Кто такая эта Ляля?

Наша книга посвящена двум основным вопросам: во-первых, психосоциальным инициациям, тем испытаниям, которым формируют нашу личность и одновременно становятся заметными постороннему глазу вехами на пути ее развития. С другой стороны, в фокусе нашего внимания неизменно находятся мужественность и женственность, то есть мы рассматриваем, как именно мужчина становится мужчиной, а женщина женщиной. И вот давайте подумаем, как происходит этот процесс тогда, когда он, по единому негласному мнению общества, вообще дремлет – в младенчестве.

Слово «дитя», которое сейчас в русском языке относится к малоупотребительным, среднего рода – это ясно каждому третьекласснику. Может быть, поэтому нам с вами гораздо удобнее говорить: «ребенок», «дочка», «сынок», «малыш» и «малышка», – так есть определенность, четкость представления, а это, согласитесь, немаловажно.

Однако порой создается впечатление, будто бы на уровне восприятия и построения общения с ребенком родители в частности и взрослые вообще твердо убеждены в младенческой бесполости, и то самое слово среднего рода подошло бы гораздо больше…

Как так получается и к чему приводит?

Интересно, что в прошлом – не таком уж далеком прошлом – родившегося ребенка именовали сразу «по-взрослому», в соответствии с его полом: «богатырь», «казак», «девка». Даже на страницах шолоховского «Тихого Дона» это бросается в глаза.

Потом ситуация изменилась.

Многие из нас рождались и взрослели на закате Советского Союза, и уж точно абсолютное большинство оказалось так или иначе затронуто его социальным наследием – мы имеем в виду целые комплексы убеждений, которые касались в том числе и воспитания детей.

Ведь «девочка в розовом, мальчик в голубом» – это правильно, да? Так, как и должно быть?

По крайней мере, были прецеденты, когда посторонняя тетенька на улице начинала спорить с молодой мамой и доказывала, будто бы в синей коляске не может лежать девочка, поэтому у нее там на самом деле мальчик. Абсурдность ситуации только указывает на силу убеждений.

Почему же так жестко? Это ведь тоже – не без причины. А причина довольно проста. В советское время сложилось и укоренилось убеждение, будто бы без «цветового» различия в жизни не разберешь, кто перед тобой – мальчик или девочка. Ну, младенцы-то все одинаковы, и мальчик от девочки (помимо цвета ползунков, конечно) отличается только анатомически.

Дорогие читатели, друзья, хотим вас предостеречь от подобных обобщений – как от совершеннейшей чепухи.

«Но как же? Я вот, например, тоже не различаю детей по полу…» – возмутится кто-то.

Опять-таки, сила убеждений – во-первых, данного конкретного «наблюдателя», во-вторых… Во-вторых, родителей данного конкретного ребенка. Но об этом чуть позже.

А так – да, на детской площадке ребенок по имени Сашенька или Женечка – это настоящая «дипломатическая бомба»: кто-нибудь все равно ошибется…

Пожалуй, самое время рассказать одну историю из личного опыта. Наш старший сын Ратмир в определенный период жизни строго-настрого запрещал себя стричь. До двух лет проблем с этим не возникало, после трех – тоже, а вот ровно  с двух до трех – ни-ни. Ну, мы и не настаивали – надо полагать, у него имелись веские причины к такому поведению.

И вот как-то раз мы ехали с ним на трамвае. Как обычно, люди с удовольствием общались с Ра.

– Ой, какая же красивая девочка! – восхитилась стоявшая ближе всех женщина.

Ее ни «брутальные» ботинки, ни спортивного кроя брюки, ни куртка темного цвета не убедили (не говоря уже о выражении лица) – если кудри, значит, девочка!

Но, как ни странно, мы не успели ничего ответить сами.

– Какая девочка! Вы на лицо посмотрите, сразу же видно – мужик! И одет по-мужски, – сразу отозвалась другая женщина, помоложе.

