Психология кризиса (статья 1999 года)

Раскопал в недрах компьютера свою статью, написанную в газету «Гудок» в августе 1999 года в честь годовщины кризиса 1998 — это когда рубль рухнул и Россия объявила дефолт. Заранее извиняюсь за недостатки в стиле, публикации того времени требовали такого изложения. Кроме того, я был юн :)

«…Было маслице простое — стало золотое»

- народная мудрость

 Годовщине 17 августа 1998 года посвящается

Все ждали этого целый год. Сейчас 17 августа 1999 года. За этот год многое произошло, мы многое пережили и поняли.

Вот и конец света бесследно кончился. Ни станция «Мир» на Землю не упала, ни летающая тарелка, ни черный квадрат. Под шумок сменили очередного премьер-министра, но как-то это произошло буднично, это можно было предсказать, примерно как и солнечное затмение. Как всегда, осталась только наша любимая родная российская неопределенность.

Между тем, если вспомнить прошлый год, все было тогда гораздо веселее. Что случилось, никто не понял, зато появилось и неведомым путем заполнило сознание многих людей новое слово «дефолт». У молодежи популярным стал вопрос, на манер августовского путча: «А ты где был 17 августа?»

А я был дома 17 августа 1998 года. Выглянул с утра на улицу — под окном сосед банкир с телефоном бегает и кричит на весь двор в трубку: «Ты представь, что это такое…, ты представь только что теперь будет!» Тут я понял, что случилось страшное. Пришлось телевизор включить: оказывается, курс рубля начал снижаться и будет еще долго падать. Тогда еще неочевидно было, что огромное число людей попали в трудную переделку.

Меньшая часть населения России оказалась более или менее подготовленными. У них остались и сбережения в долларах, и работа в крупных иностранных фирмах. Подавляющее большинство людей находилась в растерянности. Это — и люди из российских фирм, даже очень хорошо обеспеченных, работники начавшей развиваться сферы услуг, малых предприятий, служащие, в общем — большинство городского населения. Да и по регионам кризис ударил неслабо. Третьим же все «до лампочки» – для них и раньше так было, и сейчас тоже ничего не изменилось.

Многие после кризиса вынуждены смириться с резким понижением общественного статуса и заработка: высококвалифицированные специалисты становятся шоферами-экспедиторами, торговцами и агентами по сбыту товара. Один мой знакомый, замечательный специалист, возглавлявший отдел распространения и рекламы в одной из крупных фирм, сейчас подрабатывает на своей «БМВ», оставшейся у него с докризисных времен. А зарабатывал он раз в десять больше, чем сейчас. В каждых ста российских семьях потеряно восемьдесят источников дохода. Бывшие добытчики живут иждивенцами. Кто-то и вовсе не находит себе места в этой жизни.

Вот основное отличие этого кризиса от многих кризисных ситуаций (сравниваем с кризисами, прошедшими в других странах): изменилась мораль, вера, система ценностей, социальные установки и образцы общественного поведения, которые могут быть верными или неверными, но в любом случае их стабильность составляет основу здоровья общества. Убеждения и ценности составляют часть личности. Поэтому, когда эта часть (для многих насильственно) отторгается, развивается небывалый по своим масштабам синдром «социальной и психической инвалидизации», составляющие которого нам хорошо были известны ранее по клиникам, а теперь — и по общественной жизни.

Как только в обществе нарастает нестабильность, сразу пробуждаются национальные и религиозные предрассудки, унаследованные исторической памятью народа и ждущие в коллективном бессознательном своего часа. В периоды кризисов они могут как стихийно оказывать влияние на поведение людей (вспомним, к примеру, взрывы в синагогах), так и осознанно употребляться различными лидерами и политическими партиями. Также заметна и такая тенденция: в ожидании бедствий и в трудные времена родственники собираются, из отдаленных семей приезжают друг к другу. Особенно это видно в селах и деревнях. Все, кто жил своими домами, присоединяются к основной семье (возможно, родительской). В трудную минуту дешевле «топить одну на всех печку и баню, жечь общую лампочку Ильича, разогревать одну на всех кастрюлю со щами»… Объединяясь с родственниками, все меньше доверия и хорошего отношения мы проявляем к чужим. Это бросается в глаза, трудно не заметить изменений в общественной жизни за год, прошедший после кризиса. И это притом, что последнее десятилетие вообще очень сложное, насыщенное социальными переменами, реформами и катастрофами.

Дети в сентябре, как обычно, пойдут в школу. Студенты — в университеты. Вот и год прошел. Люди хотят одного — жить «по-человечески». Например, в Курске один бывший подводник чудесные продукты и лекарства делает из меда. Вопреки тем, кто пытается его давить. Борется и делает… На одном предприятии с помощью сажи и других компонентов наладили производство уникальных материалов для гусениц снегоходов, гибких шлангов и труб. Самые агрессивные среды не страшны. Делают свою продукцию в купленном цехе не хуже, чем канадцы или японцы.

Есть ведь и такая Россия. И в нее нельзя не верить. Все держится на том, что несмотря на политику, человек утром встает и идет зарабатывать… не только деньги, но и уважение к себе.