Ф. Перлз. ПРАКТИКА ГЕШТАЛЬТТЕРАПИИ | Глава 8 ПРОЕКЦИИ Эксперимент 17 ВЫЯВЛЕНИЕ ПРОЕКЦИЙ Проекция

Глава 8

ПРОЕКЦИИ

Эксперимент 17
ВЫЯВЛЕНИЕ ПРОЕКЦИЙ

Проекция – это черта, установка, отношение, чувство или фрагмент поведения, которое в действительности принадлежит вашей личности, но не ощущается вами таким образом, а приписывается объектам или окружающим людям и затем переживается как направляемое ими на вас, а не наоборот. Например, проецирующий, не сознавая, что он отвергает других, полагает, что они отвергают его; или, не сознавая, что он относится к другим сексуально, полагает, что они смотрят на него с вожделением.

Этот механизм, так же как ретрофлексия и интроекция, прерывает возникающее возбуждение, когда человек не может с ним справиться. По-видимому, это предполагает следующее: (1) вы сознаете природу возникшего импульса; но (2) вы прерываете агрессивное движение к среде, необходимое для адекватного выражения, с тем результатом, (3) что вы исключаете его из внешней деятельности своего "я"; тем не менее, поскольку вы сознаете, что импульс существует, он (4) должен приходить извне – скорее всего от человека или людей в вашем окружении; и (5) он кажется насильственно направленным на вас, потому что ваше "я", не понимая этого, насильственно прерывает ваш собственный направленный вовне импульс.

Ярким примером механизма проекции может быть замкнутая женщина, которая постоянно жалуется, что мужчины пристают к ней с неподобающими предложениями.

Для функционирования проекции необходимы ретрофлексия и слияния, как и в интроекции; вообще, как уже было сказано, все невротические механизмы связаны друг с другом и зависят друг от друга. В ретрофлексии оба компонента конфликта содержатся в личности, но из-за того, что они находятся в "клинче", человек теряет часть среды, потому что прежде чем его направленный вовне импульс доходит до объекта или до других людей, он прерывает его, обращая на себя.

В проекциях человек сознает импульс и сознает объект в среде, но не отождествляет себя со своим агрессивным намерением и не осуществляет его, так что в результате он теряет ощущение того, что это его импульс. Вместо этого он стоит неподвижно и, сам этого не понимая, ждет решения своих проблем извне.

Эти механизмы являются невротическими, только если они неуместны и постоянны. Все они могут быть полезными и здоровыми, если употребляются временно и в определенных обстоятельствах, ретрофлексия является нормальным здоровым поведением, если она используется для сдерживания себя из осторожности в действительно опасной ситуации. Интроекция скучного и несущественного материала в рамках необходимого школьного курса может быть здоровой, если есть шанс после последнего экзамена выплюнуть все это и освободиться. Примерами здоровой временной проекции могут быть деятельности планирования и предвидения. В них человек "чувствует себя" в будущей ситуации – проецирует себя в среду – и затем, следуя этому практически, интегрирует себя с проекцией. Подобным образом в определенного рода симпатии человек чувствует себя как бы в другом и разрешает чужую проблему, разрешая свою. Одаренные художественным воображением артисты облегчают свои проблемы, проецируя их в свои художественные творения. Когда маленький ребенок "проецирует" игрушечного медведя из кроватки на пол, это может значить, что он сам хотел бы быть там. Все эти механизмы становятся нездоровыми, если возникает структурная фиксация на каком-либо невозможном или несуществующем объекте, потеря сознавания, существование изолированных слияний и следующая из этого блокировка интеграции.

Страх быть отвергнутым существен для всех невротиков, поэтому мы можем начать наше экспериментирование с него. Картина отвергнутости – сначала родителями, а теперь друзьями – в большой степени создается, обыгрывается и поддерживается невротиком. Хотя такие утверждения могут иметь основания, противоположное также верно – невротик отвергает других за то, что они не живут в соответствии с фантастическим идеалом или стандартом, который он им предписывает. Поскольку он спроецировал свое действие отвержения на других, он может, не чувствуя никакой ответственности за ситуацию, считать себя пассивным объектом всякого рода необоснованной вражды, недоброжелательства и даже мести.

