Почему я не боялась жить

Иногда задумываюсь, почему из всей многочисленной родни  (на праздниках у нас набирается до 30 человек родных и двоюродных), только у меня есть высшее образование. Одна из всех нас занимаюсь бизнесом и любимым делом для души. Не скажу, что были какие-то особенные способности, многие родственники учились гораздо лучше.  Возможно мои размышления помогут кому-то осознать причину его успеха-неуспеха. 

То, что всегда казалось мне главной утратой в жизни, стало, на самом деле, большим подарком.  С десяти лет по причине, связанной со  здоровьем я жила и училась в школе-интернат и с тех пор, по сути, в семью не возвращалась. Приезжала на каникулы, но в целом формировалась среди чужих людей, в основном сверстников. Что такое интернат,  себе представляете. Это можно определить так: или ты выживешь (в прямом смысле) или тебя выживут (в переносном, но не очень).

Братья и сестры получили вместе с родительсой заботой кучу установок и посылов, типа: честным трудом денег не заработаешь, все богатые воры. Без блата на хорошую должность не пробьешься. Продавать не каждый может, это в крови – либо есть, либо нет.  Все мужики лодыри, или  алкаши. Богатые женятся только на богатых  и т.д.  До десяти лет  я эти посылы еще не воспринимала, потом просто не слышала, так как дома не жила.

В интернате была своя школа жизни, например,  не сдержишь слово – к тебе прилепят обидную кличку. Что она означает, я понятия не имела, да и сейчас не уверена, что понимаю правильно, но то, как это говорилось, наводило на мысль - что-то ужасное. Поэтому позволять себе иногда  не сдержать  слово стала совсем недавно - развела понятия.  

То, что мне чего-то не дано, например, без блата поступить в ВУЗ,  тоже не усвоила, редко слышала – иногда на каникулах.  Конечно,  у меня были свои «кумиры». Математичку Марию Ивановну не забуду, как мать родную, никогда. Ибо от нее я впитала: нельзя высовываться (поднимать руку), если материал не знаешь без запинки.  Аплодируйте стоя своей Марии Ивановне, сделавшей из вас перфекциониста, благодаря ей вы отложили в долгий ящик диссертацию или начало открытия бизнеса.

Еще была воспитательница.  Не помню от нее ни одной установки, но помню, как она жалко выглядела, пытаясь успокоить нас – двадцать подростков во время  самоподготовки. Я поняла, беспомощность – это плохо.

Там же в интернате  научилась обманывать, глядя в глаза. Не сдавать же друзей директору школы, если творили вместе, а попался только ты.

Помню,  с удивлением посмотрела на маму, как она заботливо успокаивала: вырастим, не переживай (когда  я до свадьбы забеременела).  То, что у меня уже было обручальное кольцо на пальце (от слова обручились,  договорились быть вместе еще до бракосочетания) -  она не учитывала.  Я не опасалась быть брошенной матерью-одиночкой, видно,  поэтому меня никто и не собирался бросать.   

Началась перестройка - игнорировала факт отсутствия в родне торгашей и бизнесменов.  Когда предлагала заняться торговлей братьям – натыкалась на стену: ну, нет – это не наше…

Что было «их», жизнь в дальнейшем показала: баранка 12 часов в сутки и пивко по выходным.

Про то, как стала психотерапевтом, тоже есть история, но об этом в другой раз.

Надеюсь, это еще не мемуары, но время собирать камни уже видится отчетливо. И, знаете, меня это не пугает,  я не боюсь жить.