Психолог в пространстве наркологии: эмоциональные особенности работы.

5 дней в неделю я провожу большое количество времени, работая с людьми, столкнувшимися с тяжёлым заболеванием, разрушающим их жизни - алкогольной зависимостью. Благодаря профессии, моя позиция не ограничивается ролью свидетеля, наблюдающего внешние факты человеческого саморазрушения. Настолько, насколько это является возможным, пациенты позволяют мне увидеть «закулисный» трагизм своего недуга.

Сложно описать то, какие чувства пробуждаются, когда оказываешься вплотную с феноменом зависимости, но мне хочется рассказать о наиболее ярких из них.

Я точно испытываю интерес. Это чувство - мой главный мотиватор. Казалось бы, все пациенты столкнулись с одной и той же проблемой. Но если от одних исходит ореол безнадёжности, то другие, вооружаясь чувством юмора, прячутся за улыбкой. Кто-то, в свою очередь, выстраивает стену из враждебности и агрессии. Реакций и проявлений огромное количество. Двух одинаковых пациентов точно не встретить) А из этого следует, что к проблеме алкогольной зависимости не подберёшь единого «ключа». Каждый раз передо мной уникальная личность, а, значит, только любопытство и внимательность могут помочь понять, что находится за пеленой внешних проявлений.

Порой, я разделяю с пациентами их страх. Человек, имеющий химическую зависимость, уходит от реальности за счёт непереносимости чувств. В попытках забыться и не замечать очевидного, он будто бы теряет способность жить по-настоящему. Ну а я являюсь проводником, который приглашает погрузиться в водоворот действительности со всеми её ранее избегаемыми побочными эффектами. Риск, сомнения, опасность – спутники, присутствие которых не получится игнорировать в этом путешествии. Вглядываясь в созданную ими мглу, сложно представить, что освобождение является возможным. Волей-неволей становится страшно. Но стоит отделить это чувство от беспокойной паники или всепоглощающего ужаса. Возникающий страх будто подкрепляет желание собрать все силы, чтобы идти дальше. Вспоминается фраза одного из пациентов, в своё время оказавшая на меня большое впечатление: «…к удивлению, больше пугают воспоминания или фантазии. Если решаешься увидеть реальность, то страх отступает».

Психолог – не робот, безропотно принимающий любые проявления своего пациента/клиента. Я могу и разозлиться) Иногда злость возникает, как ответ на смиренное желание зависимого человека пустить всё на самотёк, или, на одну из излюбленных фишек, - списать всё на ситуацию в стране. Понимаю, что эти и многие другие проявления, всего лишь следствие защитных механизмов при столкновении с собственной ответственностью. Но всё же иногда хочется хорошенько встряхнуть обороняющегося! Тяжело бывает при столкновении с обесцениваем пациентов, а, порой, даже агрессивными реакциями в ответ на приглашение в терапию. Приходится напоминать себе, что не стоит «наносить» помощь тому, кто о ней не просит. А вообще, как только я начала не игнорировать свои реакции подобного рода и «не ругать» себя за их наличие, мера выраженности таковых пошла на спад.

Без грусти тоже не обойтись. Истории пациентов, наполненные болью одиночества и отчаяния, искренним удивлением от возможности быть принятым и услышанным, не оставляют места равнодушию. Конечно, далеко не с каждым пациентом удаётся установить близкий терапевтический контакт, но в моей копилке уже довольно много имён, воспоминания о которых наполнены одновременно печалью и надеждой. Часто приходится сталкиваться с возвращением пациентов в стены нашего диспансера. Со временем я начала проще относиться к этому факту, но иногда встречая во взгляде вновь прибывшего оттенки стыда и тоски, и сама ощущаю ноты тягостной грусти.

Несмотря на напряжение, которое я часто забираю с собой, выходя за стены наркологии, самым сильным чувством является удовольствие. Мне нравится совместно с пациентами исследовать потаённые уголки их внутреннего мира. Сопровождая людей в столь захватывающем пути, я не только отдаю, но и получаю. Это напоминает новое знакомство с собой: невероятный спектр чувств, проживание неожиданных реакций, рой неведомых доселе мыслей. А самым важным является опыт душевной близости с пациентом. Сложно выразить смысл, которым я наделяю эту фразу, но для меня он огромен, ведь заключает в себе поток вдохновения.

К чему это всё? Заметкой я хотела выразить мысли о том, что психотерапия – это не грубо отлаженный механизм с чёткой инструкцией к действию (это свойственно не только для терапии зависимостей). Именно многообразие эмоций с обеих сторон является её дыханием. Каждое чувство здесь будто берётся под микроскоп. Нет ничего запретного или неправильного. И это один из наиболее значимых факторов, способствующих исцелению. Более всего я люблю психотерапию за столь полное ощущение жизни. И с благодарностью отношусь к своим пациентам.