С. Мадди. ТЕОРИИ ЛИЧНОСТИ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

До этого момента мы сосредоточивали свое внимание на конкретных периферических характеристиках. Предполагается, что они являются неделимыми и поэтому базовыми строительными блоками периферических разделов теорий личности. Но сами по себе они слишком конкретны, чтобы дать достаточно хорошее представление о подлинных оттенках жизни личности. Они как деревья в лесу: хотя тщательное исследование отдельных деревьев даст многое для понимания природы деревьев, само по себе оно не выявит в сколько-нибудь значительной степени параметров леса в целом. Чтобы не потерять за деревьями леса, обратим наше внимание на понятие другого, также релевантного периферическому уровню теорий личности вида. Это понятие отличается высоким уровнем обобщения и выполняет функцию категоризации и группирования конкретных периферических характеристик в осмысленные паттерны. Аналогичным понятием в физике является компаунд, представляющий собой осмысленную комбинацию элементов в более сложные единицы.

Фрейд, Фромм, Мадди и Ранк называют эту более сложную, составную характеристику характером, или типом личности. Адлер и Салливан приходят к тому же самому, когда предлагают понятия стиля жизни и синдрома соответственно. То же относится к Мюррею с его понятием комплекса, хотя ему и не удается по некой таинственной причине формально подвести его более частное понятие – потребность – под это более общее понятие. Другие персонологи в действительности не предлагают организующих понятий. В некоторых случаях, в частности у Роджерса и Маслоу, различия между типами людей слишком незначительны, чтобы такое понятие было необходимо. Роджерс и Маслоу различают лишь людей успешных и неуспешных в плане интенсивного проявления тенденции актуализации. Этим теоретикам не нужно ничего, кроме как обозначить эти два типа людей в терминах содержания их личности. Так, Роджерс говорит о полноценно функционирующих и неприспособленных личностях, а Маслоу, хоть и менее последователен терминологически, делает похожий акцент. Большего числа абстрактных обозначений для типов личности в данном случае не требуется, как было бы необходимо при рассмотрении более чем двух типов.

Другие персонологи, в частности Олпорт и Келли, столь настойчивы в отношении важности индивидуальности, что они не только не могут предложить понятия типов, но и избегают определения возможного содержания, которое можно найти в их конкретных периферических характеристиках. Эти пробелы взаимосвязаны, поскольку организация конкретных периферических характеристик в типы должна в основном проходить по содержательным линиям. Следовательно, чтобы предложить понятие типа, теоретик должен взяться за определение общего содержания личности. Теория Олпорта, в особенности детально описанные им проприативные функции, предоставляет более удобную основу для определения содержания периферических черт, нежели теория Келли. Таким образом, мы можем решить, насколько полезно теоретически рассматривать такие типы личности, которые характеризуются рациональным управлением собой, или проприативным стремлением, и т.д.

И наконец, некоторые персонологи, в частности Мак-Клелланд, просто не выделяют никаких типов личности, и это вызывает определенные вопросы. Мак-Клелланд определяет как вид, так и содержание своих конкретных периферических характеристик и, делая это, проявляет особый интерес к их исчерпываемости, однако что касается организации этих конкретных периферических характеристик в типы, то на этот счет в его теории нет никаких указаний. Возможно, данное упущение связано с его исключительным эклектизмом относительно содержания личности. Поскольку Мак-Клелланд выводит содержание своих понятий мотива, черты и схемы из работ большого числа различных исследователей, свести все это в осмысленные паттерны весьма непросто.

Итак, совершенно очевидно, что использование понятия типа не предоставляет нам возможности для четкого различения моделей конфликта, реализации и согласованности. И это неудивительно, поскольку мы уже видели, что разные виды конкретных периферических характеристик не специфичны для какой-либо из этих трех моделей, а типы являются комбинациями этих характеристик. Более того, не похоже, чтобы отсутствие понятия типа было специфичным для какой-либо одной модели: такая ситуация сложилась во всех трех моделях.

