Прием психолога и мысли (зачем-то) вслух

Психолог…

Этот человек сидит напротив Вас! Но прежде чем он окажется на этом самом «напротив», Вы еще долго размышляете – стоит ли к нему пойти? Чем он лучше соседки Таньки, которая всем «советует» или мамы, которая уж точно «плохого не посоветует»? Да и кто он, вообще, психолог этот? Или психиатр? Как эти слова отличить....

Очень часто приходится бороться с ощущением этих мыслей. Ко мне приходят разные люди, да как и ко всем другим психологам. Моя юная внешность особенно ставит в тупик тех, кто еще несколько минут назад робко стучал в дверь кабинета.

- А Вы уверены, что сможете нам помочь?

Короткого «да» обычно достаточно. Почему-то, убеждает.

Знаете, раньше я думала, что мое кредо, моя жизненная история по большому счету строится на музыке. Музыка позволяла мне творить, становится собой, обретать некие жизненные ощущения. В какой-то момент я поняла, что являюсь музыкальной наркоманкой, но этот факт только забавлял меня и подогревал к новым достижениям.

Сейчас же, я понимаю, что многие жизненные цели и приоритеты, задачи и правила мы придумываем себе сами. Формально, нет ничего такого, что может нас, людей, ограничить, поставить в рамки, заставить подчиняться этому. Есть лишь физиологические потребности, которые, конечно, могут заставить пойти в туалет или на кухню за перекусом. Если приспичило.

Вот и очередных клиентов прийти ко мне – приспичило. Это, наверное, тоже какая то "физиологическая" потребность.

- У нас ребенок не так. Вы видите? Это совсем не пацан! – начинает взволнованный отец

- Милый, я прошу тебя, успокойся – пытается сосредоточиться мать и продолжает – пожалуйста, поработайте с ним, сделайте с ним что-нибудь!

«Еще одна семья ищет волшебную пилюлю…». Только такие мысли обычно бывают, когда родители требует хоть что-то сделать с ребенком. Хоть немножко. Хоть капельку. А они – хорошие. Они – цельные. Они  - мудрые. Только сын вот такой вот, почему то…

А дальше идет очередное описание жизненной истории. Формальное. Честно говоря, зачастую не понимаю, зачем собирать эти «первичные данные». Ладно, когда у ребенка под вопросом наличие интеллектуального дефекта, но когда дело идет о растущей личности, о психологическом здоровье, если так можно выразиться. Все равно не понимаю. Редко родители проливают свет на этом этапе. Они говорят слишком обыденные вещи. Вы уже понимаете о чем я?

- Да рос он и растет как все – бурчит себе под нос отец

- Когда сел и пошел не помню. Вроде, все нормально было. И заговорил, вроде вовремя. Вроде даже в сад пошли без проблем. Да и вот – в школу пошли. Но тут у нас ЧП... – медленно выдыхает мать.

- не ЧП, а катастрофа! Какой нормальный мужик будет с бабами дружить и в куклы играть! – отец агрессивно смотрит на сына – врезать бы тебе. Может быть, снова за машинки бы взялся.

Маленький Лева начинает плакать. Слезы терзают даже мое, уже, казалось бы, закаленное сердце…

Вот она – причина всех бед. Ее можно называть сложными терминами, разложить на много сложных терминов, разложить много сложных терминов на десятки и сотни несложных терминов, но что в действительности все это будет значить? Желание клишировать, стремление найти хоть какое-то название любому, даже малейшему поведению или факту биографии – вот что нам сейчас действительно мешает.

- А как Вы видите мою помощь Вашей семье? Кому надо помогать и как? Что Вы думаете? – вынуждена спросить я.

- Разве для Вас это не очевидно? – несколько недовольно требует уточнений мать Левы – Ну, позанимайтесь там с ним, поиграйте, порисуйте, я просто не знаю, чего там психологи с ребенком должны делать. Помогите нам! Или, если можете, таблеточки пропишите. Таблеточками же это все лечиться?

Вот зачем Вы пришли – произношу я полушепотом. Вот она  - психологическая терапия, на которую согласны родители. Вот что им нужно!

- Почему Вы молчите? Мы готовы платить, водить, ездить! Скажите – сколько! Мы сегодня же заплатим!

Подобное вообще неискоренимо в общении со многими клиентами. Они решают, что если ты платишь деньги, или если платишь больше чем нужно – будет совершенно другой результат. Более качественный. Интересно, какой линейкой будем мерить?

- Не надо сегодня. Вы уверены, что помогать надо только Леве?

- Вы хотите сказать, что это мы ненормальные? – агрессивно вступает в беседу отец.

- А Вы-то сами что хотите сказать о своей семье? – невольно приходится быть резкой мне.

- Вот-вот! Спросите у него! Спросите – встревает мать – спросите! Почему он от нас с Левой уходить собрался! Чем его жена не устроила!  Когда женились, все хорошо было!

- Хорошо? Да ты сразу решила, что мужик для тебя – тряпка! Я буквально стелился перед твоими ногами, пока мужики меня не образумили! Вопреки твоему желанию, нашлись грамотные люди!

- Эти алкаши с соседнего дома? – продолжает нагнетать мать – Это их мнение тебе важно? Я лично уже ничего не понимаю. И да, Алена Алексеевна, Вы правы. Помогать надо еще и нам. Иначе мы сожрем друг друга. – мать хорошенько выдыхает – А сыну как то еще жить с нами. Или со мной. Впрочем, да. Я согласна прийти. Когда можно?

- Одна не пойдешь – встревает отец – мне тоже дальше с сыном как то общаться. А я с ума сходить начинаю от того, что он творит.

- Послушайте, Вы слышите себя, родители? – вмешиваюсь я – У Вас такие вот разборки частенько при ребенке?

- Да каждый день! – угнетенно отвечает отец – просто уже накопилось, наверное.

- А я давно говорю, что Лев от этого страдает! Давно, слышишь? – переходит на крик мать.

- Да, ты умная, а я дурак – огрызается отец – может замолчишь и послушаешь, что нам скажут?

Долго объяснять таким родителям, на фоне чего проявились фемильные (женственные) черты у их сына. В ход идет вторая кружка чая. Мать в недоумении. «Ей казалось все иначе»…

- Я слышала, конечно, что у взрослых бывает депрессия – но он же совсем ребенок! Какая депрессия? Какой стресс? – переходит в атаку мать – Вы сами-то понимаете, что говорите?

- Люда, помолчи, пожалуйста! Я очень тебя прошу! – корректирует супругу муж – скажите, пожалуйста, как нам помочь ребенку?

Мы общаемся с ними еще очень и очень долго. Эмоции стихают. Мальчик показывает свою усталость, но держится «по-мужски» - ни разу не требует «пойдем домой». Мама плачет навзрыд, потому что понимает, что соседи и родственники это, конечно, хорошо, но если бы она слушала их дальше, то, по их советам, от отчаяния, наверняка бы положила сына в стационар для душевнобольных. А сын-то оказался хорошим...

Отец признал, что любит и сына и жену, но в силу обстоятельств и работы теряет способность найти с ними контакт. В настоящий момент, зачастую, даже стесняется своего сына. Хотя, признает – мальчик способный. В 5 лет Лева победил конкурс рисунка в местной газете, а в 7 – выступал в школьном хоре, где вместе с ребятами смог выиграть в районном конкурсе хоровых исполнителей. Агрессия куда то растворилась. Напряжение спало. И теперь можно объяснить родителям – кому на самом деле нужна помощь и как помогать мальчику с симптомами «психосоматики»… Да, и что это, вообще, такое?