Л. Розенберг. ЖИЗНЬ В СВЕТЕ СМЕРТИ | ОГЛАВЛЕHИЕ Глава 3 Третий Вестник СМЕРТЬ НЕИЗБЕЖНА Без

Глава 3

Третий Вестник
СМЕРТЬ НЕИЗБЕЖНА

Без сознавания смерти любая практика Дхармы будет поверхностной.

Миларепа

Я ПОДВЕРЖЕН СМЕРТИ. СМЕРТЬ НЕИЗБЕЖНА

Несколько лет назад Кембриджский центр медитации пригласил выступить Тара Тулку Ринпоче. Перед выступлением он потрогал четки и трижды произнес какие-то слова. Я решил, что это какая-то особая мантра. В конце концов я поинтересовался, что такое он говорит, и он объяснил, что всего-навсего трижды повторяет фразу: "Я все равно умру". Это помогает ему победить излишнее самомнение и не считать себя гениальным проповедником. Ведь, в конце концов, все наши знания и способности превращаются в прах.

И я взял за правило окружать себя различными предметами, напоминающими о смерти, – череп умершего ламы, четки из его костей. Кости остались после так называемого небесного погребения, когда тело покойного из сострадания отдается на корм грифам. Четки, которые перебирал Тара Тулку Ринпоче, тоже были сделаны из человеческих костей. Четки из костей человека или животного служат нам напоминанием о неизбежном конце.

Меня часто спрашивают: зачем постоянно напоминать себе об этом печальном факте? Анусая на языке пали обозначает наши тайные чувства. Одно из них – страх смерти. Он живет в нашем подсознании и проявляется в виде других, менее значительных страхов. Он отравляет нам жизнь. Это форма хронического беспокойства.

Анусая постоянно подпитывается ежедневными впечатлениями: умирает кто-то из наших близких, мы видим мертвое животное на улице, внезапно узнаем, что наш друг серьезно болен, или после долгой разлуки обнаруживаем, что он сильно постарел. Задача духовной практики – прогнать эти страхи: образно говоря, открыть двери и окна и впустить свежий воздух, перестать говорить о них шепотом, подавлять и замалчивать их. Так очень тяжело жить – подавление страха требует большого количества энергии, которая, в сущности, тратится впустую.

Если мы постараемся поглубже вникнуть в этот вопрос, то поймем, что на самом деле боимся не смерти, а идеи смерти. На первый взгляд разница небольшая, но весьма важная.

Момент смерти ничем не отличается от любого другого. Это очередной жизненный опыт, который нужно встречать бодрствуя. Наше тело и наше сознание в это время меняются. Но если мы попытаемся заглянуть вперед, то наши представления, скорее всего, не будут иметь никакого отношения к реальности.

Так происходит в жизни часто – реальное событие оказывается совсем не таким, как мы его себе представляли. Думая о смерти, мы пытаемся выйти за пределы мышления, поскольку именно мышление создает всевозможные проблемы. Никто не знает, что нас ждет после смерти. Смерть – это великое неизвестное, а мысль, которая является выражением известного, не может познать то, что неизвестно. Это факт. Мы называем смерть неизвестным, потому что ничего о ней не знаем.

Я не против того, чтобы при мысли о смерти испытывать страх, – ведь нам близко это чувство. Но сумбурные мысли, возникающие спонтанно во время страхов, приносят мало пользы. Размышляя о смерти, мы не стараемся проникнуть за пределы того, что нам известно. Мы просто пытаемся оценить то, что находится рядом с нами. Смерть присутствует сейчас рядом с нами.

Смерть – это тема, к которой ведут многие философские рассуждения. Основные положения буддизма связаны с переменами и непостоянством нашего существования. Старение и болезнь – одно из выражений непостоянства. Это естественные процессы. Смерть – тоже естественный процесс. Рано или поздно наше тело изнашивается и перестает функционировать.

Но, несмотря на неизбежность смерти, человек не всегда желает размышлять на эту тему. Бывают трудные минуты в жизни, периоды депрессий, когда такие размышления не очень уместны. (Будьте внимательны по отношению к своим друзьям и любимым – если они тяжело больны или при смерти, не стоит рекомендовать им это занятие, особенно если у них мало опыта духовной практики.)

Если у вас уже есть такой опыт и в особенности если вы достигли определенной степени самадхи, это облегчает дело. Кроме того, я по себе знаю, что даже люди, не достигшие самадхи, способны сконцентрироваться на простой мысли типа "Я должен умереть", потому что эта тема достаточно интересна. Концентрации не получится, если мысль внушает нам страх, который мы не можем побороть. При этом вовсе не обязательно быть искушенным в медитации.

Для того, кто считает себя подготовленным, практика размышления о смерти может оказаться бесценной. Таким образом мы изгоняем страхи наружу, чтобы познакомиться с ними поближе. При этом неизменно обнаруживается непостоянная природа страха. Каким бы неприятным на первый взгляд он ни казался, его существование непродолжительно: страх возникает и через некоторое время уходит. Энергия страха присутствует, но она не наша – это не наше "я".

Поняв это, можно извлечь из страха массу энергии. Теперь страхи не будут прятаться в нашем подсознании. Они прожили отпущенный им срок. Они могут вернуться, но в нас уже живет уверенность, что мы с ними справимся. Мы видели, что страх можно наблюдать, а значит, работать с ним.

Таким образом, страх учит нас ценить жизнь. Он позволяет видеть жизнь во всей ее красе – ведь мы понимаем, что она рано или поздно кончится. Мы добровольно вошли в жилище смерти. И мы поняли, что жили в обмане и неведении. Мы делали вид, что жизнь будет длиться вечно. А значит, мы не осознавали ее полноту и великолепие.

Умом мы понимаем, что умрем. Но нужно познать это сердцем. Нужно, чтобы это дошло до мозга костей. Тогда мы поймем, как жить.

Чтобы это осуществить, необходимо постоянно думать о смерти. Вся наша практика Дхармы есть приготовление к такому глубокому пониманию. Первый шаг – выработать этическую позицию. Второй шаг – выработать правильное дыхание. Это может занять довольно долгое время – необходимо прийти в спокойное, сконцентрированное состояние. Также необходимо работать с ощущениями, с маленькими и более крупными страхами, развивать осознанный подход к событиям повседневной жизни. Эти шаги позволяют укрепить сознание, так что мы сможем смотреть страху смерти в лицо. Иногда перед тем, как наблюдать страх, требуется оценить нашу сопротивляемость ему. Мы осознаем, насколько мы ненавидим этот страх.

Без этой предварительной работы человек не сможет спокойно взглянуть в лицо смерти. Может быть, есть несколько исключительных личностей, которые способны это сделать. Они приходят на землю необычайно зрелыми духовно или прошли через такие испытания, которые сделали их зрелыми. Необходимо выработать в себе определенное спокойствие в отношении к событиям, чтобы иметь возможность их анализировать и получать из них информацию. Общение со страхом дает понимание, обладающее силой освобождения.

Как правило, наше сознавание носит стихийный характер. Мы видим по телевизору сообщение о какой-нибудь трагедии и испытываем при этом боль или даже сердечный приступ, а потом переключаем канал, и все проходит. Таковы законы современной жизни – внимание человека быстро рассеивается.

Духовная практика носит иной характер. Самадхи, которой мы достигаем, не является абсолютной концентрацией, исключающей все остальное. Сознание, достигшее самадхи, является сильным и гибким, очень живым. Это состояние напоминает нежность. Сердце как будто тает. Вы видите истинную печаль жизни и истинную ее красоту. Вы не видите одно без другого. Практика дает нам возможность увидеть их в совокупности.