Таким образом, мы можем выделить три причины, по которым персонологи, говоря о периферии личности, не ссылаются на согласованные паттерны конкретных периферических характеристик, то есть на типы. Что касается теории Мак-Клелланда, то здесь мы имеем дело не с принципиальным отказом от выделения типов, а со следствием эклектичного подхода самого автора к определению содержания личности. Мак-Клелланд никогда не стал бы утверждать, что понятие типов личности бесполезно. Действительно, его собственная работа о личностных факторах, вызывающих экономическое развитие (McClelland, 1961), в которой он предлагает типологию личности, учитывающую черты, мотивы и схемы достижения, показывает, что он ничего не имел против понятия типов. Он просто полагал, что у него недостаточно теоретических оснований для их определения.

Что касается двух других причин избегания понятия типов, то они имеют под собой идеологические основания. Так, Роджерс и Маслоу выделяют лишь два типа личности, что делает разработку понятия типов излишней. Невозможно критиковать теоретика за то, что он не был избыточным. Однако вполне можно задать вопрос, был ли его подход, где рассматривались лишь два типа людей, исчерпывающим. Теоретики вроде Роджерса и Маслоу, по-видимому, верят, что единственно важным, что следует знать о человеке, является то, актуализирует он себя или нет. Именно из-за приверженности такому взгляду они не предложили формальных теоретических оснований для дополнительной поведенческой дифференциации. Парадоксально, что теоретики, подчеркивающие индивидуальность столь сильно, как это делают Роджерс и Маслоу, говоря о периферии личности, описывают лишь два типа людей. Я надеюсь, что если эта книга убедила вас хоть в чем-либо, то это в том, что такого рода рассуждения недостаточно полны, чтобы отдавать должное сложности жизни.

Другой имеющей идеологическую подоплеку причиной для выпадения понятия типа является общий упор на индивидуальность. Чуть далее мы поговорим о проблеме индивидуальности более подробно, сейчас же вам стоит осознать, насколько серьезны ограничения теории, если в ее основе лежит тезис об уникальности каждой личности. Заметьте, что в данной главе нам не удалось провести анализ теорий Олпорта и Келли именно потому, что они весьма неопределенны в своих рассуждениях, когда речь идет о периферии личности. В реальности эти теории могут быть использованы лишь для объяснения тех данных, которыми вы уже обладаете. Они дают мало оснований (если вообще дают) для предсказания того, какого типа люди вам могут встретиться. Как таковые, они даже не могут привнести ничего нового в объяснения с позиции здравого смысла.

ПРОБЛЕМА ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ

Персонологи различаются по степени, в которой они подчеркивают индивидуальность человека. К тем, кто склонен полагать, что люди достаточно похожи друг на друга, чтобы их можно было адекватно понять посредством выделения типов, относятся Фрейд, Салливан, Ранк, Адлер, Фромм и Мадди. Другая группа персонологов в целом согласна с этой позицией, хотя их выкладки относительно типологии личности не столь обширны. Они полагают, что существует некий небольшой набор параметров или переменных, посредством которых можно объяснить те или иные поведенческие проявления. В эту группу можно включить Эриксона, Уайта и Мак-Клелланда. Противоположную (и весьма упорно отстаиваемую) позицию занимают те, кто непоколебимо верит, что люди в большей степени отличны друг от друга, нежели сходны друг с другом. К этим персонологам относятся Роджерс, Маслоу, Олпорт и Келли. Позиция двух оставшихся авторов, Ангьяла и Бейкана, попросту слишком невнятна, чтобы их можно было отнести к той или иной группе.

Было бы поучительно рассмотреть точку зрения наиболее идеологически приверженного и убедительного из сторонников идеи индивидуальности Гордона Олпорта. Для него (Allport, 1955, с. 22) "каждый человек является сам по себе идиомой, явным нарушением видового синтаксиса". Объясняя эту позицию, Олпорт ссылается на очевидно беспредельный диапазон потенциального поведения, доступный человеку в силу наличия большого мозга и относительного отсутствия инстинктов, и высказывает мнение (Allport, 1955, с. 23), "что любые животные в мире психологически в меньшей степени отличны друг от друга, чем один человек от другого". Все это сильнодействующее лекарство, которое может убить пациента – психологию, уже находящуюся в лихорадке борьбы за общие законы, которые, как полагают психологи, сделают ее научный статус неоспоримым. Для любого вовлеченного в эту борьбу позиция Олпорта должна казаться жуткой ересью, поэтому она заслуживает более пристального рассмотрения.

