Задыхаюсь от счастья.

Задыхаюсь от счастья.

Вдох, выдох. И вот так каждый раз, подпустишь к себе ближе это теплое создание, а потом, бац, и нет его, и руки просто шарят в пустоте воздуха загребая еще горячий остаток дня. Было классно, весело, приятно находиться в этом банальном неведении, расхожие фразы, горячий кофе, запахи осени, яркие цвета на улице, все это было, есть. Стремительно приходит ночь, солнце светит уже не мне, а внутрь себя, я мерзну, мое солнце превратилось в луну. Тепла хватает только на страх воспоминаний. Я каждый раз думаю, что так будет всегда, и каждый раз я в гневе, когда вновь оказываюсь перед лицом своего настоящего. Беспощадно, это не о слово, там хотя бы есть надежда что это творит кто-то другой, а не ты сам, а тут просто это приходит, нет, оно приводит меня, без надобности дает мне в руки прошлогодний журнал, рубрика «траур» самая зачитанная. Я не знаю, как удержаться в зоне комфорта, я даже сомневаюсь, что она вообще когда-то была. И каждый раз заходя в свои старые переживания я покупаю новый входной билет. Долго, дорого и больно. Говорят, это называется сменой настроения, кто-то назовет это биполярным расстройством личности, кто-то еще как-то, а я просто думаю, что никто никуда не выходил и ничего не менялось, не было никакой динамики, вообще ничего не было, иногда, моя галлюцинация о счастье совпадает с реальным счастьем другого. Призрачным кажется и то, и другое, мало что чем отличается, есть проблески блестящего света, но на фоне еще более блестящего. Иногда я думаю, что самое страшное в этой жизни то, что твое представление о горе так никогда и не сможет проникнуть ни в одну душу в этом мире. В этот момент я представляю себе этот великий замысел, который невозможно постичь, и думаю, что, видимо, так же и у меня, постичь мое не дано другому. На этом я успокаиваюсь, но не смиряюсь. И действительно, зачем тогда все это происходит, зачем вообще нужно столько людей вокруг, если все как один, а один, как все, и никто из всех никогда не сможет заглянуть в душу другого и увидеть там нечто отличное от себя. Куда девать это горе, зачем оно мне? Все видят свое и никто общее. Да и есть ли оно, это общее? Разве что только вынужденная слепота при соприкосновении с Другим, вот это точно нас всех объединяет. Я не знаю, как удержать счастье в своих руках, я не могу даже представить, как его можно удержать в мыслях, вообще есть ли оно. Это не вопрос, это восклицание, пропитанное гневом. Я бы его потребовал, если бы знал у кого, или отобрал, если бы встретил у другого, но, нет. Насколько же сильная эта штука, что рушит все иллюзии за долю секунды, я поражен ее точностью исполнения, действительно искусная вещь, это горе. Возьмешь его в руки и кажется, что ты действительно получил нечто ценное, начинаешь его присваивать себе и чувствую, как оно присваивает меня себе, и вот я уже крепко сжимаю его, боюсь отпустить, и оно давит уже мне на сердце, выдавливает каплю за каплей слезы, а я все боюсь дальше отпустить его, и задыхаюсь, задыхаюсь в этой искренней любви. На сколько меня хватит, любить, так вот, себя?