Наше сердце становится нежным и чувствительным, и любое событие трогает нас настолько, что мы пробуждаемся: мы глубоко проникаем взглядом в природу вещей. Все приобретает большую значимость – и люди, и события вокруг нас. У человека возникает желание сделать медитацию более интенсивной.

Под практикой я подразумеваю не уход с работы или из семьи ради того, чтобы медитировать в пещере. Я трактую это понятие в более широком смысле: что бы мы ни делали, мы находимся в состоянии духовного бодрствования. Практика становится неотъемлемой частью нашей жизни. Научившись работать с обычными событиями, мы постепенно переходим к исключительным – таким, как смерть.

Я многому научился от дзен-мастера Судзуки Шосана, который не только медитировал, но был самураем и некоторое время прожил отшельником. Он владел боевыми искусствами и учил применять сознательный подход к смерти, или, как он это называл, "энергию смерти", для того, чтобы усовершенствовать духовную практику. В трудных случаях он использовал энергию смерти, чтобы изменить отношение к ситуации, и это ему очень помогало.

"Человек, который умирает с радостью, становится буддой, – говорил он. – Быть буддой – значит умирать с легким сердцем". А затем откровенно продолжал: "Поскольку я человек и не хочу умирать, я практикую, чтобы научиться умирать легко – легко и не задумываясь подставлять свою шею палачу".

Палач в данном случае есть символ смерти. Мастер имеет в виду, что придет время, и он с достоинством примет смерть. "Я тренировал себя различными способами, – говорил он, – и я знаю, как это ужасно – не уметь умирать легко. Мой метод – это буддизм для трусов". В этом смысле мы все трусы и всем нам нужна определенная тренировка.

Знание смерти не есть отвлеченное знание – мы приобретаем его естественным образом, например, когда кто-то из наших близких умирает. Но извлечь из него урок может лишь тот, кто глубоко задумается над случившимся. Если вы открыты опыту, то любой ушедший из жизни может стать вашим учителем.

Последний подарок, который я получил от отца, заключался в том, что он заставил меня задуматься о смерти. Я вспомнил, что и я не исключение из общего правила. Когда-то я не представлял, что мой отец может умереть, – он всегда был больше и сильнее меня, он был для меня примером. Но он умер и уже не вернется. Пепел не станет снова деревом. И я тоже когда-нибудь превращусь в пепел.

ФОРМАЛЬНАЯ ПРАКТИКА

От мыслей об отце давайте перейдем к формальной духовной практике, связанной со смертью. Я, например, использую девятичастную медитацию, которую обнаружил в проповедях Атиши (980-1055), великого индийского мудреца-буддиста. Я скорректировал эту медитацию, используя советы своих учителей – Тара Тулку Ринпоче и Аджаан Сувата. Все это легло в основу медитации о смерти, которой я обучаю своих учеников.

Моя медитация делится натри основные части: мысли о неизбежности смерти, мысли о непредвиденности смерти и мысли о том, что в момент смерти нам может помочь только Дхарма. Каждая часть состоит из трех утверждений.

Как правило, я начинаю с дыхания. Я делаю это до тех пор, пока мозг не успокоится. Достигнув спокойствия, я приступаю к обдумыванию одного из утверждений – например: "Мы все умрем".

Очевидно, что для его обдумывания необходима определенная концентрация сознания. Ведь смерть – это то, чего нам больше всего хотелось бы избежать. Естественно, что к смерти мы питаем большое отвращение. Если мы недостаточно сконцентрируемся, то не сможем полностью осознать значимость данного утверждения. В спокойном же состоянии наше мышление становится острым и гибким. Мы можем точно сфокусировать свое внимание и удерживать его в непрерывном состоянии. Нам оказывает мощную поддержку самадхи, которое поддерживает наш эмоциональный и умственный интерес к предмету созерцания.

Рассматривая то или иное утверждение с разных точек зрения, мы поймем заключенные в нем богатства смысла. Проявив внимательность к нашему опыту, мы поймем истинность данного утверждения. Мы прочувствуем его не только умом, но и всем своим существом. Девять размышлений Атиши представляют собой упражнение в йонисоманасикара – мудром внимании или тщательной концентрации. Любые незамысловатые утверждения, если подойти к ним основательно, содержат гораздо больше смысла, чем это кажется на первый взгляд. Глубокое проникновение в их суть поможет нам познать действие естественного закона Дхармы внутри нашего тела и сознания.

Во время занятий медитацией сначала следует сосредоточиться на одной из девяти частей, потом коротко пройтись по всем другим, чтобы не забыть их. Можно выполнять по одной части в день, а можно и все три. Если медитация по данному разделу оказывается плодотворной, следует продолжать выполнять ее в течение нескольких дней. Все размышления рассчитаны на то, чтобы постичь одну и ту же простую истину, и поэтому, практикуя их, не стоит придерживаться слишком строгих правил – опирайтесь на свой здравый смысл.

Для большей ясности приведем несколько примеров.

НЕИЗБЕЖНОСТЬ СМЕРТИ

1. КАЖДЫЙ ИЗ НАС УМРЕТ

Первое и наиболее категоричное из этих утверждений состоит в том, что все живое подвержено смерти. Никто не является исключением из всеобщего закона. Смерть есть естественное следствие нашего рождения, и вся наша жизнь с момента рождения есть путь к смерти. Исключений не существует. Богатство, образование, физическое здоровье, слава, моральные качества и даже духовная зрелость не имеют никакого значения. Если вы не хотите умирать, лучше не рождайтесь.

"Висуддхимагга" Буддагхоши оказывается в данном случае очень полезной. Она предлагает сравнить себя с другими известными историческими личностями. Будда умер. Умерли Иисус Христос и Сократ. Умерли знаменитые спортсмены – сильные и здоровые мужчины и женщины, совершившие атлетические подвиги.

В такой ситуации я часто думаю о Кришнамурти. Хорошо, когда ты знаешь человека лично. Кришнамурти обладал невероятной внутренней силой, ясностью сознания и огромным жизнелюбием, которое никогда ему не изменяло. Он учил до последних дней своей жизни, и умер в возрасте 90 лет. И тем не менее он умер.

И среди обычных людей встречаются натуры жизнерадостные и энергичные – у каждого из нас есть такие знакомые. Их, как и всех, тоже ждет смерть.

Иногда новые идеи для медитации сами собой приходят в голову. Несколько лет назад, прочитав лекцию о сознательном отношении к смерти, я вернулся домой. Естественно, голова моя все еще была полна предыдущим выступлением. Мне захотелось расслабиться. Я очень люблю старые фильмы. В тот вечер по телевидению показывали фильм 1938 года с Кларком Гейблом и Кароль Ломбард. Страстный поклонник кино, я знал всех, кто участвовал в создании фильма, – сценариста, режиссера, продюсера. И вдруг я поймал себя на том, что всех их уже нет в живых.

Когда-то эти люди были полны жизни и обаяния, невероятно привлекательны, а теперь все они – даже те, кто играл в оркестре и продавал в залах попкорн, – умерли. Даже удивительно. Фильм казался таким живым, а люди, делавшие его, были мертвы.

Будда так говорил об этом:

Молодые и старые,
Глупые и мудрые,
Бедные и богатые – все умирают.
Как глиняные горшки – большие и маленькие,
Обожженные и необожженные – в конце концов разбиваются,
Так и жизнь ведет к смерти.*

* Махапариниббана Сутта, Дигха Никая 16.

2. НАМ ОСТАЕТСЯ ЖИТЬ ВСЕ МЕНЬШЕ И МЕНЬШЕ

Движение к смерти неумолимо. Оно никогда не прекращается. Мы начинаем умирать с момента рождения. Смерть приближается с каждым тиканьем часов. Великий индийский мастер Атиша, медитируя на эту тему, слушал звук капающей воды.

