Страх одиночества

Когда я не могу преодолеть свой страх, я становлюсь им.

Принять поражение невозможно, иначе тогда кто я, с чем я остаюсь, каково это, всегда знать о себе такое.
Но я ищу выход и нахожу его. 
Идентифицируюсь со страхом, как если бы я и был он. Такой же. Одинаковый. Единообразный. 
Нет ни разницы, ни отличия, ни границы.

И тогда - Я есть одиночество. Я люблю одиночество. Мне комфортно одному. Мне никто не нужен. 

Я не выношу никого рядом больше чем... Минуты, часы, дни. Степень моего нетерпения к присутствию, привычкам, поведению, взглядам, образу жизни. Все вызывает неприязнь, презрение, ненависть.

Все признаки уродства одиночества становятся моим лицом, припудренным социальной ролью разобщенности урабнистической культуры.

Проще заявить о своей интровертности, чем признать уничтожающую нуждаемость в ком-то.
Проще провести черту и обозначить дистанцию, чем показать чудовищный голод по любви и теплу.
Проще отстраниться, сбежать, исчезнуть, чем открыть зияющую рану внутренней пустоты и боли.

Приходится отворачиваться от того, что избегаешь, чтобы это не видеть. 
Попытки обустроить собственную жизнь минималистически индвидуально, как если бы жизнь была похожа на салон-купе, где заднее сидение для вечно находящейся дорожной сумки, а пассажирское сидение сначала для смены отражения лица в зеркале козырька от солнца, а потом все больше номинально для нарицательного человека рядом.

Нет полок в шкафу для кого-то. Нет чьих-то флаконов в ванной. Двойной комплект белья и посуды лишь только для смены, но не для того, чтоб с кем-то разделить время, ужин, постель.

Любимые фильмы, собою купленные цветы, музыка в динамиках, наушниках, пластинках, еда в пакетах на один раз вкусная, горячая, но без усилий, аппетита, удовольствия.
Единственный, кому позволено быть невыносимым но не изгнанным - будильник.

Привычка одиночества. Привычка не считаться, не соотносить, не терпеть напряжения совместного досуга, вечера, выходных. 
Отпуск вдвоем - какая романтическая чушь. Так близко с кем-то - это опасно, тяжело, невыносимо. Где линия моего внутреннего мира и пространства? Как долго я смогу терпеть фактическое вторжение другого человека, ощущая кожей ошибку приглашения побыть вместе?

Я спрятался от одиночества, перевернув понятия, и став успешно адаптированным.
Но только черная тоска осталась все такой же, толкая в алкоголь, экстрим, социопатию и саморазрушение.
Тоска по близости, огромный дефицит быть с кем, ощущать заботу, любить и быть другим..