Дети как иллюзия смысла жизни

Светлане чуть за тридцать, хотя по ее внешнему виду трудно понять, двадцать ей или все сорок пять. Утомленная женщина с явными следами хронического недосыпа, полноватая, замученная. Впрочем, оно и понятно – у нее трое детей с небольшой разницей в возрасте, младший только пошел в детский сад. Она пришла на терапию с классической формулировкой «Запуталась» - отношения с мужем напряженные, на работу выходить страшно, сама себе не нравится и… хочет четвертого ребенка.

Одна из характерных особенностей терапевтов – сходу выдавать странные вопросы о том, что кажется очевидным. Иногда эти вопросы кажутся прямо-таки невежливыми. Но мне и правда хочется кое-что прояснить. И я спрашиваю, недолго думая: «Света, зачем?! Зачем ты сейчас хочешь ребенка?». Девушка (а приглядевшись, я уже вижу в ней молодую девушку, а не «тетку» - за всей усталостью и «мамашковой» одеждой, за всем этим бытовым и взрослым – почти детский взгляд и совершенно юная улыбка) воспринимает мой вопрос «в штыки». Словно я уже начала ее отговаривать или пропагандировать философию «чайлдфри». Приходится прояснять, мол, я к самому желанию отношусь нейтрально и уважительно, я просто уточняю для себя – ЗАЧЕМ. Ну чтоб понимать мотивацию. Нет, ответы типа «потому что я люблю детей» или «четыре ребенка это нормально» меня не устраивают, я ж не спрашивала «почему» и уж тем более  - не уточняла, что есть норма. И вот тут  Света задумывается. Она не знает. Она не высыпается, ничего не успевает, уже несколько лет не имеет никакой своей жизни, отношения в семье, я уже упоминала, напряженные. Муж жалуется на отсутствие внимания, на беспорядок в доме и даже иногда намекает на то, что жена «подурнела» и пора бы ей заняться собой. Ужасно обидно, на самом деле, и явно не признак здоровых отношений в паре, что уж там. Но с этим надо разбираться отдельно. Пока я пытаюсь просто узнать, какая потребность стоит за желанием родить еще одного ребенка. Отличным желанием, надо сказать. Не вижу в нем ничего плохого, на самом деле, просто хочу, чтобы человек отдавал себе отчет в том, чего и зачем он на самом деле хочет.

Небольшой разговор, немного ассоциаций и «тупых» вопросов с моей стороны, и Светлана дает-таки честный ответ, который удивляет ее саму. Ей кажется, что рождение ребенка решит все ее проблемы или, точнее, отодвинет их решение на неопределенный срок. Ей не надо будет ничего решать и, в принципе, ничего менять. Во время беременности и младенчества нового малыша, по крайней мере. Ей не надо будет выходить на работу, точнее – искать эту самую работу. Не надо будет заново адаптироваться к социальной жизни, из которой она заметно так выпала за годы бесконечных декретов. Не надо будет худеть, как того хочет ее муж. И вообще делать что-то для своего внешнего вида. Не надо будет вообще прояснять отношения с мужем и что-то менять в семейном укладе: кто упрекнет мать четырех детей, один из которых еще грудной, в том, что дома бардак, а времени ни на что не хватает. На самом деле, ей вообще не надо будет ничего решать. Ее жизнь снова обретет смысл, привносимый материнством, причем это будет привычная «работа тела» и выполнение рутинных, хоть и утомительных, физических задач, а не попытки освоить новый опыт, в первую очередь – душевный.

При дальнейшей работе мы выявили основные проблемы. Неуверенность в себе, непонимание собственных потребностей, отсутствие смыслового наполнения жизни, уверенность в собственной никчемности – полный набор. Отношения с мужем, как я и догадывалась, тоже «хромают» - часть этой неуверенности посеяна его обесценивающими комментариями и упреками, которые он много лет ей делал – тоже, кстати, скорее от непонимания, чем «со зла». Но основная проблема была именно в непонимании «куда жить». Света упрекала себя в том, что она ничего не может, ничего не добилась и не добьется, боялась общаться с другими людьми. Ей казалось, что если она попытается выйти на работу, ее «глупость» и «никчемность» (цитаты из самохарактеристик самой Светы) сразу выйдут наружу, все поймут, какая она на самом деле слабая и растерянная. А вот в материнстве доказать свою состоятельность куда проще: как выносить, родить, выкормить, Света уже знает, а все претензии к ней со стороны других можно легко свести на нет напоминанием о том, что у нее на первом месте семья. Кстати, тут тоже все не так просто – что делать с подросшими детьми Светлана не знает. Она обеспечивает им комфорт, заботу, тепло, вкусную еду, но их взросление ее пугает. Говорить по душам, обсуждать темы, сложнее заданных на дом уроков и любимых блюд – не может. Не потому что она «глупая наседка» (как пытается сама себя обесценить героиня). У Светы на самом деле хорошее образование, отличное чувство юмора и когда-то было много друзей. Просто ей кажется, что даже старшая дочь-первоклассница вот-вот поднимет ее на смех или просто перестанет ее уважать, потому что сама Света ощущает свою жизнь как пустую, никчемную, а себя – как мелочную, глупую, утомленную «бытовухой». А сбежать от этой «бытовухи» - некуда, потому что попробовать вложить свои силы во что-то другое она боится. Боится, что не справится.

Это – просто одна из историй женщины, пытающейся найти смысл жизни в материнстве и не находящей его. Поверьте, я не против детей и уж тем более не собираюсь опровергать тот факт, что дети привносят в жизнь много радости, счастья и да, тот самый смысл. Но только не тогда, когда женщины выбирают материнство как способ бегства от самих себя, как попытку уйти от страхов, как иллюзию того, что все хорошо. Просто от появления в доме еще одного ребенка придет много радости и тревог, смеха и слез, гордости и побед – да много чего. Но проблемы не решатся сами собой только за счет того, что семья пополнится еще одним человеком, даже если это будет самый замечательный человечек на свете. А представьте, легко ли малышу, на которого с самого рождения возложена сложнейшая задача – спасать маму от ее страхов, быть единственным смыслом ее жизни, держать ее на плаву?