Психологические игры

Игра - это серия транзакций, которая заканчивает­ся, по меньшей мере, тем, что один из игроков чувствует себя уязвлен­ным, задетым. Игра представляет собой повторяющийся образец поведения. Че­ловек играет в одну и ту же игру много раз.

Игра начинается с помощью прямого стимула. Этот сти­мул содержит также секретное или скрытое сообщение. Ответ на это секретное сообщение дается открыто. В конце игры игрок получает расплату - он несчастлив, и ему больно. Взрослый игрока не осознает всю последовательность транзакций.

1. Прямой стимул ("Я покрашу для тебя заднее крыльцо").
2. Секретное сообщение (Человек откладывает покраску, "Продол­жай "пилить" меня").
3. Ответ на секретное сообщение ("Почему ты до сих пор не покрасил крыльцо? ").
4. Расплата. Человек злится, грустит, беспокоится, чувствует себя виноватым и, таким образом, молча дает себе и другим оценку, которая укрепляет его жизненную позицию, формулируемую в терминах "Я в порядке" или "Я не в порядке" и " Ты в порядке" или "Ты не в порядке". ("Я злюсь. Она всегда меня критикует. Пожалуй, мне никогда не угодить ей").

Каждый человек получает свою расплату и эта расплата является повторением важных неоконченных в прошлом дел. Гарри, Джордж и Джем играют в абсолютно идентичную игру: они всегда опаздывают на званые ужины, и их всегда ругают за это. Гар­ри грустит и говорит себе: "У других все получается лучше, чем у меня" и "Я все делаю не так". Джордж злится и говорит себе: "Ну и друзья, так критиковать меня" и "Лучше бы я провел этот вечер один". Джем беспокоится и говорит себе: "Они, наверное, подумали, что я совсем плохая" и "Я вечно все путаю ...интересно, что же я наделаю в следу­ющий раз?"

Опоздание или объяснение опоздания - это прямой стимул. Секрет­ное сообщение - "Критикуйте меня". Другие критикуют. Расплатой яв­ляется то, что каждый игрок чувствует и думает о себе и других. Все это происходит за пределами Взрослого осознания. Это значит, что все трое игроков не знают, что цель их опоздания - получить в ответ кри­тику и чувствовать то, что они в результате почувствовали. Они не зна­ют, что воссоздают в настоящем сцены, на самом деле являющиеся повторением незаконченных сцен в прошлом. Гарри играл в эту игру с отцом, Джем - с матерью, а Джордж повторяет игру, в которую играл его отец со своей женой, матерью Джорджа.

Стивен Карпман изобрел для объяснения игр драматический треу­гольник (треугольник Карпмана). Он предлагает рассматривать игру как пьесу с тремя ролями: преследователь, спасатель и жертва. "Действие" разворачивается, ког­да игроки меняются ролями. Например, в игре Насильник, вначале игры участники находятся на позиции жертвы («Помоги мне с компьютером») и спасителя («Конечно, помогу»), а в момент переключения жертва превращается в преследователя (чувствует себя уязвленной, задетой: «Да, за кого ты меня принимаешь?»), а спаситель - в жертву (чувствует недоумение, удивление).

Формула Берна из его книги "Люди, которые играют в игры" гла­сит: наживка плюс уловка приводят к ответу, переключению, удивле­нию и расплате. По Берну "наживку" использует один из игроков чтобы "подцепить" другого. "Уловка" - это психологи­ческая трещина в человеке, который позволяет себя "зацепить". Он "на крючке", когда отвечает на "наживку". "Переключение" - это пе­реход из одного эго-состояния в другое или, более вероятно, из одной роли в драматическом треугольнике в другую. "Удивление" описано Берном как чувство, аналогичное тому, что можно было увидеть на лицах хитрецов в старом телевизионном шоу "Невыполнимое задание", когда они были уверены, что выиграли, и вдруг осознавали, что на са­мом деле они на грани проигрыша.?

В игре не обязаны участвовать минимум двое игроков. Например, игра "Потерянные Ключи". Игрок мчится к машине, как будто стая волков наседает ему на пятки, и "внезапно"... паника! Клю­чи в машине, дверь закрыта. "Ты, придурок, - говорит он себе,— У тебя все всегда наперекосяк!" Он злится, он растерян, он продолжает обзывать себя с позиции Родителя. В игре никто, кроме него, не участ­вует, хотя в прошлом, конечно, он играл в "Идиота" с родителями или кем-то еще. Это пример игры с одной ролью - одиночной игры.

