Ф. Перлз. ПРАКТИКА ГЕШТАЛЬТТЕРАПИИ | Эксперимент 11 ПРЕВРАЩЕНИЕ ТРЕВОГИ В ВОЗБУЖДЕНИЕ Освобождение от

Эксперимент 11
ПРЕВРАЩЕНИЕ ТРЕВОГИ В ВОЗБУЖДЕНИЕ

Освобождение от чувств вины и тревоги всегда считалось одной из основных психотерапевтических задач. Вину (и обвинение) мы описали выше как следствие слияния. Вина – это стремление наказать себя, когда человек принимает на себя ответственность за прерываемое слияние. Обвинение (и обида) – это требование, чтобы другой человек чувствовал себя виноватым. И то и другое является сопротивлением по отношению к контакту, сознаванию и дифференциации. Это привязывание себя к данному частному объекту или определенному человеку в изоляции от остального опыта. И то и другое пронизывает собой всякий невроз (дальнейшее усложнение вины в виде "совести" мы рассмотрим в последующих экспериментах на проекцию).

Тревожность – невротический симптом par excelence. Даже если сам человек не ощущает своей тревоги благодаря вытеснению, она будет явной для каждого наблюдательного глаза, проявляясь в беспокойстве, повышенном пульсе, поверхностном дыхании. Поскольку психотерапевты считают тревожность основным симптомом у всех пациентов, то теоретизированиям по этому поводу нет конца. Травма рождения, придушенность широкой грудью матери, "обращенное" либидо, сдерживаемая агрессия, стремление к смерти – все это и многое другое кажется различным теоретикам центральным в тревожности. Каждая теория может быть справедливой по отношению к определенным специфическим случаям; но все они не замечают общего во всех случаях ощущения тревоги. Между тем, это очень простое психосоматическое событие. Тревога – это переживание затруднений с дыханием во время заблокированного возбуждения. Это переживание попытки набрать больше воздуха в легкие, скованные мышечным сжатием грудной клетки.

Мы используем термин "возбуждение" для обозначения повышенной энергетической мобилизации, которая возникает, когда имеет место сильная заинтересованность и глубокий контакт: эротический, агрессивный, творческий или любой другой. Возбуждение всегда сопровождается усиленным метаболизмом – окислением накопленных пищевых субстанций, и потому возникает насущная потребность в большем количестве воздуха. Здоровый организм реагирует на это просто учащением и увеличением амплитуды дыхания.

Невротик же обязательно пытается контролировать возбуждение, и основным средством, которым он для этого пользуется, является вмешательство в дыхание. Он пытается сделать вид, для себя и для других, что он безразличен, остается "спокойным и холодным", не теряет власти над собой; вместо спонтанного углубления дыхания – как вдохов, так и выдохов – он произвольно, намеренно пытается продолжать дышать так, как он дышал перед возбуждением с его усиленным окислительным процессом. Затем, вопреки самому себе, сжимает грудную клетку, чтобы усилить выдох, чтобы избавить легкие от углекислого газа (продукта окисления), чтобы создать вакуум, в который может войти свежий воздух. Самое английское слово "anxiety" происходит от латинского angustia – узость, сужение. Тревога возникает вместе с непроизвольным сжатием груди. Она возникает во всех случаях (как невротических, так и не связанных с неврозом), когда организму не хватает кислорода; в неврозе тревожность возникает как чрезвычайное состояние, вызываемое конфликтом между сильным возбуждением и болезненным самоконтролем.

Тревогу нужно отличать от страха, хотя обычно ощущаемая между ними связь легко может найти объяснение. Страх вызывается некоторым опасным объектом в среде, с которым либо нужно что-то сделать, либо избегать его. Тревога же – внутреннее переживание организма, не имеющее прямого отношения к внешним объектам. Без сомнения, возбуждение страха, если оно подавляется, вызывает тревогу; но тревога вызывается подавлением и любого другого возбуждения. В действительности многие ситуации вызывают страх, но в нашем обществе "сильная" личность старается не проявлять его, и таким образом между тревогой и страхом устанавливается тесная связь.