Для медитации на эту тему лучше всего обратить внимание на дыхание. За свою жизнь мы делаем огромное число вдохов и выдохов. Точного количества их нам не дано знать, но каждый вдох и каждый выдох приближают нас к смерти.

Это глубокая мысль. Мы думаем, что наблюдаем простой физический процесс, но чем дольше мы это делаем, тем больше понимаем, какой глубокий смысл в нем сокрыт. Ведь каждый вдох – это крохотный кусочек жизни, который приносит воздух в легкие, дает кислород телу и позволяет нам жить. Каждый выдох – это расслабление, выход наружу. И наступит момент, когда мы выдохнем воздух, но уже больше его не вдохнем. Наша жизнь закончится.

Выдыхая, представьте себе, что это ваш последний выдох и нового вдоха уже не будет. Через некоторое время дыхание становится глубоким, и между вдохом и выдохом возникает большая пауза – повод для тревоги. Иногда приходится насильно торопить вдох, чтобы убедиться, что мы еще дышим. Но чем дольше мы сидим, тем более спокойно воспринимаем паузу между выдохом и вдохом – нас уже не волнует, когда наступит новый вдох.

Со стороны такая практика может показаться ужасной. Медитирующий испытывает нешуточный страх – боится потерять способность дышать. На фоне этого страха возникают другие, более мелкие. Что бы мы ни испытали – страх, ужас, истерику, – с этим нам и придется практиковать. Мы наблюдаем страх и позволяем ему существовать параллельно с процессом дыхания. Мы понимаем, что страх непостоянен и его можно побороть.

Страх в данном случае сродни физической боли. Если мы отвернемся от него или станем его избегать, он может вырасти до опасных размеров. Но если мы начнем его анализировать, то поймем, что он не так ужасен, как казалось. Мы увидим, что рано или поздно страху приходит конец. И в этот момент наше отношение к нему – и к дыханию – должно измениться. Мозг успокаивается.

Конечно, иногда бывает, что мы сидим и ждем, когда возникнет страх, ждем какой-то острой реакции – и ничего не происходит. А иногда страх возникает ненадолго, а потом проходит. Мы не можем контролировать такие вещи и не знаем заранее, когда включатся наши эмоции. Мы не хотим ничего форсировать или добиваться насильно. Наша задача – просто созерцать то, что мы испытываем в данный момент.

Вторая заповедь напоминает, что дней наших на этой земле остается все меньше и меньше. Представьте, что мы падаем в темноте с высокого дерева. Рано или поздно мы ударимся о землю – только не знаем точно, когда.

VII Далай-лама написал об этом стихи.

После рождения у нас не будет ни одной свободной минуты.
Мы стремимся в объятья Господина Смерти,
Подобно бегущему атлету.
Мы можем считать себя среди живых,
но наша жизнь – это путь к смерти.*

* Gyalwa Kalzang Gyatso, "Meditations on the Ways of Impermanence", in Living in the Face of Death, by Glenn H. Mullin (Ithaca N.Y.: Snow Lion Publications, 1998).

3. СМЕРТЬ ПРИДЕТ НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, ПРАКТИКОВАЛИ МЫ ДXAPMУ ИЛИ НЕТ

Созерцание смерти служит хорошим стимулом для занятий духовной практикой. Может быть, я преувеличиваю ее роль в данном случае, но ведь, в конце концов, я – преподаватель медитации. Может быть, другой человек на моем месте, взглянув в лицо смерти, бросил бы работу и предался всевозможным удовольствиям – секс, наркотики, рок-н-ролл. Кто знает?

Размышления над этими словами помогают понять, как драгоценно время и как мало его у нас. Мы все тратим уйму времени на сон, еду, просто на безделье. Без этого, конечно, не обойтись, но давайте спросим себя: как мы хотели бы потратить то немногое время, которое остается после этого в нашем распоряжении?

Вероятно, каждый из нас задавался вопросом: что бы я стал делать, если бы мне оставалось жить всего год? Вопрос интересный, и каждому, конечно, хотелось бы пожить подольше, но умирать рано или поздно придется. Так на что же нам потратить нашу короткую жизнь? Чему ее посвятить? Над этим вопросом стоит задуматься.

Будучи учителем Дхармы, я часто встречаю людей, которые рассуждают примерно так: "Вот получу степень и тогда займусь духовной практикой", "Закончу очередной роман и тогда...", "Заключу очередную сделку и...", "Вот когда дети вырастут..." Гунтанг Ринпоче так описал это состояние:

"Двадцать лет я провел, не желая практиковать Дхарму. Следующие двадцать лет я собирался практиковать Дхарму. Еще двадцать лет я занимался другими делами и сожалел, что не практиковал Дхарму. Вот история моей пустой жизни".

В данном случае необходимо изменить приоритеты. Всегда находятся какие-нибудь обстоятельства, затрудняющие практику. Мои ученики часто сетуют, говорят, что хотели бы больше времени уделять сидячей практике, чаще практиковать целыми днями и увеличивать время затворничества. Все это, безусловно, важно и нужно. Но в первую очередь следует себя спросить: "Готовы ли мы практиковать прямо сейчас?" Ведь вся наша жизнь – прекрасный материал для практики. Можно ли им воспользоваться? Медитация в уединении – вещь замечательная. Но можно ли делать то же самое, когда мы воспитываем детей, едем в школу или на работу, сочиняем роман, водим автомобиль или принимаем ванну. Если вы считаете, что практиковать можно только в определенное время и при определенных условиях, то сильно ошибаетесь. Практиковать можно всюду и всегда. Главное – хотеть это делать.

Когда человек правильно настроен и практикует ежедневно, он видит пользу от практики и увлекается ею все больше и больше. Когда он начинает понимать, что сидячее положение есть основа практики, у него на удивление быстро появляется время для того, чтобы посидеть и попрактиковать. Все происходит как бы само собой.

Итак, все зависит не от занятости, а от желания практиковать. Если есть желание, время найдется. Мы должны прямо спросить себя: чему мы хотим посвятить оставшиеся дни своей короткой жизни?

НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ СРОКОВ

4. МЫ НЕ ЗНАЕМ, КОГДА МЫ УМРЕМ

Кладбище, особенно старое, – прекрасное место, чтобы подумать над этим утверждением. Погуляйте, посмотрите на могилы, обратите внимание на возраст покойников. Правда, старое кладбище иногда создает ложное чувство безопасности – человек может решить, что достижения нынешней медицины – антибиотики, прививки и так далее – существенно продлевают жизнь. Это действительно так – средняя продолжительность жизни возросла. Но по-прежнему люди в любом возрасте подвержены смерти. Почитайте газеты, посмотрите новости по телевизору, поговорите с соседями – и вы узнаете реальную ситуацию.

Это утверждение лишь отражает закон непрочности всего земного. Следствие из этого закона: перемены случаются внезапно. Одно дело, если бы ход событий был предсказуем. Тогда закономерности помогали бы нам бороться с трудностями. Но суровая правда состоит в том, что жизнь может вырвать ковер у нас из-под ног. Пол может провалиться, крыша может обрушиться. И мы не знаем, когда это случится.

Неопределенность характерна не только для смерти, но и для жизни. Все мы хотим чего-то постоянного – постоянной работы, партнера, семьи, дома, дохода, друзей, места для медитации, хорошей погоды. По возможности мы стремимся это постоянство обеспечить, прилагаем все усилия, но у нас ничего не получается. В мире нет ничего постоянного. Гораздо разумнее было бы созерцать и изучать закон непостоянства, вместо того чтобы пытаться его опровергнуть. Если бы мы научились смиряться с ним, то значительно облегчили бы себе жизнь.

Все это напоминает мне историю об одном знаменитом мудреце. Когда его спросили, откуда он черпает мудрость, он ответил: "Вставая утром с постели, я провожу день так, как будто не знаю, доживу ли до вечера". Слушатели были озадачены. "Но ведь никто этого не знает", – возразили они. "Да, но не все следуют моему правилу", – ответил мудрец.