Олпорт (1937, с. 4) доказывает, что основной задачей психологии является понимание и предсказание индивидуальных, а не вымышленных усредненных случаев. Понятия и взаимосвязи, нацеленные на предсказание усредненных случаев, называются им номотетическими. Понятие наподобие выделяемой Мак-Клелландом потребности в достижении Олпорт рассматривал бы как номотетическое. Номотетическим оно является потому, что предполагается, будто многим людям возможно дать оценку величины их потребности в достижении. Согласно Олпорту, это происходит только благодаря некоему искажению поведения каждого человека таким образом, что становится возможным применить понятие потребности в достижении. Это искажение неизменно рассматривается как предполагающее игнорирование важных качественных различий между людьми в угоду описания их всех в сходных усредненных выражениях. Если бы номотетические понятия и законы, выводимые из среднегрупповых данных и применимые к ним, были бы полностью адекватны для предсказания каждого конкретного случая, то борьба Олпорта за неприкосновенность индивидуальности имела бы мало смысла. Однако практически совершенное предсказание и понимание с помощью номотетических понятий и законов невозможно. Фактически же случаев, для которых номотетические понятия и законы абсолютно неприменимы, гораздо меньше. Например, большинство людей, характеризуемых как обладающие высоким уровнем потребности в достижении, будут работать интенсивнее, чем большинство людей с низким уровнем этой потребности. Но некоторые люди, оцененные как имеющие высокий уровень потребности в достижении, работать не будут, в то время как некоторые люди, отнесенные к низкому уровню выраженности, трудятся не покладая рук. Для Олпорта (1961, с. 332-356) это не удивительно, так как он полагает, что номотетические понятия являются просто удобными фикциями, полезными лишь настолько, насколько они могут быть похожими на истинную личность некоторых людей. Если умеренная степень понимания и точности предсказания достаточна для удовлетворения исследователя, то Олпорт не очень-то и против номотетического подхода. Но высшая цель персонолога требует большего приближения к истине.

Пытаясь достичь эту цель, необходимо, согласно Олпорту, разработать понятия и законы, выводимые и применимые к данным каждого конкретного индивидуального случая. Вначале он назвал такие концепции идеографическими (Allport, 1937, с. 3-23) и занял такую крайнюю позицию, которая фактически не допускает обобщений личностных данных (Allport, 1942, с. 57). Любая попытка сгруппировать поведенческие акты в классы может рассматриваться как правильная лишь внутри личности, но не в том случае, когда мы имеем дело с несколькими людьми. Таким образом, если бы потребность в достижении использовалась как идеографическое понятие, она бы относилась к классу действий только лишь одного человека и фактически не применялась бы для кого-либо еще. Позднее он (Allport, 1961, с. 257-361; 1962) заменил термин идеографический термином морфогенический и сформулировал менее экстремальную позицию, допуская использование понятий, которые в принципе не ограничены применимостью лишь к одному человеку. Упор все еще делается почти исключительно на понятиях и законах, отражающих индивидуальность исследуемой личности, но по крайней мере считается возможным, что эти понятия и законы окажутся применимы и к некоторым другим людям. Олпорт приводит сильный аргумент в пользу свободы от ограничивающих номотетических шаблонов других наук, которые, как он полагает, не сталкивались со столь широкомасштабной уникальностью, и предлагает (Allport, 1962) ряд соображений по конкретным морфогеническим методам исследования.

Олпорт выдвигает альтернативу традиционным научным воззрениям, которая, как он считает, приведет к максимально точным предсказаниям. Хотя морфогенический подход, конечно же, должен быть проверен эмпирически, возможность использования его в качестве альтернативы подхода, вдохновляющего на межличностные обобщения, представляется весьма сомнительной. Должно ли знание об индивидуумах оставаться в виде не связанных, разрозненных фрагментов информации? Как можно прийти к значительной систематизации получаемых знаний? В любом случае мы должны признать, что до того, как номотетические методы были отвергнуты, поскольку они, как правило, оставляют некоторые индивидуальные случаи необъясненными, они прошли вполне адекватную проверку.