Предвосхищение положительного переживания также может вызвать тревогу – когда, например, мы говорим, что человек "затаил дыхание в ожидании чего-то". Тревога возникает, когда мы стремимся ввести возбуждение в принятые рамки. Это то, что Фрейд называл "инстинктивной тревожностью", вызываемой именно излишним контролем необходимых функций организма. Другой известный случай тревожности, не связанной со страхом – сценическое волнение, доходящее до "страха". Публика не является чем-то, с чем нужно что-то делать, или чего нужно избегать, и она не представляет реальной опасности (если только это не тот случай, когда публика запаслась гнилыми помидорами). Актер волнуется, и без его возбуждения исполнение было бы холодным и безжизненным. Если ему удастся преодолеть затруднения дыхания, он разогревается и наполняется волнением. Часто актеры перед спектаклем беспокойно ходят взад-вперед. Это конечно лучше, чем стоять, но еще лучше было бы глубоко дышать. Усложнение этой ситуации "смущением" мы будем рассматривать позже, но в общем в этом случае артист предчувствует, что что-то будет не так, что он плохо сыграет и тем прервет слияние между собой как реальным исполнителем и идеалом себя, как артиста, который никогда не обманывает ожидания публики (т.е. свои).

Хотя тревога, как правило, имеет свое особое качества, зависящее от того, какого рода возбуждение блокировано, по большей части, как говорилось, она проникнута страхом. Поскольку половое и агрессивное возбуждение в особенности опасны и наказуемы, полный страха контроль такого возбуждения различными способами вмешивается в нормальное дыхание. Чтобы остановить взрыв гнева или крик ярости, человек сдерживает дыхание. Это имеет двойную функцию: с одной стороны, возбуждение лишается своего топлива – кислорода, с другой – задерживается внутри то, что было бы выражено, если бы человек позволил себе свободный выдох. Также во время мастурбации или полового акта человек может подавлять шумное дыхание, скрывая возбуждение или стыдясь своей "животности". Выпяченная грудь, выдающая стремление выставить напоказ "мощный" торс, также дает мало воздуха, потому что человек удерживает его очень жестко, как бы опасаясь показать отсутствие за этим фасадом чего-либо существенного. Дыхание также сдерживается при искусственном сосредоточении и "глазении", что является частью подавления вызывающего опасение отвлекающего фактора. Нет ничего патологического в приостановке дыхания на мгновение, что происходит при внезапном появлении сильного стимула. Если внезапно потревожить животное, оно на мгновение останавливает все внешние движения, в том числе и дыхание. Как будто любой звук или ощущение мышечного движения, происходящего при дыхании, может помешать, когда для ориентации в новой ситуации необходимо полное внимание. Мы стараемся избежать этих помех, либо дыша более поверхностно, либо вообще задерживая дыхание на несколько секунд. Но неопределенно долгое поддержание такого состояния патологично.

Дыхание не сводится к вдоху; полный цикл включает выдох-и-вдох. В нормальных условиях выдох не требует усилия, он сводится к "отпусканию", расслаблению мышц, поднимающих ребра и опускающих диафрагму. Но выдох, разумеется, так же важен, как вдох, потому что он очищает и опустошает легкие, чтобы могла войти новая порция воздуха. Количество воздуха, которое может быть выдохнуто, очевидно зависит от того, сколько его вошло со вдохом, так что культуристы придают более важное значение фазе выдоха. Но если имеет место интерес и возбуждение, а также какое-либо мышечное усилие, глубина дыхания регулируется сама собой вполне адекватно, без помощи искусственных упражнений.

Хотя свободное дыхание рассеивает тревогу, невротику, страдающему этим состоянием, нельзя просто посоветовать вдыхать и выдыхать – то есть дышать. Именно этого он не может, потому что несознаваемо (и из-за этого неконтролируемо) он мешает своему дыханию системой мышечных напряжений – таких как напряжение диафрагмы, направленное против тенденции рыдать или выразить отвращение, напряжение горла против тенденции кричать, выпячивание груди, чтобы казаться внушительнее, сдерживание агрессивного движения плеч, и множество подобных напряжений, о который мы будем говорить подробнее в разделе, касающемся ретрофлексии. Невротик совершенно неспособен к полному невынужденному выдоху. Его выдох осуществляется неровными порциями, как бы "лесенкой", и может закончиться, как бы наткнувшись на стену, задолго до освобождения легких. После этого он может еще, посредством намеренного усилия, вытолкнуть еще какое-то количество воздуха, но это искусственное выдыхание продолжается лишь в меру продолжения намеренного усилия.

Лечение тревожности может быть только косвенным. Необходимо найти, какие возбуждения человек в настоящее время не может принять как свои собственные. Поскольку они возникают спонтанно, они должны быть связаны с подлинными потребностями организма. Должны быть найдены пути удовлетворения этих потребностей без опасности для других функций организма. Нужно найти также, каким образом различными структурами мышечных напряжений человека останавливает полный выдох.