Закон непостоянства сам по себе не хорош и не плох. Это просто факт, наиболее очевидный факт земной жизни. Мы живем так, как будто не верим в его истинность или знаем, что из него есть исключения. Закон непостоянства подобен закону тяготения, который действует на нас независимо от того, признаем мы его или нет.

И снова приведу стихи VII Далай-ламы. Он описывает мужчин, ушедших в бой:

Утром души мужчин были полны надежд,
Когда они обсуждали, как победят врага и защитят землю,
А с наступлением ночи их тела стали добычей птиц и собак.
Кто мог подумать, что он сегодня умрет?*

* Gyalwa Kalzang Gyatso, "Meditations on the Ways of Impermanence".

Пока я читал лекции, из которых впоследствии выросла эта книга, один мой знакомый дзен-мастер скончался от сердечного приступа прямо во время интервью. Ему было немного за пятьдесят. Приятель, помогавший мне в написании этой книги, занялся ремонтом своего дома. Он не стал переезжать в новый дом, потому что привык к соседям – у них сложились очень хорошие отношения. Когда ремонт был в разгаре, он, всеобщий любимец, которого соседи в шутку называли "мэр улицы", тяжело заболел. Ему поставили диагноз – опухоль мозга, и через несколько месяцев он скончался.

Каждый знает подобные случаи – достаточно перечитать некрологи в газетах. Среди умерших много пожилых людей и много больных, но кто из них знал точно, когда он умрет? Когда умирают другие, мы думаем, что с нами этого не случится, и ошибаемся. Смерть всегда приходит неожиданно.

5. ДЛЯ СМЕРТИ ЕСТЬ МНОГО ПРИЧИН

Наша проблема в том, что мы считаем себя всесильными, думаем, что можем найти лекарство от любой болезни и решить любую проблему. Мы победили оспу и полиомиелит. Все меньше людей болеют туберкулезом. Наша цель – избавиться от всех болезней вообще. Огромные усилия и средства тратятся на лечение СПИДа и разных форм рака, и это правильно. Но не следует думать, что человек сможет вылечить любую болезнь и победить смерть. Как правило, на место одной болезни приходит другая. Мы победили чахотку, но на ее место пришел СПИД. Мы научились лечить одни формы рака, а перед другими бессильны – после ремиссии болезнь возвращается вновь. Кроме того, многие болезни, изжитые в нашей стране, продолжают существовать на других континентах, и их обитатели по-прежнему умирают от недугов, которые мы научились лечить еще сто лет назад. Так, больше всего людей в мире умирает от малярии.

Пока речь идет только о болезнях. Но ведь есть еще войны, голод, убийства, самоубийства, аварии, несчастные случаи, ураганы, снежные лавины, наводнения, землетрясения, смерчи – этот список можно продолжать до бесконечности. Если мы вылечим все нынешние болезни, на их место придут другие – видимо, наша планета может прокормить лишь определенное количество населения и сама заботится о поддержании равновесия. Рано или поздно Земля тоже завершит свое существование, ведь и она не вечна.

Итак, жить – значит подвергаться воздействию различных явлений и обстоятельств, которые возникают неожиданно и имеют неожиданные последствия. Считать себя защищенным от них – значит пребывать в блаженном неведении. Если мы живы, это ненадолго.

Как говорил Нагарджуна:

"Мы живем, окруженные тысячью смертельных опасностей. Наша жизнь напоминает свечу на ветру. Ветер смерти, дующий отовсюду, в любой момент может ее затушить".*

* Jeffrey Hopkins, Buddhist Advice for Living and Liberation: Nagarjuna's "Precious Garland" (Ithaca, N.Y.: Snow Lion Publications, 1998).

Обычно после таких размышлений человек начинает чувствовать бессмысленность жизни и понимает, что еще чуть-чуть – и у него начнется депрессия, которая может закончиться самоубийством. Поэтому необходимо сделать оговорку: конечно, такой взгляд на жизнь чересчур тосклив, несомненно, в ней много хорошего. Быстротечность и хрупкость жизни не означает ее никчемность. Наоборот, от этого она становится нам еще дороже. Каждая ее секунда представляется нам драгоценным даром.

Цель этих размышлений – исправить нарушенное равновесие. Мы часто живем так, как будто не подозреваем быстротечности жизни. Размышления о смерти призваны разбудить нас. Они будят нас для того, чтобы открыть нам радость и красоту жизни, свободной от желаний и привязанностей, жизни, свободной от иллюзий вечной юности и здоровья.

6. НАШЕ ТЕЛО ОЧЕНЬ ХРУПКО

У меня был дядя, который умер в возрасте двадцати двух лет. Он резал овощи ржавым ножом и случайно порезался. Через несколько дней он умер.

Сын президента Уоррена Хардинга умер от заражения крови через нарыв. Этим летом в Северной Каролине здоровый и высокий футболист – звезда команды и староста класса – перегрелся, несмотря на многочисленные предостережения тренеров. Температура его тела достигла 41 градуса, и "скорая помощь" не смогла его спасти. Спортсмен умер в больнице.

С одной стороны, наше тело обладает большой сопротивляемостью. Все мы слышали рассказы о людях, которые сумели выдержать во время войн или катастроф ужасные испытания, о слабых и болезненных стариках, которые, несмотря ни на что, не умирают. С другой стороны, наше тело страшно уязвимо. Его может убить одна маленькая бацилла. Сильный удар по уязвимому органу или ранение в крупную артерию одинаково опасны. Смерть наступает очень быстро.

Задача этих размышлений состоит не в том, чтобы напугать читателя, а в том, чтобы заставить его относиться к жизни серьезнее. У всех нас сложился определенный стереотип в отношении нашей жизни. Мы воображаем себе юность, зрелый возраст, период взросления, безмятежную старость, в конце которой нас ждет мирное угасание.

Но это лишь плоды нашего воображения. Смерть ждет нас не только в конце пути – она с нами в любой момент. Наша жизнь недолговечна и хрупка, наша судьба неясна. Задача созерцания – напоминать нам о том, как все обстоит на самом деле. Используйте в качестве предмета для размышлений то утверждение, которое производит на вас наибольшее впечатление.

ТОЛЬКО ПРАКТИКА ДХАРМЫ
МОЖЕТ ПОМОЧЬ НАМ В МОМЕНТ СМЕРТИ

7. БОГАТСТВО НАМ НЕ ПОМОЖЕТ

Предыдущие утверждения крайне полезны для практикующих Дхарму. Их вобрала в себя четвертая заповедь Будды (см. Введение): "Я стану другим, свободным от всего, что мне дорого и приятно". Размышлять над этим трудно, но необходимо.

Я предлагаю вам представить себя на смертном одре. Начните медитировать, постарайтесь достичь состояния самадхи, а потом зрительно представьте себе картину: вы у себя в комнате, ваш ум ясен, вы ждете смерти. О чем вы думаете в этот момент и что чувствуете?

Слово богатство в приведенном выше утверждении не следует понимать буквально. Это просто синоним материального достатка. Не все из нас богаты – хотя в сравнении с тем, как жили люди в прошлом и как они живут в некоторых странах сейчас, мы, можно сказать, купаемся в роскоши. У всех нас есть вещи, которые нам дороги, на приобретение которых мы потратили всю жизнь: библиотека, коллекция компакт-дисков или пластинок, любимый музыкальный инструмент, автомобиль, одежда, дом. Подумайте, сколько усилий мы приложили, чтобы их приобрести.

Я не говорю, что это плохо. Просто вещи не спасут нас от смерти и в могилу мы их с собой не унесем. Любимая книга, музыкальный инструмент, платье или костюм, статуэтка Будды – все это останется здесь, в земной жизни. Любимые вещи не смогут избавить нас от смерти или облегчить ее приход.