Да. Будучи внимательным, никогда не спутаешь мальчика с девочкой, ни младенца, ни двухлетку. Понятно, что иногда и кое-кому требуется довольно длительное наблюдение, чтобы прийти к правильному выводу, но ведь сейчас и не про каждого взрослого можно с первого взгляда уверенно и безошибочно сказать, кто перед тобой… Но это уже к теме другой главы – «Физиология, гендер, ориентация – вариантов больше, чем кажется».

А пока нужно сказать вот о чем.

Нас с детства приучали не видеть разницы между младенцами разных полов.

– Ой, а кто там у тети в коляске?

– Ляля!

– А ляля – это мальчик или девочка?

– Ляли потом становятся мальчиками и девочками, а пока – просто ляля…

Вот такой вот, оказывается, есть у человека «бесполый период» (в некоторых глазах).

Но вы же понимаете, что если, неделикатно выражаясь, развернуть пеленки, то все вопросы по поводу пола разрешатся сами собой.

И наивно полагать, будто то, что так ярко и однозначно отмечено строением тела, будет совершенно незаметно на других уровнях – потоньше…

И уже непозволительно наивно считать, что ребенку все равно, как его воспринимают и как к нему обращаются. В первую очередь речь, конечно, о родителях как о самых важных людях в жизни малыша.

Мы уже касались этого вопроса в книге «Послушные или напуганные». Младенец, еще не владеющий языковой системой, считывает (и очень точно) только настроения, эмоции, «послания чувств», сцепленные со словами родителя или другого человека.

Но сами слова, сказанные ему, тоже никуда не пропадают.

Есть «зоны памяти», куда они записываются, а потом, по мере освоения речи, дешифруются. И тогда все то, что мама-папа-бабушка-дедушка нашептали в коляску, обретает новую силу, потому как воспринимается оно сразу, целиком, не подвергаясь никакой критике.

А что происходит, когда это был шепот «ой, ты ж моя лялечка», обращенный к мальчику, и «ути, какой сладкий малыш», – в адрес девочки?

Ну, да, естественно. Такой человек обретает предпосылки к гендерным (как минимум) сбоям и нарушению полоролевой идентификации.

Мелочь, казалось бы, а какие неприятные последствия, правда?

Но это еще не все. Ведь если родители или другие значимые взрослые позволяют себе такие «переносы», это происходит (как и все в нашем мире, в том числе и внутреннем) не без веской причины. Какого рода убеждения дают человеку «зеленый свет» на такие поступки? Ясное дело: во-первых, ребенку все равно, что о нем думают и говорят. Во-вторых, это, конечно, полная (и можно было бы написать «святая», если бы это не было так далеко от правды) уверенность в том, что дети – бесполы. Что они своего пола не знают и не чувствуют к нему принадлежности. И что он вдруг, ну вот прямо из ниоткуда, появляется (прорастает?) только в подростковом возрасте, с наступлением половой зрелости.

И люди с подобными убеждениями прямо-таки  терпеть не могут «намеков мира» и косвенных подтверждений того, что каждая девочка – это уже женщина, пусть даже в ней пока 3,5 килограмма весу и 50 сантиметров роста. И каждый мальчик – это мужчина, вот-прямо-с-самого-начала жизни.

Если вы все еще сомневаетесь, посмотрите внимательно, как флиртуют малыши с людьми противоположножного пола.

(О, ужас! Какая крамольная идея! – А вы все-таки посмотрите, посмотрите…)

Опять-таки, зарисовка из прошлого. Однажды нам довелось наблюдать прелюбопытную сцену. Дело было на улице, человек десять стояли в очереди за чем-то нужным – за мороженым, что ли. Ну, жарко было. А продавщица куда-то отлучилась. В этой очереди стояла в числе прочих маленькая, лет полутора-двух, девочка. А рядом – паренек лет семнадцати с братом. И вот этот семнадцатилетний парень развлекал малышку, строя смешные рожицы. А она – Боже, как она на него смотрела! Она не просто улыбалась из вежливости, даже не просто смеялась оттого, что смешно. Там было все: восхищение, любовь, игра, пристальное внимание, даже, пожалуй, обожание… Такое, что парочке стоявших поодаль взрослых хотелось отвести глаза, чтобы никого не смущать и самим не смущаться. Девушки уже не флиртуют так откровенно и искренне. Женщины – так и вообще… И, между прочим, жаль, очень жаль.