Тем не менее, частичное облегчение в каждом данном приступе тревоги может быть достигнуто, как это ни парадоксально, посредством еще большего сжимания груди, а не расслабления. Иными словами, нужно последовать двигательному импульсу, который вы ощущаете (не добавляя других). Основа для достижения более глубокого и длительного улучшения дается в следующих двух экспериментах, связанных с сознаванием работы мышц.

Если вы склонны к тревожности и сознаете это, попробуйте убедиться для самого себя во всем вышесказанном. Один из студентов описывает это следующим образом:

"Я пережил один несильный приступ тревоги за последние четыре месяца. Это было во время подготовки к экзамену по физиологии. Чем усерднее я работал, тем меньше, казалось, я знал. Провалиться на экзамене было бы невыносимо для моего самолюбия. Я испробовал ваш совет и попробовал еще больше сжать грудь. Это, по-видимому, помогло, по меньшей мере я мог примириться с провалом на экзамене (в конце концов я его сдал). Главное здесь было в том, что я смог думать более спокойно после того, как освободиться от физического напряжения не-дыхания."

"Прочтя про тревожность, я попробовал рассеивать собственные приступы описанными дыхательными упражнениями. Благодаря свободному выдоху и вдоху, релаксации диафрагмы и т.п., я смог покончить с почти парализующей меня напряженностью тревоги, получив гораздо большую свободу действовать и думать в той ситуации, в которой я это применил (и в других, потому что состояние тревоги, возникшее в одной ситуации или от одного стимула, распространялось на другие и оставалось в течение долгого времени после того, как вызывающий его стимул исчезал). Однако тревога продолжает возвращаться, потому что ничего не сделано, чтобы исправить первоначальный провоцирующий инцидент или стимул."

"Должен сказать, что при чтении описание тревожности меня очень впечатлило. Я совершенно забыл об этом, пока через несколько дней я не пошел на встречу, исход которой был очень для меня важен. В ожидании встречи я читал журнал, но вдруг обнаружил, что совершенно не понимаю, что читаю, и понял, что проявляю как раз те симптомы тревожности, которые описаны в эксперименте. Я дышал быстро и поверхностно и становился все более возбужденным с каждой минутой. Так что я постарался дышать глубоко. Сначала это было очень трудно, потому что в действительности я сам не давал себе замедлить дыхание и сделать его более естественным. Но я продолжал попытки, и скоро почувствовал, что начинаю брать себя в руки. В то же время я заметил, что холодный пот, выступавший у меня на шее и на руках, исчезает. Я все меньше чувствовал себя ягненком перед закланием, и все больше – человеком, как я сам. Я был поражен, что могу что-то сделать с вещью, которую я раньше считал совершенно неуправляемой."

Некоторые совершенно неправильно истолковывали сказанное, как в следующих отрывках: "...Я не уверен, что глубокое дыхание – ответ на любую тревогу." – Конечно нет! Советы относительно дыхания в этом эксперименте давались с ясной оговоркой, что это не магическое излечивающее средство, а всего лишь средство несколько облегчить приступ в данный момент; склонность к тревожности все время изменяется, в зависимости от перемен в том, что является основой тревоги, то есть освобождения блокированного возбуждения.

"Дыхание, несомненно, связано с тревогой. Но даже сейчас, когда я вдыхаю и выдыхаю, я все еще чувствую переполняющую меня тревогу. Я чувствую себя как бы плачущим, но не могу плакать. Я лишь тяжело дышу и чувствую себя напряженным во всех отношениях. Руки сжимаются и разжимаются, нижняя челюсть сжата. Я пожимаю плечами и думаю: "Этому не поможешь; нужно постараться пережить это как можно лучше. Я ощущаю все, что вы говорите в своем описании дыхания, кроме того, что "выдох – это просто не требующее усилий эластичное возвращение ребер и мышц в расслабленное состояние, предшествующее вдоху". Мой выдох требует усилия. Как будто я выталкиваю воздух, причем какая-то часть меня сильно сопротивляется, и выдох кончается подавленным рыданием. Забавно, что я не замечал этого раньше. Я пытаюсь усилить это, и к моему большому удивлению это приносит облегчение, как вы и сказали. Дальше, когда я чувствую себя слишком возбужденным, я заставляю себя вдыхать и выдыхать, лучше на улице, – и я нашел, что это тоже помогает."

