Колыбельная для внутреннего ребенка

В каждом из нас есть внутренний ребенок. Даже если мы не помним о нем. Мы наращиваем слой за слоем опыт, но под ним, если заглянуть поглубже, сквозь правила, знания, ошибки, находки, можно всегда заподозрить под загрубевшей шкурой взрослого человека живое и уязвимое, открытое миру и верящее в чудеса существо. И то, насколько взрослый человек может позволить себе быть счатливым, часто зависит от того, какой внутри него живет ребенок. Маленький самоуверенный и обожаемый? Или старательно прячущий испуг малыш со взрослыми глазами? Или потерянный, одинокий, затравленный, пристыженный?

Самое грустное, что именно те, кто очень нуждается в том, чтобы его "внутреннего ребенка" кто-то приласкал, обнял и утешил, делают совсем противоположные вещи. Потому что никто научил. Те, кто пугал и стыдил в детстве сами не умели защищать и поддерживать. И во взрослом возрасте приходится учиться вслепую, наощупь, на примерах других людей - любить своего внутреннего ребенка. Любить не за то, что он знает эфиопский алфавит, отличник и гордость спортивной школы. Любить за то, что еще маленький, наивный, неопытный. Ведь это значит, что есть куда расти. Любить так, чтобы было понятно, что это любовь. А то когда "вырастешь, ты еще мне благодарен будешь за то, что я тебя порол" или "куда ты разоделась, кукла крашенная?" - это как-то не очень на любовь похоже. Но раз любимые люди говорят именно так, то, может, только так и надо со мной?

И вот, когда наш внутренний ребенок вдруг ослаб, заболел, закапризничал или учудил, - ему достается весь арсенал волшебных пинков и чудесных проклятий. С пожеланиями добра. От взрослого, который держит своего внутреннего ребенка в заложниках. Как когда-то кто-то держал в заложниках этого самого взрослого, когда он был ребенком. Почти что стокгольмский синдром.

Так бывает, что взрослые, которые забыли о своем "внутреннем ребенке" растят своих собственных детей в полной уверенности, что процесс выращивания детей - это выкорчевывание всего детского, чтобы получился качественный взрослый.  И тогда взросление похоже на медленное убийство "внутреннего ребенка" . Действительно ведь, если взрослый сохраняет какие-то черты поведения из более раннего периода, мы зовем его "инфантильный", "неприспособленный", "незрелый". Но ведь дело не в том, что у взрослого по паспорту сохранились более ранние способы взаимодействия с миром. Проблема в том, что не появились новые. Ведь если ребенок, который ползал, научился ходить, его умение ползать никуда не девается. При необходимости, лишившись возможности ходить, даже взрослый вполне может передвигаться более ранним способом. А если человек упорно не ходит и продолжает ползать - наверняка у него есть серьезные для этого основания.  Или существует кто-то, кто убеждает, что ходить своими ногами - это не для таких, как он.

Так и с "инфантилизмом" - по какой-то причине человек "ползает" вместо того, чтобы ходить. И, условно говоря, если запретить человеку "ползать", скорее всего он вообще не сможет передвигаться. По большому счету именно тем людям, которые испытывают наше терпение больше всего и дольше всего нужен тот самый любящий взрослый, который поддержит, утешит, поможет поверить в себя и встать на ноги. Но внешний вид взрослого человека и возраст в паспорте лишают таких людей необходимой поддержки.

Иногда я хожу по улицам и рассматриваю людей. И представляю себе этих людей в возрасте 4 лет. Все, абсолютно все они были прекрасны. И все были достойны любви. Но не всем повезло. И именно тех взрослых, кому в детстве с любовью особенно не повезло, труднее всего любить.