А видели бы вы, каким взглядом она на него смотрела – на парня, а не на мороженое! – когда мама за руку уводила ее прочь…

Но, опять-таки, подобные откровения требуют смелости и «открытых глаз». Ведь можно быть очень наблюдательным человеком, но сквозь решетку собственных убеждений видеть совсем не то, что происходит на самом деле.

А для нас тот день стал поворотным в восприятии некоторых категорий. Потом, кстати, когда родились сыновья, мы не раз обращали внимание, что уже в возрасте двух месяцев они даже самому дружелюбному дяденьке будут улыбаться совсем не так, как приглянувшейся девушке или женщине.

– Ага! – скажет кто-то. – Значит, до двух месяцев они уж всяко себя мужчинами не проявляли!

– Нет, – ответим мы. – Просто они улыбаться научились, как и большинство детей, именно в этом возрасте.

В начале главы мы немало писали о сложившейся традиции наряжать детей в одежду соответствующего цвета, чтобы подчеркнуть их половую принадлежность. Если вдруг кому-то показалось – ну, мало ли? – что мы против этого явления, то подчеркиваем: нет, мы против убеждения, будто за исключением цвета одежды и первичных половых признаков мальчики и девочки друг от друга в этом возрасте неотличимы.

И, кстати сказать, «современная» тенденция, которая заставляет «продвинутых» родителей вместо голубых и розовых распашонок покупать только нейтрально-бежевые кофточки и белые костюмчики с ушками («ах, как надоело все голубое», «посмотри, какая она милая с этими ушками, ну прямо живая игрушка, ты ж моя зайка»), – это усугубленное проявление того же самого убеждения в детской бесполости. А что? Ребенку-то какая разница? Он – ангел. Зайчик. Котеночек…

А потом, на выходе, очень вероятно получится то, о чем речь, опять-таки, пойдет в вышеупомянутой 14-й главе.

Потому что ребенок – растущий человек – в такой ситуации сначала получает от родителя знание/чувство своей бесполости, и только потом – знание своего пола. Заметьте, чувства в этом случае мало, недостаточно, потому что нет однозначной убежденности. Вместо нее – стершаяся память о том периоде, когда был «ангелом»… А, как говорил великий психотерапевт Милтон Эриксон, наши воспоминания имеют над нами огромную власть, но еще большую власть над нами имеет то, чего мы не помним.

Поэтому мы обращаемся к родителям, настоящим и будущим, и просим с уважением относиться к тому, что в их семьях растут будущие мужчины и женщины. С самого начала – мужчины и женщины. Пусть этих людей позавчера принесли из роддома. Пусть пройдут еще годы, прежде чем эти юные женщины начнут с интересом заглядывать в зеркало. Пусть только годы спустя эти юные мужчины станут поигрывать мускулами и меряться силами. И пусть еще больше времени пройдет, прежде чем они будут влюбляться, встречаться, целоваться и более… Знайте, что все то, что отличает их друг от друга и определяет: мужчина, женщина, отец, мать – все это не спустится с неба и не явится из таинственного хаоса, и не вы дадите им его – оно уже, изначально, в них есть. Уважайте их в таких проявлениях и не-проявлениях – и это будет лучший подарок. Для них. Для вас самих. И для ваших будущих внуков.

© Алексей и Мария Афанасьевы. 

Данный текст является частью коммерческого издания и охраняется законом об авторском праве. Любое использование статьи или ее фрагмента возможно только с письменного разрешения правообладателя с обязательным указанием