Такова суровая реальность. И если практика Дхармы может нам помочь – а я уверен, что может, – не лучше ли посвятить больше времени этой практике, а не накапливанию вещей, с которыми в конце концов придется расстаться?

Тара Тулку Ринпоче как-то заметил, что американцы, считающие себя проницательными и удачливыми бизнесменами, на самом деле плохие бизнесмены. Они забывают о конечном результате. Всю свою энергию они вкладывают в нечто эфемерное и недолговечное. Даже доброе имя, незапятнанная репутация, полученные знания, призы, награды и высокое положение нельзя забрать с собой в могилу. Так зачем же тратить столько времени на то, чтобы их приобрести?

Тут уместно вспомнить новозаветную притчу о богатом юноше. Юноша спросил Иисуса, что ему сделать, чтобы иметь жизнь вечную. И Иисус ответил: "Пойди, продай имение твое и раздай нищим... приходи и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение"(Матф. 19, 21-22). Юноша не смог заставить себя расстаться с богатством, но рано или поздно ему – и всем нам – придется это сделать. Это лишь вопрос времени. Мы слишком привязаны ко всему земному. Кришнамурти высказался вполне определенно:

"Смерть тяжела для тебя, потому что всю жизнь ты копил богатства и был привязан к этому миру. Ты хочешь знать, что значит умереть? Выбери самую драгоценную для тебя вещь и расстанься с нею. Это и есть смерть".

Избегайте пустых занятий
И ищите дорогу к духовной радости.
Радости земной жизни быстро проходят,
Взращивайте то, что приносит вечную пользу. Дул Жуг Линь

8. НАШИ ЛЮБИМЫЕ НЕ МОГУТ НАМ ПОМОЧЬ

Для многих людей сознавать это труднее всего. Можно предположить, что любимые книги, музыка и другие предметы для нас – существа почти одушевленные, и это вводит нас в определенное заблуждение. В таком случае что же говорить о настоящих людях – наших супругах, родителях, детях, братьях и сестрах, близких друзьях, духовных учителях. Естественно было бы ждать от них еще большей помощи.

Отчасти это верно. Но верно и то, что друзья не помогут нам, когда мы будем умирать. Они могут оказаться рядом (а могут и не быть – ведь никогда не знаешь, как все случится). Они могут утешить нас в роковой момент, но рано или поздно расставание с ними неизбежно. Каждый умирает в одиночку. Как сказал Шантидева:

И над смертным ложем моим напрасно
Склонятся друзья и родные.
Кончину и предсмертные муки
Мне придется пережить в одиночку.

Когда схватят меня посланцы Ямы,
Где будут тогда друзья и родные?
Лишь моя заслуга сможет меня защитить,
Но на нее я никогда не полагался.*

* Shantideva, A Guide to the Bodhisattva's Way of Life, translated by Stephen Batchelor (Dharmasala, India: Library of Tibetan Works and Archives, 1992). Рус. пер. Ю.Жиронкиной.

Я не знаю визуализации, которая дала бы нам реальное представление о смерти. Представьте себе, что вы лежите на смертном одре. Представьте, что вас пришел навестить человек, которого вы любите больше всех в мире. Вы говорите ему: "Прощай навсегда!" Такова реальность смерти. И для большинства людей смириться с ней очень тяжело.

Для человека естественно в момент смерти обращаться к тем, кого он любит. Но, несмотря на поддержку близких, каждый из нас умирает в одиночку. Сильные привязанности только ухудшают ситуацию – уход из жизни становится еще мучительнее. Привязанность и покой несовместимы. Мы приходим в мир в одиночестве и покидаем его также в одиночестве.

9. ТЕЛО НЕ МОЖЕТ НАМ ПОМОЧЬ

Мы находимся у последней черты. Мы только что сказали "Прощай!" самому близкому и дорогому для нас человеку. Теперь мы должны попрощаться со своим телом.

Тело было верным спутником на протяжении всей нашей жизни. Временами казалось, что мы и наше тело – одно целое. Мы тратили много времени на уход за ним – мыли, причесывали, смазывали кремами, словом, всячески о нем заботились. Мы кормили его и давали ему отдых. Мы то любили, то ненавидели его. И вот верный спутник, с которым мы прошли огонь, воду и медные трубы, больше не будет сопровождать нас. Наше тело больше не будет вдыхать кислород, поддерживать кровообращение. Некогда полное жизни, оно станет безжизненным трупом.

I Панчен-лама очень хорошо сказал по этому поводу: "Тело, которое мы так долго лелеяли, предает нас именно тогда, когда мы нуждаемся в нем больше всего".

Очевидно, что тело ожидают и другие перемены. Если не подвергать его кремации, тело начнет разлагаться. Буддисты сознательно наблюдают различные стадии разложения и изменения тела, чтобы полнее осознать реальность смерти.

Буддийские монахи иногда специально ходят в склепы, чтобы созерцать останки и, таким образом, видеть, чем кончается наша жизнь. Существует целый цикл медитаций в склепах. В "Махасатипаттхана-сутре" Будда, говоря о предметах медитации, дает советы, как медитировать над мертвыми телами в разной стадии разложения. Но для наших целей достаточно простой визуализации каждой из этих стадий.

Как и в предыдущих случаях, сначала нужно успокоить ум, сконцентрировавшись на дыхании. Затем при помощи слов и визуализации представить себе каждую стадию и начать над ней размышлять. Важно увидеть связь между возникшим образом и нашим телом. Одна из традиционных формулировок гласит: "Воистину, мое тело имеет ту же природу, что и образ, который я представляю. Ему не выйти за пределы этой природы. Оно подвержено тем же законам".

Наши тела принадлежат не нам, а природе. В природе же нет ничего постоянного.

Такие размышления помогают нам примириться с природой тела. Мы начинаем к ней относиться мудрее, понимая, что изменить ее нельзя. Если у нас возникает страх или неприятие, мы тоже относимся к ним спокойно, наблюдая их приход и уход.

Аджаан Суват научил меня одному из вариантов этой практики, который оказался весьма полезен. Согласно его методике сначала следует представить какой-нибудь внутренний орган тела, а потом вообразить, что с ним случится после смерти, по мере того как тело будет разлагаться. Достигнув девятой стадии (см. ниже), когда останки превращаются в пепел и прах, воспринимайте этот процесс как возвращение тела в исходное состояние. В итоге – и это главное – сосредоточьтесь на сознании, которое впитало в себя все эти картины. Убедитесь, что оно существует как бы отдельно от вас. Это поможет вам не впасть в депрессию после такой медитации.

Мои родители завещали, чтобы я кремировал их тела после смерти. Первым умер отец. Я поместил его фотографию и урну с его прахом на домашний алтарь и каждый день медитирую перед ним. Ежедневно занимаясь випашьяной, я нахожу возможность во время сеанса медитации взглянуть на его фотографию и вспомнить о том, что в урне находится все, что осталось от моего отца, и то же самое ждет в конце концов и меня. Такие размышления особенно остро дают почувствовать бренность моего существования.

Теперь, когда я пишу эти строки, на алтаре стоит еще одна урна – с прахом моей матери. Я медитирую, глядя на нее, с не менее плодотворными результатами. Это последний дар, который вручили мне, уходя из жизни, мои невероятно щедрые родители.