Что касается лично вас – кем вы чувствуете себя отвергнутым? Матерью, отцом, сестрой, братом? Таите ли вы на них зло за это? На каких основаниях вы отвергаете их? В чем они не отвечают вашим требованиям?

Вызовите в фантазии кого-нибудь из знакомых. Любите ли вы или не любите этого человека? Любите вы или не любите ту или иную его черту или образ действий? Визуализируйте его (или ее) и поговорите с ним ( с ней) вслух. Скажите ему, что вы принимаете в нем то-то и то-то, не хотите больше терпеть того-то, не выносите, когда он делает то-то и т.д. Повторяйте этот эксперимент много раз. Говорите ли вы неестественно? Неуклюже? Смущенно? Чувствуете ли вы то, что говорите? Не появляется ли тревога? Вы чувствуете себя виноватым? Боитесь, что своей искренностью вы можете непоправимо испортить отношения? Уверьтесь в разнице между фантазией и материальной реальностью – как раз это проецирующий путает.

Теперь решающий вопрос: не чувствуете ли вы, что это вы отвергаете на тех самых основаниях, на которых вы полагаете себя отвергаемым? Вам кажется, что люди смотрят на вас свысока? Если так, можете ли вы вспомнить случаи, когда вы смотрели свысока на других (или хотели бы)? Не отвергаете ли вы в себе тех самых вещей, за которые, как вы думаете, другие отвергают вас? Тощий, жирный, кривозубый – или что еще вы не любите в себе – полагаете ли вы, что другие так же презирают вас за эти недостатки, как вы сами? С другой стороны, не замечаете ли вы, как вы приписываете вещи, нежелательные в себе, другим? Обманув кого-то не говорите ли вы: "Он чуть было не обманул меня!"?

Не всегда легко различить то, что действительно наблюдается, и то, что является воображением. Но ошибка быстро выясняется, когда возникает какое-нибудь ясное противоречие; проективное поведение тогда сознается как безумное, галлюцинаторное, вы говорите: "Не знаю, как только я мог такое подумать." Но по большей части проецирующий может найти "доказательства" того, что воображаемой им наблюдается в действительности. Такие рационализации и оправдания всегда будут в распоряжении того, кто их ищет. В тонкостях и многосторонних аспектах большинства ситуаций проецирующий может усматривать действительную деталь – может быть, незначительную обиду или что-нибудь вроде этого – и затем фантастически ее раздувать (до паранойи). Так он создаст свою обиду – или, на его языке, оказывается жертвой нанесенной обиды.

Не замечаемая человеком потребность отвергнуть приводит к обнаружению в его собственном поведении чего-то такого, что, по его мнению, объясняет, но не оправдывает отвержение этим другим. Если бы другой действовал так, как проецирующий предполагает, и действительно отвергал его, цель была бы достигнута, – то есть это вело бы к их разделению, а это и есть то, чего проецирующий хочет, не сознавая этого.

Предположим "мистер X" опаздывает на назначенное свидание. Если без каких-либо иных оснований человек приходит к заключению, что это знак неуважения, – это может значить, что человек сам высокомерен. Часто встречающийся в повседневной жизни случай параноидальной проекции – это ревнивый муж или ревнивая жена. Если вы склонны к ревности и постоянно подозреваете или "доказываете" неверность, посмотрите, не подавляете ли вы сами желание быть неверным тем самым образом, какой вы приписываете партнеру? Примените детали своих подозрений как себе как ключ: возможно, что вы бы делали это именно таким образом, с такими же тайными звонками по телефону и пр.

Второй важный источник параноической ревности также проективен. Ревнующий партнер подавляет свои гомосексуальные (лесбийские) импульсы, и воображает, что партнер любит другого мужчину (или другую женщину), вызывая образы их соединения. Эпитеты, которые он адресует воображаемым любовникам – те самые, которые он (она) обратил бы к собственным вытесняемым импульсам.

Во всех случаях степень очевидности или противоречивости несущественна. Ревнивому мужу или раздражительной свекрови не помогут доказательства, что они не правы; ситуация повторится со столь же необоснованными доказательствами обвинения. Проецирующий привязывается к своей пассивно-страдательной роли и избегает какого бы то ни было изменения.