Некоторые предпочитают оставлять исследование дыхания на вербальном уровне: "Относительно это концепции тревожности: вы это серьезно? Это остроумная идея, но я недостаточно знаю физиологию, чтобы судить об этом. Нужно было бы больше доказательств." – Можно дать достаточно ссылок на авторитетные физиологические исследования. Но здесь мы не ставим своей целью сказать все, что может иметь отношение к делу, в особенности, если речь идет о привлечении ненужных технических подробностей. Мы ограничиваем себя, по большей части, тем, что вы сами можете проверить на собственном опыте. В этом конкретном случае, если вы обнаружите в своем собственном функционировании, что тревога действительно возникает, когда блокируется возбуждение, и, напротив того, рассеивается, если вы можете расслабить собственные ограничения, накладываемые на дыхание, – какое еще доказательство вам нужно?

Сознаете вы в данный момент тревогу или нет, мы рекомендуем вам обратить внимание на ваше дыхание. Представьте и почувствуйте себя дышащим. Вспомните, что само слово "психология" происходит от греческого слова "психо", которое первоначально означало "живое дыхание". Может быть, вам сначала будет легче наблюдать за дыханием других: за частотой дыхания, его глубиной, нерегулярностями, остановками; зеванием, тяжелыми вздохами, покашливаниями, сопением, хмыканием, чиханием, пыхтением и т.п. Теперь посмотрите, можете ли вы в своем собственном дыхании различить части этого сложного процесса? Можете ли вы ощутить, как воздух входит в нос, проходит через горло и шею в бронхи? Можете ли вы ощутить, как ваши ребра расходятся, когда вы вдыхаете, как растягивается спина, как увеличивается пространство, которое вы занимаете, когда вы расширяете грудь? Можете ли вы ощутить выдох как эластичное, без высокого усилия, возвращение ребер и мускулов в состояние покоя, предшествующее следующему вдоху?

Зевание и потягивание обычно ассоциируются с дремотой. Мы зеваем и потягиваемся утром, когда еще не вполне проснулись, или вечером, когда устали и собираемся спать. Но если зевание и потягивание не подавляются во имя хороших манер, они спонтанно осуществляются во многих других случаях: в состоянии скуки, когда мы должны быть внимательными, или, наоборот, когда мы напряжены, например перед началом экзамена или перед выходом на сцену и т.п. Общее во всех этих ситуациях то, что вы нуждаемся в разминке, организм требует изменения существующего состояния.

Чтобы увидеть зевание и потягивание в наиболее благоприятной форме, понаблюдайте за кошкой, когда она просыпается после полуденной жары. Она вытягивает спину, насколько возможно растягивает лапы, освобождает челюсть, и при этом все время наполняет себя воздухом. Наполнившись до максимального объема, она дает себе "сдуться", как воздушному шарику, – и готова к новым делам.

Утреннее зевание и потягивание восстанавливает рабочий тонус мышц, расслабленных во время сна. В других случаях это энергичное раздувание и затем уменьшение объема – спонтанная попытка организма освободиться от сжимания при произвольном сдерживании чего-то. Человек не так уж много зевает вечером в тот момент, когда он может сразу лечь спать. Зевание возникает скорее тогда, когда он чувствует себя сонным, он должен бодрствовать. Скука – это состояние неопределенного ожидания. Каждый знает, что в ситуациях, когда приходится с нетерпением поглядывать на часы, скука исчезает, как только удается освободиться и начать делать то, что кажется интересным. В ситуации, когда человек, по-видимости, свободен, но "не знает что с собой делать", он сам блокируют сознавание своих потребностей и интересов. Перед началом экзамена или выходом на сцену человек возбужден, но должен ждать сигнала к действию.

Все это ситуации подавляемого возбуждения. Подавление достигается напряжением мышц, поверхностным дыханием, и таким образом – иммобилизацией организма. Чтобы предотвратить или хотя бы смягчить это сжимание, организм проявляет спонтанную и здоровую тенденцию к зеванию и потягиванию. Впрочем, на подавлении и этого настаивают те, кто – справедливо или нет – полагает, что такое действие со стороны других означает, что скуку вызывают они сами. Но если вы даже при определенных обстоятельствах в определенном обществе считаете необходимым следовать этим принципам вежливости, по крайней мере в других случаях вы можете сделать зевание и потягивание постоянной практикой – на радость и на пользу вашему организму.

Выработайте привычку зевать и потягиваться при каждой возможности. Возьмите кошку за образец. Начиная зевок, дайте нижней челюсти опуститься, как будто она совсем падает. Наберите воздуха, как будто нужно наполнить не только легкие, а все тело. Дайте свободу рукам, распустите локти, отведите назад плечи насколько возможно. На вершине натяжения и вдоха отпустите себя и дайте всем напряжениям, которые вы создали, расслабиться.

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>