МЕДИТАЦИЯ В СКЛЕПЕ
(из "Махасатипаттхана-Сутры"*)

Я вижу свое тело, мертвое уже несколько дней, раздутое, синее, гноящееся.
Я вижу свое тело – в нем кишат черви и мухи.
Я вижу, что от моего тела остался лишь скелет с остатками плоти.
Я вижу, что на моем скелете уже не осталось плоти, а только лишь пятна крови и сухожилия.
Все, что осталось от моего тела, – скелет, поддерживаемый сухожилиями.
От моего тела остались лишь разрозненные кости. В одном углу лежат кости ног, в другом – кости рук. Бедренные кости, таз, позвоночник, челюсти, зубы и череп раскиданы кругом. От меня остались лишь голые кости.
От меня остались одни побелевшие кости.
Прошел год, и я вижу, что от моего тела осталась лишь куча старых костей.
Эти кости сгнили и стали прахом. Ветер развеял их, и теперь от них ничего не осталось.

* Перевод из книги U.Silananda, The Four Foundations of Mindfulness (Boston: Wisdom Publications, 1990).

Многие говорят: да, я все это знаю. Я знаю, что в один прекрасный день я умру. Я знаю, что ничего не смогу взять с собой в могилу. Я знаю, что мое тело станет пылью.

И как это часто бывает со многими вещами – мы и знаем, и не знаем их одновременно. Мы знаем их умом, но не знаем сердцем. Мы не прониклись ими до мозга костей. Если бы мы это сделали, то жили бы совсем по-другому. Вся наша жизнь прошла бы иначе. Даже наша планета выглядела бы иначе.

Если бы мы действительно смогли взглянуть в лицо смерти – а в этом задача медитации, – наша жизнь стала бы легче и радостнее. Сознание смерти не должно ввергать нас в депрессию. Наоборот, оно должно сделать нашу жизнь более полнокровной.

Если бы мы по-настоящему поняли реальность смерти, мы относились бы друг к другу по-другому. Однажды Карлоса Кастанеду спросили, как сделать свою жизнь более духовной. На это он ответил: "Просто надо помнить, что все, кого вы увидели за сегодняшний день, когда-нибудь умрут". И он абсолютно прав. Сознание этого факта в корне меняет наше отношение к окружающим людям.

Практикуя со своими кембриджскими учениками сознавание смерти, я просил их пройтись по городу после обеда с мыслью о том, что все, кого они увидят, рано или поздно умрут. Все эти люди – наши братья и сестры во смерти. Выполнять такое задание очень полезно, особенно если перед этим мы некоторое время медитировали о смерти, в результате наше отношение к людям коренным образом меняется.

Жизнь – великий учитель. Смерть – тоже великий учитель. Смерть окружает нас повсюду. По большей части, как это принято в нашей культуре, мы стараемся ее избегать. Но, открыв ей наши сердца, мы получим огромную пользу – научимся жить.

ЧТО НАС ЖДЕТ ПОТОМ

Рассуждения, приведенные в данной главе, содержат в себе определенную долю иронии. С одной стороны, тема смерти – самая важная в моей книге. Это тема, к которой нас подводит изучение остальных вопросов, и, по сути, кульминация нашей духовной практики. Но здесь есть одно "но": у нас нет реального опыта в этой области, ведь мы пока еще не умирали.

Зато мы постоянно стареем и время от времени болеем – болезни дают нам материал для медитации. В случае со смертью нам приходится иметь дело только с размышлениями и визуализациями. Возможность попрактиковать с реальной смертью представится нам только раз в жизни – он будет первым и последним.

В буддизме есть традиция – буддисты стараются умирать сидя. И я предпочел бы уйти из жизни таким образом. Но не всегда наши желания учитываются. Никто не знает, при каких обстоятельствах ему придется умирать. Быть может, мы настолько ослабнем от болезни, что не в силах будем даже поднять голову, не то что сидеть. А может, совершенно внезапно с нами случится удар или нас собьет грузовик. Быть может, последние минуты мы проведем в окружении друзей и членов семьи, которые будут нас поддерживать. А может, нам придется умирать в одиночестве, испытывая страшные боли. Но при любых обстоятельствах есть возможность для практики. Практиковать можно всегда. Главное, не забывать об этом.

Сила нашей практики – даже в последние минуты жизни – во многом будет зависеть от того, как мы практиковали раньше. Если сознание в нас сильно, если мы спокойно можем сконцентрировать свое внимание на том, что происходит, смерть, несмотря на всю ее тяжесть, тоже может стать предметом для практики.

Иногда медитирующие занимаются экстремальными видами практики: сидят без движения много часов подряд, сидят всю ночь, сидят, испытывая сильную боль. Такая практика помогает приготовиться к серьезной болезни и смерти. Если вы привыкнете практиковать в трудных физических условиях, то подготовитесь к любым испытаниям.

Я бы хотел подчеркнуть, что, несмотря на свою исключительность, момент смерти – всего лишь часть нашей жизни. И к нему применимы обычные принципы. Анализируйте то, что происходит в вашем теле и сознании. Будьте самим собой. Взгляните на все свежим взглядом – ведь с вами этого никогда не случалось.

Думаю, что главное в данной ситуации – выработать к ней так называемый подход новичка, как называет его Судзуки Роши, или, как любит говорить дзен-мастер Цзюнь Сан, "подход незнающего человека" – человека, который знает, что он ничего не знает. Такому человеку мешает одно – традиционное представление о том, что такое смерть и что нас ждет после нее. Поэтому лучше всего относиться к смерти и вообще к любым событиям нашей жизни без особых надежд и ожиданий.

Мой коллега, преподаватель випашьяны Родни Смит, много лет проработавший в хосписе, говорил мне, что труднее всего умирают люди, которые думали, что смерть станет для них духовным опытом. Это не значит, что смерть лишена духовности. Просто лучше всего не ожидать от смерти вообще ничего.

Говоря об уме "новичка" или "незнающего человека", я имею в виду отнюдь не банальное невежество. Я говорю о сознании своей ограниченности, о сознательном сопротивлении желанию ума считать себя всеведущим и гордиться накопленными знаниями. Такая открытая наивность лежит в основе практики Дхармы. Она одновременно является и концом процесса, и его началом. Она помогает нам почувствовать себя по-настоящему живыми.

Можно провести аналогию еще с одной практикой. В Японии, когда человек готовится стать самураем, ему приходится проходить тяжелые тренировки, аналогичные нашей духовной практике. Будущий самурай должен привести свое тело в прекрасную боевую форму. Он изучает различные приемы владения мечом и другими видами оружия и готовит себя к возможным психологическим стрессам.

Но когда он наконец заканчивает обучение, овладевает всевозможными навыками и готов вести бой на самом высоком уровне, ему еще предстоит научиться... не ожидать ничего. Не ожидая ничего, самурай идет в бой. Может быть, во время схватки с посредственным противником имеет смысл планировать, пытаться угадать его намерения. Но, если противник силен, не стоит загадывать. Нужно, чтобы ум был чистым и ясным, нужно быть готовым ко всему. Ведь никогда не знаешь, что может предпринять действительно сильный враг. Буддизм называет такое состояние умением смотреть в десяти направлениях сразу – своего рода повышенная, универсальная внимательность.

Это не значит, что можно пригласить любого парня с улицы, спросить его, знает ли он, как сражаться, и если он ответит "нет", то следует тут же отправить его в бой, потому что он и есть настоящий "незнающий". Незнание требует определенного технического мастерства. Это своего рода высшая мудрость. Это естественное состояние чистого, молчаливого ума.

Можно достичь состояния "незнания", если внимательно посмотреть на "знающего" человека или, по крайней мере, на того, кто считает себя таковым, и попытаться понять, как он приобрел свои знания. Источником знаний прежде всего являются семья, родственники. Часто семейное воспитание оказывается очень сильным и влияет на восприятие мира в целом. Далее, определенные знания дает принадлежность к той или иной этнической группе. Есть знание, которое мы получаем благодаря принадлежности к определенному социальному слою, к определенному окружению. Есть знание, зависящее от страны, в которой мы живем: мы с детства усваиваем принятые в ней обычаи, традиции и кодекс поведения.

