Таксист. История для пребывающих в унынии и "безнадёге".

У каждого из нас в  собственной душе есть внутренние ресурсы для вытаскивания из критических ситуаций. Один из таких  "реаниматоров", живущих в моей памяти - московский таксист.
 Когда жизнь кажется невыносимой и не имеющей смысла, я вспоминаю, как он вез меня, отчаявшуюся и раздавленную сложностью бытия, из Митино в Новогиреево, и молча слушал мои претензии ко Вселенной.
 
В какой-то момент претензии кончились, но таксист, вопреки моим ожиданиям, не стал утешать или подбадривать меня, а вместо этого повел свой неторопливый рассказ.
 
- Мне было 12 лет и мы ехали с дедом на его разбитой шестерке в деревню. Дорога была сложной, проселочной, с ухабами и ямами. Дед матерился на каждой кочке, а я с тоской думал о своем ближайшем будущем. Перспектива провести три месяца в деревне не вселяла в мою пацанью душу радости. Небо хмурилось, но никак не могло разродиться дождем.
 

И вдруг, безо всякого предупреждения, без каких бы то ни было предварительных намеков, с неба повалил град. Да какой град!

Градины с куриное яйцо летели с небес так, как будто мы с дедом попали под раздачу Всевышнего, по каким-то причинам проклявшего это место и вознамерившегося его уничтожить.
 

Дед перестал материться, остановил машину и принялся неистово молиться. А я, не знающий еще страха небытия, с восторгом смотрел на падающие с неба «яйца смерти», как я их уже мысленно прозвал, и чувствовал себя в центре Приключения.

Град кончился также внезапно, как и начался. Машина тронулась и дед до деревни не произнес уже ни слова. Ни в самой деревне, ни в городе никакого града не было. А я еще долго с восторгом вспоминал и рассказывал пацанам о яйцах смерти, заслужив себе славу местного героя...

- И что? – спросила я, недоумевая, как это связано с моими бедами.

Таксист, не глядя на меня, продолжал:

- В прошлое воскресенье мы встречали с моей девушкой закат. Я давно уже хотел сделать ей предложение, но никак не решался. Вот и в этот раз, она смотрела на закат, я – на нее. И тщательно пытался вытащить давно приготовленные слова наружу. Я уже было отчаялся, и понял, что и сегодня не смогу, когда она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала: «Да, я хочу быть твоей женой».

- Ну, поздравляю, - сказала я. – А к чему ты это мне рассказываешь-то?

- Понимаешь, между тем градом и этим закатом, было много всего. И не все оно было легким и приятным. Иногда казалось, что лучше сдохнуть, чем так жить. Но теперь-то я знаю, что какими бы ни были эти несколько лет после «Яиц смерти» , их стоило прожить только ради того, чтобы дожить до прошлого воскресенья. Мы приехали, - сказал таксист. С тебя – 300 рублей.

Я отдала деньги, и побрела домой. Домом считалась убогая съемная комнатушка , в которой вместе с моим соседом по несчастью ютился еще огромный хозяйский шкаф, запрещенный к использованию и пахнущий чем-то едким, и две скрипучие, промятые кровати, служившие нам ложем.

Забравшись под латаное одеяло, и, как всегда, провалившись в вытянутый к полу матрас, я против обыкновения, не почувствовала безысходности. Потому что мне подумалось, - а  кто его знает, может быть, через пару лет меня ждет мой личный закат, перед которым это забытое Богом жилище покажется неважным и смешным…