Сталкивались ли другие науки с несметным числом индивидуальностей или нет, они, конечно же, признают необходимость выведения объяснений и предсказаний, приложимых к индивидуальному случаю, из общих законов и характеристик, соответствующих конкретной ситуации. Чтобы сделать это адекватно, общий закон должен давать исчерпывающее указание на условия, в которых он работает и в которых он не работает, а исследователь должен иметь достаточные знания о конкретных ситуациях предсказания, чтобы определить, стоит ли ему применять данный закон. Например, закон, утверждающий, что потребность в достижении ведет к усердной работе, может быть применим лишь в условиях дозволенности и наличия возможностей, а не в условиях авторитаризма и отсутствия ресурсов. Кроме того, сложные явления вполне могут требовать применения более чем одного закона, и, следовательно, отношения между законами должны быть явным образом обозначены. Например, вдобавок к закону, связывающему потребность в достижении с усердной работой, могут иметь место законы, определяющие, будет ли человек стремиться или избегать ситуаций дозволенности. Нам надо бы суметь приложить к человеку эти законы для того, чтобы понять, был ли уровень его потребности в достижении беспрепятственно выражен в интенсивности работы. Только лишь если вся эта информация будет у нас на руках, мы сможем оценить объяснительную адекватность номотетических методов; однако даже тогда может оказаться, что некоторые общие законы были сформулированы не вполне корректно, что, по сути, равносильно демонстрации неадекватности представляемых ими методов. К сожалению, психологи не всегда уделяют достаточно внимания теоретической и методологической тщательности и точности при использовании номотетических методов, следовательно, разработка действительно полезных номотетических понятий и законов может не быть полноценной, а требующая объяснений индивидуальность может обрисовываться чрезмерно широко.

Очевидно, что любой персонолог, верящий в индивидуальность, должен отрицать номотетический подход, чтобы оставаться верным себе. И наоборот, номотетический подход столь естествен для науки, что кажется уместным использовать его в отсутствие доказательств, свидетельствующих об его неадекватности. Поэтому персонолог, придерживающийся идеи об индивидуальности человека, в принципе должен допускать использование номотетического подхода, убедившись предварительно в том, что его использование не приведет к выпадению человеческой индивидуальности из сферы рассмотрения. Позвольте мне уточнить, что включает в себя номотетический подход. По сути, он состоит в определении не только понятия типов, но также и их содержания. Я делаю акцент на описании содержания периферии личности потому, что это намного уместнее, чем описание содержания уровня ядра личности, поскольку там мы имеем дело с теми характеристиками, которые универсальны для всех людей, а следовательно, не способствует пониманию их индивидуальности. Решающим является описание периферического содержания, так как, сделав его, вы обозначаете те классы поведения людей, которые будут выделяться в вашей теории. Это значит, что, даже если вы признаете различия между конкретными людьми, вы тем не менее надеетесь прийти к пониманию их особенностей с помощью стандартного, заданного набора понятий. Вы полагаете, что, в то время как индивидуальность может существовать, абсолютная уникальность невозможна. Различия между людьми являются относительными, а не абсолютными.

И даже с таким допущением можно использовать номотетический подход, не отказываясь при этом от рассмотрения индивидуальных различий. Это предполагает выделение такого количества конкретных периферических характеристик и типов, какое кажется практически и интуитивно оправданным. Ясно, что чем больше конкретных периферических характеристик вы выделяете и чем большим числом способов их можно комбинировать в типы, тем большее число различий между людьми ваша теория распознает. Другими словами, номотетический подход следует применять комплексно, чтобы он позволил понять индивидуальность. В том, что я сказал, вы можете увидеть хороший аргумент в пользу того типа рассуждений о конкретных периферических характеристиках, что предлагает нам Мак-Клелланд, выделяя наибольшее число категорий понятий (мотив, черта, схема) и значительное число содержательных различий (например, потребность в достижении, аффилиации, власти и т.д.) внутри каждой категории. Теория Фромма являет собой другой пример комплексного применения номотетического подхода. Хотя в качестве исходного элемента он предлагает лишь понятие черты, тем не менее он приводит список из 47 черт. И хотя он организует эти черты лишь в 5 типов, он указывает на то, что имеется множество комбинаций или смешанных типов, по крайней мере ряд из которых он перечисляет. Подход Мадди является примером комплексного использования номотетического подхода на уровне понятия типов: он предлагает 24 типа периферической личности.