любви ускользает из-под её власти.

Мать, женщина – всего лишь роли, которые мы играем в жизни, иногда серьезно, иногда легко и иронично. Почему же так часто с рождением ребенка мать побеждает женщину? Почему любовь к мужчине вытесняется, порой безвозвратно? Почему ребенок вдруг замещает всё, превращаясь в воплощение Вселенной?

Ребенок взыскует мать без остатка. Есть ли у матери возможность отказать требованию ребенка, если ставка столь высока и на кону его жизнь? И можно ли назвать жизнью восемнадцать лет неподвижности в гробу? С точки зрения субъекта бессознательного – это жизнь! Да еще какая, эмоционально насыщенная. Переполненная наслаждения, того, которое неотделимо от страдания, которого, по словам Лакана, «лучше бы не было бы». С точки зрения сущности бытия – это почти что смерть. Он не вырастит дерева, не построит дом, не родит сына и не сделает еще много чего, чем обычно человек наполняет свою жизнь и от чего получает удовольствие. Она обречена на неудовлетворенность, если женщина внутри неё отвергнута, побеждена, но не убита.

Недостающий элемент в этой связке, способный остановить наслаждение матери и ребенка – отец. Он так и не появился как мужчина ни для жены, ни для сына. Любовь мужчины к женщине не прошла испытание любовью матери к ребенку. Ведь будь она немного сильней, женщине было бы из чего выбирать -  быть желанной мужчиной или быть абсолютной матерью. Возможно, тогда бы и у сына появилось желание стать мужчиной, как отец, а не оставаться вечным объектом материнской любви. На лицо провал функции отца – беда XXI века.

Разумеется, из этого не следует полагать, что во всем виноват отец. Ведь в отношениях всегда участвуют как минимум двое. И выбор существует всегда. А вот какой выбор совершит субъект бессознательного до последнего будет оставаться загадкой…