Далее, есть знание, которое мы получаем из книг и занятий, из уст учителей, знание той или иной дисциплины. И есть, разумеется, "мудрость улицы", знания, которые дает нам повседневная жизнь. Живя в Бруклине, я много раз слышал заявления типа: "Я университетов не кончал, но прошел хорошую школу жизни и знаю то, чего нет в книжках". Вероятно, вы тоже встречали выпускников этой "школы".

Я уверен, что вы, как и я, понимаете ограниченность таких знаний. Вспомните, как в детстве друг приглашал вас к себе в гости и у него дома вы открывали для себя целый новый мир. И если друг был другой национальности или принадлежал к другому социальному кругу, то мир, в котором он жил, казался вам особенно непривычным. А если он был родом из другой страны, то это вообще была полная экзотика.

Как-то вечером ко мне на занятие в Кембридж пришли двое проповедников-мормонов. Вам, наверное, доводилось встречать подобных людей. Их легко узнать по белым рубашкам, узким галстукам и темным костюмам. Когда я закончил выступление, они засыпали меня вопросами. Они раскритиковали мои взгляды и философию буддизма вообще, поскольку буддисты не верят в Бога и не признают Иисуса Христа. Буддизм, по их мнению, – просто азиатское мировоззрение, лишенное всякой духовности.

Отвечать на их вопросы не имело смысла. Они просто пытались обратить моих учеников в свою веру. Тогда я решил подойти к ситуации по-другому: попытался доказать им, что любая религия или система знаний по-своему всегда ограниченна, несмотря на все претензии на универсальность. "Послушайте, – сказал я, – я понимаю, что ваша религия правильная, а моя неправильная. Но вы родились мормонами в штате Юта, а я – еврей из Бруклина. Как вы думаете, если бы нас с рождения поменяли местами, мы бы продолжали отстаивать прежние взгляды?"

Мормонский проповедник ответил, что Бог дал ему счастье родиться в Юте. Но я надеюсь, что мои ученики поняли, что я хотел сказать.

Всякое знание ограниченно. Но я имею в виду не провинциальную ограниченность. Как бы оно ни было обширно, знание все равно основано на опыте. Оно смотрит на вещи взглядом вчерашнего дня. Мышление, опережая события, пытается истолковать то, что происходит, на основе нашего прошлого опыта, а потом возвращается в исходное состояние. Поэтому мы даже не замечаем, что о чем-то подумали. Нам кажется, мы знаем, что с нами происходит. Но при этом можем заблуждаться.

Вот почему "незнающий" ум дает нам новую степень свободы. Практика сознательного отношения помогает понять, как мысль выходит из своего укрытия и истолковывает происходящее. Мы учимся различать мысль и действительную реальность. Мы даем мыслям возможность возникнуть и уйти, не цепляясь за них. Мы начинаем понимать, что с нами происходит в действительности. Чем больше мы не знаем, тем больше мы понимаем.

Таково преимущество "незнающего ума". Неизвестное подразумевает глубокую тишину, лучистую чистоту ума. Но, чтобы достичь его, необходимо расстаться с известным, шагнуть из известного в неизвестное. Боязнь неизвестного зачастую есть лишь нежелание расстаться с известным, потому что известное – это тот материал, из которого мы создаем себя. Оно нам знакомо и дает чувство безопасности, пусть даже и мнимое.

Независимо от того, в какой культурной среде вы выросли и к какой религии принадлежите, вам наверняка что-то рассказывали о смерти. Может быть, вам описывали ее как состояние небытия, отрицания всего сущего. И вы полагаете, что знаете, что такое смерть. Я не собираюсь опровергать одну теорию и заменять ее другой.

Но буддизм – всего лишь очередная система взглядов, еще один род знаний. Я не уверен, что какой-то одной системы знаний достаточно для того, чтобы понять, что такое смерть. Входя в царство смерти, мы оставляем позади любое знание. Мы покидаем все. Мы уже не буддисты, не христиане и не евреи. Мы больше не принадлежим ни семье, ни народу, ни стране. У нас больше нет имени. У нас нет ничего.

Следует признать, что, несмотря на все попытки развенчать смерть, в ней есть что-то глубоко таинственное и мистическое. Не так давно я потерял своих родителей и могу сказать, что одно дело наблюдать перемены, которые совершаются в человеке, когда он приближается к смерти, и совсем другое – сознавать, что человек умер, ушел навсегда.

Точно таким же чудесным и таинственным представляется нам рождение человека, его приход в этот мир. Выйти за пределы жизни и смерти благодаря освобождению – вот цель нашей практики. Но и в жизни есть немало прекрасного, радостей, от которых не стоит отказываться. Освобождение и не заставляет нас отказываться от них.

Об этом прекрасно сказал Доген: "Наша жизнь достойна уважения. Тело, которое поддерживает эту жизнь, тоже достойно уважения. Не тратьте жизнь зря. Не пренебрегайте своим телом. Уважайте тело и любите эту жизнь".

При мысли о смерти, естественно, возникает вопрос, что нас ждет потом. Здесь я боюсь разочаровать моих читателей. Ученики подходят ко мне с вопросом о том, что случится после смерти. Они надеются получить точный ответ и избавиться от тревожной неопределенности. Я же могу изложить лишь точку зрения буддизма. Я могу порекомендовать книги, например "Тибетскую книгу мертвых", которая подробно описывает возможные события после смерти. Но, насколько все это верно, я не ручаюсь. Я не могу дать точную информацию. Я ведь еще ни разу не умирал.

Мне всегда нравилось, что буддизм – не просто система взглядов, а практическое учение. Здесь есть определенные заповеди, но Будда всегда призывал не верить ему на слово. Он советовал все проверять на практике и таким образом убедиться в правоте его учения.

Будда оставил немало рассуждений на тему смерти. Некоторые комментаторы считают, что эти тексты созданы другими проповедниками, но я прочел их и думаю, что Будде было что сказать по этому поводу. А поскольку другие заповеди Будды подтвердились на практике, я склонен верить всему, что он говорил о смерти. Я верю, но не могу проверить его правоту на практике. А между знанием и верой – большая разница.

Есть разные точки зрения на жизнь после смерти. Буддизм, индуизм, ислам, христианство, иудаизм, религии американских индейцев – все относятся к смерти по-разному. Каждая из религий претендует на свое откровение об этой великой тайне. Между ними есть сходства и различия. И, конечно же, есть люди, которые со всей уверенностью заявляют, что жизни после смерти нет.

Но вера по определению не нуждается в подтверждении знанием. Вера может быть фанатичной – люди сражаются и воюют за нее. Но вера имеет дело с неизвестным, а известное, как я уже сказал, не может познать неизвестное. Часто люди боятся неизвестного, и вера помогает им успокоиться. Фанатизм их веры отражает степень страха, который они испытывают. Пока они верят, страх остается и мешает им жить полнокровной жизнью.

Я предпочитаю верить в повторное рождение, и это меня утешает. Если я испытываю страх, то стараюсь разделаться с ним немедленно, сблизиться с ним и пронаблюдать, как он возникает и умирает. Не то чтобы я не имел откровений о том, что со мной будет после смерти, – просто я не уверен, что это правда. А я не хочу претендовать на то, чего не видел собственными глазами.

Говоря про повторное рождение, часто используют метафору: жизнь – океан, а мы – волны. Наша волна зарождается, набирает силу, растет, разбивается и угасает, но она остается частью и выражением океана. Наша жизнь – часть всеобщей жизни. Я, как и другие, входил в глубокую медитацию и видел абсолютную тишину, которая лежит под волнами жизни. Я, как и другие, наблюдал видения прошлой жизни во время медитации. (Говорят, что Будда в ночь, когда он достиг просветленности, увидел все свои прошлые жизни.) Но я не уверен на сто процентов, что это действительно были мои прошлые жизни. Может быть, это были просто видения.