Исключительно важный и опасный класс проекций – это предрассудки: расовые, классовые, антисемитизм, антифеминизм и пр. В каждом таком случае, помимо других факторов, действует приписывание принижаемой группе тех самых черт, которые реально принадлежат самому обладателю предрассудка, но которые он отказывается сознавать. Ненавидя собственную "животность" и отказываясь смотреть ей в лицо (хотя часто она, если ее поставить в надлежащий контекст, оказывается полезным импульсом организма), обладатель предрассудка полагает и "доказывает", что презираемая им группа "не выше животных".

Рассмотрите собственные взгляды по этим поводам так искренне, как это для вас возможно, и посмотрите, не являются ли некоторые ваши воззрения предрассудками. Полезным признаком может быть то, что определенные бросающиеся в глаза "подтверждающие" случаи принимают в уме преувеличенные размеры. Эти индивидуальные случаи на самом деле не показательны для проблем, включающих массы людей, которые разумно могут обсуждаться только в терминах холодной статистики. Если вы заметите такие поразительные подтверждения какой-нибудь своей излюбленной идеи, посмотрите, не являетесь ли вы сами носителем той черты, о которой идет речь.

Вопреки мнению, что такая пассивно-страдательная проективная позиция характерна только для мазохистские и пассивно-женских типов, мы полагаем, что она типична для современного расщепленного человека. Она запечатлена в нашем языке, в нашем отношении к миру, в наших институтах. Стремление предотвратить направление наружу движения, инициативу, социальное ущемление агрессивных импульсов, эпидемическая болезнь "самоконтроля" и "самообладания" порождает язык, в котором "я" редко делает или выражает что-то; вместо этого "оно" случается. Эти ограничительные меры привели также к представлению о мире как совершено "нейтральном" и "объективном", не имеющим отношения к нашим нуждам и заботам; к институтам, которые берут на себя наши функции, которые можно обвинять в том, что они "контролируют" нас и изливают на нас враждебность, – ту враждебность, от которой мы столь старательно открещиваемся в себе, как будто не сами люди наделяют институты той силой, которой они располагают!

В таком мире проекций человек, вместо того, чтобы сердиться, "подвергается" приступу ярости, с которым он не может "справиться". Он не думает, а мысль "приходит" ему в голову. Его "преследует" проблема. Его заботы "беспокоят" его, в то время как в действительности он беспокоит себя и всех, кого может.

Отчужденный от собственных импульсов, хотя и неспособный уничтожить чувства и действия, которые эти импульсы вызывают, человек превращает собственное поведение во внешние себе "вещи". Поскольку он не переживает это как себя в действии, он отрекается от ответственности за это, пытается забыть или скрыть это, или проецирует это и страдает от этого, как от приходящего извне. Он не грезит и не желает; сон "приходит к нему". Он не блистает славой; абстрактная слава становится вещью, за которую умирают. Он не прогрессирует и не хочет прогрессировать, но Прогресс – с большой буквы – становится его фетишем.

Когда ранний психоанализ ввел понятие "Id" или "Оно" (It) в качестве источника стремлений и снов, он выразил эту могущественную истину: личность не ограничена узкой сферой "я" и его маленьких "разумных" самоконтролируемых мыслишек и планов. Другие побуждения и сны – это не пустые тени, а реальные факты личности. Но после этого прозрения ортодоксальный психоанализ не стал настаивать на следующем шаге: на освобождении и расширении "я" с его привычками, на изменении его фиксированной формы, на переходе от нее к системе подвижных процессов, чтобы "я" могло почувствовать факты Ид как свои собственные факты, использовать свои фантазии и галлюцинации (как делает ребенок в игре), править своими побуждениями в целях творческого приспособления.

Внимательное рассмотрение нашего привычного языка показывает пути такого освобождения и приспособления. Давайте обратим процесс отчуждения, самообладания и проецирования, обратив язык "оно". Цель состоит в том, чтобы прийти к пониманию своей творческой роли в своей среде и ответственности за свою реальность – ответственности не в смысле вины, стыда и упрека, а в том смысле, это вы даете ей оставаться такой же или изменяете ее.