Некоторые игры опасны (игры третьей степени) и заканчиваются травмой, тюремным заключением или смертью. Если возникает подо­зрение, что ведется подобная игра, мы не позволяем довести ее до конца. Например, на семинаре терапевт-клиент рассуждает о радостях от­крытых сексуальных контактов или говорит, что рассказывает своим клиентам об их с женой свободном брачном союзе. Мы немедленно спрашиваем, вступает ли он в сексуальные отношения с клиентами. Мы убеждены, что для клиентов это вредно, но вместо того, чтобы сразу обрушиться на него с этическими и моральными обвинениями, пред­почитаем сначала втянуть его Ребенка в осознание ведущейся игры. Мы просим его вообразить, что будет, если кто-нибудь однажды по­жалуется на него в Контрольный медицинский совет или подаст на него в суд за злоупотребление врачебным положением. Если он утверждает, что не вступает в сексуальные контакты с клиентами, но клиенты зна­ют, что у него более одного сексуального партнера, мы просим его пред­ставить, что он находится в суде и пытается защититься от обвинений мстительной клиентки, которая лжет, чтобы выиграть дело о злоупот­реблении врачебным положением. Осознание расплаты помогает это­му терапевту-клиенту понять истинную природу своей игры. Теперь он более склонен прекратить ее, нежели в том случае, если бы мы решили сначала оспорить его моральную, этическую позицию, что могло вы­звать лишь "обоснованный" гнев его Ребенка.

В этой игре прямая транзакция: "У меня сексуальные связи с другими женщинами помимо жены" (звучит прямо, как чисто информативное сообщение). Секретное сообщение к игроку в игре "Насильник": "По­жалуйста, донеси на меня" или "Пожалуйста, подай на меня в суд". Ответ игрока - рассказать своему адвокату, что терапевт склонял ее к сексу. Расплата состоит из его чувств плюс выводов о себе и другом игроке. Он может разозлиться, почувствовать боль, ощутить себя раз­давленным. Он может сказать: "Как только я приблизился к успеху, я упустил его", или "Я прогнил насквозь, я должен покончить с собой", или любые другие слова, подходящие его представлению о себе. О ней он может сказать: "Она меня подставила" или "Она меня провела", и оба утверждения только подтвердят его внутреннюю уверенность, что "ни одной женщине нельзя доверять!". Вся серия транзакций проходит вне сознания его Взрослого. Он думал, что делал все это, чтобы быть "честным", или потому, что так сильно любит женщин.

Шантаж

Неприятные чувства, испытываемые людьми во время игры, назы­ваются шантажом. Серия транзакций производится, чтобы получить распла­ту или шантаж.

Эти чувства используются как попытка изменить других. Конечно, иногда, если мы достаточно сильно страдаем, люди делают то, что мы хотим. У каждого из нас есть опыт того, как печаль или гнев на кого-нибудь - супруга или супругу, ребенка, родителя, начальника - застави­ли этого человека изменить свое поведение. Вымогательством мы на­зываем использование шантажа в целях изменить чье-либо поведение.

Детей шантажу учат родители. Мать или отец говорит: "Ты меня злишь, когда хлопаешь дверью", "Ты нервируешь меня своим свистом", "Я так беспокоюсь, когда тебя поздно нет дома", "Я так счастлива, когда ты пользуешься горшком". Так ребенку говорят, что он несет ответствен­ность за родительские чувства. Ребенок растет с искренней верой в то, что заставляет людей чувствовать. А спрашивал ли он себя, о чем они беспокоились, из-за чего нервничали и злились до его появления на свет?

Шантаж используется и по-другому. Если кто-то, например, живет по суицидальному сценарию и однажды решает, что убьет себя, "если дела пойдут совсем плохо", то он хранит свои отрицательные эмоции, собира­ет их, как будто это торговые карточки (марки по Э.Берну), и как только накопит их "доста­точное" количество, может покончить с собой. Эти карточки или марки могут множиться разными способами. Человек может играть в игры, в которых получает пинок под зад и чувство униженности; может искать, что такого плохого происходит в мире, вроде войны в Ливане или расту­щей инфляции; может ворочаться без сна в постели, вспоминая все несча­стья, происходившие с ним в жизни; вспоминает, что мама его не любила, а папа никогда не играл с ним; может проводить свое терапевтическое время, вытаскивая на свет божий все более и более печальные воспоми­нания. Чтобы чувствовать себя достаточно печальным, он может даже напридумать себе несчастья. Например, вообразить, что жена ему изме­няет, хотя никаких тому доказательств не имеется.

Одна из целей ТА-терапии - помочь пациенту избавиться от шантажа и заменить его хорошими чувствами. Хронически беспокойные люди заменяют беспокойство на энтузиазм. Хронически виноватые учатся избавляться от вины и наслаждаться жизнью. Хронически злые стремятся использовать гнев как предложение к действию, а затем избавляться от него. Боб Гулдинг - в те времена, когда он каждое утро просыпался, пылая ненави­стью к Ричарду Никсону - направлял свой гнев на написание сотен писем сенаторам, конгрессменам и другим высокопоставленным лицам!

Источник:
М. Гулдинг, Р. Гулдинг "Психотерапия нового решения"?