Я продолжаю пребывать в незнании по поводу этой великой тайны, но верю, что есть люди, которые действительно что-то знают о ней. Когда я начал преподавать сознательное отношение к смерти и столкнулся с этой проблемой всерьез, то решил поговорить с моим учителем, Вималой Тхакаром. Я рассказал ему о своей проблеме, о том, что хотел бы донести до своих учеников учение Будды о смерти, но не могу проверить его правоту на собственном опыте – так, как я проверил все остальное. Ответ Вималы поразил меня:

"Познание делает жизнь свежей и цветущей. Повторение ранее накопленного знания делает жизнь пресной и вонючей. Поздравляю тебя с тем, что у тебя есть силы и желание познавать и жить в соответствии с полученными знаниями".

Повторное рождение – это факт. Всплески на поверхности океана творческой энергии называются рождением и смертью. Но в глубине океана нет ни движения, ни волн. Медитирующее сознание свободно от волнений рождения и смерти. Я увидел правду рождения и смерти, а также тайну бессмертной жизни".

Я понял, о чем говорил Вимала, но не был с ним полностью согласен. Может быть, найдутся люди, которые поддержат меня. Признавая ограниченность своих знаний и не желая, чтобы мое преподавание оказалось "пресным и вонючим", я хотел бы сделать краткий обзор учения Будды о повторном рождении – так, как я его понимаю.

Нам предстоит войти в царство двух последних заповедей:

Я стану другим, свободным от всего, что мне дорого и приятно.

Я хозяин своих поступков, наследник своих поступков, рожден из своих поступков, связан своими поступками и зависим от них. Что бы я ни сделал, хорошего или плохого, все это скажется на моей судьбе.

Речь об этих заповедях пойдет в следующей главе – здесь мы их коснемся лишь вкратце. Первые четыре заповеди указывают на печальные истины. Мы стареем, наше здоровье слабеет, нам приходится расставаться с тем, что для нас дорого. И только пятая заповедь оставляет какую-то надежду, хотя и представляется несколько таинственной. Мне кажется, ее писали люди, которые верили в учение о повторном рождении. Эта заповедь основана на законе кармы, согласно которому наши поступки определяют будущую жизнь. Закон кармы тесно связан с повторным рождением.

Необходимо различать индуистскую реинкарнацию и буддийское повторное рождение. Теория реинкарнации подразумевает наличие вечной души, которая переходит из тела в тело, очищаясь в течение многих жизней, пока наконец не достигнет совершенства и не соединится с Богом.

Теория повторного рождения отличается от реинкарнации. Будда учил, что ни одна часть нашего существа не является вечной и неизменной – все подвержено переменам. Во время смерти этот процесс продолжается. Тело разлагается и меняет свое состояние (подробнее см. "Медитацию в склепе"). Наши душа и сознание тоже меняются – идет непрерывный процесс изменения ментальности. При правильных условиях они переходят в новое тело. Все зависит от совпадения условий. Одно из условий – ментальная непрерывность. Когда она подкреплена другими условиями, возникает новое существо. Для иллюстрации этого процесса часто используют образ свечи. Представьте себе, что у вас в руках почти сгоревшая свеча. Перед тем как она совсем погаснет, вы поджигаете от нее новую свечу, и ее пламя вспыхивает с удвоенной силой. Это то же самое пламя или уже новое? С полной уверенностью нельзя утверждать ни то ни другое. Вот вам иллюстрация теории повторного рождения. Речь здесь идет не о единой душе, переходящей из тела в тело. Мы имеем дело с цепью непрерывных изменений и связей между новыми телами.

Когда-то эта женщина находилась во чреве матери. Затем была младенцем. Теперь ей тридцать лет. Является ли она тем же самым существом, что и тридцать лет назад, или же нет? Ни то ни другое утверждение не будет абсолютно верным. (И тем не менее, что же стало с ребенком? Он исчез, но не умер.)

То же самое происходит при повторном рождении. Духовный процесс не прерывается, и при определенных условиях наше "я" принимает форму нового тела.

Иногда ученики говорят мне: "Я верю в существование души. Допускает ли буддизм такую веру?" Все зависит от обстоятельств. Если я загляну в глубь себя, то, вероятно, смогу разглядеть некую сущность под названием "Ларри Розенбергность". Но она не остается неизменной. Как и все остальное, она подвержена непрерывным переменам. Поэтому если вы спросите, существует ли с точки зрения буддизма человеческая душа, то я вам отвечу: да, существует, но она не является вечной и неизменной.

Для меня учение о повторном рождении совершенно понятно и вполне согласуется с остальной частью учения Будды. Многие заповеди Будды подтверждены практикой. Но доказана ли правильность учения о повторном рождении? Нет, не доказана. Я просто принимаю ее на веру, поскольку она выглядит убедительно.

Непрерывностью изменений души, согласно пятой заповеди, мы обязаны нашим поступкам. Таков закон кармы. Все наши поступки приводят к определенному результату. Наш нынешний опыт связан с прошлыми мыслями и поступками, и все, что мы сейчас делаем и думаем, возымеет последствия в будущем.

Опять-таки, я не знаю точно, как закон кармы проявляется в каждом из повторных рождений, но я совершенно уверен, что в нашей нынешней жизни этот закон находит широкое применение. Наши мысли и поступки оказывают важное влияние на текущую жизнь.

Именно поэтому я не сомневаюсь в правоте учения о повторном рождении. Неправильный поступок не всегда причиняет страдания в будущей жизни, но в жизни настоящей он явно будет иметь плохие последствия. Мы начинаем страдать уже в момент его совершения. Точно так же добрые поступки немедленно оказывают на нас положительное воздействие. Поэтому зачем думать о будущей жизни – мне достаточно того, что я буду чувствовать себя хорошо в жизни нынешней. Конечно, если последствия моих добрых поступков будут сказываться на протяжении всех будущих жизней, это большой плюс. Тут, как говорится, мы ничего не теряем, а только выигрываем.

Точно так же путь сознавания, который я выбрал, кажется мне правильным независимо от того, ведет он к повторному рождению или нет. Будда рассказывает о повторном рождении очень подробно. В частности, он учит, что от состояния нашего ума в момент смерти во многом зависит качество последующего рождения. Лучше всего, если наш ум будет в спокойно-сознательном состоянии. Но даже если это не так, мне хотелось бы в момент смерти подходить ко всему осознанно, потому что я по опыту знаю, что такое состояние наилучшее.

Более того, предположим, что кто-то докажет мне, что буддизм – обман, что Будда не существовал, а его проповеди были написаны много лет спустя, что не существует просветленности и тем более повторного рождения. Даже в этом случае я буду продолжать жить так, как живу сейчас. Что же лучше – не знать об этом? Иметь рассеянный и ненадежный ум? Не заботиться о своих мыслях и поступках? Лгать, воровать, поддаваться ненасытному стремлению к счастью? Я живу так, как живу, не потому, что следую тому или иному учению, но потому, что считаю данный образ жизни наилучшим.

Конечно, хорошо бы удачно родиться заново, но еще лучше вообще выйти за пределы рождения и смерти. Истинная цель практики – не достижение успешных повторных рождений в будущем, а освобождение в настоящем. Повторные рождения происходят постепенно, по мере того как мы непрерывно создаем новые "я". Настоящее освобождение состоит в том, чтобы наблюдать за этим процессом, но не зависеть от него, оставаться свободным.

А теперь давайте поговорим о процессе освобождения, о последнем вестнике Будды – странствующем монахе. Мы уделили достаточно внимания процессу рождения и смерти. Теперь наша задача – стать свободными от них.

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>