Рассмотрите свои словесные выражения. Переведите их, как с одного языка на другой: все предложения, в которых "Оно" является подлежащим, а "я" – второстепенным членом предложения, замените на такие, где "я" будет подлежащим. Например, "Мне вспомнилось, что мне назначили встречу" замените на "Я вспомнил, что у меня встреча". Ставьте себя в центр предложений, которые вас касаются; ищите и переводите скрытые неопределенные выражения. Часто, например, выражение "Я должен это сделать" означает "Я хочу это сделать", или "Я не хочу этого делать, и не буду, но при этом я выдумываю себе извинения", или "Я удерживаюсь от делания чего-то другого". Переделывайте также предложения, в которых вы действительно должны быть объектом, в такие, где вы нечто испытываете. Например, "Он ударил меня" в "Он ударил меня, и я испытываю ощущение удара"; "Он говорит мне" в "Он что-то говорит мне, и я слушаю это".

Тщательно рассматривайте содержание этого "оно" в таких выражениях; переведите словесную структуру в визуальную фантазию. Например, "мысль пришла мне в голову" – как она это сделала? Как она шла и как вошла? Если вы говорите: "У меня сердце болит", испытываете ли вы боль по какому-то поводу всем своим сердцем? Если вы говорите "У меня болит голова" – не сжимаете ли вы мышцы таким образом, что причиняете вред голове – или даже, чтобы причинить вред? Вслушайтесь в язык других людей и попробуйте переводить их таким же образом. Это покажет вам многое в их отношениях. В то же время вы начнете понимать, что в жизни, как в искусстве, хотя и важно то, что говорится, но еще важнее структура, синтаксис, стиль, – это выражает характер и мотивацию.

Вот некоторые реакции на этот эксперимент.

"Вы должно быть думаете, что у нас интеллект детей!.."

"Последняя часть эксперимента – это сплошное барахтанье в семантике. Переводить фразы с "оно" с точки зрения психологии также конструктивно, как решать кроссворды."

"Люди говорили мне, что я слишком часто говорю "я", и когда я пишу письма, я стараюсь найти замену, чтобы не казаться эгоистичным."

"Мне не кажется, что мера проецирования большинства людей переходит здоровую норму. Когда я читал инструкции, у меня возникло впечатление, что авторы рассматривают весь мир, как будто он полон параноиков. Мне кажется, что это указывает на определенную проекцию со стороны авторов."

"Я был поражен, обнаружив, сколь часто я употребляю безличную форму выражения. "Мне пришло в голову...", "Так случилось, что..." и т.д. – все это кажется весьма обычным, и я широко этим пользуюсь. Когда я пытаюсь сознательно изменить синтаксис моей речи, я чувствую повышенное сознавание непосредственного окружения и моей ответственности за него. Я могу извлечь из этого большой смысл. – Чуть было не сказал: "В этом есть большой смысл". Я буду продолжать этот эксперимент, потому что я нахожу его очень важным."

"У меня есть подруга, которую я иногда ругаю за то, что она мало времени посвящает школьным заданиям. Прямо перед экзаменами она наспех зазубривает необходимое, а остальное время тратит на развлечения и удовольствия. Она делает это вполне открыто и не стыдится этого. Я же сижу дома с книжкой в руках. Как я недавно поняла, это только притворство, и лучше бы я проводила свое время как она!"

"Изменение "Оно" на "Я" прямо-таки открыло мне глаза. Когда я роняю что-то, я ловлю себя на объяснении: "Это упало у меня из рук". Если я опаздываю на поезд, потому что проволынился, я жалуюсь: "Он уехал, не дождавшись меня". Все это одно и то же, но эти мелкие "домашние" истины так трудно принять!"

"Когда мне удается обмануть кого-нибудь, я не говорю: "Он чуть было не обманул меня." Я говорю: "Он дурак, что не сделал этого первым!""

"Я отвергаю сестру за то, что она безобразно относится к отцу. Я теперь обнаружил, что я порицаю ее за то, что она выражает нечто, что я сам удерживаю в себе. Мне действительно очень горько, что он не делает для нас больше. Он из тех, кому лишь бы протянуть сегодняшний день."

"Недавно мне показалось, что мой отец отвергает меня, потому что он встал на строну брата в ссоре. Выполняя эксперимент, я рассмотрел мои собственные позиции. К моему большому удивлению я обнаружил, что в действительности, это я отверг помощь и совет, которые они оба мне предлагали."

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>